Другой мир алхимии. (Продолжение) Дримленд

Рой Мустанг нервно стучал пальцами по столу… Столько же дел навалилось! И все в один момент… Предстоял визит в Ишвар в честь пятилетнего примирения. Планировался щедрый праздник. Выходной день для всех местных жителей, уличный фестиваль. А сейчас празднование стояло под вопросом… Рою, как главе государства, пришлось признать вину военных в развязке ишварской войны, так как в этой истории было замешано очень много лиц «военной верхушки» со всего Аместриса. Хотя на самом деле в глобальном смысле война нужна была не столько людям, сколько гомункулам, которые стояли с последними рука об руку. Но для международной арены не имело значения, как и почему они допустили то, что во главе страны долгое время находился Бредли, один из представителей той самой печально известной семерки… И, судя по его политике, он никогда особо не отличался гуманностью. Он оставался равнодушен, когда дело касалось потери жертв не только со стороны ишваритов, но и со стороны аместрийских солдат… Более того, при Рое Мустанге этот военный конфликт был закрыт. Наконец, срок выплаты компенсаций подошел к концу. В государстве мир, и тут на тебе… На голову свалился этот зеленоволосый придурок! Да уж, неудобно получалось перед ишваритами… «Это же надо было такому случиться! Перед самым праздником «Мира»! *каламбур слов, примха автора* И именно Энви, собственной персоной! Тот, кто запустил этот маховик ужаса… Если ишвариты узнают о гомункуле… И узнают, не дай бог, что это тот самый… Нашей мирной политике, всем моим стараниям, и лично моей репутации — крышка!» — нервно соображал Рой. И даже в такой ситуации у Мустанга проскальзывала недобрая, но прагматичная мысль: а ведь именно из-за него он выплачивал все время чертову пеню! Роя это так возмущало, словно Энви был хулиганом, из-за которого ему приходилось из личного кармана выплачивать материальные извинения… Хотя, если подумать… Отец мог с легонца поручить участь «исполнителя» кому-то другому из своих подручных, но… Эта участь выпала Энви, а он был и рад стараться. Он начал эти «колебания» и междоусобицы. Да, Энви не был «мозгом операций», не он отдавал приказы. Он был в этом деле лишь «пешка», или «боевая фигурка», но он очень радостно и активно принимал участия. И справился с этим заданием на сто процентов. Теперь-то военные установили, как факт, что роковой выстрел сделал не человек, а существо, способное принять любой желанный облик. Во всех тяжких грехах обвинили рядового солдата по имени Гаррет и после военного трибунала расстреляли. Интересно, Энви это хоть знает?.. Очевидно, выбор Энви на солдата Гаррета пал случайно. Гаррет был никем, его персона не представляла для гомункулов никакого интереса. Местные жители и военные были в достаточно натянутых отношениях, можно было считать дни по минутам, чтобы в итоге случился конфликт. Только кто откроет огонь первым? На чьи плечи падет это бремя?.. По плану Отца ими должны были стать аместрийцы. Но убийства обычного человека было недостаточно, чтобы поднять шумиху необходимого уровня. Так что Энви выбрал самую беспроигрышную жертву — невинное дитя. И чтобы ни у кого не возникало в дальнейшем сомнений в грядущем преступлении, необходимо наличие нескольких свидетелей по обе стороны. Приняв внешний облик Гаррета, он быстро справился со своим нехитрым делом и пустился наутек. Выстрел не мог не привлечь внимания, а дальнейший ужас разжег огонь злобы в сердцах ишварского народа. За Энви погнались все: и ишвариты, и военные… Послышались крики, выстрелы, началась суматоха… Но вскоре за ни в чем не повинным Гарретом пришли. Как он ни пытался доказать свою невиновность, ничего не помогло. Конфликт набирал обороты, накал добавляли