Мы смогли

      Когда я не знала, что я Реван…       Мы стояли среди Коррибана: запутанные, напуганные, уставшие. И тело Джухани будто было создано для моих рук, очертания вылеплены под мои ладони. Я никогда не была к ней так близко. И никогда не видела, чтоб она плакала. Так было нельзя, и я мысленно повторяла себе, что надо напомнить девушке про тёмную сторону, сохранять спокойствие. Но я молчала. Молчала и Миссия, стоящая, разинув рот; кажется, она впервые видела такие сильные эмоции со стороны джедая. Джухани вытирала глаза, говорила, что вот-вот перестанет, но не прекращала.       — Мы не убили его. Это не было местью. Его убила собственная гордыня. — Я прижала её сильнее, понимая, что мы уже в той степени близости, когда объятья — не страшно.       — Я… Я не хочу снова! — Она вся сжалась, словно освобождая место, чтоб я обняла её сильнее.       Все по-своему понимали, о каком «снова» она говорит. И Миссия, аккуратно держащая её за плечо. И вышедший осмотреть обстановку Карт. И будто случайно спустившаяся за ним Бастила. Думаю, остальные тоже были там, но я их не заметила. Я знала, что Джухани говорит не про тёмную сторону. «Снова» — это про труп работорговца, помятый и сломанный, в метре от корабля. Но будто бы уловив общий вопрос, девушка интересуется:       — Ты чувствуешь? Я уже ступила на тёмную сторону?       После того, как катарка покинула Рощу, она наново искала себя и училась доверять себе, пыталась понять, что значит то или иное чувство. Но до этого момента я не замечала в ней настолько сильного непонимания.       — Никому не вредит всплакнуть.       — Я прямо сейчас успокоюсь.       — Мне кажется, тебя волнует не только тёмная сторона. Я не позволю тебя никому… продать.       От последних слов в горле встал ком. Даже в мыслях было тяжело связать понятия «разумное существо» и «продать». Я попыталась отвести эти рассуждения на второй план, ведь они порождали всё негативное, что только можно придумать. Ярость. Печаль. Беспомощность.       Джухани тыкалась лицом в моё плечо, точно как кошка. Она всё-таки нашла силы успокоиться, и сейчас, прижимаясь ко мне, словно впитывала нечто доброе. Мне захотелось взять её на руки, занести на корабль и сидеть в самой защищенной каюте до тех пор, пока девушка не почувствует себя в полной безопасности. Но это уже означало нечто большее. Карт бы понял, почему я так неохотно реагирую на комплименты. Бастила бы испугалась, что наша с ней связь может быть вызвана особого рода чувствами. А Миссия бы шутила Заалбару, что мы с Джухани однажды удочерим её.       Ну а сама Джу что бы подумала? Я знала её больше остальных, но реакцию не могла предугадать. Всё-таки мы — джедаи, и любовь не приводит к хорошему. Но если бы я только знала, взаимна ли эта трагедия, мне бы уже было спокойнее. Спросила бы, могло ли получиться что-то у нас, не будь мы джедаями, и уже гармонией на годы вперёд преисполнилась. Но эти вопросы казались неуместными на фоне общего дела.       Её как-то незаметно оттащили от зачарованной меня и отвели на корабль. Может, она и сама ушла. Иллюзия её присутствия у моего тела сохранялась ещё долго. А когда я опомнилась, то подошла к трупу работорговца. Всмотрелась в его прожжённое световыми мечами лицо, открытые, наполненные уродливым равнодушием глаза, смятую пыльную кофту. Я научилась смирению, не испытывать ненависти к врагам. И сейчас держалась крепко, да только вот видела в этих глазах испуганную девочку-катарку, в изодранной одежде, свисающей мешком с костлявого тела. И видела, как назойливо крутится вокруг неё отталкивающий тви’лек. Как страшны его руки, считающие кредиты. Девочка явно понимала, что эти руки обязательно будут её трогать. Даже торговался он без изящества. Но я чувствую, как важны становятся мои собственные руки. И будто проникают в ту историю, и я от лица всех джедаев прохожу мимо, кладу на стол деньги, использую Силу убеждения на тви’лека, и сразу протягиваю изголодавшейся катарке какой-нибудь фрукт: может яблоко, может грушу. Главное то, как она к нему присасывается, как впивает заостренные зубы, и сок течет по её подбородку. Она доверилась безоговорочно, через этот укус, через свет, который мы излучали.       Я не была в той истории персонажем, но знала, что сделала бы именно так. И я хочу говорить Джухани об этом. Повторять, что в любом случае спасла бы её. Но раз мы встретились так поздно, то буду защищать её оставшийся нам отрезок времени.       Я рванула к Эбонитовому ястребу, мимолётно уловив запах Коррибанского ветра. Как бы ни вгоняла в тоску эта планета — а пахло тут замечательно.

