Папа или папочка

Арсений Сергеевич Попов — достаточно красивый, подкачанный, голубоглазый брюнет. К своим двадцати пяти годам у альфы есть своя компания, которая приносит хорошую прибыль из-за индивидуальности товара. Истинного Арс так и не нашёл, но нашёл обаятельную девушку-бету Алену. Она очень красивая, имела схожие интересы с альфой, поддерживала его в любых проектах. Благодаря схожему характеру у пары почти отсутствовали ссоры. Попов дарил много подарков своей возлюбленной, они часто вместе гуляли: кафе, парки, театры, музеи. И всё-таки спустя два года отношений Арсений решился на огромный шаг для себя и для создания будущей семьи. В один весенний вечер, как обычно гуляя по набережной Санкт-Петербурга, альфа встал на одно колено, как раз на фоне разводящихся мостов, и достал бархатную коробочку из заднего кармана джинс. — Алёна, ты согласна стать моей супругой? Девушка в свою очередь была крайне удивлена и не могла сначала прийти в себя, но всё же она дала громкое согласие на предложение руки и сердца. Под конец лета наша пара расписалась и закатила большую красивую свадьбу, после неё молодожёны отправились на медовый месяц на жаркие Гавайи. И всё было дальше хорошо — дом, работа, время с женой. Но в один вечер всё изменилось. — Арс, я хочу ребёнка. — Любимая, ну ты же понимаешь, что ты бета. — Да, я понимаю, но давай усыновим или удочерим? Представляешь, как это будет круто! — Алён, а не рановато ли? Мы всего шесть месяцев в браке. — А ты что, против детей?! — жена решила пойти в наступление. — Нет-нет, дорогая, если ты прям уверена, что хочешь ребёнка, то давай я схожу может на какие-нибудь курсы там, не знаю, потому что хочу быть нормальным отцом, а в этом я пока что ничего не понимаю, А после мы с тобой поедем в детдом, хорошо? — Да, я согласна! — с лица девушки не сползала улыбка, ведь она скоро станет мамой. — Моя любимая, — альфа улыбнулся своей жене. — А кого ты больше хочешь мальчика или девочку? — Наверное мальчика, Арс, они такие задорные. — Ну хорошо, тогда будем решать этот вопрос. А ведь Арсений и не знал, что именно с этого момента его жизнь превратится в настоящие американские горки. С этого разговора прошла ровно неделя. Попов, как и обещал, после работы ездил на курсы, узнавал всё об отцовстве, ведь он не хотел быть папой лишь по паспорту, он хотел быть настоящим отцом, который будет как друг, с которым можно поделится проблемами. Он много слушал, запоминал информацию и понял что всё это конечно очень трудно, но Арс был готов к сложностям. Ещё раз все обсудив, супруги поехали в детский дом, где их попросили собрать некоторое количество различных документов, с чем пара быстро справилась. Пока Арс с Аленой возились с документами, они решили взять в свою семью мальчика лет шести и с этими намерениями поехали снова в детдом.  — Здравствуйте, это снова мы, — Арсений улыбается и протягивает документы так называемому завучу. — Здравствуйте, мы очень рады вас видеть. Идём выберете ребеночка, которого захотите осчастливить, — эта женщина так же была рада, что ещё один ребёнок попадёт в любящую семью и вырастет в нормальных условиях. Они все вместе пошли в достаточно большое помещение, где сидела толпа детей, в окружении разных игрушек: и кукол, и машинок, и лего, и чего там только не было. Дети резвились и не обращали внимания на посторонних людей. — А что это там за мальчик? — Попова привлёк кучерявый мальчишка, который мирно сидел за столиком и видимо рисовал. — Это Тоша, хотите я вам на него документы покажу, а заодно по пути в мой кабинет немного о нём расскажу, — воспитательница уже направилась в сторону кабинета. — Любимая, ты не против? — Нет конечно, Арс, пошли. Они пошли в кабинет этой женщине, где она начала быстро искать документы на шестилетнего мальчишку. — Вот, нашла, это Шастун Антон Андреевич. Его родители погибли в автокатастрофе, когда тому было три годика. Жил ранее с