Плохих мальчиков всегда наказывают

      Крэйг не спеша подходит к заправленной кровати. В комнате Твика, как всегда, жуткий бардак. Тысяча и одно начатое и брошенное наполовину дело. Но кровать он хотя бы заправляет.       Окна плотно зашторены, но на улице всё равно уже слишком темно.       На мониторе компьютера на столе мягко светится темная заставка блокировки.       — Включи свет, — отдает приказ Крэйг, оборачиваясь к вошедшему за ним следом Твику. — И дверь закрой. Нам надо поговорить, — последнее слово он специально протягивает с холодной интонацией так, что от одного этого слова по позвоночнику встрепанного нервного блондина пробегает холодок, а ставшие непослушными ноги сводит от предвкушения.       Твик послушно закрывает дверь в спальню и запирает её на оба оборота замка. Включает верхний свет. Теперь всё очень хорошо видно. И Крэйг может видеть, как розовеют щеки Твика, старательно избегающего смотреть на него.       Твик стоит около двери, виновато потупив взгляд. Он мнет обеими руками подол своей зеленой рубашки с неправильно застегнутыми на животе пуговицами. Его едва ощутимо потряхивает от переполняющих глубоко внутри эмоций.       Крэйгу очень нравится то, что он видит. Твик выглядит виноватым, а значит они оба знают, что он заслужил предстоящее наказание. Крэйг улыбается одним уголком губ.       — Как ты себя сегодня вел? — опять этот холодный тон.       Твик мнется, ему хочется поднять глаза на Крэйга, но ему нельзя.       — Плохо, — наконец выдавливает он из себя.       Твик прекрасный актер.       Крэйг медленно подходит к своему мальчику. Каждый его шаг отдается через нервные окончания куда-то в центр наслаждения, не иначе. Такер берет Твика за подбородок, он прикасается к нему как к хрустальной статуэтке, слишком осторожно и отстраненно. Твику не нравится, когда он трогает его так, без тепла. Крэйг поднимает его бледное круглое лицо с блеклыми неяркими веснушками, рассыпанными по чуть вздернутому носу и по щекам под глазами. Твик прикрывает глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом, вытягивает руки вниз, оставляя наконец подол зеленой рубашки в покое.       — Посмотри на меня, милый, — проговаривает каждое слово Крэйг.       Он терпеливо смотрит на подрагивающие тонкие веки, на проступающие через прозрачную кожу синие линии капилляров, на светлые пушистые ресницы. Он ждет, когда Твик неуверенно приоткроет веки и покажет ему свои наивные голубые глаза с осколками янтарных искорок. Свои слезливые глаза. Крэйгу нравится то, как они наливаются влагой, когда их взгляды встречаются.       Такер запускает одну руку в золотистые встрепанные волосы Твика, а второй обвивает его за талию, он нежно прижимает его к себе так, что всхлипывающий блондин утыкается ему в плечо, но по-прежнему не смеет делать лишних движений или говорить что-либо, пока Крэйг ему не разрешит.       Крэйг же целует золотистую макушку и шепчет под аккуратное ушко с тремя маленькими сережками-колечками:       — Ты же понимаешь, что я должен тебя наказать? Плохих мальчиков всегда наказывают, пока они не станут хорошими. Правильно?       Он отстраняется ровно на столько, чтобы ещё раз заглянуть в голубые круглые глаза.       — Ты меня понимаешь? — повторяет он.       Твик едва заметно кивает головой. Он продолжает жалостливо и невинно смотреть в глаза Крэйга, и тот чувствует, как возбуждается от этого взгляда. От одного, блядь, взгляда!       Твик правда хороший актер.       — Я делаю это, потому что очень тебя люблю, — продолжает Такер.       Он отпускает своего мальчика и вновь отходит вглубь комнаты, отворачиваясь от него.       — Я хочу, чтобы ты лег на край стола, милый, — говорит он, разглядывая узор на зеленых шторах.       Он знает, что, когда повернется, Твик будет послушно лежать животом на столе рядом с невыключенным монитором, ушедшим в спящий режим. Сам Крэйг судорожно пытается глубоко вдохнуть и хотя бы немного успокоить наступающее сексуальное возбуждение.       Он расстегивает себе ремень и резким рывком выдергивает его из шлевок, прежде чем повернуться к Твику.       И тот правда послушно лежит животом на краю стола, выпятив свой круглый аппетитный зад в обтягивающих серых джинсах и уцепившись руками в противоположный край стола, чтобы было удобнее сопротивляться собственному телу и инстинктам самосохранения. Твик поворачивает голову в сторону Крэйга и снова демонстрирует свои невинные слезливые голубые глаза. Крэйг шипит про себя что-то при виде этого зрелища.       