***

      Когда я узнала, что я Реван…       Точнее, когда узнала, что и вправду поднесла Джухани то яблоко… Мне стало тяжелее мириться с нарастающими чувствами. «Ты настолько преисполнена светлой стороной, что аж светишься» — говорила Джухани, и лишь это успокаивало. Она будто чувствовала всё, и ненавязчиво напоминала, что я умею держать себя в руках, что это красиво. И это вправду помогало мне бороться с бесконечными вопросами о прошлой жизни.       Все запомнили Реван ужасной, оно и немудрено — каким ты погибнешь, таким и останешься в памяти остальных. Но всё, что могла вспомнить я сама — плод, юные руки катарки, огни Тариса, падающие на её новый, джедайский плащ. Видимо, светлая сторона оберегает меня от плохого, но отчего же тогда не оберегает от этих странных чувств?       Я шатаюсь у её каюты, неловко беседую то с Т3-М4, то с Заалбаром, хотя нового они ничего не говорят. Прошу у робота делать мне шипы, и наблюдаю, как он мастерит, и ненароком верчу головой, чтоб посмотреть, как там Джухани, чем занята? В тот день она не тренировалась. Как и остальные, была в бреду — и от ран, и от информации. Катарка гладила гизок, листала инфопланшет, глядела в потолок — и я улавливала и в Силе вокруг неё нечто невероятно светлое. Мысли там явно были хорошие. Когда Джухани пошла спать, она бросила на меня добрый взгляд, а я помахала ей из-за груды шипов-взломщиков. Почти сразу на её месте оказался Джоли, и мы, обосновавшись у иллюминатора, пили и пили всё, что насобирали за наши путешествия.       — Что ты знаешь о любви? — Спросил он, помолчал и презрительно хмыкнул. — Молодежь. Ничего вы не знаете.       — Конечно не знаем. — Я улыбнулась, доливая себе в бокал уже сама не осознавая что.       — И правилам не следуете. Пьёте всякую гадость. А как же чистый разум, а?       — Да я только разок. Не помню, чтоб пила ранее, долго настраивалась. Может, Реван пила? Она же успела побывать ситхом.       — Чтобы выпить, не нужно быть ситхом.       — Так что там про любовь… говорили? Я вот не знаю, любила ли кого-нибудь Реван. Я наверное нет, а она — наверняка.       — Да что ты так в неё вцепилась? Пойди и влюбись, как не-Реван. Карт вон есть, Кандерус, я на худой конец, лишь бы не робот!       — Бастила с Малаком осталась, а нам за этими картами летать. Я переживаю. Вообще не до любви сейчас молодежи, понимаешь?       — Так бы сразу и сказала, что в Бастилу втюрилась. А разговоров-то…       — Да нет же! Ей там наверняка худо. Не получается особо думать о чем-нибудь другом.       — Именно поэтому ты так одушевленно смотрела весь вечер в сторону Заалбара?       Джоли засмеялся, а потом в него полетел стакан. Засверкали мечи. Так и проходил этот бесконечный перелёт с Левиафана к Манаану.