бабушкой, но органы опеки его забрали. Больше к этому мальчишке родственники не приходили. — Ужас какой, бедный ребёнок. — Полностью с вами согласна. Антон не скажу что сильно активный мальчик, но он очень любит рисовать и, что удивительно для его возраста, выходит очень красиво, в основном он только этим и занимается. — Алён, будем подписывать документы о усыновлении? — по правде сказать, Арс очень хотел сделать этого мальчика счастливым. — Да, будем, любимый, давайте документы. — Вот и отлично, — завуч протянула документы. — Ознакомьтесь, подписывайте и можем пойти знакомиться с вашим новым членом семьи. Арс, быстро просмотрев документ, поставил свою подпись и ни капельки о ней не жалеет, все-таки дети — это очень круто. — Пошли к этому солнцу. Они быстро дошли до той же большой комнаты и пошли к Антоше, который рисовал динозаврика. — Привет, Антон. — Здравствуйте, Марина Владимировна, —ребёнок не поднял головы от альбома, чтобы случайно не упустить какую-то деталь. — Тош, познакомься, это твои новые родители — Арсений и Алёна. — В смысле… родители? — его глаза расширились, а на лице отразилась гамма эмоций. — Я… я кому-то нужен? — он взглянул в добрые голубые глаза своими слезящимися ярко зелёными. — Солнце, не плачь, давай будем вместе улыбаться, — Арс протянул руку уже своему ребёнку. — Да, хорошо, спасибо вам, можно я пойду вещи и рисунки соберу? — Конечно иди, Антош, — голос решила подать и супруга. — А он милый ребёнок. Спустя минут десять вышел Тоша с небольшим рюкзаком и потрепанным злым динозавриком. — Я всё собрал. — Вот и отлично, поедем домой, — Арс взял сына на руки. — До свидания, Мария Владимировна, — ребенок ей помахал и улыбнулся, потому что всё-таки у него теперь есть родители. На машине они быстро доехали до дома. Родители показали своему сыну его собственную комнату. Младший рассматривал всё детально, и саму квартиру, и комнату, и родителей. Алёна ушла готовить обед, а отец решил лучше познакомиться с Шастуном. — Антош, давай лучше познакомимся. — Да, давайте, — ребёнок не разрывает зрительного контакта изучая отца. — Эй, ребёнок, давай на «ты», а то чувствую себя каким-то дедом в свои двадцать шесть. Мягкий детский смех разлился по комнате, и отец его подхватил, любуясь на эту искреннюю улыбку сына. — Хорошо, а как мне тебя называть? —мальчик к своим шести годам был достаточно смышлёный. — Как тебе больше нравится. Хочешь, можешь называть папой, Арсением, Арсом, тебе можно и Сеней. — А почему только мне можно? — Тоша склонил голову на бок. Ох уж это детское любопытство. — Ну потому что многие взрослые путают это сокращение с другим именем, вот и поэтому не сильно люблю, когда меня так называют. — Понял, принял. —А расскажешь о своём хобби, Антош? — Конечно, могу даже показать.—он радостный потянулся к рюкзаку. — Давай, я с радостью посмотрю, — Арс сел к сыну на кровать, наблюдая за этим огоньком в глазах при рассказе. Рисунков было много, но в основном это динозаврики, дракончики, животные. — Вау, Тош, да у тебя талант. Щеки Шастуна порозовели и от формы имени, и от комплимента. — Спасибо, я вообще ещё иногда с мальчиками в футбол играл, это тоже интересно, но рисование я как-то больше люблю. — А хотел бы профессионально чем-нибудь заниматься? Ну например в художественную школу ходить или на футбольную секцию? — Я бы на футбол был не против ходить, мне кажется там интересно, а рисую я для себя и тогда когда мне захочется, поэтому туда я не хочу, если можно. — Конечно можно, Тош, всё, что ты захочешь. — Спасибо, Арс, — он снова улыбнулся и почувствовал себя уже не таким зажатым. — Не за что, ребёнок, пошли кушать, нас мама зовёт. В жизни Антона очень многое изменилось, он с каждым днём всё больше и больше обдумывал это, часто запираясь в своей комнате и под музыку рисуя, таким образом приводя свои мысли в порядок. Шастуну было непривычно это внимание, он шугался от обычных касаний по