***
Спортсменка боится дальнейшего лечения. Она вспоминает, что мама что-то говорила об уколах витаминов. Алёна от любопытства включила компьютер и зашла в Google, чтобы посмотреть, что же это такое. Девочка пришла в ужас, когда увидела огромные уколы с длинными иголками. Она была готова разреветься на месте! Но это был ещё не самое страшное. Аля прочитала, что эти уколы вводятся внутримышечно. Она понятия не имела, что же это значит, и друг-интернет вновь помог ей, отвечая на вопрос. И тогда девочка пустила первую слезу, узнав, что уколы делаются в ягодицы. Стеснительная девочка с кучей комплексов и фобией узнаёт, что ей будут колоть уколы (уже повод для слёз), а тут ещё становится известно, что придётся раздеваться. А может, Татьяна сжалится и снова сделает в плечо? Может, но от этого не легче, потому что Аля прочитала, что витамины до жути болезненные! Сбежать у девчули тоже не получится. Остаётся только ждать. Даши же с самого утра не было дома. Сегодня она будет весь день в спортивном клубе, а вечером останется у своего парня. Это не было её основной работой, но денег приносило даже больше, чем тренерство чирлидеров. Однако девушка сама занималась чирлидингом в течение целых тринадцати лет, поэтому это была важная частичка её жизни. И она не ошиблась с профессией, ведь её воспитанницы очень сильные! Особенно Аля, которая была младше всех, но уровень у неё был выше, чем у самой старшей девчонки. Это значит, что тренер из Даши просто чудесный! Девушку саму не радовало, что в такой нужный для ребёнка момент её нет рядом, но ничего поделать она не могла, ведь работа не терпит отлагательств. Даша доверяла Татьяне, потому что знала, что дочь она не обидит. Да, возможно, её воспитание отличалось, но никто над ребёнком не издевается.***
Алёна сидела у себя в комнате и рисовала. Она старалась не шуметь, чтобы не разбудить маму, потому что понимала, что женщина очень устала на работе. И, конечно же, ей на руку длительный сон Татьяны: чем больше она спит, тем больше времени до этих витаминов. Но примерно в три часа дня Алёна слышит стук в дверь. — Кисуль, можно к тебе? — спрашивает Татьяна и стучит в дверь, уважая личные границы ребёнка. Если честно, огромное желание было сказать «Нет». — Ага, — всё-таки разрешает Алёна. Ну не посылать же мать на три буквы! Хотя, когда она врач, это сделать очень хочется… — Выйди в зал, пожалуйста, — просит женщина. Алёну удивляет внешний вид Татьяны. На ней нет перчаток, в руках она не держит поднос. Даже шприца нет. Странно. Но это к лучшему. Ребёнок послушно идёт в зал, где садится на диван напротив Татьяны. Теперь девочка внимательно следит за каждым её действием, чтобы успеть среагировать, если женщина захочет сделать что-то насильно. А ведь на самом деле Аля сама нарывается на это. Она ведь не даётся добровольно, поэтому врач действует против воли ребёнка, желая ей только лучшего, а именно — вылечить. Но и девчулю можно понять, она не хочет лечиться. Это её решение. Не хочет, и точка. Не надо её трогать, это страшно! — Котик, ты помнишь, что мы договорились о том, что после соревнований ты делаешь небольшой перерыв в спорте, и мы начинаем лечить тебя. Помнишь? — Угу… — неуверенно подтверждает Алёна. — Отлично. Долго «мучить» я тебя не буду, поделаем денька 3-4, это минимальный курс. «Вот уж, блять, спасибо», — рассерженно подумала девочка. — Я не буду! — запротестовала девочка. В её планы никак не входили болезненные уколы. — Почему? — ласково спрашивает Татьяна, разглядывая невероятно красивые глаза дочери, в которых уже плескался страх и ужас. — Это страшно и больно! — А тренироваться тебе не больно? — чуть строже задаёт вопрос врач. — Потерплю, — уверенно заявляет