Родственная душа есть у всех

В детстве Нико только и мечтал, что о прикосновении родственной души, об отпечатке, который навсегда останется на его коже. Он видел сны о том, как у него с кем-то возникает духовная связь. Но ничьи отпечатки не задерживались на его коже больше пары минут, только Бьянки, и растерянность сменилась отстранённостью. Потом погибла Бьянка, началась война с титанами, он попал в Тартар, случилась очередная война… а чьи-либо прикосновения и вовсе перестали оставлять на его коже заметный след — лишь слабые цветные полоски на бледной коже. И в конце концов Нико перестал желать чужих прикосновений. Это было слишком больно. Он видел руки других людей, их запястья, и на всех был хотя бы один постепенно бледнеющий отпечаток чужой ладони или пальцев. На его же теле не было никаких отметин. Последним ударом стало прикосновение Перси: тот беспечно обхватил его запястье пальцами, и вскоре сердце Нико сжалось от боли. Перси не был его родственной душой: отпечаток цвета морской синевы продержался лишь час, и едва Нико позволил себе надеяться, что его чувства взаимны, как он исчез. С тех пор он никому не позволял себя коснуться. Он всегда носил одежду с длинными рукавами, а если к нему тянулись, то резко отдёргивался. Люди сочли его отстранённым, хотя на самом деле он просто избегал боли. Он постепенно примирялся с тем, что у него родственной души нет. Такое случалось. Правда, у всех вокруг была предназначенная судьбой половинка: Аннабет и Перси впервые коснулись друг друга, взявшись за руки, и на её ладони красовался синий отпечаток, а на его — след цвета индиго. У Джейсона на шее был отпечаток кончиков пальцев Пайпер; у неё — след на бедре. За ухом у Хейзел было свидетельство того, что Фрэнк когда-то откинул назад прядь её волос, а отпечатки её пальцев были на его бицепсе. Все они гордились этими знаками, а Нико просто завидовал. *** Уилл был вполне уверен, что Нико торчит в лазарете не столько из желания помочь, сколько в попытке укрыться от жары. В общем-то, он и не помогал: просто сидел на одной из свободных коек и со скучающим видом листал какую-то папку. — Готово, — бодро заявил Уилл, закончив перевязку. На руке Фрэнка остались сияюще-золотые отпечатки его пальцев, но он знал, что через пару часов те исчезнут. — Постарайся на будущее держаться подальше от вооружённых одиннадцатилеток. Сам знаешь, какими они бывают неуклюжими. — Оки, — Фрэнк с улыбкой поднялся. — Спасибо, Уилл. И он вышел, похлопав Уилла по плечу. Тот из-за жары был в майке-безрукавке, и на его загорелом веснушчатом плече остался отпечаток ладони, бодро-фиолетовый, не похожий на тёмный оттенок фиолетового Рейны. Уилл улыбнулся, бросив на себя взгляд в зеркале, пока поворачивался к Нико: его светлые волосы были убраны под бандану, спасавшую от пота, и не скрывали плеч и предплечий, покрытых многочисленными цветными следами прикосновений всех, кого он сегодня осматривал. Казалось, он был покрыт брызгами разных красок. — Что там листаешь? — спросил он, записывая данные о травме Фрэнка. — Уголовные дела, — рассеянно ответил тот. Уилл вытаращил глаза. — Что? Где ты их взял? Нико бросил на него мимолётный взгляд, и его глаза показались Уиллу омутами тёплой вязкой тьмы. — Не парься об этом. — Что-нибудь интересное? — с любопытством спросил Уилл, подходя ближе. Он перегнулся через плечо Нико, и тот отдёрнулся, сдвигаясь в сторону. Уилл сглотнул, ощутив укол вины и разочарования, и подался назад. Этим долгим, тёплым и ленивым летом Уилл каждый день проводил с Нико. После войны и всей этой истории с Аполлоном им нужен был перерыв — особенно Нико. И последние четыре месяца казались благословением в сравнении с ужасами последних двух лет, и Уиллу думалось, что Нико — лучшее, что случилось с ним за это время… может быть, и за всю жизнь. В общем, он вроде как безнадёжно влюбился. И, конечно, не взаимно. Во всяком