свидетели… Всем было плевать на детали расследования, так что весь гнев был обращен на несчастного солдата. Очень быстро ему вынесли смертельный приговор. Клеймо «предателя родины» и «нечеловеческого убийцы» пало тенью на всю его семью на долгие годы. «Энви забрал его невинную жизнь… Он опозорил семью честного человека», — хмурился Рой. Это сейчас, проведя тщательное расследование, Рою удалось привлечь к ответственности всех тех, кому было выгодно поскорее найти и убрать «козла отпущения». Покойный Гаррет был ни в чем не виноват. Учитывая обстоятельства, Мустанг снял бремя с плеч не только этого гнусного обвинения, но и распорядился присвоить звание «Почетного Защитника». Этот жест стал словно бальзам на душу и символом справедливости всем неравнодушным товарищам и друзьям покойного, а особенно — членам семьи. Вспоминая все это, Рой осознавал, что все еще не мог относиться к гомункулу без неприязни. Но теперь это было не что-то личное, а скорее опасение за окружающее общество. Рой видел в Энви опасность для цивильных людей. — Эта встреча! Как же это будет лицемерно и глупо выглядеть, — поморщил глаза Рой, — черт, свалилось же это все это на мою голову!!! Одна сплошная проблема!.. В душе Роя некий темный голосок шептал: «Жаль… Жаль, что он все-таки не умер»… Слова Эдварда Элрика не были пустым эмоциональным порывом… Он прав: если Рой не сможет обуздать свой личный гнев, он больше не сможет себя контролировать. Безнравственный президент — худшее, что может получить народ. Безнравственный — потакающий своим слабостям и прихотям, действующий импульсивно и разрушительно, неспособный мыслить здраво. Как тогда принимать политические решения, чем отрезвлять себя? Алкоголем? Президент–алкоголик! Ну уж нет! Это недопустимо! И Рой пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы этого не допустить и обуздать себя. Нужно искоренять причину проблемы, а не ее последствия. Но не сейчас… Сейчас он еще не в состоянии начать кардинально меняться. Он все еще ненавидел. Потому что не верил в искренность слов гомункула. Он бы хотел поверить о сожалении, но не мог. Эта агрессия так долго была задвинута в дальний уголок его души… Рой так надеялся, что ничему не позволит вырваться наружу… Но и теперь уже запихнуть злобу обратно в этот ящик он никак не мог. А просто избавиться от нее было чем-то нереальным… Кроме того… Нет у него столько времени «лечить свои душевные проблемы». Сейчас он отдохнет пару минут, а затем вновь встречи с министрами. Но что же делать с его нынешним источником проблем? Что делать с Энви? Рой нашел потрясающее решение: — Мне необходимо пообщаться с Хелен Фокс. Спустя время, явилась Хелен. Быстро пропустив формальное приветствие, Рой перешел к главному: — Ты ведь уже посвящена в детали… После произошедшего конфликта я не могу его казнить… Но и отпустить мы его не можем, — вздохнул Рой. — Что предложишь с ним делать? Блондинка в недоумении закатила на него глаза. «Это не в моей компетенции!» — молча читался ответ в ее глазах. — Я хочу услышать просто мысли в слух. Хочу услышать Ваше мнение. Ответственность за дальнейшее решение судьбы узника Вас не коснется, — поспешил успокоить Хелен фюрер. — Ну а что Вы сами хотите, господин фюрер? — начала с козырей Хелен. — Я… Не спрашивай меня об этом… — Ясно, — понимающе кивнула Хелен. — Я хочу кое-что прояснить. Пусть Вам это кажется невообразимым!.. Но для Энви еще не все потеряно. У него есть шансы измениться. Он действительно еще может сформироваться как адекватная и вменяемая личность. Наладить отношения с людьми. И даже… Послужить им. Рой недоумевающе вздернул бровью. Послужить? К чему она клонит? — Есть конкретные предложения? — вопросительно махнул рукой