девочка, показывая свой боевой характер. — Потерпишь, — подтверждает женщина. — Пару укольчиков можно и потерпеть. — Нет, я не хочу! — продолжает протестовать Алёна, неосознанно повышая голос. — Кисуль… — начинает говорить Татьяна, но дочь сразу же её перебивает: — Нет! — Ну, маленькая моя… — Женщина тянется, чтобы обнять дочь, но та не даёт это сделать, отвергая руки матери. — Нет! Нет! Нет! Я не хочу! Не трогай меня! — Тихо, — строго потребовала Татьяна. Желания ругать девочку не было, нужно просто, чтобы она успокоилась и хотя бы выслушала врача. — Кисунь, вдох и выдох, — спокойно даёт указания женщина. Аля даже прислушалась и старалась глубоко дышать, чтобы окончательно не впасть в истерику. Даже странно, что она ещё не плачет. Но с другой стороны причин для слёз ещё нет, ведь в поле зрения ребёнка ещё не попал шприц. Через время девочка угомонилась, решив сберечь нервы до самого укола. Хотя укол, конечно, получить совсем не хотелось. Поэтому более уверенным тоном Аля заявляет: — Я не хочу! — Меня не волнует, — заявляет в ответ Татьяна абсолютно спокойным голосом. Волновало ли её это на самом деле? Да, конечно! Какую мать не волнует, что её ребёнок плачет? Но делать нечего, ведь это упрямое чудо надо лечить! Просто женщине захотелось построить из себя железную леди, чтобы Аля наконец перестала с ней спорить. — Но, мам! — пытается отстоять свои права девочка, но не получается. — Ну что? Мне нужно тебя лечить, лапуль, у тебя проблемы. — Какие проблемы? — с любопытством спрашивает Алёна. — Со здоровьем, моя любимая. Вытяни коленочку, я тебе расскажу. Ребёнок отрицательно мотает головой, подозревая, что это ловушка и её схватят, чтобы поставить укол. На самом деле звучит бредово. Как коленка связана с ягодицей? Врач же не обладает большой силой, чтобы одним махом положить ребёнка на живот. Хотя кто знает, на что способны люди со страшной профессией «врач». — Почему «нет»? — задаёт вопрос Татьяна, абсолютно не понимая, что страшного в том, что она просто посмотрит на коленку. — Зайчик, смотри. — Женщина показала абсолютно пустые руки, на которых не были надеты даже перчатки, что уж говорить о шприце. — Я просто хочу тебе показать и объяснить. Девочка долго мялась, но всё-таки решилась, ведь её детская невинность и любопытство взяли верх. Она робко кивнула головой. Женщина, увидев одобрение дочери, сделала всё сама, вытянув правую ногу. — Смотри, вот тут я трогаю, тебе больно? — спрашивает врач, прощупывая коленку. — Нет. — Ага, — сказала Татьяна. — А если я нажму сюда… — Женщина дотронулась до сустава, и её рука моментально оторвалась от колена, потому что девочка быстро среагировала, почувствовав боль, и тут же отстранила руку. — Вот видишь, Аль, тебе больно. Это сустав, моя хорошая, он у тебя повреждён. Нам нужно ему помочь лекарством, в нашем случае несколькими витаминками, — ласково объясняет врач, смотря, как дочь уже чуть ли не трясётся от страха. — Мам, ну не надо, я боюсь… — обречённо просит девочка, сдерживаясь, чтобы не заплакать. — Ну, солнышко моё ясное, ты заработала травму, значит, её нужно будет лечить. Я понимаю, что у тебя фобия, правда понимаю, но я очень хочу, чтобы моя доченька была здоровенькой, — нежно объясняет врач, сопровождая это разными поцелуйчиками и обнимашками, чтобы хоть немного расслабить свою зайку. Получалось не очень, потому что Алёна следила за каждым её движением, как будто бы чуя подвох. — Я не дамся тебе! — Солнце, потом ведь обижаться будешь, что против твоей воли делаю. — Женщина как будто предсказала будущее… — Да, буду, — подтверждает девочка. — Ну и за что? Лечить я тебя буду через все твои капризы, в том числе через «не хочу», «не буду», «не надо», — утверждает