* * *
Доносящаяся из динамиков музыка оглушала, перебивая даже мысли. Никлаус разливал по бокалам третью, а может, и пятую бутылку виски. Элайджа не считал. Репетиция прошла словно в полусне. Завтра. Завтра на вопрос священника Никлаус скажет заветное "да". Поцелует уже не невесту, а жену. И отправится с уже не мисс Форбс, а с миссис Майклсон в свадебное путешествие. Завтра. А сегодня… Элайджа пьяным взглядом пробежался по присутствующим. Никто из них не заметил днём направленного на невесту его убийственного взгляда. И сейчас он улыбался, смеясь сквозь душившую боль. Ему нужно продержаться лишь эту ночь и завтрашний день, а после… После он навсегда покинет Новый Орлеан. Пусть брат живёт своей жизнью. Ему же предстояло найти новую цель и постараться не поддаться унынию. Смех сквозь слёзы — раньше Элайджа считал эту фразу забавной. А теперь… Теперь за улыбкой приходилось прятать боль. Жаль, глупое сердце не подчинялось приказом. А то бы он уже давно вытравил бы из него все неправильные чувства к младшему брату. — Выпьешь со мной? — Никлаус подошёл к нему с двумя бокалами. — Знаешь, если бы мне сказали, что кто-то из нашей семьи решит остепениться, то я бы ставил на тебя. Сфокусировав взгляд, Элайджа кивнул. Ещё один бокал ему сильно не повредит. Перед глазами немного плыло, похоже, он выпил немного больше, чем ему казалось. Но почему бы и нет. Хотелось забыть о причине их сбора и представить, что они вдвоём и никто не мешает. И свадьбы никакой не будет. Оба уже были достаточно пьяны. Благо поздравительных речей от него Никлаус не ждал, и они просто пили. Смотря на брата, Элайджа осушил очередной бокал. Слыша пьяный смех, видя искреннюю, улыбку, Элайджа задумался о том, как будет жить после. Брат останется здесь со своей новоиспечённой женушкой, а он… Отбросив неуместную мысль, он засмотрелся на Никлауса. Не задумываясь провёл подушечкой большого пальца по нижней губе, на которой осталась капля выпитого недавно Ником виски. Брат от такого действа замер и удивлённо смотрел на него. Да пошло оно всё. Как-то Элайджа слышал, что лучше сожалеть о сделанном, чем о не сделанном. Один поцелуй. Перед отъездом. Перед расставанием, возможно, навсегда. Не дав себе время передумать, быстро обняв брата за шею, Элайджа решительно поцеловал его. Плевать, что не правильно, что, скорее всего, его оттолкнут и попросят убраться, но почему он всегда должен себе во всём отказывать, тогда как Никлаус получал желаемое? Хотя бы на мгновение сделать своим, а там — будь что будет.Часть 1
27 февраля 2022 г. в 23:05
Треск поленьев в камине, бокал вина и интересная книга составляли ему сегодня компанию. Отложив книгу, Элайджа поворошил угли и подбросил ещё одно полено. Огонь с удовольствием принял жертву. А ведь когда-то Никлаус предложил заменить камин на электронный. Но он тогда отказался. Не та атмосфера, не те ощущения.
Погрев пару минут ладони, вернулся к чтению. Да современная технология ушла далеко вперёд, но некоторые вещи прошлого привлекали Элайджу куда больше, чем их нынешние аналоги.
История вновь захватила его. Думать о том что сейчас творит родня, не было никакого желания. Особенно Никлаус. Либо вновь потрошит очередную невинную жертву, либо развлекается с кем-то. Хотя ничто никогда не мешало брату соединить первое и второе.
Элайджа далеко не сразу заметил, что в комнату кто-то вошёл.
— Интересно? — вырвал из раздумий голос брата, устроившегося в кресле напротив. Довольный, можно сказать, даже счастливый вид заставил насторожиться: Никлаусу такое было свойственно, только когда опять устраивал что-то, что Элайдже, скорее всего, не понравилось бы.
— Мне опять предстоит уничтожение следов твоих развлечений?
Голос Элайджи не дрожал. Привык. Хотя в первые столетия злился. А сейчас стало всё равно. Подумаешь, оборвалась очередная бесполезная жизнь.
— С чего ты взял? — спросил Никлаус с самым невинным видом. — Неужели я не могу быть рад чему-то хорошему?
— Зная тебя: шанс на такое ничтожно мал. Так расскажешь, что привело тебя в такое благодушное настроение? — спрашивая, Элайджа отложил книгу. Сейчас ему необходимо сосредоточить всё внимание на беседе.
— Я женюсь, Элайджа. Всё превосходно. Можешь меня поздравить. А заодно скажи, согласен ли ты быть моим шафером? — с улыбкой спросил Никлаус.
— Женишься? — в первое мгновение тот решил, что ослышался. Внутри всё похолодело. — И на ком же?
— Кэролайн Форбс, ты можешь её помнить, я танцевал с ней на приёме, когда мы ещё были в Мистик Фолс.
Элайджа сдержанно кивнул. Сжал кулаки, представляя, как отрывает одну белокурую головку от тела. Жаль, что тогда Деймон вмешался и Кэролайн не участвовала в ритуале по снятию проклятия. Тогда одной проблемой стало бы меньше.
— И когда? — напустив в голос холода, он занял руки книгой. Как ответить на предложение брата и не выдать себя?
— Свадьба через месяц. И мне хотелось бы видеть тебя моим шафером. Что скажешь?
Нехотя Элайджа кивнул. Куда больше он предпочёл бы быть в это мгновение как можно дальше от Никлауса. Ему и так пришлось наблюдать за каждым развлечением брата, но свадьба — это слишком. Оставалось надеяться, что она не превратиться в побоище.
— Прекрасно, — довольный ответом Никлаус удалился, оставив Элайджу одного.
С трудом сдержал полный злости и боли крик, резко проведя сложенными наподобие чаши ладонями по лицу, тот взлохматил тёмные пряди и тяжело выдохнул. Кулак с силой опустился на подлокотник. Плеснув виски в бокал, выпил залпом. Почему нельзя просто взять и вырвать это колючее чувство из сердца?
А ведь говорили, что вампиры мертвы — и их чувства тоже. Жаль, что это совсем не так. Жаль, что, став вампиром, он не перестал чувствовать. Хуже другое — эмоции вампиров в несколько раз превосходили человеческие.
Зло потянув за узел, Элайджа развязал давящий на шею галстук. К сожалению, это не помогло. Как и расстёгнутый ворот рубашки. Боль не стала меньше. Остановившись, он закрыл глаза.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Не думать.
Легко сказать. Он пытался выбросить брата из мыслей много столетий, только ничего не помогало. Никлаус глубоко проник в его душу и навечно привязал к себе, даже не заметив этого.
Как же всё глупо! Схватив лежавшую на столе книгу и присоединив к ней ещё не початую бутылку виски, Элайджа поднялся к себе. Здесь в тишине и наедине с самим собой он собирался провести ближайшие несколько часов.
Завтра надо будет всем улыбаться и делать вид, что у него всё хорошо. Скрыть скребущую изнутри боль. Это уже вошло у него в привычку. Брат раньше ничего не замечал и сейчас не обратит внимания.