Твои любимые

      Сидя на холодном полу, Чонсон сплевывал кровь в унитаз. Проснувшись утром от невыносимой боли, он рванул в ванную комнату, где и просидел неизвестно сколько. Он устало поднялся на ноги и взглянул в зеркало. Выглядел так, словно страдал от тяжелой стадии рака, хотя, наверное, разницы толком и нет.       В первый раз он почувствовал это в январе. Нет в мире ничего такого, что могло бы его так испугать. Честно, думал начать молиться, гадал за какие грехи его настигла такая участь. Всегда все старался делать правильно, отлично учился, относился ко всем хорошо, был преданным другом и парнем. Сначала терпел боль и лишний раз проглатывал собственную кровь, чтобы никто не заподозрил его.       Чонсон не знал как сообщить об этом семье. Ведь рано или поздно, ему придется уйти. Но не хотелось видеть слезы матери и ее отчаянные попытки что-то исправить.       И с этим он облажался.       Отец пригласил друзей, за ужином, как обычно, все спрашивали о том, куда Чонсон будет поступать, чем собирается заниматься в будущем. Боль в груди наступила слишком резко. Вилка выпала из руки, звонко ударившись о керамическую тарелку, привлекая внимание всех за столом. Закашлявшись, он отвел руку от лица. Тогда впервые появились цветы. Подсолнухи, блять.       До этого смеявшаяся мама, обеспокоено на него посмотрела. Подорвавшись с места, она опрокинула стул, но ей не было до этого дела. Все молча наблюдали, как Миссис Пак подбежала к сыну и взяла его окровавленные ладони в свои.       — Малыш, сыночек мой, ч-то.. что с тобой? — сильно переживая за своего ребенка, она сжала его руку в крови, кладя другую ему на голову. — Джеймс, быстрее вызови скорую! — со слезами на глазах она кричала своему мужу.       Джеймс спохватился, доставая телефон и выходя в коридор. Остальные сидели в шоке от происходящего. Чонсон убрал свою руку и двинулся в сторону ванной на первом этаже, слыша как мама идет за ним следом. Зайдя в ванную, он упал на колени и морщась от раздражения в горле выплевывал цветы. Почувствовав прикосновение к спине, он обернулся на маму, стоящую над ним в слезах.       Через пятнадцать минут приехала скорая, его осмотрели и ко всеобщему сожалению, врач произнес это: — Ханахаки.       — Что? — в неверии переспросил отец. Мать закачала головой в разные стороны и как заведенная начала все отрицать. Она знала что это значит, но последние двадцать лет такое встречалось редко.       Следующие три дня она не спала, это он понял по огромным черным кругам под красными опухшими глазами. Она обзванивала всевозможные клиники, даже за пределами страны, на других континентах.       Чонсон перестал отвечать друзьям. Стал реже выходить из своей комнаты, практически ничего не ел. Пару раз в неделю он спускался вниз, в один из которых застал плачущего отца за столом в одиночестве.       Экономка понурив плечи показалась из-за угла и застыла при виде Джея. Настолько истощенным быть просто неправильно. Тусклый, нездоровый цвет лица, потресканные губы и щетина. За все время, что она работала на эту семью, она знала его только как опрятного, одетого с иголочки здорового мальчика.       Не обратив на нее внимания, Джей прошел в столовую. Отец вытер слезы и попытался улыбнуться.       — Может поедим? — в наивной надежде предложил он.       — Где мама? — голос охрип от долгого молчания.       — Она в комнате, — грустно прошептал отец. Вся его семья медленно ускользала от него, как песок сквозь пальцы.       Чонсон кивнув и поднялся наверх. Он прислушался на минуту и ничего не услышав, постучался. Ответа не было и после повторного стука. Тогда он просто повернул ручку и заглянул.       Она лежала скрутившись на бок, безжизненно смотря в стену. Вторая половины кровати была заправлена, значит, спала она одна.       Джей хорошо помнит, как целовал маму в щеку. Сейчас это были отчетливые скулы, она тоже сильно похудела. Он слышал как она билась в истерике в первые дни. И все из-за него.       Он сделал шаг. Еще один. Чонсон приближался к ее кровати, а мама все не реагировала. Опустившись на колени, вгляделся в ее глаза и сам заплакал. Всем плохо из-за него.       — Мне так жаль.. — прошептал он. — Мама, прости меня, пожалуйста. Я правда не хотел, чтобы это случилось со всеми нами. Мне правда жаль. Я просто ничтожество.       Когда он закрыл глаза, она взяла его за руку неожиданно.       — В этом нет твоей вины, — мама тоже плакала. — Ты не сделал ничего плохо. Ты самый прекрасный мальчик на свете.       Миссис Пак слезла с кровати и тоже села на полу, обнимая и успокаивая своего единственного сына, которого она не смогла уберечь.       Потом пришел Ян Чонвон. Экономка впустила его в дом и оставила ждать в гостиной. Джей, честно, не хотел спускаться и видеть его. Но вся его сущность уже знает, что он здесь.       Чонвон услышал шаги и встал с дивана, в ожидании поглядывая на проход. Он не хотел показаться невежливым, но непроизвольно издал испуганный вздох при виде друга.       Джей без эмоций вовсе прошел вглубь комнаты и остановился напротив.       — Тебя давно не было и ты не отвечал никому на звонки. — Чонвон не был уверен, что нужно говорить в таких ситуациях. — И я узнал, что ты забрал документы из школы. Ты.. Что произошло?       — А сам как думаешь? — Джей присел на диван и жестом пригласил друга сделать то же.       — Честно, не знаю что думать. Самые худшие опасения подкрадываются ко мне в мысли. — голос Чонвона дрожал, но он не отрывал от него взгляда.       — Тогда это еще хуже, — Джей пождал губы и отвел взгляд. Будет лучше, если он не узнает.       — Это ведь ханахаки? — еле слышно выдохнул Ян, пальцами дотрагиваясь до руки Джея, который отдернул ее как от огня.       — Что ты удумал?       — Мне жаль.. — ему действительно было. Чонвон предполагал кто, но не хотел сам себе в этом признаваться.       — Если это всё, я пойду, — Джей поднялся на ноги и тяжело вздохнул, осознав, что за короткое прикосновение несколько лепестков затянулись на его руке.       — Почему ты сразу не сказал? — осмелевший голос друга заставил его остановиться в проходе. — Тебе надо было только сказать мне и мы бы..       — Мы бы что? — грубо перебил Джей. — Брось, ты ведь не хренов спасатель, Чонвон. Тем более тебе нравились девушки.       — Почему ты так уверен? — не выдержал Ян, также повышая голос. — Я говорил когда-нибудь такое?       Джей пораженно молчал, опираясь о стену спиной. Мысли вихрем крутились в его голове. Он помнил только, как девушки бросали письма с признаниями Чонвону в шкафчик, но чтобы он отвечал им..       — Я хочу помочь, — мягко прошептал Чонвон, незаметно приблизившись и осторожно прикасаясь к плечу друга.       Джей почувствовал невероятное облегчение. Чем дольше он держал его, тем больше ран затягивалось. Черт, все в его мире зависело только от одного человека. Вспоминая, состояние родителей и всю ту боль, что приходилось терпеть, Джей положил свою ладонь поверх его.       С той же осторожностью, Ян взял его за вторую руку, переплетая пальцы. Чонсон прикрыл глаза на мгновение, запоминая чувство, согревающее его обезображенное тело.