доктор, отстаивая позиции, при которых она собирается лечить ребёнка. Как бы сильно она её ни любила — здоровье на первом месте, поэтому все капризы уходят в сторону. — Я боюсь, — в очередной раз констатирует факт Аля, с глаз которой стекает первая слеза. — Чего ты боишься, куколка? — заботливо спрашивает женщина, вытирая слёзки дочки. Каждый раз, когда Татьяна видит слезы дочки, ей самой хочется плакать, потому что она никак не может помочь ребёнку, а тем более плачет девочка только из-за действий врача. — Тебя, — утверждает ребёнок, вытирая слёзы. — Просто тихонечко посиди, а я приготовлю лекарство. А меня бояться не надо, — говорит женщина и достаёт из тумбочки перчатки, ампулу с лекарством, шприц и спиртовую салфетку. Женщина надела перчатки и разбила ампулу, наполняя ею шприц. Ярко-красная жидкость в шприце смотрелась очень устрашающе. Это всё сопровождалось большим шприцом с огромной, по мнению девочки, иглой. Девочка уже откровенно рыдает, смотря, как её мама превращается в страшного доктора, который прямо сейчас собирается поставить ей болезненный укол. Из её изумрудных глазок текут слёзы, стекающие по кукольному личику, покрытому веснушками вокруг носа. Конечно, это сложно не заметить, поэтому, услышав приглушённые всхлипы, женщина обращает внимание на дочь. — Что такое? — ласково и нежно спрашивает Татьяна, закрывая шприц колпачком и прижимая к себе плачущего котёнка. Девочка прижалась к маме в ответ, ища в ней не опасность, а защиту. — Котёночек, ну я не колю ещё ничего. Вот, тебя обнимаю, шприц убрала, руки у меня пустые. Всё хорошо, бояка ты моя, — пытается успокоить девочку врач, вроде даже немного получается, поэтому она продолжает: — Ну не стоит, кисуль, плакать. Посмотри, уже вся тушь растеклась, а я ещё до тебя даже не дотронулась. Стоп, а это уже идея! Можно же просто пойти в ванную и запереться там, под предлогом того, что нужно смыть тушь, которая растеклась по лицу. Просто гениально! Ничего не сказав, девочка встала и хотела пойти в ванную, чтобы привести в действие свой план. Но врач сразу почувствовала резкое движение дочери и поняла, что та хочет сбежать, поэтому взяла Алю за локоть и усадила обратно на диван. — Не стоит убегать, милая, это всё для твоего блага, — терпеливо говорит терапевт, гладя одной рукой густые волосы дочери в попытке её успокоить, а другой рукой держа шприц иглой вверх. — Мне надо в ванную, — настаивает ребёнок, предпринимая ещё одну попытку встать, но врач снова не даёт ей такой возможности, задавая вопрос: — Ну и зачем тебе в ванную? — вздыхает Татьяна, готовясь слушать нелепые отмазки дочери. — Тушь потекла, — спокойно отвечает Алёна. Хороший аргумент, а точнее констатация факта. А может, шанс убежать всё-таки есть? — Сделаем укольчик, и пойдёшь смывать тушь, — твердо ставит условия женщина. — Хотя подожди. — Татьяна открывает тумбочку и берёт оттуда влажные салфетки, с помощью которых девочка бы запросто смыла макияж. Блондинка взяла одну салфетку из упаковки и приблизилась к девочке, чтобы вытереть тушь с заплаканных глазок. Ребёнок в свою очередь резким движением тела отстранилась, зачем-то закрывая руками лицо. Всё понятно — это защитная реакция на «замах». На самом деле для Татьяны такое поведение являлось ещё одним красным флажком и поводом повести ребёнка к специалисту. Женщина легонько и очень нежно взяла дочь за щёчку и вытерла тушь. Господи, сколько же у этой девочки психологических травм… И все связаны с не очень счастливым детством, а именно — домашним насилием и сексуальным домогательством. И, конечно же учитывая материальный достаток в семье, легко можно было сказать, что внимание заменяли деньгами и дорогими подарками. В общем, Алёна сама это