Фюрер. — Да, есть… Я, правда, об этом особо не думала, это же не моя работа, — пожала плечами Хелен. — Ну… Например, вернемся к истокам? Какой изначальной целью была идея о создании гомункулов? Вечные бойцы! Бессмертные солдаты. Это и были те самые идеалистические целы ученых, что сотрудничали… Нынче, с бывшими генералами у власти в прошлом. Утопическая мечта о бессмертных воинах, которым не нужна ни еда, ни вода, ни сон, ни любовь. Короче, биологическое оружие. Хелен сделала небольшую паузу, потирая шею: — Все-таки он был тренированный боец, у него есть навыки и умения… А еще он «бессмертный», если его философский камень не разряжать до предела. У него есть навыки в шпионаже. Его сама по себе внешность и суперспособность менять облик для этой участи просто идеальны… Он может стать таким первым. Первым и единственным «бессмертным воином» аместрийской армии. У Роя дрогнула рука после ее слов «менять облик». Хелен это заметила. Она знала, что Хьюз умер как раз по этой причине. Да и вообще, не стоило ожидать, что фюреру понравится эта идея. — Прошу прощения, что навеяла неприятные воспоминания, — равнодушно буркнула Фокс. — Ничего, продолжайте, мне необходим мозговой штурм и поток свежих мыслей… — Ах… Ммм… — Хелен поправила прическу, на ходу придумывая новые идеи. Только сейчас она стала переживать, чтобы не ляпнуть очередную бредятину. — Вам бы не помешал такой телохранитель… Он может быть хорошей мишенью и приманкой для особо опасных преступников. Физически он очень вынослив. Так же его можно отправлять на места повышенного риска. Например, в случае пожара спасти заложников, в качестве «рабочей лошадки». Так сказать, искупать грехи перед человечеством… Мустанг напряженно слушал. Он долго не отвечал Хелен. — Эх! Я прошу прощения, но я все-таки медик, а не военный стратег! — вновь взяла голос Фокс. — То, что я перечислила, я проговариваю, основываясь на особенностях его личности и способностей, как индивида. А при условии положительно сформированных отношений в будущем, мы можем получить колоссальные результаты! — Угу… — только и буркнул Рой. И умолк. Они помолчали где-то еще минут пять. Мустанг думал о чем-то своем, Хелен напряженно ждала его ответа. Наконец, она не выдержала: — Ну так что?!. — Я не могу сейчас сказать конкретно что-либо о его будущем… А что мы можем сейчас сделать, чтобы точно знать, что этот убийц… Кхем!.. Гомункул сможет стать управляемым? Что надо сделать, что бы он стал адекватным для социума? — Как минимум применить более лояльные методы. Снизить количество рискованных и радикальных экспериментов. Проводить больше пассивных наблюдений. Тестов для изучения их души… Словом, метод кнута сменить на пряник, — коснувшись пальцем подбородка, сказала Хелен. — Лучшее всего! — Чего? Души? — искреннее удивился Рой, — у гомункулов же нет души!!! — Зато у гомункулов есть эмоции, интеллект и чувства, — пробубнила Хелен. — Что и дает в совокупности определение «душа», с точки зрения науки… — Хорошо, допустим. Вот и займитесь им пока что. Помимо гомункула у меня есть другие дела. Я полагаюсь на Вас и вашу ответственность, Хелен. — Спасибо, Рой Мустанг! — усмехнулась Хелен. Она смаковала свое превосходство и уникальность… Ей было приятно, что Рой условно показал ей свое уважение… Но вдруг оказалось, что докторше этого было недостаточно. Все же Фокс не понравилось, что на нее только что спихнули ответственность за Энви. За секунду, довольная и спокойная Фокс взорвалась от возмущения: — Пфф!.. Ну отпустите Вы уже меня к моим особо опасным психам! У меня тоже есть работа в государственной больнице для особо опасных преступников! Моя работа с гомункулами тут закончена, серьёзно! — настаивала Хелен. — Он же даже не маньяк… Скучно! — Он — не маньяк?! Ха-ха-ха! Хоть Вы и доктор, но тебе с ним не доводилось встречаться на поле боя!!! — возразил Мустанг, переходя внезапно на «ты». — Зато у меня большой опыт! И я прекрасно умею отличать здоровую психику от больной! Этот зеленоволосый ублюдок радовался, испытывал садистскую радость, нанося каждый удар! Потому что он знает, что имеет силовые привилегии! Ему весело убивать мирных! Он даже пытался устроить бойню между нами, когда мы оставили его без сил!!! — чуть ли не прошипел Мустанг, меняясь в лице. — И ты хочешь сказать, что все это раз — и пропало, вылечилось, ушло?! Не ври мне, Хелен!!! Это не возможно! Не надо быть доктором, чтобы понимать такие элементарные закономерности! Не бывает чуда, не бывает быстрых изменений по щелчку пальцев!!! Кстати, ты уже один раз соврала мне. Я прекрасно это заметил!.. Или ты думала, я поведусь на эту байку с энергиями?!. — Да, действительно, — не дрогнув голосом, холодным, спокойным и самоуверенным тоном продолжала Фокс. — Я озвучила гипотезу Лоуренса (один из 7-ми научных специалистов под руководством Хелен). Она не самая удачная, но я не отрицаю, что она все еще может подтвердиться. Ох, ну как бы тебе объяснить случай Энви в двух словах?.. О! Слушай, Рой Мустанг, вот ты состоишь в церкви? — Что?.. В церкви?.. — растерялся Рой от столь резкой перемены темы разговора. — Вынужденно посещаю из-за статуса фюрера, и то по необходимости. Но я атеист. — Да… Я не о твоем религиозном предпочтении… Я имею в виду состоишь ли в общине? В секте, грубо говоря… — А по-твоему это одно и то же? — усмехнулся от такого нахального сравнения Рой. — Н-да, честно сказать, за всю жизнь так и не нашла различий, — лениво протянула Хелен и предпочла отдать внимание собственным ногтям, нежеле персоне Роя. — В общем… Представь, что ты в секте. В секте тебе подобных. И у Вас есть идол. Который без сомнений для Вас авторитет, и все следуют его воле, словам, постулатам… А теперь представь, что ты пришел в этот их «мирок» и сразу встретил «Его». То есть, это не было путем длительного процесса и какого-нибудь религиозного роста, от низшего до высшего ранга, а так сразу — хоп, и все в момент свалилось на твою голову! И стоит убрать этого идола из твоей жизни, и ты — пуф! — Хелен издала звук хлопка. — Ничто! Пустышка! Разбит, сбит с толку. Больше нет никакой уверенности в завтрашнем дне, смысла жизни и планов на будущее! Не видишь смысла в прошлой жизни, нет даже плана на «завтра». Такие люди нередко кончают жизнь самоубийством. Рой резко глянул на Хелен. Он усомнился, знает ли она, что Энви как раз и был самоубийцей? Или она это специально сказала?.. — Конечно, некоторые отклонения за время исполнения роли «киллера» у него, безусловно, сформировались, но с этим может справиться и клинический психолог, — продолжала Хелен. — А мне тут уже делать нечего. Пичкать таблетками его бессмысленно. По квалификации социопатии у него эмоциональная нестабильность вперемешку с нарциссизмом. Но он не «хищник». По себе знаю… Так… Потеряшка. Мустанг засомневался. Он не просто так доверил наблюдать гомункула именно Хелен. Энви и Фокс были как бы на равных: социопат социопату мозги не промоет ни дешевыми, ни изощрёнными манипуляциями. Да и к тому же, вероятность флирта со стороны Фокс можно было исключить сразу. Рой был уверен в ее беспристрастности к «объекту» на все сто процентов. Вот зачем он держал именно ее. — Я — фюрер, последнее и верное решение за мной! И я даю ответ, когда считаю нужным. Это понятно, доктор Фокс? -шелковым тоном пояснил Мустанг. — Я не буду снимать тебя с этого дела. Ты нужна нам, именно ты! — Уф… Ответ понят. Принят. Разрешите идти? «Вот бл**, влипла я. Это надолго», — подумала Хелен, закатив глаза. Хелен