Всё имеет своё время

- Анна Викторовна, я могу видеть Вас наедине, где нам никто не помешает... Я так много должен Вам сказать... - его слова крутились в голове, словно нанизанные на механизм шарманки. - Боюсь... Нет-нет, не боюсь, я чувствую, что слова будут потом... Всё имеет своё время... Время выбора уже миновало... Тогда... Той ночью... А какое же время наступило сейчас? - и озноб, скользнувший вдоль позвоночника, сорвал с губ лёгкий стон, Анна удивлённо взглянула на своё отражение в зеркале: это была она сегодняшняя, но с сияющими глазами барышни, покорённой приезжим столичным следователем... - Эта история... Арслан... Марфа... - ей стало тяжело дышать, - какие они смелые! -движения по комнате были хаотичны. - Завтра... Завтра Антон Андреевич уедет в Михайлов, - она резко села к трюмо, - но... я не могу ждать до завтра... сегодня... сейчас...       Неумолимо надвигался вечер. - Надо торопиться! - единственная мысль билась в мозгу, пока Анна собиралась, следуя вмиг родившемуся плану: скинув из окна комнаты небольшую дорожную сумку, прислушавшись к тишине, она спустилась вниз. - Домна, а где мама? - В комнату удалилась, - молодую женщину изучал дотошный взгляд служанки. - А куда это Вы под вечер? - В больницу, - непринуждённо ответила Анна, - пойду, пожелаю маме спокойной ночи, - и дочь направилась внутрь дома. - Постойте, Анна Викторовна! Мария Тимофеевна только уснула, я от неё. Может я передам... Не стоит её сейчас тревожить. Будьте спокойны, я побуду с ней, - решительно заявила Домна. - Думаю, мне придётся задержаться с утра, а к обеду постараюсь вернуться, - уже направляясь к входной двери, добавила Анна, замирая внутри. - Приготовлю Ваш любимый суп! С фрикадельками! - радостно согласилась служанка.       Спустившиеся сумерки были на руку молодой женщине, до цели своего путешествия удалось добраться без происшествий. - Барышня, Вам нужен провожатый? - последовал вопрос, после заполнения необходимых документов. - Нет, спасибо. Я на одну ночь, все вещи при мне, - сдерживая дрожь, ответила Анна. - Пожалуйста, номер восемь, - и в руку лёг заветный ключ, пронзивший холодом горячую ладонь. - Завтра! Завтра я поговорю с Анной! - Штольман метался по комнате. - Я и так поступаю подло, срывая поцелуи с её уст... - он опёрся руками о стол в поисках опоры: пережитые ощущения захлестнули его.       Стук в дверь вернул его в реальность. - Да... Да, иду! - нервозно ответил он, неохотно возвращаясь к действительности. - Яков Платонович... - на вдохе произнесла Анна. - Анна Викторовна... - можно было подумать, что он вообще перестал дышать. - Могу... Могу я войти? - испытывая неловкость, спросила она.       Штольман жестом пригласил её, не в силах вымолвить ни слова.       Дверь закрылась, отгородив их от всего мира. Желанный миг... Но Яков знал, что не может даже помышлять о нём, пока... - Я... Я... - нерешительно, и сбиваясь, первой нарушила тишину Анна, поражённая бездействием Штольмана, по пути мечтавшая сразу попасть в долгожданные сильные объятия. - Завтра наступило сегодня! - понял он, и не сходя с места, начал. - Дорогая Анна Викторовна! - последовал его тяжёлый вздох. - Прежде чем сделать хоть шаг в Вашу сторону, я должен рассказать о событии, которого было не избежать, - наступила пауза, после которой полились факты сплошной чередой. - Вы для меня были и есть светом, на который я иду, о котором я мечтаю, к которому я стремлюсь всем сердцем и всей душой. Но большАя часть моей жизни прошла на грани темноты и света... И мрак отпускает тяжело... Я женат. Женат фиктивно. Женат на Нежинской, - он не отпускал взглядом, потемневшие на последних словах глаза, любимые глаза. - Этот шаг был сделан ради ЕЁ ребёнка, - это было сказано не для оправдания, а для понимания, что он не мог поступить иначе. - Я готов дать объяснения, если Вы готовы их принять. Уважаю Ваше решение, если Вы посчитаете нужным их не допустить. Но прошу Вас поверить мне, что если бы не Вы, я бы уже сдался... Аня, Вы - моя жизнь! Я из мрака стремлюсь к Вам, олицетворяющей свет... - На Нежинской... - ответные мысли рождались параллельно его словам. - Почему? Почему я до сих пор здесь? - она не сводила с него глаз. - Её ребёнка... Надо же, у неё есть ребёнок... - искренне удивилась Анна, вызвав в памяти образ фрейлины императрицы. - Объяснения? Да, конечно, они помогут лучше понять Вас, Яков Платонович. Но, раз Вы так поступили... значит, у Вас не было другого варианта, не идущего вразрез с Вами... Вами... Дорогому мне... Я верю Вам... - Анна осознала, что он замолчал.       