не скрывает. Биологическая мамаша девочки оставила после себя только два «подарочка»: разъебала всю психику нахуй, так ещё и избаловала. Чудо мать, блядь. — Вот и всё, — женщина окончательно смыла макияж ребёнку и притянула к себе, нежно обнимая. — Без косметики ещё красивее! — говорит Татьяна, констатируя, по её мнению, факт. Ей казалось очень странным, что девочка в тринадцать лет уже вовсю «штукатурится». Одно дело накрасить губы, а другое — каждый день краситься минимум по часу. Хотя внешность ребёнка позволяла ей не краситься до конца её жизни. Но это же подростки, которым нужно самовыражаться и каждый раз экспериментировать с внешностью. — Ложись на животик, малыш, — ласково просит Татьяна, желая побыстрее закончить эту драму и просто начать лечить свою лялю. Всё-таки врач решает, что эффективнее всего колоть в ягодицу. Да, она понимала, что девчуля ну ОЧЕНЬ стеснительная, но и в планы Татьяны не входило её смущать. Она же врач! Что она там не видела? Тем более у Алёны очень стройное телосложение, поэтому в плечо колоть даже больнее, чем в попу. Осталось только объяснить это до ужаса стеснительной девчуле. Но у Алёны на этот счёт другие планы, ведь она не хочет получить укол, тем более в такую интимную часть тела. — Нет! — Да, — спокойно говорит Татьяна, отстаивая свою позицию. Женщина уже давно привыкла к перепалкам и спорам с дочерью, поэтому не обращала на них должного внимания. — Ну нет! — продолжает упрямиться девочка. — Кисунь… — женщина притянула Алю к себе, положив её голову себе на плечо и немного покачивая в попытке успокоить ребёнка. — Масюнь, девочка моя сладкая, ну я же врач, не нужно меня стесняться. Я приспущу одежду совсем чуть-чуть, хорошо? Буквально капельку. — Нет, я не дамся! — вновь капризничает дочь, убирая руки врача от своего тела, и отодвигается от неё подальше. — Солнышко, ты хоть знаешь, сколько таких уколов я делаю в день? А за всю карьеру, м? Ты только посмотри, какая ты красотка, чего тебе смущаться? — Нет, я не дамся, это домогательство! — серьёзным тоном говорит Алёна. — Аль, выбирай выражения! — строго произносит женщина. — Это я ещё выбираю, — сквозь слёзы говорит Алёна, пытаясь уверенно отстоять свою точку зрения, но дрожь в голосе и слёзы на глазах помешали нужному эффекту. — Ты хоть знаешь, что такое домогательство? — спрашивает Татьяна. Ей даже интересно, с чего вдруг девочка так подумала? Наверное, в интернете начиталась всякого, а словами пользоваться так и не научилась. — Знаю. Например, когда берут мою руку и начинают ей дрочи… — пытается сказать Алёна, но от услышанного Татьяна приходит в шок и сразу же перебивает: — Что?.. — Что слышала, — неуверенно, но достаточно грубо отвечает Алёна. А потом начинает ещё сильнее плакать, вспомнив прошлое. — Значит так… — делает вдох Татьяна, чтобы успокоиться, потому что ей до безумия жаль девочку. — Мы обязательно вернёмся к этому разговору, но сейчас мне нужно тебя полечить. — Нет! — повышает свой детский голосок девочка. — Алюсь, меня абсолютно не интересует тело маленькой худенькой девочки. Ложись. — Женщина взяла в руку шприц и, сняв колпачок, выпустила лишний воздух, который летит наверх тонкой струйкой. — Я не хочу, — говорит ребёнок и снова плачет, безуспешно пытаясь успокоиться. — Это страшно, — жалобно пискнула Аля. — Ну, моя хорошая, я же аккуратно, — ласково говорит Татьяна, снимая колпачок с шприца. — Не-е-е-ет, — плачет зайчонок, вытирая изумрудные глазки. — Котёночек, не плачь, моя маленькая, пожалуйста, я очень тебя люблю. Алёна не переставала плакать, уткнувшись лицом в свои колени. Её потрясывало от страха. Татьяна положила свою руку на спинку девочки и начала нежно её поглаживать. Примерно через пять