***

      Когда Бастила приняла тёмную сторону…       Я подумала, что это всё. На чьей стороне боевая медитация — та и победит. Вера верой, а логические выводы в этом деле были не в нашу пользу. Но отчаиваться было нельзя. Я стряхнула затёкшей рукой пыль с мантии и осмотрела отряд.       Джоли как всегда делал вид, что ему всё давно было известно. И всё равно. Хотя наверняка и другие без труда предугадали эти события: характер Бастилы податлив из-за гордости, а Малаку незачем убивать столь ценного бойца. Использовать противника в своих целях — так сделали даже джедаи со мной, от ситхов ожидать иного и не следовало. Оставлять её с Малаком было отвратительной ошибкой. Но уже сделанной. И, к сожалению, я даже не знаю, как мы могли тогда поступить разумнее.       Джухани наблюдала. За архитектурой храма, бушующей внизу природой, полосой моря, слитой с небом. И вдыхала, так сильно и наслаждённо; может думая, что это последняя планета, где она побывает. Я тоже вдохнула, и, не смотря на сочный аромат цветения и травы, это показалось противнее запаха Коррибана. Оттуда не несло близостью к смерти.       Я положила руку на плечо Джухани. Та вырвалась из зачарованного состояния и грустно улыбнулась.       — Да целуйтесь уже. — Шёпотом буркнул Джоли.       Джухани вскинула брови и едва слышно мяукнула. А потом мы признались — сквозь неловкости, смех (и наш, и нашего друга), шум волн на фоне… Как оно обычно бывает. Романтично. Осознавая, сколько упустили за страхом показаться недопонятыми, перешагнувшими свет, пошлыми и ещё бог весть что. Отмахнулось. Сжалось до поцелуя и упорхнуло. И почему все говорили, что любовь ведёт к тёмной стороне? «Ты настолько преисполнена светлой стороной, что аж светишься» повторилось в моей голове, и я выдохнула. Мы шли к «Эбонитовому ястребу» уже за руку, пусть и решили, что оставим эти чувства до победы над Малаком.