случае, Уилл даже не знал, сколько продержался бы его отпечаток, потому что Нико не позволял себя касаться — никому, кроме разве что Хейзел. И хотя Уилл всей душой стремился уважать его границы и душевное равновесие, он каждый день испытывал ужасное искушение дотронуться до него хоть кончиками пальцев. Хотя бы ради того, чтобы узнать, сколько продержится его след. Но мысль о том, что через пару часов след может исчезнуть, пугала и помогала сохранять дистанцию. — Ну… Пайпер промышляла кражами, но записей меньше, чем я думал. — Использовала свои чары. — Ага, наверное. — Нико перевернул страницу. — Лео замешан в небольшом поджоге, а Аннабет в мошенничестве с кредитными картами… Что? 2006? Ей же было семь! — Неслабо, — ухмыльнулся Уилл и вернулся к своему столу. — Уилл! — воскликнул вдруг Нико. — Это ещё что за хрень? Обвинение в краже?! Уилл невинно улыбнулся. — Помнишь ту битву с титанами на Манхэттэне? — Нико кивнул, уставившись на него, как на призрака. — Ну, раненых было полно, а запасов не хватало. Небольшой набег на аптеку… Но я попал на камеру — ну и началось. Но Хирон со всем разобрался. — И на тебя заведено дело! — изумлённо воскликнул Нико. — Ну мелочь же, — Уилл пожал плечами. — На тебя наверняка тоже. — Нет, — фыркнул Нико, закрывая папку. — Меня не ловили. — Ну, не все могут перемещаться по теням, — поддразнил Уилл. Нико закатил глаза, поднялся и с зевком потянулся. Его футболка задралась, обнажив бледную полоску кожи, и взгляд Уилла метнулся к ней в поисках отпечатка родственной души, но нет. Кажется, Нико был единственным, на ком не было никаких отпечатков. — Пойду вздремну, — сообщил Нико. — Честное слово, ты только и делаешь, что спишь. — Ещё с тобой тусуюсь. — Кстати, — вспомнил Уилл, — я завтра собирался в приют для животных. Не хочешь со мной? — Неа. — Нико скорчил рожицу. — Ты же знаешь, животные меня ненавидят. Для них я пахну смертью. — Тот кот-скелет всюду за тобой ходит. — Ну малыш Боб-то уже умер, — заметил Нико. Он так серьёзно об этом говорил, что это было даже мило, и Уилл в который раз подавил желание его коснуться — потрепать по щеке, взъерошить волосы… Отогнав разочарование, он улыбнулся. — Ну пожалуйста. Не хочу ехать один. — Возьми Кайлу, — закатив глаза, Нико скрестил руки на груди, но всё же не ушёл, и это давало надежду, что Уилл ещё может его уговорить. Он изобразил свои лучшие щенячьи глазки. — Пожалуйста! Нико вздохнул. — С чего ты вообще туда собрался? И где это, далеко? Уилл расплылся в улыбке. — Это приют при магазине маминых друзей, и у них для меня что-то есть. И это всего-то в Бруклине. Я поведу. — Уж не знаю, доверю ли я тебе вести машину, — Нико сузил глаза. — Пожааалуйста, — Уилл захлопал ресницами. — Отдохнём немного от Лагеря, зайдём в Чайна-таун, и я покажу тебе свою комнату, и… — Ладно, ладно! Поеду, только заткнись. — Класс, — просиял Уилл, но его улыбка растаяла, когда он в очередной раз подавил порыв обнять Нико. Тот нахмурился. — Ты в порядке? — Ага, — Уилл отвернулся. — Да, всё путём. Иди вздремни. Нико ушёл, а он привалился к стене, чувствуя себя подавленным. Он не представлял, сколько ещё сможет это выносить, как долго сможет не обращать внимания на свои чувства к другу. Это было для него слишком. Вздохнув, он посмотрел на себя в зеркало. Отпечаток Фрэнка уже начинал бледнеть, и Уилл знал, что утром, проснувшись, не увидит на своей коже ни одного следа. И он этого не хотел. Он хотел постоянный отпечаток. Хотел отпечаток Нико. *** Нико не мог не признать, что сидеть на переднем сиденье старенького пикапа Хирона рядом с Уиллом было приятно. Это было почти как свидание — поездка в Бруклин вдвоём. Вовсю сияло солнце, и одетый во всё черное, несмотря на разгар лета, Нико приоткрыл окно. Приятный ветерок ерошил их с Уиллом волосы. Уилл сидел за рулём; солнечные очки на веснушчатом носу, яркая гавайская рубашка, сияющие в солнечном