тяжко вздохнула. Дома ее ждал будущий муж… Раньше она могла положиться хотя бы на него, свалить какую-никакую работу. А теперь по ее же личному приказу он был отстранен от исследований. Хелен была вынуждена отстранить Марко от Энви после инцидента с камнями. Разговор у них прошел достаточно гладко, хотя Марко остался недовольным. *** О том, как происходил тот самый разговор, и кто такая Хелен Фокс? Хелен с горящими от злости щеками вызвонила Марко для разъяснений в тот же самый день, когда Энви сообщил Хелен о «тайных увлечениях» Марко. — Скажи-ка мне, пожалуйста, зачем ты приставал к пацану?! — без лишних церемоний и намеков спросила Фокс. — Что? — усмехнулся «Человек-праздник», — ты о ком? — О нашем подопытном, — язвительно усмехнулась Хелен. — Марко, на кой черт?! Твои действия расцениваются как домогательство! — Чего? — продолжал клеить дурачка Марко, — Ой, бу-бу-бу, Хелен, какая серьезная! Во-первых, я не приставал… Во-вторых, он меня совсем не интересует. Ты же знаешь, КТО меня интересует… — Я знаю, Ласт, — спокойно, как почетный член клуба «поклонников Ласт» ответила Хелен. — Но он же не Ласт! И если у него нет склонностей к мужчинам, то какого черта?! Марко начал злиться: — Он может изменять внешность, ты прекрасно знаешь! Я дал слабину: ну послал воздушный поцелуй! Но я думал о НЕЙ, понимаешь?! Словно он — это ОНА. — Да, но он — не она. И поцелуйчик ведь был сначала, а потом была просьба показать белье, верно? — холодной бритвой держала оборону Хелен, так как Энви рассказал ей весь инцидент в мельчайших деталях. — Да какая к черту разница?! Все равно ничего не было!.. Я не заставлял его! Я предложил обмен. Равноценный. Услуга за услугу. Он отказался. Все! К тому же, кто еще об этом знает? — сверкнул очками Марко. — Кто эму поверит?! Психопату-убийце, хах!!! Какие доказательства, кроме его слов?! Молоть языком, особенно в его случае, мало чего стоит… — Да не бухти ты, — сбавила обороты Хелен. — Знаешь, как для бабника с твоим стажем, все это меня не сильно удивляет, но… Знаешь, что удручает? — Хелен сомкнула руки на груди, — что ради своей похоти или любви, уж не знаю, ты был готов пойти под трибунал! Устроить переполох и принести в жертву людей! Это уже за гранью! — Но ведь не пошел же, чего теперь переживать? — пожал плечами Марко. — Действительно… — иронично закатила глаза Фокс. — Н-да, к твоему счастью, но… Но я не могу закрыть на это глаза. Мне придется… — Не понял?!.. Хелен! — вдруг перешел на высокий тон Марко, — не забывай, я тоже знаю твои секреты!!! Хелен лишь иронично засмеялась. Она не зря выбрала Марко… Она знала, какой мужчина ей нужен. Его модель поведения… *** Хелен Фокс родилась в семье наследственных социопатов, где этот «дар» передался ей по линии матери. Ее матери он достался от деда, как ни странно. Поэтому у Хелен было еще пять внебрачных тетушек, но мама — законная наследница. Мать Хелен не сильно жаловала дочь — отсутствовала дома до глубокой ночи, капризы и скандалы чуть ли не до утра, битая посуда, попытки суицида, высосанные из пальца обиды и драмы, алкоголь, сигареты, наркотики, женские истерики… Из-за таких перепадов настроения время от времени ее клали в психиатрическую лечебницу на реабилитацию. Но в «высшем обществе» этого никто не знал. Лила Фокс всегда «уезжала отдохнуть заграницу». Так как на фоне всего этого она заимела славу одной из лучших художниц своего времени. Все боготворили ее талант, не смотря на то, что картины она писала не так уж часто и в маленьком количестве. В этих семейных отношениях больше всего пострадал Метте Фокс, отец Хелен. Он-то был «нормальный», и уживаться с капризами своей супруги с каждым годом становилось тяжелее. И пришел такой день, когда это стало