***

      Когда мы ещё не победили Малака…       Во время стратегических разговоров на корабле она берёт меня за плечи и тщательно их массирует. Я чуть наклоняю голову, прикасаюсь ею к руке катарки. Замолкаю на мгновение, и осознаю, как устала говорить. Карт наверняка уже в панике от моих речей, а Миссия запуталась ещё на начале. Кажется, только Кандерус был вправду задействован в разговоре. Он единственный, кто скорее устал от этой минутной паузы, чем от нависшей угрозы. Другие предпочли отвлечься и выдать удивление.       — Думаю, что мы уже скорее нагнетаем обстановку. Нам всем нужно отдохнуть. — Муркочет Джухани, поглаживая лопатки. — Кто-нибудь ещё хочет массаж?       Карт с Миссией переглянулись. Словно передали друг другу вывод: «показалось», кивнули и пожали плечами. Но катарка в ответ на их сомнения целует меня в голову и стремительно уносится в другую каюту.       — И что это было? — Выдаёт Миссия.       — Это скорее не было. Это будет. Свадьба, медовый месяц, ребятня и развод. Где-то между этим ещё и тёмная сторона. — Джоли облокачивается на спинку кресла, закинув руки за голову. — Поздравляю, Реван. Теперь и ты ступила на этот банальный круг. А я-то думал…       — Вы правда… правда того этого?! — Миссия едва не подскакивает с места. — Но как? Вы же обе девушки!       — Би-и-ип бип! Бип! — Подал голос Т3-М4.       — Помимо слухов о романе Реван с Малаком ходили слухи и о её гомосексуальности. Думали всякое, впрочем, надумывать могли ещё больше. — Карт был явно не в духе от сложившейся ситуации.       — Не помню, что там было. Совсем не помню. И никакой пока свадьбы. У нас дело, не забывайте. — Я глянула в сторону ушедшей Джухани. — Но она права, нам пора на отбой. Больше мы сегодня не нарешаем, а завтра уже лететь.       — Но если всё-таки будет свадьба, нас с Большим Зи позовите! — Миссия хватает со стола фрукт из Неизвестного мира и кусает. — Я никогда не была на свадьбе двух девушек! Ещё и разных рас! Да я вообще никогда на свадьбах не бывала!       Мы молча доедали фрукты и потихоньку расходились, нагребая в каюту остатки. Я взяла оставшийся плод — вытянутый, красного цвета, с жёлтым пятном на боку, и понесла его к Джухани. Но в каюте её не было, да и она убегала явно в другую сторону. Девушка сидела в грузовом отсеке на одном из ящиков и, зарыв лицо в колени, рыдала. Её дреды покачивались от всхлипываний, а рука сжимала измятую коробку с успокоительным. На пару секунд я замерла, шокированная и запутанная. Джухани ощутила моё присутствие и, не поднимая голову, размеренно сказала: «я обязательно сейчас успокоюсь».       Удивление прошло. Думаю, все во время наших перелётов срывались, может даже как раз в этой каюте — просто мне не было нужды сюда заходить. Я смотрела на неё, искривлённую, сгорбленную, отчаянную, на пальцы, перебирающие упаковку от таблеток, и весь вид её: будто сама виновата, что войну начала.       — Всё нормально. — На автомате выдаю я. — Всё будет хорошо. Мы вместе, мы справимся. Дыши глубже.       — Дышу. — Катарка приподняла голову и усмехнулась одним уголком губ. — Просто минута слабости.       — Республика с нами. И Сила с нами. И мы друг с другом.       — Я никогда так не любила.       Она потянулась к моей руке, ухватилась за кончики пальцев, а потом плавно подхватила всю ладонь.       — Мне теперь есть что терять. Джедаям так нельзя. — Она прижала ладонь к своему лицу.       — Ты не потеряешь. Мы будем живы. Сила нас спасёт. — Я присела и приложила вторую руку.       — Дорогая. Спасай мир, не меня. — Её глаза сжались под порывом слёз. — Помни: мир, не я.       Малак умрёт. Я не могла рассчитать свои силы, но если что — его добьют Кандерус, Джоли, моя дорогая Джу… Дело сделается. Армии ситхов падут. На этом всё не закончится, обстрелы, битвы будут идти ещё долго. Мы примем в них участие, все, кто выживут. Это будет длинный путь. Но она всегда будет придавать мне храбрость. Даже если мы потеряемся, даже если придёт смерть. Я понимаю, что хочу драться ради мира, где жила она. Где живёт и будет жить — в лучшем случае. Потому мне нечего ответить на её слова. Я просто обнимаю Джухани, и мы обе в безопасности, обе нужные, обе сильные.       Спустя полчаса я была прижата к стене, целуясь до потери дыхания. И всё тело казалось не моим — оно изгибалось в сторону другого тела, и принимало странные формы, и было горячим, и я — красивой. Красивее была разве что Джухани, гордая и величественная, с чем так восхитительно сочетались засохшие потёки под глазами. А позже мы зарылись друг в друга, голые, на полу корабля, на раскиданных по полу мантиях. Слышали шаги, но сил не было поднимать голову. Турели не стреляли. Всё было правильно.