свете волосы. Нико отчаянно хотелось его коснуться, и, чтобы сдержаться, он спрятал ладони между бёдрами. Пока он не коснётся Уилла, он не узнает, что они не родственные души — и всё будет нормально. Значит, иногда он сможет притворяться, что они пара — в такие моменты, как сейчас. Он хотел, чтобы они были парой; хотел, чтобы Уилл был его родственной душой — куда сильнее, чем когда-то мечтал о Перси. Мурлыкавший какую-то песенку себе под нос Уилл бросил на него взгляд. — Нико! — воскликнул он. — Я же сказал тебе пристегнуться минут сорок назад! — Я веду жизнь, полную опасностей, — заявил Нико. Уилл, вздохнув, потянулся одной рукой в его сторону. Нико тут же шарахнулся в сторону, выпалив: — Ладно, я пристегнусь! Уилл убрал руку; сердце Нико бешено колотилось. Это было близко… Он пристегнулся, но повисшее молчание казалось ему напряжённым. Вдруг Уилл улыбнулся. — О-о, я люблю эту песню! — Он сделал погромче. Нико никогда не слышал этой бодрой летней песенки, а Уилл стал подпевать ей, жизнерадостно и совершенно не попадая в ноты. Нико улыбнулся, чувствуя, как на сердце потеплело. Какое-то время он просто наблюдал за Уиллом. Ещё час с небольшим — и они остановились на небольшой парковке, а затем вышли на залитые солнцем улицы Бруклина. Эта часть города была симпатичной, а дома — старинными, но красивыми. Уилл не переставал болтать, а потом, к удивлению Нико, вдруг поднялся на крыльцо одного из зданий. — Ты здесь живёшь? — Нико уставился на стены из красного кирпича, огромные арочные окна и цветущие клумбы у крыльца. — Ага, — Уилл словно и не заметил его изумления. Выудив из кармана ключ, он открыл дверь. — Раньше тут жила бабушка, пока не умерла. Мама бывает здесь всего пару месяцев в году, когда она не в турне. — А, точно. — Нико кивнул сам себе, поднимаясь вслед за Уиллом на крыльцо. Турне; она же пела кантри. В тёмной прихожей их встретила приятная после уличной жары прохлада. Они как раз разувались, когда кто-то воскликнул: — Уилл! И радостная женщина, стремительно сбежав по лестнице, бросилась обнимать Уилла. Нико попятился, а тот, рассмеявшись, крепко обнял её в ответ. — Привет, мам. — Ты маленький негодник! — Наоми Солас отстранилась, чтобы полюбоваться сыном. — Боги, с Рождества ты ещё больше вымахал. Навещал бы меня почаще! Она, в отличие от сына, была совсем невысокой. И, хотя Нико всегда замечал в Уилле разительное сходство с Аполлоном, сейчас он заметил, что тот сильно похож и на мать: спокойный взгляд, располагающая улыбка, веснушки, вьющиеся волосы. Она повернулась к Нико. — Ну а кто этот обворожительный молодой человек? — поинтересовалась она. Её глаза сверкнули, а Нико покраснел. — Мам, это Нико, — сказал Уилл. — Мой друг. — Друг, значит? — В улыбке Наоми проскользнуло озорство, и в этот момент она была почти не похожа на Уилла. — Нико, так? — Приятно познакомиться, — пробормотал Нико. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, Наоми порывисто обняла его и прижала к себе, а потом, отстранившись, ущипнула за щёку. Нико застыл и бросил испуганный взгляд на Уилла. Тот выглядел виноватым. — Ты такой милый! — Наоми не заметила его напряжения и направилась вглубь дома. — Идёмте, надо вас чем-нибудь покормить! — Она исчезла, видимо, на кухне. Нико торопливо потянулся коснуться своей щеки. — Прости за это, — прошептал Уилл. — С-след остался? — выдавил Нико. Уилл покачал головой. — Бледный, и уже исчезает. Подавив дрожь, Нико проследовал за ним на кухню. Во время всего обеда (на самом деле китайской еды с холодной газировкой) он оставался напряжённым. И всё же ему было приятно наблюдать за расслабленным общением Уилла с мамой. Наоми постоянно хитро на него косилась, особенно когда Уилл наседал на него, чтобы он ел больше и положил себе овощей. Как будто она что-то насчёт него решила, и Нико не терпелось вернуться на улицу. Он не привык к общению с незнакомцами. — Приют