Штольман видел по её движению глаз, по ставшему отсутствующим взгляду, какая работа ведётся ею внутри себя, и понимал, что именно сейчас эта единственная женщина или станет его навеки, или навсегда оставит его во мраке, он знал, что воспользовался важным для неё козырем - ликвидировал одну из тайн, стоящих на их пути. - Я понимаю, как важно для Вашей семьи доброе положение, респектабельность, уважение... - его голос разорвал гнетущую тишину. - А Вы не задумывались, что важно для меня? - неожиданно она не дала ему договорить, стоя напротив, мертвенно бледная. - Анна Викторовна... - он был поражён... - Я ждала Ваших слов... когда Вы были рядом... я ждала и верила, что Вы живы, потом... когда Вы исчезли... И... - она глубоко-глубоко вздохнула, - и я верю Вам сейчас, если Вы так поступили, значит, не было другого варианта. Но я не могу больше ждать .. - она как-то беспомощно повела руками. - Когда Вы рядом... - Аня... - Яков первым нарушил статичность и в то же мгновение уже держал её в своих объятиях. - Аня... - он сдерживал себя, но источаемая ею чувственность, рушила все возводимые им барьеры. - Я тебе верю... - прошептала она у самого уха, пленяя своим ароматом. - Я люблю тебя... - его поцелуи жгли податливую шею, - я тебе верен! - он отстранился, чтобы увидеть её глаза. - Яков... - она позвала его, ощутив холод, как только исчезли горячие объятия, и в их поиске встретилась с красноречивым глубоким взглядом, - я люблю Вас...       Тёплые ладони повторили нежный овал лица, его губы коснулись её: он целовал, разжигая желание и страсть в невинном теле, тот единственный раз помог им дожить до сегодняшнего, он стал невидимой нитью, связавшей их на неведомом расстоянии друг от друга... Её ладони легли ему на талию, даже сквозь ткань, обжигая прикосновением. Его руки заскользили по ней, позволяя в объятиях соприкасаться друг с другом теснее и теснее. Лёгкий, едва уловимый стон сорвался с приоткрытых губ... Он коснулся витиеватых замочков на женском одеянии...       Штольман наслаждался податливостью Анны: от его жадного взора её укрывало лишь кружево сорочки на тонких бретелях, позволявшее любоваться темнеющими ореолами сосков, да будоражить своё воображение, белеющим пятном в области бёдер. Он сумел, освобождая её от одежды, скинуть с себя жилет и рубашку, подставив себя под исследующие ладошки и глаза. Сначала несмелые, они становились всё жарче и настойчивее. В ответ он ласкал по очереди её грудь своей ладонью, задевая возбуждённые соски большим пальцем: вторая его рука цепко держала Анну. - Яков! - и она сама вздрогнула от эмоциональной наполненности в его имени... - Я люблю тебя... - он перебирающими движениями пальцев поднял сорочку на уровень талии... и затем ловко освободил Анну от неё.       Погружающие в негу ласки, наградили его слух тонкой музыкой страсти: его язык и губы кружили по девичьей груди.       Яков встал перед Анной на колени, их взгляды встретились... Он не спеша избавился от последнего предмета одежды на теле любимой, тончайший батист был отброшен в сторону.       Штольман обнимал своё сокровище за бёдра, его ладони ласкали округлые ягодицы, а губы осыпали поцелуями манящий треугольник...       Почувствовав её пальчики, закружившие по его голове, Яков нашёл языком в своде заветной складочки набухшую бусину, и комната наполнилась прерывистым: - Ммм...       Подхватив и уложив Анну на кровать, он присоединился к её полной наготе....       Она лежала открытая под его пожирающим взглядом... Он накрыл её собой, припав поцелуем к ищущим губам. Налитая горячая плоть лежала поверх лобка, провоцируя неискушённую чувственность на откровенные движения. Возвысившись меж белоснежных разведённых бёдер, Яков направил себя в напитанные соком створки... Нависая над любимой он наполнялся желанными звуками, признаниями, ловя любое мимолётное движение... Он вёл её в вечном танце! - Яков! Яков! - Анна позвала его, охваченная новыми ощущениями: дрожь завладела ею. - Я здесь! Я с тобой! - и он отпустил себя… тёплые струи полыхнули по её втянутому животу...