Такер складывает ремень вдвое и приглаживает образовавшуюся петлю, протягивая её через свой кулак. Несколько раз хлопает ремнем, сжимая его концы руками и сводя-разводя их в стороны; примеривает силу удара и сопоставляет соответствующий получившийся звук, пару раз хлопнув ремнем себе по ладони. При этом он смотрит на Твика сзади, замечает, как у него при этих звуках сводит ноги. Как он уже не может смирно стоять и начинает своеобразно пританцовывать, борясь со слабостью в ногах.       Пока Твик не видит, Крэйг позволяет себе улыбнуться от удовольствия. Но когда он подходит ближе, его лицо абсолютно серьезно, а глаза выражают строгую решимость.       Он приглаживает зад Твика сложенным ремнем, пока только через джинсы, но тот уже тихонько поскуливает, пытаясь спрятать лицо, уткнувшись в свои вытянутые руки.       — Ты это заслужил? — ещё раз спрашивает Крэйг, он присаживается на корточки рядом со столом, чтобы видеть лицо Твика, когда тот поворачивается на его голос.       Твик продолжает его радовать, сводя светлые брови домиком и слегка подергивая нижней губой.       — Да, я заслужил, — всхлипывает он. — Накажи меня.       — Хорошо, — внешне безразличным голосом произносит Такер, вставая на ноги.       Он пристраивается сбоку, чтобы было удобнее заносить руку для удара, и опускает ремень на оттопыренный зад.       Замах и последовавший за ним глухой звук несильного удара о джинсовую ткань. Это не так больно, но Твик взвизгивает скорее от неожиданности. Крэйг ждет, когда он успокоится и примет правильную позу. Хорошо, это будет считаться за репетицию.       Следующий удар Крэйг наносит уже в полную силу, но в этот раз Твик только слегка вздрагивает. Как и следующие пару раз. Крэйг старается попадать как можно ниже, при этом сохранять определенный неторопливый ритм, ускорившись только на девятый-десятый удар, и последние пять ударов идут один за другим без перерыва. После пятнадцатого Крэйг отступает назад. Он смотрит, как сводящий в коленях ноги Твик часто дышит, но не может определить от наслаждения или от боли.       Такер отходит к кровати, не отрываясь взглядом от позы своего мальчика.       — Встань, — отдает он следующий приказ.       И Твик послушно встает. Его волосы сейчас ещё больше растрепаны, а глаза затуманены порочным возбуждением, и Крэйгу вновь становится трудно контролировать своё возбуждение.       — Я хочу, чтобы ты расстегнул джинсы и лег мне на колени, — четко проговаривает Крэйг, тяжело сглатывая и опускаясь на кровать.       Он смотрит, как послушный мальчик медленно расстегивает пуговицу на своих узких джинсах, а затем и молнию ширинки.       Крэйг приглашающе хлопает себе по коленям, требуя поторопиться, и Твик короткими шагами подходит к нему, встает рядом, но не опускается. Хочет позлить?       Такер тянется к нему и несколькими рывками приспускает узкие джинсы с Твика, а затем тянет его за руку, перекидывая себе на колени. Оказавшись на коленях Такера, Твик подбирается и упирается руками в пол, чтобы удобно было сохранить равновесие. Крэйг же уже в такой позе приспускает белые трусы с ягодиц своего мальчика и ласкает порозовевшую кожу ладонью. Вторую руку он кладет поперек поясницы Твика, намотав край его расстегнувшейся наполовину рубашки на кулак.       — Плохой мальчик, — шипит Крэйг, резко опуская ладонь на обнаженную ягодицу.       Твик коротко вскрикивает, рефлекторно дернувшись вверх, но Крэйг напрягает руку на его пояснице, не давая соскочить. Он не отнимает ладони после удара и чувствует, как растекается под кожей обжигающее тепло. Твик успокаивается, и Крэйг вновь поглаживает его, ласкает горящей ладонью.       — Плохой мальчик? — спрашивает Крэйг, поглядывая на поникшую светловолосую голову.       Твик энергично кивает головой, и это знак продолжать для Крэйга, и он продолжает.       За ласковым поглаживанием, унимающим горячую боль, следует следующий шлепок. Твик только резко выдыхает, напрягаясь, и Крэйг снова гладит его, немного щипает одну из ягодиц, чтобы оттянуть её в сторону. Закусывает губу от вида желанной дырочки.       Опомнившись, Крэйг наносит друг за другом сразу два шлепка, словно в наказание за то, что Твик смеет его сейчас отвлекать своими прелестями. И снова приходится напрягать руку на его пояснице, ограничивая рефлекторные движения.       