Побудешь месяц моей музой?

      Теплые лучи летнего солнца приятно согревали лицо юноши, прислонившегося к стеклу, заставляя чуть жмурить закрытые глаза. Мерное покачивание расслабляло, а тихий шум поезда пробивался сквозь наушники, создавая особую атмосферу путешествия. Феликс открыл глаза и устремил взор на подсолнуховые поля, окрашивающие пейзаж в яркий желтый оттенок августа, которые уже через непродолжительное время сменились небольшой рощей, заканчивающейся длинным туннелем.       На минуту вагон погрузился в непроглядную темноту, воспользовавшись которой кто-то сел рядом, достаточно громко шумя сумками. Яркий свет болезненно ослепил, оставив в глазах темные пятна от солнца, которые исчезли через полминуты лишь до тех пор, пока Феликс не моргнул, от чего пятна снова закрыли обзор на короткий промежуток. Когда пелена полностью спала, юноша смог наконец разглядеть своего попутчика.       Перед ним сидел высокий, худощавый парень, одетый в широкую оверсайз рубашку цвета кофе с молоком, темно-коричневые расклешенные от бедра брюки и массивные сандалии на высокой подошве. В его руках сиял от бегающего за деревьями солнца фотоаппарат в жестком кожаном чехле, с виду напоминающий пленочный, что не могло не заинтересовать любопытную натуру Ёнбока.       Парень напротив несколькими движениями, чуть сведя брови к переносице, настроил фотоаппарат под имеющееся освещение, прикрыл один глаз и направил камеру в окно, делая пару снимков плывущего пейзажа, которые сопроводились характерным щелчком и коротким писком. Феликс тихо усмехнулся, откинулся на спинку диванчика купе и прикрыл веки, растворяясь в музыке и практически засыпая.       Шестое чувство пробудило ото сна, подсказывая парню открыть глаза, и Феликс поддался интуиции, сталкиваясь со своим отражением в объективе камеры, которое в изумлении и испуге чуть приоткрыло губы. Владелец камеры опустил технику, позволяя заметить чуть покрасневшие щеки. Он поправил упавшую на лицо челку, наклонил немного голову и плавно поднял одну бровь, как бы спрашивая разрешения.       Получив столь же немое согласие, скорее просто почувствовав его, незнакомец поднял камеру обратно к лицу, снова прикрыл один глаз и напряг указательный палец на кнопке спуска, чтобы сохранить в памяти мягкую улыбку блондина с веснушками. Феликс опустил смущенный взгляд, снял наушники и сел ровнее, позволяя сделать еще пару кадров.       — Покажешь снимки? — он наклонился чуть вперед и поставил локти на колени.       Незнакомец кивнул и убрал сумку на пол, чтобы освободить место рядом с собой, открыл галерею и стал ждать, когда парень сядет рядом, и тот не заставил себя ждать долго, немного неуверенно встал со своего места и пересел на противоположный диванчик. Он чуть наклонился к брюнету, чтобы внимательней разглядеть снимки, отмечая то, на сколько они прекрасны. Эти фотографии передавали всю атмосферу вокруг, которая раскрывалась в палитре цветов, настроении, ракурсе. Казалось, каждый кадр излучал что-то особенное, теплое, чувственное.       — Красиво, правда? — наконец, незнакомец позволил услышать его голос. Он поднял голову и уткнулся взглядом в того, кто с восхищением разглядывал собственные портреты. — Ты красивый. — Два слова заставили Ёнбока покраснеть, а фотографа тихо засмеяться. — Я направляюсь в Вильнюс. Хочу сделать еще много фотографий. Возможно, когда вернусь домой, открою свою выставку. — Он переложил камеру в ладони Феликса, позволяя ему свободно рассматривать все находящиеся в памяти фотографии. — Надеюсь, людям понравятся мои работы. Особенно ты. Не против стать частью моей выставки? Будешь… Ее украшением. Как твои веснушки.       Ёнбок смущенно улыбнулся, продолжая листать фотографии.       — Вильнюс? Какое совпадение… — Усмехнулся блондин. — Я направляюсь туда же. Хочу отдохнуть от своего города, посмотреть мир, архитектуру. — Он оторвался от камеры, сталкиваясь взглядом с темными, словно горький шоколад, глазами напротив. — Ощущение, что мне не хватит месяца. — он тут же отвернулся, ощущая на себе заинтересованный взгляд.       — Побудешь месяц моей музой? — незнакомец выключил фотоаппарат и сложил его в чехол.       Феликс засмеялся, пожимая плечами.       — Месяц… Это будет прекрасный месяц, так ведь?       Ему было совершенно не интересно, как зовут попутчика, сколько ему лет, из какого он города и каково его прошлое. Этот парень не вызывал подозрения, а даже больше — внушал абсолютное доверие, затягивал своей особой аурой, зовущей к приключениям. Он, совершенно отбросив здравомыслие и любые сомнения, отдался попутному ветру жизни, соглашаясь на любые авантюры, будь то прогулка по незнакомому городу в три часа ночи, залитому огнями вывесок, светофоров, тусклых фонарей и редких машин, или сумасшедшие крики посреди площади, чтобы напугать всех голубей в округе, рассветы и закаты, каждый из которых отличались от предыдущих, утренний кофе в ресторане на берегу реки Вилии, яркие звуки банджо, поглощавшие весь город во время летнего фестиваля кантри или ощущение камеры в свою сторону, а затем мягкий шепот — «Стой. Только не смотри в объектив».       Феликс чувствовал, что забывает обо всем, находясь рядом с ним. Незнакомец знал, что нашел себя рядом с Феликсом.       Ёнбоку было безумно интересно, пока брюнет в широких брюках на протяжении всего месяца не давал скучать, рассказывая истории, показывая что-то новое, поднимая настроение выходками, но что больше всего цепляло Феликса — когда парень чуть опускал камеру от лица, совершенно позабыв о фотографии, и просто любовался своей музой, не скрывая и не стесняясь этого, вводя блондина в краску, заставляя его сердце отрываться от земли, а голову нажать на кнопку выключения.       Но рано или поздно все хорошее всегда заканчивается, возвращая на землю в реальный мир.       — Вот и прошел месяц… — Феликс мягко улыбнулся, опуская камеру от лица парня напротив. — Мне пора.       — Уезжаешь? Может побудешь со мной еще немного? Ты можешь остаться у меня в номере.       — Как я могу согласиться жить с незнакомцем?       Парень сложил камеру в чехол и зачесал волосы назад, медленно выдыхая из-за жары сквозь полусомкнутые пухлые губы.       — Как тебя зовут?       — Ли Ёнбок. Или… Ли Феликс.       — Я Хван Хенджин. Мне 22 года. Живу в Сеуле. Увлекаюсь фотографией. Имею свою студию. Часто путешествую. Ты все это знаешь. Я люблю роллы, черный цвет и тебя. Теперь мы знакомы. Не так ли?       Ёнбок покраснел, выдавая свое смущение, и опустил голову, чтобы скрыть хоть неловкую улыбку.       — Хенджин, значит… И как за месяц ты успел меня полюбить…       — Я буду здесь еще два месяца.       Хенджин взял за руку младшего и помотал ее в стороны.       — Ну же! Соглашайся.       Ёнбок закусил губу. Ему вдруг резко стала интересна старая полуразбитая напольная ваза в узком проеме ветхого домика.       — Ты проведешь лучшие два месяца, если не откажешь мне.       — Только два?       Хенджин ухмыльнулся, снова зачесывая длинные волосы.       — Два месяца здесь. Потом парочку в другом городе. После этого вернемся в Сеул, я проведу свою выставку, продам работы, немного поработаю на студии, а потом снова украду тебя в путешествие.       Парень наклонился, разглядывая веснушки на лице своей музы. Ёнбок отклонил голову назад, избегая пристального взгляда.       — Останешься?       Феликс выдохнул и произнес тихое Да, широко улыбаясь, от чего на его лице появились милые морщинки.       — Тогда…       Хенджин наклонился, поддаваясь своему желанию, что копилось в нем и становилось все сильнее с первой встречи, и накрыл чужие губы своими, сплетаясь в ярком поцелуе, что вытягивал весь воздух из легких, заменяя на окрыляющее чувство возбуждения. Он улыбнулся в поцелуй, когда блондин обнял фотографа за шею, охотно отвечая на поцелуй, и со звонким чмоком все же отстранился.       — Если я приглашу тебя в свой номер прямо сейчас…       — Я соглашусь…       Феликс тяжело вдохнул, набирая полные легкие столь необходимого воздуха, и посмотрел на парня из-под светлых ресниц.       — Тогда пойдем.       Хван занервничал, предвкушая ближайшее будущее, и поспешил в сторону своего отеля. Феликс с трудом сдерживал смех, как и Хенджин. Он был ужасно смущен и даже начал сомневаться, стоило ли так просто соглашаться, но мягкий голос Хвана, что снова начал рассказывать о ситуации в одной из поездок, с легкостью отвлек младшего, создавая ощущение, что их путь к отелю совершенно короткий, потому что Хенджин так и не успел закончить рассказ.       — Это здесь?       — Я решил остановиться в местном небольшом отеле, однозвездочный, но показывающий обстановку такой, какая она есть. Внутри есть много того, что было бы интересно сфотографировать, чего не сказать о дорогущих отелях, где все осовременено.       — Интересное слово…       Хенджин открыл дверь, приглашая парня пройти внутрь, и закрыл замок изнутри. Ёнбок осмотрел небольшую комнату, медленно подойдя к окну, и повернулся к Хвану.       — Здесь… Вполне миленько.       — Ты можешь остаться со мной, или я могу найти нам номер где-то в другом отеле.       — Нет. Мне… Нравится. Правда… — парень опустил голову, чувствуя, как дышать становится тяжелее.       — Не переживай. — прошептал Хван, приподнимая голову Ёнбока за подбородок. Ли прикрыл глаза, стараясь расслабиться, когда старший поцеловал его нежно, но вместе с тем показывая свое главенство, подтверждая намерения. Он тихо и неожиданно для себя проскулил, когда Хван приподнял его, усаживая на подоконнике.       — Вау! И что это было? — Хенджин усмехнулся, умиляясь с зажатого блондина напротив.       — Мне нравится.       Феликс и не думал, что спокойный парень с шоколадными глазами и угольно-черными волосами, что всем своим видом представлял слово Эстетика, мог быть столь соблазнительным и обаятельным искусителем, чьи плавные движения с легкостью заставляли голову кружиться, а сердце замирать. Хенджин действовал легко и непринужденно, лаская пальцами изгибы невинного тела, опаляя поцелуями каждый участок кожи, шепча на ухо лестные слова, в миг заставляя Ёнбока забыть о стеснении.       Ли и не заметил, как оказался на кровати, как ловкие, слегка холодные пальцы пробрались под свободную хлопковую футболку, оглаживая выпирающие ребра. Он выгнулся и привстал, позволяя снять с себя лишнюю одежду. Хенджин окинул взглядом смуглую, усыпанную веснушками кожу.       — Я думал, они только на лице.       Феликс улыбнулся и перевернулся, показывая поцелованную солнцем спину. Он томно выдохнул, когда Хенджин прошелся поцелуями от лопаток к пояснице по выпирающему позвоночнику. Хван поднялся обратно, прикусывая кончик уха младшего.       — Полежи минутку.       Парень стал и подошел к сумке. Он достал свой фотоаппарат, раскрыл пошире шторы и присел перед кроватью.       — Повернись ко мне, — почти промурчал парень, ловя в объектив камеры пьяный взгляд покрасневшего от возбуждения Ёнбока.       — Это станет частью твоей выставки?       — Нет. Это станет частью моего личного архива, который никто и никогда не увидит…       Хенджин опустил камеру от лица, сталкиваясь с Ёнбоком, что подполз ближе, почти касаясь своим носом носа парня.       — Я получился красиво?       Хван мягко улыбнулся и кивнул.       — Но даже в моих руках… Камера не передает той красоты, что я вижу сейчас перед собой…       Он привстал и наклонился над Феликсом, заставляя его лечь обратно. Младший потянулся к рубашке Хвана, неспешно расстегивая мелкие пуговки. Он аккуратно спустил ворот с его плеча, едва дыша от представшей картины. Хенджин прищурил хитрые глаза.       — Боишься снять?       — Не боюсь.       — Тогда чего ждешь?       