плечу, вопросов о самочувствии и просто обычной заботы. Спустя время ребёнок привык и к домашней еде, и к обстановке, и к своим новым родителям, которые старались дарить ребёнку это потерянное счастье. Вот очередное солнечное весеннее утро. Антоша в школу пойдёт в сентябре, поэтому днями он по сути ничего не делает, лишь нежится в постели, рисует и кушает. — Доброе утро, Антош, — отец зашёл в комнату сына, одетый в костюм, собираясь поехать на работу. — Доброе утро, а ты снова на работу? — Шастун поднял печальные глазки на папу. — Да, солнце, а хочешь со мной? — Конечно хочу, а кем ты работаешь? — в детских глазах загорелся огонёк, его радовала перспектива провести день с отцом. — Я дизайнер одежды, милый. Создаю майки, кепки, летние куртки, штаны, ну и всё это — с моим уникальным дизайном. — Вааау, тогда тем более хочу! — Тогда давай бегом кушать, омлет и сок уже стоит на столе. А я пойду с мамой пока поговорю. Кстати, после можем в магазин съездить, тебе что-нибудь интересное купить, ты не против? — Не-а, я побежал. Спустя минут двадцать они уже ехали в офис дизайнера. Правда там оказалось Тоше скучновато, поэтому, не сильно долго поработав, отец с сыном поехали по магазинам, где Шастуну купили новой одежды, пару игрушек и конечно же кучу штук для рисования: альбомов, красок, карандашей, фломастеров и всего прочего, и к концу дня они аккурат успели приехать к горячему ужину. Месяца сменяли друг друга с бешеной скоростью, и вот долгожданным летом наша семья решила выбраться на море. Уже семилетнего мальчика просто переполняли эмоции. Антон хотел проводить много времени со своими родителями, но мама чаще всего отнекивалась в просьбах поиграть с ним, поэтому младший всегда приходил к папе, который был готов хоть двадцать четыре на семь проводить с этим мальчиком. По возвращению на родину первого сентября зеленоглазый пошёл в школу и, как и хотел, в футбольную секцию, где ему очень нравилось. Учился он хорошо, но и в спорте преуспевал. Вскоре мальчику назначили его первые соревнования. На трибунах сидел Арс, поддерживающий своего сына, а Алёна сказала, что у нее много дел на работе. Но Тоше хватало лишь поддержки любящего отца. Как мальчишку прижимали к себе после победы, шепча, какой он молодец и как им гордятся! После этой победы в дальнейшем были и другие, с медалями, дипломами. Попов безумно гордился своим сыном и старался его всячески поддерживать. Тоша потихоньку рос и вместе с его ростом и умом, росли и его навыки рисования. Да, он всё так же до безумия любил динозавров, но они уже стали выходить под карандашом Тоши в реализме. Младший потихоньку пытался изучать азы рисования людей, каждый раз спрашивал мнение родителей, в ответ получая от мамы безжизненное: «Ого, круто», а от папы — дикий восторг и искреннюю поддержку даже в таких маленьких вещах. Арс начал замечать странное поведение Алены: она почти не проводила времени с сыном, да и дома в принципе редко появлялась, отнекиваясь тем, что на работе, мол, дел много, хотя ранее она на неё ходила лишь для галочки и никогда не жила лишь работой. Но Попов поначалу закрывал на это глаза, ведь жену он всё-таки любил. Всё было так до одного вечера. Отец как обычно завёз уже подросшего сына после школы на тренировку, а сам поехал домой, где увидел ой какую неприятную картину. На полу лежал открытый чемодан, почти доверху наполненный вещами жены, а она сама дособирала оставшиеся. — Алёна, что здесь происходит? — Арс был в полном недоумении, смотря то на супругу, то на чемодан. — Я вещи собираю и я тебя не люблю, подаю на развод, — голос у неё был абсолютно пофигистичный, и она кинула последнюю юбку в чемодан. — Ахуеть, — рабочая сумка Арса полетела на пол. — Сына я тебе не отдам! — А мне и не нужен этот выродок лопоухий, — женщина положила обручальное кольцо на полку. — Какая же ты мразь, Алёна. Собирай скорее свои вещи и пошла нахер из этой квартиры, что бы