После десятка ударов попа Твика достаточно красная и горячая, чтобы продолжать, переходить на следующий этап наказания. Но Крэйг не может отпустить его ягодицы и перестать их трогать и мять. Твик по-любому чувствует животом торчащий колом член Такера, как и он его своими коленями…       Нужно немного успокоиться, прежде чем продолжать, иначе можно и упустить самую интересную часть, просто спустив себе в штаны.       Твик тоже пытается справиться с учащенным дыханием, борется с собой, перебирает ладошками по полу, с силой сжимает ноги.       Крэйг думает о логарифмах. Логарифм b по основанию a определяется как показатель степени, в которую нужно возвести основание a чтобы получить число b.       Получается плохо.       О чем думает Твик, Крэйг не знает.       В конце концов, Такер решает, что лучше скорее закончить и перейти к самому интересному, чем тщетно пытаться успокоиться. Придется поторопиться.       — Встань, — командует он.       И Твик неуклюже встает, продолжая сводить ноги, и оттягивает полы полурасстегнутой рубашки себе на пах. Он старается не поднимать взгляд, а щеки его пылают не хуже задницы.       Крэйг встает, ощущая дискомфорт у себя между ног, он не задумываясь расстегивает себе ширинку и поправляет своё пульсирующее от возбуждения достоинство, чтобы ослабить давление, которое больше не в силах терпеть.       — Осталось немного, — подбадривает скорее сам себя Такер. — Разденься и встань на четвереньки на кровати, — командует он Твику.       И Твик ещё больше краснея, спускает джинсы с трусами до самого пола и делает шаг вперед. Рубашку он оставляет, так как ему просто необходимо за что-то держаться, чтобы успокоить свои разыгравшиеся эмоции. Вот-вот, и Твик действительно расплачется.       Крэйг требовательно указывает пальцем на кровать, и Твик послушно лезет на неё, вставая на четвереньки и достаточно широко расставив ноги, как поправляет его Крэйг, грубо тыча по внутренним сторонам бедер. Твик хочет приласкать сам себя, но Такер отвешивает ему ещё один несильный шлепок по разгоряченному месту.       — Себя не трогать! — строго предупреждает он. — Нельзя, пока я не разрешу!       Твик едва слышно хнычет, но не смеет шелохнуться.       Крэйг обходит кровать с другой стороны и возвращается обратно с тюбиком смазки и начатой пачкой презервативов.       — Хочешь, чтобы я тебя отымел, Твик? — шепчет Крэйг Твику под ухо, склонившись над ним.       Зажмурившийся Твик энергично кивает головой.       — А ты это заслужил? — спрашивает Такер. — Будешь хорошим мальчиком?       Твик продолжает кивать, словно впал в неврастеническое состояние.       — Скажи это, — приказывает Крэйг.       — Отымей меня, Крэйг, — скулит Твик. — Пожалуйста. Я буду хорошим мальчиком.       Крэйг смотрит на отчетливый след своей ладони на ягодице своего мальчика, завтра наверняка выступят синяки… Он нежно касается покрасневшей кожи, и Твик тяжело и прерывисто вздыхает.       — Тогда будь хорошим мальчиком, растяни себя, приготовь себя для меня, — пытается сохранить бесстрастный тон Крэйг. — Я разрешаю тебе сменить позу.       Он кидает смазку на кровать рядом с Твиком и отходит на пару шагов назад, чтобы насладиться зрелищем запихивающего в себя пальцы любовника. Прерывистое частое дыхание блондина раскаляет комнату, и Такер запускает себе руку в трусы, он беззвучно стонет, трогая себя.       — Ты готов? — спрашивает наконец Крэйг.       Расщеперившийся в распутной позе Твик вновь кивает, доставая из себя скользкие пальцы, его плечи подрагивают, и Крэйг борется с собой, чтобы не наброситься на него прямо сейчас.       — Ты большой молодец, милый, — сохраняет холодный тон Такер. — Но мы ещё не закончили, — он наслаждается капризным выражением лица своего мальчика. — Встань на четвереньки и не смей себя трогать, я всё ещё зол на тебя.       Твик послушно снова принимает предыдущую позу, напрягаясь всем телом и зажмурившись.       Крэйг делает глубокий вдох и медленно выдыхает, предвкушая и оттягивая столь желанный момент. Он возвращается за отброшенным ранее в сторону ремнем, гадая сколько же ещё сам сможет продержаться.       — Сейчас ты будешь считать удары, милый, — предупреждает Крэйг, лаская сложенным ремнем раскрасневшийся зад Твика. — Их будет всего десять. Подумай ещё раз над своим поведением.       