всего в паре кварталов, — жизнерадостно сообщил Уилл, когда они вышли из дома. Мимо проезжали велосипедисты, а соседней улицы доносился гул машин. — Твоя мама милая, — сказал Нико. — Знаю, она немного гиперобщительная… — Уилл снова принял виноватый вид. — Да нет, она замечательная. — Надо было мне сразу сказать ей, что ты не любишь, когда тебя касаются… Нико закатил глаза. — Да забей. И не то чтобы я прямо этого не любил… — Ну, мне ты этого никогда не позволяешь. — В голосе Уилла звучали какие-то странные нотки, но он быстро сменил тему: — Мы на месте. Они вошли в маленький уютный магазинчик, зажатый между кофейней и древней на вид библиотекой; зазвенели китайские колокольчики. Изнутри магазин оказался больше, чем можно было ожидать, и там было полно клеток и аквариумов, но воздух был чистый и свежий. — Я быстро, — сказал Уилл и направился к кассе. Нико подошёл к ближайшим аквариумам; рыбки тут же поплыли прочь, и он нахмурился. Он чуть прошёлся вдоль аквариумов и случайно оказался у кошачьих клеток; коты зашипели. — Сами туда идите, — мрачно прошептал Нико. Все животные его избегали, даже пауки, так что он вернулся ко входу и стал ждать там, в сторонке, чтобы не мешать другим покупателям. Они вовсе не обращали на него внимания, словно он был частью тени. А ему было всё равно; он нуждался во внимании лишь одного человека, и тот как раз… …приближался к нему с невинной, жизнерадостной улыбкой во весь рот, держа в руках… черепаху. — Это ещё что такое? — Мамина подруга нашла её в реке, — восторженно сообщил Уилл. Черепаха была старой на вид и такой большой, что он держал её обеими руками. — Разве не здорово? Нико уставился на черепаху. Та никак не отреагировала. Наверное, ей было на него плевать. — Это черепаха. — Я назову её Краш. — Во-первых, ты её не оставишь… — Во-первых, ещё как оставлю! Я возьму её с собой в Лагерь! Нико вздохнул: — Богов ради. И где ты будешь её держать, умник? — В аквариуме, — Уилл пожал плечами. — И не смотри так! У Дрю есть хомячок, у тебя кот, а у Перси адская гончая. Почему это мне нельзя черепаху? — Ладно, — сдался Нико. — Но нельзя давать ей такое тупое имя. — Ладно, ну и как её назвать? — поддразнил Уилл. — Не знаю. — Нико скорчил рожицу. — Типа… — Как насчёт Микеланджело? — Как художника? — Нико вскинул бровь, и Уилл рассмеялся. — Нет! Как черепашку-ниндзя! Или, может, Сквиртл? — Это ещё что за набор букв? — Это же покемон! Боги, я иногда забываю, что ты из сороковых. — Назови её Панцирный шок, — проворчал Нико, и Уилл расплылся в улыбке: — Класс! Буду сокращённо звать её Шок! — Ты такой ребёнок! — Нико закатил глаза. — Вот, — Уилл вытянул руки, — держи! — Ну уж нет! — Ну же, она такая милая! — Она выглядит, как старушка! Не буду я её держать! — Просто возьми черепаху, Нико. — Иди к чёрту со своей черепахой! — Это жестокое обращение с животными. Возьми черепаху. Уилл буквально толкнул Панцирный шок в ладони Нико, и тот от неожиданности схватил её, боясь, что Уилл её выпустит, и тут их руки соприкоснулись. В какой-то момент они держали черепаху одновременно и дотронулись друг до друга. Оба застыли, потрясённо уставившись друг на друга; Нико, ощущая покалывание в руках, отстранился первым, всё ещё держа черепаху. Уилл откашлялся. — Скажи, она классная? Нико уставился на Панцирный шок, но взгляд против воли скользнув на левую руку, на которой остался тёплый золотой след прикосновения Уилла, яркий и жизнерадостный. Нико сглотнул, подавив лёгкую дурноту. Словно в защитном жесте, он прижал черепаху к груди; Уилл тем временем рассматривал отпечаток на своей руке. Он был чёрным — ясное дело, ну каким же, чтоб его, ещё? — Точно, поехали. — Нико развернулся и чуть ли не выбежал на улицу. Сердце бешено колотилось. Золотистый след на его руке сиял на солнце. Не привыкай к нему, не привыкай, он исчезнет; к глазам подступили слёзы. Звякнули китайские