Наказание

— Дазай-сан, прошу вас.. - Пощёчина. — Сколько раз тебе нужно повторять, чёртов мусор. Действуй так, как сказано в задании. Ох. Ты меня серьёзно рассердил сегодня. - Пугающая пауза пронеслась в холодной кирпичной комнате, больше походящей на клетку. — Знаешь. Я придумал для тебя отличное наказание.       Страх вмиг окутал тело, когда Осаму стоило приблизиться хоть на шаг, а сейчас он уверенно идёт в сторону провинившегося дитя Акутагавы. Типичная для него маска безразличия и ненависти вмиг рухнула. Она всегда ломается пополам, рушится, только лишь при виде этого злосчастного шута снаружи, но дьявола внутри. Он боится его. Все конечности Рюноске дрожат, лишь при виде этой улыбки, пробирающей до костей.       Конечно, Акутагава давно успел привыкнуть к наказаниям, и даже, порой, самым жестоким и отвратительным, но сейчас... Он видит, как его наставник, улыбаясь ничего хорошего не предвещающей улыбкой, медленно подходит к нему с... Ножом в руке? "Он хочет меня убить?" - Вмиг пронеслось в голове, но скрылось также быстро, как и время, за которое Дазай уже дошёл до Рюноске. Осаму сел на корточки, чтобы посмотреть в глаза подчинённому, и ехидно улыбнулся. — Сколько страха в твоих глазах.. Как же это прекрасно.       Осаму резко подносит нож к подбородку Акутагавы, чуть ли не оставляя небольшой кровавый след, на что юноша отреагировал лишь небольшой дрожью. — Как же ты беспомощен без своего плаща. Ничтожество. - Звук грубой пощёчины резко заполонил тёмное помещение.       Акутагава сидел на ледяном бетонном полу, не в силах пошевелиться. Его назвали ничтожеством. Снова. Уже который раз за всю его жизнь. Дрожь от холода, страха и ненависти к себе пробирала тело. Рюноске сидел, склонивши голову вниз. Дазай также не оставил это без внимания и, схватив его за волосы, поднял голову на себя. — Чего такой грустный, Акутагава? Посмотри же на своё наказание, чтобы впредь подобного не вытворять на заданиях.       Нож с края подбородка резко опустился до мокрой белой рубашки, и за одно умелое движение вниз разрезал её, открывая вид на оголённый торс Акутагавы. — Дазай-сан, что вы... - Его заткнули грубым поцелуем, во время которого всё ещё недоумевавший Рюноске ничего не делал, пока Дазай, словно вампир, кусал губы подчинённого до крови, и облизывал алую жидкость, вкушая металлический привкус. Брюнет не желал затягивать с поцелуем, потому рассоединил его, вдоволь напившись. —Прошу вас, не нужно. — Заткнись. Я не разрешал тебе разговаривать. Не издавай ни звука. Иначе трахну тебя... мм... пистолетом. - Осаму достал из-за пазухи пистолет и прокрутил в руке, приставив к телу Акутагавы, после слегка проведя вниз. — Будь хорошим мальчиком.       Холодные пальцы рук легли на чувствительные соски, начиная их слегка натирать. Рюноске не ожидал подобного, потому вмиг отреагировал на действие приглушённым стоном. Вместе с пальцами, в ход пошёл язык, которым брюнет лизал уже вставшие соски. На умелые и доставлявшие невероятное удовольствия действия Рюноске лишь старался сдерживать то и дело вырывающиеся изо рта стоны. Оторвавшись, взгляд Осаму был переведён в паховую область парня. — Встал? Так быстро? Какой ты у нас чувствительный, Акутагава, а я и не знал. Ну-с, у каждого из нас есть секреты, верно?       Дазай, оттянув резинку чёрных, словно смоль, штанов, убедился, что не ошибся. Слегка тронув головку стоящего члена, мычания подчинённого заставляли Осаму возбуждаться ещё сильнее. Выдохнув, он старался сдержаться. Брюнет заставил Акутагаву приоткрыть рот, дабы засунуть в него пальцы. Рюноске сразу понял, что делать, и начал старательно вылизывать каждый палец. Но Дазай, по-садистки улыбаясь, резко вынул руку, и не дал даже немного облизать пальцы, после этого начав входить в анус Аку без смазки и какой-либо подготовки. Громкий крик вырвался из уст подчинённого, на что Осаму лишь, недовольно охнув, всунул ему в рот тот самый пистолет. — Ха-а, какой же ты узкий. Жаль, наверное, что я не захватил с собой смазку. Но так было по-большей части приятно, нежели больно, а я тут наказывать собираюсь. - Осаму начал набирать темп, принося огромные страдания Рюноске.       Юноша не мог сдерживать слёз, постоянно стекающим по красным щекам. Он кричал, иногда прерываясь на редкий стон, когда твёрдый член задевал простату. По органу Осаму, в скором времени после входа в анус, текло немалое количество густой крови. В то время, как Дазай уже набрал темп и слишком сильно вдалбливал Рюноске в холодный бетонный пол, тот отключился.