тебя я здесь больше не видел! — разочарование перетекло в гнев. — Да всё, ушла я, — она захлопнула чемодан, оделась и ушла по-английски. — Блядь, — Арс сел на пол и начал крутить обручальное кольцо в руках. Единственным желанием сейчас у него было напиться. Но вспомнив про сына, Попов взял себя в руки и, надев фартук, пошёл готовить ужин. Всё-таки горе-отцу удалось приготовить макароны по-флотски, и в этот момент пришёл сын. — Я дома, — Арсений вышел на голос сына. — Пап? Ты в фартуке? Никогда тебя таким не видел, — подросток улыбнулся и пошёл переодеваться в свою комнату. — Арс, а где мама? —Тоша обошел всю квартиру и не увидел ни косметики, ни одежды Алёны. — Ну как бы тебе сказать помягче… Ладно, мы с ней разводимся, — из рук отца выпала вилка. — Прости за правду, но это было ожидаемо, Арс, — Антон обнял папу, пытаясь того успокоить. — Хочешь сказать, я просто жил в иллюзии? А ведь я её любил… — Я понимаю, пап, но что поделать, мы же сильные и готовить научимся, только не раскисай, — Антону и вправду трудно смотреть на того человека, который вечно дарил ему улыбку, а сейчас сидит чуть ли не в слезах. — Спасибо, Антош, я тебя очень сильно люблю. Шастун вжался в уже родное тело. Его отец вкусно пахнет карамелью, и на секунду в голове подростка пронеслась мысль поцеловать папу в шею, но после он передумал, поняв, что это неправильно. — И я тебя, пап, ты же мне веришь? — Антон поднял свои ярко-зелёные глаза на Попова. — Только тебе и верю, Тош, я так рад, что ты появился в моей жизни. — Вот видишь, давай не грустить, а пробовать лучше твой кулинарный шедевр, пока он не остыл. Отец поцеловал сына в лоб и начал накладывать ужин. Дальше этот день прошёл гладко, но вот только под ночь Антон не мог уснуть. Он помнил нежные руки папы, его сладкий запах и мягкий поцелуй в лоб. — Блять, Антон, фу, — младший произнёс это в потолок и, ещё раз вспомнив, что это отец как никак, попытался уснуть. Двое, так сказать, мужчин ещё больше сдружились, вместе начали осваивать кулинарные шедевры и, надо признать, у них неплохо получалось их готовить. Правда у Антоши всё чаще появлялись мысли об Арсе не только как об отце, особенно когда старший ходил то с голым торсом, то в обтягивающей одежде. И чтобы постараться отогнать эти мысли, в реальности зеленоглазый прибег к простейшему для себя варианту. Он купил новенький скетчбук, который посвящал лишь отцу, из-за чего скетчбук приходилось прятать. Вот и тот самый день X, у Антоши сегодня день рождения. Арсу даже не верится, что сыну уже семнадцать, и сегодня они узнают, альфа или омега, или может бета наш зеленоглазый. Подросток как всегда встал утром, а хотя даже ближе к обеду, ведь выходной всё-таки, и пошёл на кухню. Там его ждал Попов с красивым завтраком и подарком. После долгих поздравлений от любимого (во всех смыслах этого слова) папы, Антоша открыл подарок, где оказалась красивая дорогая цепочка и к ней в комплект такой же браслет и кольцо. Шастун был мягко говоря безумно рад такому подарку, с его лица не сползала улыбка. — А мы сегодня ещё в поликлинику? — Да, Тош, а после — куда хочешь, захочешь — с друзьями сходите погуляйте, я карточку дам, а если захочешь — то я тоже не против провести с тобой день. — Я с тобой хочу, Арс, в парк хочу! — Ну хорошо, договорились, тогда кушай быстрее и поедем. Под кабинетом врача Антона охватило волнение, ведь решается его дальнейшая судьба. Отец попытался успокоить сына, взяв его руку в свою, но, наверное, это лишь усугубило ситуацию. Шастуна позвали в кабинет, и, выдохнув, он туда зашёл. Вернувшись спустя минут пятнадцать, Тоша сообщил папе новость, что он омега. — Так это здорово, Антош, не вешай носик, — папа старался приободрить ничего не понимающего сына. Хотя сам он предполагал, что Шастун будет альфой, но он не в коем случае не был разочарован. Правда позже его охватило волнение, ведь Арс-то альфа с сильным гоном, которого, на