колокольчики, сообщая, что Уилл вышел из магазина, и Нико взял себя в руки. Он ведь знал, что так будет. *** Они вернулись в лагерь к закату. Уилл приятно провёл вечер; они сходили в Чайна-таун, потом немного посидели у него дома. И всё же Уилл не мог не заметить, что Нико рассеян. И ещё тот постоянно одёргивал рукава толстовки, словно пряча его отпечаток на своей руке. Это расстраивало. Обратный путь они провели в молчании, а по дороге Нико и вовсе уснул. По возвращении Нико исчез в своём домике, сославшись на усталость, и Уилл, немного подавленный, побрёл к себе и занялся аквариумом. Его братья и сёстры пришли от черепахи в восторг, а потом и другие жители Лагеря зашли поумиляться, так что Уиллу немного полегчало. Следующий день выдался суматошным из-за захвата флага, а к вечеру лазарет был полон раненых и недовольных полубогов, так что Уиллу было совершенно не до раздумий о каких-либо отпечатках, пока эту тему не подняла Кларисса. — Что у тебя на руке, Солас? — спросила она, пока он перевязывал её руку. — А? — рассеянно спросил он и бросил взгляд туда, куда он указала. Сбоку запястья были видны две чёрные линии от прикосновения Нико, и его сердце пропустило удар. — А, это… Ну, это отпечаток. Кларисса нахмурилась. — Кто это оставляет чёрные отпечатки? — Нико, — пробормотал Уилл. Ухмыльнувшись, Кларисса ткнула его в живот. — Нико, значит? — поддразнила она. Он закатил глаза. — Разве он сегодня с нами играл? — Он редко играет, — пожал плечами Уилл. — Да, но его со вчерашнего дня никто не видел. — О… — Он нахмурился. — В самом деле, теперь я понял, что и правда целый день его не видел. — О-о, волнуешься за него? — Я закончил с твоей рукой, можешь идти. — А отпечаток-то яркий, — заметила Кларисса, поднимаясь на ноги. Она пристально посмотрела Уилла. — Когда, говоришь, он тебя коснулся? Уилл уставился на неё. Сглотнул. Моргнул. Когда, говоришь, он тебя коснулся? Это же было вчера, в середине дня. Уилл начал прикидывать в уме. Сколько же времени прошло? Сейчас было семь вечера, значит… больше тридцати часов! Он снова перевёл взгляд на отпечаток. Сердце бешено колотилось. Отпечаток был таким же тёмным и глубоким, как вчера, и напоминал угольные мазки. Он должен был исчезнуть или хотя бы побледнеть, но он никуда не делся. Это могло значить только одно. Уилл бросился на улицу, не обращая внимания ни на Клариссу, ни на окрики загруженных работой братьев и сестёр, ни на остальных полубогов в лазарете. Сейчас у него в голове было только одно: Нико. Перепрыгивая через ступеньки, он понёсся к домикам напрямик через клубничные поля. Солнце уже пряталось за верхушками деревьев, и у домиков никого не было: кто не торчал в лазарете, тот пошёл на ужин. Уилл надеялся, что Нико у себя, потому что хотел срочно его увидеть. Сердце ныло от нестерпимого желания прижать его к себе. Он был настолько переполнен чувствами, что даже не сообразил постучать и просто ворвался в домик Аида. Лежавший на кровати Нико резко сел. Глаза у него были красноватыми, а волосы — всклокоченными. Он всё ещё был в пижаме и выглядел потрясённым появлением Уилла. Тот застыл на пороге, ловя воздух ртом, и они просто уставились друг на друга. Наконец Уилл, собравшись, закрыл за собой дверь и подошёл к кровати, ошеломлённый тем, какую сильную любовь к Нико испытывает теперь, когда не пытается скрыть её от себя и остальных. Но он замер на полпути, потому что на глаза Нико навернулись слёзы, и это не были слёзы счастья. — Прости, — прошептал Нико. — П-прости, я знаю, что т-ты не этого хотел, что ты з-заслуживаешь кого-то лучше ме… Уилл был не в силах вынести звучащее в его голосе отчаяние, близкое к истерическому. Он мгновенно оказался рядом с Нико и толкнул его на спину, прижав к кровати за запястья так, что руки Нико оказались над головой; тот уставился на него, широко распахнув изумлённые глаза, и у Уилла отняло дар речи от внезапного