совсем невыносимым. Сам он был адвокатом, хорошим специалистом, но, к сожалению, гением его не считали. К тому же, он усовершенствовал свое мастерство и добился всего используя влиятельный авторитет Фоксов… А еще он любил, действительно полюбил в юности Лилу Фокс, но с социопатом надолго счастливым оставаться невозможно… «Это ты сделал меня несчастной!!!» -вопила частенько Лила вечерами, когда он не пускал ее на очередную гулянку. Метте пытался как-то исправить эту ситуацию. Уделял время дочери, кормя надеждами, что мама «скоро придёт в норму»… Но Хелен в этом не нуждалась. Потому что уже с детства приобретала черты, как и ее мать. В конце концов Метте смерился. И стал появляться в компании некой Мисс Трейси, студентки медуниверситета. Именно она привила и распалила страсть к медицине у Хелен. Становясь старше, Хелен все больше замечала свою особенность: нелюдимость, отгороженность от социума, невозмутимость, небольшая путаница в эмоциях, равнодушие, невозможность найти друга… Именно друга. Нет, приятелей у нее было много. В классе она была самой популярной: ее родословная и состояние делали для юной леди преимущество, внешность красотой не обошла, а еще ей чрезвычайно хорошо давались науки, связанные с медициной. Но стоило Хелен выйти за порог школы, как все общение с ровесниками теряло смысл и краски. Никто не мог удержаться с ней в компании дольше, чем на пару минут. Словно невидимым магнитом с отрицательной силой, от нее все шарахались. Это было какое-то странное чувство… Пустоты, которая, как и говорила мама, «разъедает, и ты ничем не можешь ее заполнить». Поэтому Хелен попробовала сигареты, алкоголь, секс в подростковом возрасте, но это было все не то… А к пятнадцати годам она поняла, что ее предназначение — это карьера. «Куда будешь поступать?» — спросил отец за завтраком. «В медицинский». «Прекрасно, станешь доктором, может придумаешь какие-то таблетки, чтобы вылечить наш мозг», — иронично сказала Лила. «Я пойду на передовую в помощники медсестрой, а потом стану военным доктором», — ошарашила всех Хелен. Все члены семьи уставились на нее с огромным недоумением в глазах. «Я посвящу себя карьере. Потому что миссия рода Фокс — нести гениальность в этот мир!» — самодовольно заявила Хелен. «Молодец, детка! — погладил ее по голове дедушка. — Раз решила так, будет так. Такая юная, а уже такие мудрые мысли!..» Так Хелен попала в институт. Но до института ей довелось испытать роль медсестры, затем помощника доктора. Ишварская война шла в самом разгаре. В это же время она познакомилась с Марко, который был ее одногруппником. На поле боя Хелен заработала авторитет лучшей медсестры. Она настолько быстро и точно ассистировала, что со временем ей разрешили оперировать самостоятельно. Опять же, не без участия связей, но наставники-доктора были со спокойной душой. У девушки был настоящий запал, страсть! Также феномен столь быстрой карьеры Хелен был связан с нехваткой специалистов. Добровольцы «в поле» неохотно шли. Это был шанс Хелен наверстать способность и умение сшивать человеческие ткани, освоив профессию хирурга. Но и этого ей было мало… В шутку она называла себя «монстр-добродетель». Марко-младший тоже оказался на передовой, но он был скорее целитель. Он стремился усовершенствовать способности философских камней доктора Марко. Это был лишь вопрос времени, когда они начнут работать в паре. Когда Хелен и Марко работали вместе, им было не страшно, даже если наркоз закончит действовать. Оба владели феноменальной моторикой рук. И еще они словно оба впадали в какое-то свое особенное веселье и безумие… Но это никому не вредило, результат их работы приносил лишь положенный результат — пациенты выживали и приходили в норму. По-своему