счастье, сын не видел, и ужиться в доме с течным омегой будет трудновато. После поликлиники, они как и хотели поехали в парк, побыли они чуть ли не на всех аттракционах. Антон был по-настоящему счастлив и весь день с его лица не сходила улыбка, ему понравился этот день, проведённый со своим отцом. Вечером Тоша вновь решил воспроизвести образ папы на бумаге, точнее их с отцом руки, переплетённые вместе, когда младшему было страшно. Потратив на это часа два, зеленоглазый остался очень доволен результатом и отложил скетчбук на тумбочку, даже не предполагая, что с ним будет утром. А утром началась первая течка. Арсений встал как ни в чем не бывало, но неожиданно он почувствовал его любимый аромат крепкого кофе. Быстро придя на кухню, он не сообразил откуда так маняще пахнет, но после до него дошло. Его глаза вмиг стали стеклянными. — Нет, нет, нет, не может быть, он же мой сын, может кто-то ещё любит такой кофе, сука, ну не может он быть моим истинным, — Арса охватило сильное волнение, но вспомнив про то, что первая течка проходит тяжело, Попов взял себя в руки и пошёл в аптеку за всем необходимым. Придя домой, он услышал скулёж из комнаты сына и быстро взял бутылку воды, пошёл к нему. — Пааап, больно, очень больно, там всё мокрое! — омега скулил, натягивая на себя выше одеяло, разум был затуманен возбуждением, а запах стоял очень сильный. — Тише, успокойся, Тош, выпей таблеточку, — Арс протянул воду и обезболивающее. —Сейчас станет легче, потерпи немного. —От Антона ужасно круто пахло кофе, но разум Арсения каждый раз повторял ему: «Он твой сын, он твой сын». — Арс, ты так пахнешь! — младший послушно выпил таблетку, но скулить-стонать он не переставал, и лишь спустя минут пятнадцать вырубился. — Фух, ты бы знал, Тоша, как пахнешь ты, —у Попова был стояк, но хоть что бы немного отвлечься, он решил посмотреть рисунки своего сына. Он взял первый скетчбук, второй и вот дошёл до третьего, того самого, который Антон забыл спрятать. На первом листе Арсений был в полный рост, дальше были изображены его руки, глаза, часть лица от подбородка до носа, после торс, Арс в плавках, без майки, после снова глаза, он в костюме, портреты, и вчерашний, судя по дате, которые Тоша любил ставить, рисунок их рук. — Ах… уеть, — с этими словами Попов тихо ушёл на кухню и налил себе коньяк, добавив предварительно в него лёд. И вот второй мучительный день течки омеги. Через дикую боль Антоша всё-таки встал с кровати и пошёл на кухню, чтобы покушать, учуяв запах жареной картошки, которую готовил Арс. — Доброе утро, — отец увидел зеленоглазого в проходе. — Да нихрена оно не доброе, я так хочу на стену лезть, мгх, ты бы знал, — Антон недовольно хмыкнул. —Тош, ну тише, дорогой, это просто надо пережить, ещё парочку дней и всё будет как раньше, ну за исключением некоторых биологических фактов, но такого ближайший месяц точно не будет. Шастун тихо подошёл со спины к альфе и так же прошептал ему на ушко: — Помоги мне, — а после издал короткий стон. — Антон, успокойся! Я твой отец, да, я понимаю, что трудно, но держи себя в руках, дорогой. — Ну во-первых, не биологический, — руки омеги залезли под майку отца, и он стиснул зубы от ощущения этого идеального тела. — От тебя ахуенно пахнет карамелью, это во-вторых, и ты сам возбужден — в-третьих. — Скажи пожалуйста, с каких пор ты такой смелый?! Я вчера видел твой скетчбук, и ответь мне на вопрос… Антон быстро выдергивает свои руки из-под майки и ошарашенно смотрит в голубые глаза. — Блять, зачем?! Зачем ты брал мои вещи?! — в полной панике и охватившей все тело истерике, Шастун выбежал из кухни и заперся в своей комнате, откуда слышались весь день лишь всхлипы, скулёж и тихие стоны. Арс понял, что был слишком груб и весь день корил себя за это, но к Антону боялся постучаться, боясь сделать хуже. Но вечером совесть разыгралась ещё больше, после того, как Попов удовлетворял себя в душе, а в голове в этот