***

      Когда Малак был побеждён…       Миссия отыграла у Карта в Пазаак тысячу кредитов и купила робота. Она вроде старалась это скрыть, но её так переполняли эмоции, что мы сразу поняли — что-то будет. Что-то грандиозное, очень хорошее.       Она оббегала весь отряд, что-то доложила каждому, но на мои расспросы все только многозначительно улыбались или пожимали плечами. «Потом всё». Джухани тоже ничего не понимала, а может только делала вид.       Мы летели на Дантуин, дабы осмотреть останки, помочь выжившим. Знали, что скоро пригодимся на поле боя, но пока выдался перерыв — решили посодействовать Республике и джедаям свободными руками. «Эбонитовый ястреб» был в деле, все у нас выжили, все были в сборе. Разве что скоро нас должен был покинуть Заалбар. Он собирался вернуться к клану, и сразу же после Дантуина мы передадим нашего друга в отцовские руки. Карт попросил залететь за его сыном, чтоб пополнить отряд новобранцем. Миссия брата отыскивать не хотела. Остальным и идти было некуда. С Бастилой мы породнились, как сёстры. После произошедшего на смену её гордости пришло смирение, а вместе с тем и большее понимание Силы. Она — ценнейший боец и дорогая моя подруга. Вне войны мы собирались поддерживать орден джедаев, искать детей с Силой, помогать им в обучении. Правда вряд ли это случится, когда там те войны утихнут… Джухани тоже согласна присоединиться, она теперь без меня никуда. Думаю и Джоли подтянется. Борьба против Малака сплотила нас, сделала одной семьёй, и это лучшее и единственное её преимущество.       — Сегодня у нас праздник. — Шепчет внезапно подошедшая Джухани на ухо и целует меня в щеку.       — Победу отрядом отметим?       — Не только.       Она хватает меня за плечи, не рассчитав силы. Мы обе едва не падаем. Джу была возбуждённее Миссии сегодня утром. Это и напрягало, и радовало. Что угодно, только не война.       — Ты выйдешь за меня?       И я почувствовала, как в глазах плывет от слёз. Быстро кивнула. Потом кивнула медленнее, сказала «да», и уже сама вишу у неё на шее. А сзади — аплодисменты. Хлопал даже НК-47, видимо, предварительно настроенный Миссией. Я оборачиваюсь, вижу их добрые лица, слышу, как Карт кричит «ура!» из пилотного мостика. И улыбаюсь.       Миссия тем временем выкатила ещё одного робота, которого пыталась прятать всё утро. Он был наспех увешан диковинными цветами. И, подъехав вплотную к нам, открыл голубое окно, начав транслировать там текст, который вместе с тем озвучивал на своём языке:       — Готовы ли вы сегодня заключить брак…       Когда все согласия были даны, губы поцелованы и в электронном документе стояла точка, робот поднял вверх руку, отвинтил деталь, и из раскрытого окошка полетели огненные брызги. Я напряглась и движением руки отстранила Джухани назад, но через мгновение мы засмеялись. Это всего лишь было подобие бенгальского огня. Миниатюрный салют. Яркий, пёстрый, он заполнял серую каюту красочными брызгами света.       — О, боже. — Промычал Кандерус с лёгкой улыбкой.       — Вот не слушали меня, а я, между прочим, жизнь прожил. — Обратился к нему Джоли.       Они уже стояли с бутылками инопланетного шампанского и разливали его по бокалам. У Миссии не было времени наблюдать за салютом, она уже бегала разносила всю закупленную на праздник еду. Затейница наша… Интересно, сама всё устроить решила, или Джухани посодействовала? Но любимая была не меньше меня удивленная. Это слишком бросалось в глаза.       Прыгали и радовались даже гизки. На днях у них случилось очередное пополнение, которое уже успело встать на лапки и носилось вовсю по коридорам. Кто только не просил наконец разобраться с этим безобразием, но мне любая живность в радость. Взяли двух гизок в руки, как детей, встал вокруг весь отряд с бокалами и вилками с тортом, так нас и сфотографировал этот праздничный робот, так и запомнились мы в истории.       А началось-то всё как раз с Дантуина, который уже виднелся в наших иллюминаторах. В одной Далёкой-Далёкой Галактике…