одержимые, но они спасали человеческие жизни. Уже тогда Марко начал увлекаться девушками. Хелен, будучи способной показать себя, была не против такого романа. Вспыхнула искра, и начался бурный роман… Правда, так же быстро он и потух. Марко понял, что ее интересует только карьера. И она ему наскучила. А Хелен углубилась в работу, вычеркнув Марко из списка своего внимания. Затем их дороги разошлись и… Вновь встретились. Марко так и остался бабником-одиночкой, а она — социопаткой. Правда, со временем старшие врачи стали замечать эти «особенности Хелен», и чтобы хороший хирург в миг не лишился своей работы (которая спасала многие жизней), миссис Берри, куратор медвуза, взялась за психологическую коррекцию Хелен. Было непросто, но Хелен заставляла себя меняться. И хоть социопатия не лечится, а лишь корректируется, она смогла искусственно выработать привычки, которые помогали и напоминали, в какой ситуации лучше смолчать, сдержаться, а где лучше улыбнуться и пошутить. Она работала над собой, вместе с тем и познавала психиатрию. Таким образом она стала психиатром, нырнув в новую увлекательную сферу научной медицины. Конечно, временами она ленилась «быть хорошей», как и все остальные люди. Марко же, казалось, не изменился ни капли… Да и корректировки поведения ему были ни к чему. Ему и так хорошо. Но… У него нет денег. А у Хелен есть! Время шло, и вот им обоим пришла пора менять социальный статус. И если Марко и его холостяцкий образ жизни были лишь на руку, Хелен не могла игнорировать историю и статус своей семьи. Ей надо было выйти замуж хотя бы для галочки. Поэтому Хелен и Марко были, как ни странно, идеальной парой. *** Марко знал о ней все. И это давало ему преимущество манипулятора. Он попытался прибегнуть к шантажу, чтобы не потерять свое тепленькое местечко. Но вот только… фюрер тоже досконально знал биографию Хелен. И ее социопатия его не смущала: — И что?! И кому ты это побежишь рассказывать?! Рою Мустангу или Ризе?! Все и так знают! — пожала плечами Хелен, — Фюрер видел мое личное дело! — Уверен, в твоей биографии можно найти такие моменты, которые его обязательно заинтересуют… — прищурился Марко, вжавшись рукой в поверхность стола. — Так, Марко, — положив руку на бедро, смахнула волосы с лица Хелен. — Я не понимаю, что тебя не устраивает?! Ты хочешь встречаться с женщинами — пожалуйста! Тебе нужны деньги для твоих экспериментов — они у тебя будут! Только не переступай черту адекватности, все! Все, что я от тебя прошу! Или ты уже готов от всего этого отказаться?! — Хочу, — резко усмехнулся и как-то по-особенному посмотрел он на Хелен. — Очень хочу! — Вот и не корчи из себя обиженного. — Ладно, делай что хочешь, — сдался Марко. — На самом деле, мне тут больше нечего делать… Может так и лучше будет для всех. Вернусь в свой исследовательский центр… Он сделал пару шагов, максимально сократив пространство между ним и Хелен. Фокс это нисколечко не напугало и не смутило. Наоборот, у нее в глазах горели огоньки призрения и азарта… — А еще знаешь, что я хочу?! Тебя… — Да что ты?! — оскалилась Хелен, ни на шаг не отдаляясь. — Похотливая ты псина!.. Эти слова, как спусковой крючок сработали на Макро, и тот буквально вжал Хелен в стену. Она вздохнула, но не сопротивлялась. Одной рукой он потянулся к ее блузке, второй ухватил за волосы… А затем вовсе повалил на стол… Эта парочка психов очень уж любила бурный секс. Хелен отстранила Марко, чем напаскудила его карьере… Но по сравнению с любым другим врачом-исследователем он все равно был настоящей «рок-звездой»! За ними уже выстроились очередь желающих ректоров, дабы заманить на работу в свой университет. Всем же так любопытно узнать из первых уст, что из себя представляют гомункулы!