момент стоял чёткий образ сына, хоть сын был не лучше в этом плане. Третий день и голод Тоши дал о себе знать. Через возбуждение, боль и стыд Шастун всё-таки пришёл на кухню, где отец снова готовил горячий завтрак. — Снова не доброе, Тош? — Нет! Давай свой вопрос и кушать, я очень сильно голодный. Отец сделал всё так, как и попросил зеленоглазый, — он поставил тарелку с курицей и картошкой, а так же чашку ароматного зелёного чая, и сел напротив Антона, подождав пока тот поест, а после задал вопрос. — Ты влюблён в меня, Тош? — Бля, ну, а что мне уже скрывать… Да, влюблён, да, я знаю, что это неправильно, да, я знаю, что ты мой отец, прости, пожалуйста, я не хотел тебя разочаровывать, просто ты так сладко пахнешь, — на щеках младшего появились дорожки слез, а голос начал предательски дрожать, от осознания того, насколько он идиот. Пока младший всё это говорил, он не заметил, как Арс встал и подошёл к нему со спины, положил свои руки на его плечи, а после осторожно коснулся тёплыми губами шеи омеги. — Папа, стой! Это же неправильно… — Ну я же не могу отказать своему сыну и по совместительству истинному, хотя если ты этого не хочешь, то тогда хорошо, — Арс убрал руки с плеч. — К-как это истинному? — Антон непонимающе смотрит в голубые глаза. — Обычно, Тош, у тебя же любимый запах карамельного попкорна? — Д-да. — А у меня крепкого кофе, которым ты уже третий день жутко сильно пахнешь. — Ну я не знаю! Я запутался, — омега закрыл глаза руками, пытаясь всё это понять и осознать. — Давай я тебе просто помогу справиться с болью, а то ты уже третий день мучаешься. — Ч-Что? Не-не-не… Но даже не дослушав это, Арсений спустился на колени перед сыном и осторожно положил руку на его давно вставший член поверх свободных шорт. Сверху послышался тихий стон удовольствия. — Пап, может не надо? — Тоша обеспокоенно оглядывает положение отца. — Ты этого не хочешь, милый? — Попов поднял свой взгляд. — Хочу, но… Вновь зеленоглазому не дали договорить. Арсений осторожно стянул шорты с Антона и взял в руки средних размеров, сочащийся огромным количеством смазки, член. Шастун вскрикнул от приятных рук своего папы и выгнулся в спине. Эти тёплые руки начали размазывать смазку по всему стволу, по началу медленно, а после чуть ускоряя темп. Порой он останавливался на головке, приятно натирая уздечку большим пальцем, отчего сверху слышались учащенные громкие стоны. — Тош, ты девственник? — Д-да. После этого Арсений осторожно взял головку в рот, начиная её облизывать горячим языком. Он взял его чуть глубже, облизывая внутри горячего плена все венки и тихо постанывая, пуская вибрацию по омежьему члену. — Папочка, боже! — Шастун начал стонать, почти не умолкая, ему безумно нравилось. Арс продолжил дальше и взял орган во всю длину. Зеленоглазый открыл рот в немом крике, ему никогда не было настолько хорошо, как сейчас, когда его собственный, хоть и не родной, отец, делает ему минет на кухне. Спустя минут десять таких оральных ласк, Антон не выдерживает и кончает в глотку отца, предварительно попытавшись его отпихнуть. Но Попов всё сглатывает, облизывает член, а после и губы. — Арс, это очень приятно, спасибо, мне легче. И правда, боль с тела Антоши будто испарилась, он начал засыпать, поэтому Арсений надел шорты обратно на сына и на руках донес его в спальню, где уложил на кровать и накрыл одеялком, а после уже пошёл в душ справляться со своим сильным возбуждением. Последний день течки Тоша просто спал весь день. Арса это пугало, он облазил очень много сайтов и, как оказалось, это норма, поэтому он не стал будить сына. Для альфы же целый день прошёл очень нервно, сон не шёл, поэтому отец провалялся аж до утра. Встал Попов, услышав всхлипы из соседней комнаты. Он пошёл в комнату к сыну, дёрнул ручку, но та не поддалась. Антон боится отца и его реакции, он чувствует себя ужасным сыном. — Тош, открой, пожалуйста. — Пап, нет! Я мразь… прости. — Нет, милый, не