Первый удар совсем слабый, Крэйг не хочет снова испугать Твика, поэтому дает ему привыкнуть. Звук ремня о голую кожу звучит более звонко, более красиво, более больно, более возбуждающе. И Крэйг сам уже шипит, когда Твик выпускает через зубы «Один», вцепившись пальцами в покрывало.       Второй удар идет практически без перерыва и он уже полноценен. Крэйг не одергивает ремень непосредственно сразу после удара, у него все внутри пульсирует на этот звук и последующий писк Твика.       — Два, — выгибается в пояснице Твик.       Крэйг ждет, когда он вернется в первоначальную позу.       — Если будешь зажиматься, мы начнем все с начала, — строго предупреждает он, хотя сам не верит, что вытерпит ещё раз всё это. — Расслабь задницу, я сказал!       Твик тяжело дышит, но при всём при этом порочный мальчишка крайне возбужден.       В наказание следующие три удара Крэйг накладывает один за другим, не сдерживая силу, он делает вид, что засчитал невнятное шипение Твика за «три», «четыре», «пять», и обходит его с другой стороны. Он наслаждается тем, что видит: позой Твика, его внешним видом и наливающимися следами от ремня поверх тех, что остались после ладони Крэйга.       Такер возвращается назад и снова ласкает задницу своего мальчика ремнем, прежде чем резко ударить ещё раз. На этот раз Твик только сжимает пальцы на покрывале до белых костяшек. Он переходит порог боли, понимает Крэйг.       — Шесть, — почти сладострастно стонет блондин, выгибая шею.       Крэйгу кажется, что теперь страдает в этой комнате только он, поэтому старается избавиться от бремени игры как можно быстрее. Теперь он опускает ремень на зад Твика с равными короткими интервалами, достаточными для того, чтобы тот проскулил «семь», «восемь» и «девять».       В последний удар Крэйг решает вложить всё свое нетерпение, и получается немного сильнее, чем он рассчитывал. Твик опускается на локти и утыкается лицом в постель, чтобы побороть желание завизжать. Он приподнимается на трясущихся руках и выдыхает «Десять».       Но Крэйг уже не контролирует его, так как непослушными руками уже борется с упаковкой презерватива. Он зубами надрывает серебристый пакетик. Спешно раскатывает презерватив по своему готовому лопнуть от возбуждения члену.       Он пристраивается к Твику сзади, неосознанно задержав дыхание, боясь кончить как только притронется к нему. Он оттягивает пальцами пылающие ягодицы в стороны, жадно смотря на растягивающуюся при этом подготовленную дырочку.       Твик вновь опускается на локти, прогибаясь в пояснице, чтобы Крэйгу было удобнее.       — Пожалуйста, Крэйг, — скулит он.       Крэйг прерывает его скулеж тем, что резко входит почти наполовину, и Твик давится словами, стягивая под себя скрюченными пальцами покрывало.       Сходя с ума от того, как внутри Твика узко и горячо, Крэйг грубо хватает его за бедра и подтягивает к себе, насаживая его до предела. Не в силах больше сдерживаться, Твик начинает плакать, и эти слезы переходят в нечто похожее на истерику, когда его захлестывает волна наслаждения. Крэйг осторожно двигается и замирает, когда попадает куда хотел — Твик громко и бесстыдно стонет, полностью теряя над собой контроль. Этот стон Твика электрическим разрядом отзывается по коже Крэйга, и он начинает нехитрые движения.       Пальцы Крэйга грубо мнут Твику бока, буквально погружаются в них, причиняя дополнительную боль, гарантируя глубокие синяки, но ни один из парней не задумываются об этом. Твик кусает покрывало, чтобы больше не кричать, и тянется к своему члену.       Он кончает первым, содрогаясь всем своим измученным телом. И по тому, как замирает сзади Такер, надавив ему при этом между лопаток кулаком, Твик понимает, что тот тоже достиг долгожданной разрядки.       Они тяжело дышат, жадно глотая воздух, когда Крэйг выходит из Твика и переворачивает его на спину. Они ложатся на кровати друг рядом с другом так, что соприкасаются плечами. Твик тщетно пытается убрать с лица налипшие от пота волосы и ощущает, как пылает его задница. Но при этом он в такой прострации от пережитого яркого оргазма, что с трудом может ворочать языком.       Крэйг двумя нежными прикосновениями руки убирает с лица своего мальчика налипшие волосы и тянется к нему, чтобы поцеловать во влажный лоб, а затем и в раскрасневшиеся губы.       — Будешь себя ещё плохо вести? — устало улыбается он.       И сил у Твика хватает только на то, чтобы выдохнуть: «Конечно!».