минут состояние девочки не изменилось, но она решила задать врачу вопрос: — Это больно? — Ну, это витаминки, золотая моя, это всегда больно. Но не до слёз, пару секундочек можно потерпеть. — Я не буду! — в сотый раз упрямится Аля. Татьяна уже устала уговаривать своё чадо. Она понимала, что девочка не даст поставить укол добровольно. Ну что ж… Тогда придётся делать как всегда. Горько вздохнув, женщина аккуратно укладывает дочь на живот и удерживает её в таком положении, потому что девочка активно пыталась выбраться. Врач оттягивает короткие шорты Али, оголяя небольшой участок кожи. На самом деле Татьяна ещё сжалилась над ней, потому что обычно оголяют половину ягодицы, а она оголила очень маленький участок кожи, чтобы сильно не смущать девочку. «Господи, чего там стесняться, если у неё тело ребёнка лет девяти…» — думает Татьяна, аккуратно протирая спиртовой салфеткой участок нежной кожи. Но раздумья Татьяны прервал приглушённый крик в подушку, на которую она уложила ребёнка. — Тише-тише, сладкая, ну не кричи. — Женщина погладила её по спинке, заметив, что дочь пытается встать, опираясь на локти. С сожалением посмотрев на ребёнка, врач взяла руки девочки и скрестила их за её спиной, чтобы Аля не смогла помешать провести процедуру и тем самым навредить себе. Свободной рукой терапевт ввела иглу в мышцу, чтобы хотя бы иголку она не почувствовала. Девочка ощутила резкую боль, она напрягла мышцы, сделав себе ещё больнее, и закричала, срывая голос, настолько больно ей было. Аля с трудом приподняла голову от подушки и на удивление чётко сказала, тяжело дыша: — Мне больно, прекрати, прекрати! Пусти меня! Женщина, однако, стараясь не обращать внимания на страдания дочери, хотя её сердце кровью обливалось, продолжала давить на поршень. — Солнышко моё, ещё немножко потерпи, я прошу тебя, — умоляюще протянула Татьяна, стараясь одновременно ввести лекарство быстрее и не сделать больнее. Наконец укол был сделан, к маленькой точке на ягодице приложена ватка, а девочка уложена на диван. Господи, как же она настрадалась, бедненькая. А ведь таких уколов будет ещё три. Мало того, что сами витамины болезненные, так ещё и смущение даёт о себе знать. К тому же домогательство старшего брата оставило свой отпечаток -теперь девочка, и так по природе стеснительная, не то что стесняется, чуть ли не боится оголять интимные части тела для каких-либо процедур, например уколов. Татьяна же не понимает, почему Аля смущается её, и это сильно напрягает женщину. Врач возвращает шорты на место и, перевернув девочку на спину, сразу же прижимает к себе. — Ну всё, кисуличка, перестань плакать, пожалуйста… — Мне больно… Очень, — жалуется девочка, не переставая рыдать. — Ну всё, малышка, сейчас пройдёт, — ласково говорит женщина, целует Алю в щёку и продолжает крепко обнимать, поглаживая по спине. — Ты меня не любишь! — категорично заявляет Алёна и пытается уйти от объятий. — Ну как это не люблю? — нежным тоном спрашивает Татьяна. — Ну как же не люблю-то? Ты же доченька моя! Моя единственная и самая любимая. Ну как я могу тебя не любить, а? — Тогда не делай больше ничего! — Моя любимая, буду делать, буду! О своём здоровье, пожалуйста, подумай. Девочка жалобно всхлипнула и ничего не ответила. — Ну вот что мы плачем? Давным-давно всё закончилось. Ты испугалась или застеснялась? — Всё сразу, — тихо отвечает Алёна. — Ну всё, всё, будем в плечико делать. Алечка, ну в самом деле, я же врач. Ты действительно думаешь, что меня привлекают маленькие девочки, м? — Кто тебя знает… — Дурочка… — ласково, не в обиду говорит Татьяна, прижимая девчульку к себе. Она улыбнулась и чмокнула дочь в щёчку. Слава богу, укол сделан, и можно выдохнуть до завтрашнего дня…