смей так про себя говорить. Давай открывай, любимый, а не то я выломаю дверь, — всё равно Арс хотел делать ремонт. — Нет, не открою, уйди! — Антоша начинает рыдать навзрыд, что слышно Арсению. — Ну тогда я сделаю так. Попов ударяет ногой в дверь под замок, и дверь с громким звуком слетает с петель и ударяется о пол. Тоша утыкается лбом в коленки и дрожит. — Я предупреждал, котик, — брюнет вмиг стал мягким. — Почему ты плачешь, солнышко? — Тебе н-не противно со мной разговаривать и меня видеть? — омега поднимает заплаканный взгляд. — С чего мне это должно быть противно, мой мальчик? — Ну за т-то что было на кухне, это же неправильно! — Мой мальчик, прости меня, пожалуйста. Да, я неправильно себя повёл, захлебнувшись твоим запахом, но поскольку ты мой истинный, то решать тебе — буду я твоим отцом или парнем, — Арс гладит любимую кучерявую макушку. — Т-то есть, ты можешь быть моим парнем? И я могу тебя всего лапать, а после, вспоминая все изгибы твоего тела, переносить это на бумагу? — глаза младшего загорелись. — Именно так, малыш, даже тебе позировать могу. Просто я осознал, что люблю тебя ну не только как сына, ты так вкусно пахнешь, ты такой красивый, — Попов вытирает оставшиеся дорожки слез на щеках Антоши. — Я люблю тебя… папочка, — младший смущённо улыбнулся. — Ах уже так, Тош? Арсений улыбнулся возлюбленному в ответ. Он пододвинулся ближе к Тоше и коснулся своим носиком его, на котором была небольшая родинка, но больше ни на что не решился, лишь смотрит в родные зелёные глаза. Всё-таки Антон, не смотря на стеснение, давно этого хотел, поэтому он кладёт дрожащие руки на шею брюнета и накрывает его губы своими. Он пытается поцеловать отца более правильно, но без опыта это не выходит, поцелуй получается неумелым, но от этого не менее милым и сладким. Первый оторвался омега. — А что будет дальше? — Хм, а как тебе вариант «счастливая жизнь», Тош? — Я согласен, с тобой на всё согласен, а как мне теперь тебя называть? — Как тебе захочется, любимый, хочешь папа, хочешь Арс. — И даже Сеней можно тебя называть? — Шастун хихикнул. — Тебе можно всё, солнце, даже меня Сеней называть. — А мы будем вместе спать? — Если хочешь, то вместе, малыш, — отец пересаживает сына на свои коленки. — Хотю, очень хотю. Так и случилось. Хоть по началу Антону было неловко, но всё же он пришёл на ночь к своему уже парню, который сгреб его в тёплые объятия, такие уютные, что Тоша замурчал. Ему было так спокойно, так хорошо, что все конечности стали будто ватными. А на утро зеленоглазому выпала чудная возможность поразглядывать такое спокойное лицо отца. Он положил руку на его щеку, начал осторожно гладить, чувствуя под пальцами мягкую кожу, но тут поверх его руки ложится рука альфы, а губы его расплываются в улыбке. — А, так ты уже не спишь, прости, я н-не сдержался. — Кот, это же наоборот так мило, ты такой нежный, осторожный, — альфа снова прикрыл глаза от удовольствия. Эта милота так бы и дальше продолжалась из-за дня в день и из недели в неделю, но тут у Арса начался гон. Он понимал, что даже если они встречаются, это не повод трахать в семнадцать лет Антона. А тот в свою очередь как обычно приходит домой, думая, чем себя занять до прихода отца, но тут в его нос врезается стойкий и сильный запах карамели, который он не чувствовал до дня рождения, и Тошу он дурманит. — Пааап… — Тош, еда на плите, и поспишь пока что один, м? — Арс, сидя на кровати, посмотрел на свой возбужденный член, который сильно выпирал из-под ткани домашних штанов. — Арс, с тобой всё хорошо? Что случилось? — Ну я почти в порядке, просто, мгх, гон… Прости, я просто боюсь не сдержаться, ты же так охеренно пахнешь. — Арс, давай я тебе помогу, я же знаю, что это поможет, мне уже семнадцать в конце концов, — Антон снимает школьную форму и вместо этого надевает пока лишь длинную майку, оставаясь внизу только в боксерах, и подходит к двери в комнату