Ёнбок вздохнул и стянул рубашку, плавно опустив ее на пол. Хенджин надавил на его грудь, второй рукой отодвинул в сторону бедро парня и прикусил резинку шорт. Ли закусил губу и сжал покрывало, не зная, куда деть руки. Хван не спешил, растягивая каждое движение. Он провел ладонью по возбуждению младшего и, наклонившись ближе, легонько прикусил через слой ткани, наблюдая за тем, как тот закинул голову назад, сдерживая стон.       — Сними их… — проскулил младший, не в силах терпеть медлительность Хенджина.       Хван стянул с парня шорты, захватывая сразу и нижнее белье, полностью обнажая его тело. Он коснулся указательным пальцем самой головки и, услышав, как Ёнбок отзывается глухим стоном, потянулся к фотоаппарату. Хенджин приставил визир к глазу, второй рукой смелее ведя по члену парня, растягивая по горячей коже вязкую смазку.       Ёнбок выгнулся от разошедшегося по телу разряда и приподнял голову, услышав тихий писк и щелчок затвора. Он потянулся руками к камере, но Хенджин не позволил, отложив ее позади себя на кровать. Хван завел его руки за голову, сжимая запястья одной рукой.       — Нельзя.       Старший прильнул к жилистой шее, оставляя на ней пятно за пятном, превращая кожу в полотно для всех оттенков бордового, спускаясь постепенно засосами ниже. Феликс вздрогнул, почувствовав холодную влагу на сосках. Он выгнулся в спине, цепляя членом пресс Хёнджина, что тут же опустил к нему руку, не оставляя без внимания.       — Не молчи… Тебе не нужно сдерживаться.       — Почему ты не…       — Не спеши. — Хван не дал ему закончить, прерывая поцелуем. Он надавил большим пальцем на ложбинку тазобедренной кости, вызывая глубокий стон в поцелуй. Даже изучая языком чужой рот, Хенджин не закрывал глаза, лишь ближе рассматривая длинные дрожащие ресницы и яркую россыпь веснушек. Ёнбок резко отвернулся, разрывая поцелуй, и шумно вдохнул необходимый ему воздух. Хван усмехнулся.       — Ничего. Задохнуться от любви — не самая страшная смерть.       Он встал, чтобы снять с себя оставшуюся одежду. Феликс тяжело сглотнул, сильнее переживая от абсолютного незнания, что будет дальше. Хенджин сел на кровать, придвинул Ли к себе и закинул его бедра на свои. Ёнбок зажмурился, боясь проникновения, но Хенджин лишь приложил свой член к Феликсу и зажал оба в своей ладони. Он сжал губы, опустив немного уголки, выгнул брови и пару раз кивнул.       — А у нас одинаковые.       Лицо блондина практически сравнялось по цвету с засосами на теле.       — Иди сюда.       Хенджин протянул свободную руку парню, помогая ему сесть. Он закинул его руку себе на плечо, и Феликсу не надо было объяснять, что делать дальше. Он обнял Хвана за шею, выхватывая у него новый поцелуй, пока тот плавно, но ритмично доводил обоих до оргазма.       — Я думал, что ты захочешь сделать нечто иное…       — Я еще успею трахнуть твой зад. Но для первого раза с тебя будет достаточно и такого варианта. Если, конечно, ты этим будешь удовлетворен.       Ёнбок простонал и закусил кожу на плече парня, когда тот чуть сильнее сжал кулак.       — Еще как… Ох, черт…       Хван тихо засмеялся, когда почувствовал, как младший стал сам толкаться в ладонь, и ускорил движения. Он простонал в унисон Феликсу, удобно уложившему на его плече свою голову.       — Хён…       — Тс…       Хенджин позволил Феликсу отстраниться и лечь и опустил взгляд вниз, разглядывая свою ладонь. Он сжал пальцы и разжал их, наблюдая, как между ними расходятся тонкие нити спермы, капающие на их тела. Феликс засмеялся, спрятав лицо в сгибе локтя. Хенджин ласково улыбнулся и потянулся чистой рукой к камере.       — Посмотри сюда… — тяжело прошептал парень, делая еще один снимок, запечатлевая на камере эту эйфорию и наслаждение, делающие фото живым. Он наклонился и оставил легкий поцелуй на припухших губах парня, запоминая сладость своей музы, наслаждаясь неповторимым моментом рядом с человеком, ставшим его вдохновением и смыслом, его нежностью и любовью.