отца. — Ты ещё несовершеннолетний, милый. — И что, возраст согласия, ну я хочу тебе помочь, мой папочка, тебе же, я знаю, нравится мой запах, а представь какой он будет сильный, когда ты будешь меня кусать в порыве страсти или когда ты будешь расцеловывать моё тело. — Тоша! Не провоцируй, прошу! — отец пережимает член, чтобы он сильно не болел от возбуждения. — Ну пааааапочка, впусти, я уменьшу твою боль. Попов не выдержал и открыл дверь перед сыном. Он впился в его губы, а руки положил на аппетитные ягодицы. С уст младшего послышался тихий стон удовольствия, это и стало конечной точкой для рассудка брюнета. Арсений подхватил парня и положил его на кровать, не разрывая поцелуя. — Стой, Антон, ты точно уверен? Пока я ещё в сознании и мы можем прекратить. — Да хочу, хочу, всего тебя хочу! — Тоша специально потерся о живот альфы своим возбужденным членом. — Если я сделаю больно, скажи, — глаза Арсения потемнели, и он с рыком начал выцеловывать бледную шею, ключицы, оставляя на них контрастные багровые засосы. — Боже, Арс, это до одури прияяяятно, —омега просунул руку в волосы парня и сжал её не сильно. Брюнет решил действовать дальше и поэтому быстро скинул со своего сына ненужную майку. Дойдя до шорт, он увидел неплохой такой стояк, поэтому оставшаяся одежда улетела в сторону майки, а Попов сел меж разведённых ног омеги и на пробу облизнул его головку. — Папооочка, прекрати! — Антон пытался сжать ноги и отодвинуть отца. — Я так долго не выдержуу… Арсений, услышав просьбу сына, языком спустился от головки к пульсирующей дырочке, из которой сочилась смазка. Он осторожно ввинтил горячий кончик языка, от чего младшего буквально подкинуло на кровати, а по комнате разлился стон. Попов достал из-под кровати тюбик лубриканта и нанес его на палец, размазывая, а после добавляя его осторожно к языку. Делал Арс всё мягко, дабы растянуть мальчика под себя и не причинить ему боль. Но несмотря на это, на лице паренька всё равно появились слезинки, потому что в первый раз всегда больно. Как бы отец ни старался, но Тоша держался, чтобы доставить удовольствие своему папе в гон. Вскоре к одному пальцу добавился второй, и чтобы отвлечь омегу от неприятных ощущений, альфа всё-таки взял головку члена в рот, начиная её ласкать, затмевая тем самым боль. Когда Антон сам начал насаживаться, прося большего, Арсений ввел последний третий палец, тут же попадая по простате и слушая красивый громкий стон. Из-за этого стона член отца уже подрагивал, требуя внимания от перевозбуждения, поэтому недолго думая Арсений скинул с себя одежду и приставил горячую головку к дырочке. — Готов? — Да, давай, прошу, папочкааа! Арс поцеловал его в ключицу и начал входить, резко сразу попадая по простате сладко пахнущего сына. — Арсюша, ещё, ещё! Попов начал в нём двигаться, слушая прекрасные стоны. А тем временем руки мальчика сжимали крепкие отцовские плечи, царапали спину, оставляя багровые следы, и парнишка выгибался вслед толчкам, сладко постанывая. — Арс, прошу, быстрее! И отец увеличил темп, доставляя мальчику удовольствие до пика. Комната заполнилась стонами обоих. Понимая, что омега на грани, Попов начал ему надрачивать так, чтобы кончить с ним в унисон и полностью раствориться в ощущениях. Так и произошло: Тоша изливается на свой живот с громким стоном, а Арсений от сильной узости кончил внутрь своего мальчика, с рыком, а после быстро вышел, чтобы не завязался узел. — Тошик, ты как? — Арс был взволнован такой своей реакции на запах сына. — Мне кажется, что ни у кого не было такого крышесносного первого секса, Сюш, это было слишком шикарно. — Моё чудо, самое-самое любимое, —голубоглазый убрал последствия столь прекрасного деяния и обнял своего сына, накрывая их обоих одеялком. — Я люблю тебя, Тош. — И я тебя люблю, Сюш, — мальчик уткнулся носиком в предплечье папы. Так и уснули эти два котика в тёплых объятиях друг друга и никого ничего не смущало.