осознания их близости. Запястья Нико казались нежными и хрупкими; их ноги оказались прижатыми друг к другу. Уилл медленно отвёл взгляд от глаз Нико и бережно повернул его левую руку, чтобы увидеть свой вчерашний след — метку родственной души, сияющую ярко-золотым. Его сердце буквально пело от счастья, и он ощутил себя лёгким, как пёрышко. Он провёл пальцами по коже Нико, и под ними остался новый золотой след. Уилл расплылся в улыбке. — Уилл? — осторожно позвал Нико. Его голос дрогнул. — Ты моя половинка, — прошептал Уилл, сам едва веря в то, что говорит. Нико нахмурился. — И чему ты рад? Я такой… я не вписываюсь. Ты заслуживаешь кого-то луч… Уилл заткнул его поцелуем. Он всегда хотел это сделать — поцеловать Нико. Его губы были такими же мягкими и податливыми, как он и представлял, и Нико выдохнул в поцелуй, расслабляясь и не пытаясь бороться. Уилл выпустил его руки, вместо этого потянувшись коснуться его лица, и подался ближе. Он закрыл глаза, неуверенно добавляя к движениям губ язык — и Нико ответил ему тем же, с той же неуверенностью. Уилл ласкающе водил пальцами по его щекам, чувствуя, что любовь переполняет его с головой. Когда он нашёл в себе силы отстраниться, Нико выглядел запыхавшимся и раскрасневшимся, хотя поцелуй и был неторопливым. — У м-меня всё лицо будет в золоте, — выдохнул Нико. — Я этого и хочу. — Их лица были так близко, что их губы щекотали друга друга, когда кто-то из них говорил. — Хочу, чтобы ты весь был в моих отпечатках. Потому что ты моя родственная душа. Боги, Нико. Ты мой. На самом деле мой. — Взгляд Нико всё ещё выражал недоверие, и Уилл ткнулся носом в его щёку, а потом поцеловал. — Я так давно этого хотел. — Уилл… — Скажи, что ты тоже этого хотел, и я буду твоим навсегда. — Конечно, хотел, идиот, — беспомощно пробормотал Нико и потянулся было коснуться его, но его рука замерла в сантиметре от лица Уилла. — Ну же, — улыбнулся тот. — Но они чёрные, — прошептал Нико, — будет же так… Уилл сам потянулся к нему, вжавшись щекой в его ладонь; и неважно, будет ли он выглядеть так, словно вывалялся в чёрной краске. Он потёрся о руку Нико и поцеловал его в ладонь. Тот выдохнул, тихо, удовлетворённо, и Уилл запустил пальцы в его чёрные волосы. — Мы собираемся… заняться этим? — прошептал Нико. — Только если ты хочешь. — Хочу. — В ответе Нико не было никакой неловкости, и Уилл потянулся снова его поцеловать. — И как именно ты хочешь? — Я… всегда представлял тебя сверху. Уилл вскинул брови. — О, и часто ты это представлял? Нико вспыхнул. — Нет! Заткнись! — Да я просто дразню, — усмехнулся и Уилл и снова его поцеловал, прикусив нижнюю губу. — Я тоже об этом думал, — признался он, спускаясь поцелуями к его шее. — Много. О том, как сделаю это, — он задрал футболку Нико и потянул её вверх, стягивая её через его голову и ещё сильнее путая его волосы. — Я так сильно хотел, чтобы моей половинкой оказался именно ты. — Уилл окинул взглядом торс Нико, и тот поёрзал, явно смущённый, а потом резко выдохнул, когда широко раскрытая ладонь Уилла вдруг опустилась на его живот. Когда он убрал руку, там остался отпечаток его ладони — идеальный, золотистый. Уилл улыбнулся и снова потянулся к Нико; его рука скользила всё выше, оставляя за собой золотой след, и наконец он провёл пальцами по соскам. — Уилл, — выдохнул Нико, и тот поднял взгляд, не без удивления отмечая, как тяжело дышит Нико, как затуманился его взгляд. Тогда он и сам стянул футболку, отбросил её в сторону и притянул Нико к себе, так что тот оказался у него на коленях и они прижимались друг к другу обнажёнными торсами. Уилл уткнулся лицом в ключицу Нико и поцеловал её; пальцы Нико перебирали его волосы. Они молчали, на какое-то время просто отдавшись новым ощущениям. Потом пальцы Нико скользнули ниже, вырисовывая узоры на его плечах, и Уилл улыбнулся. — У тебя есть смазка? — спросил он. — Нет… Я ничего такого не ожидал. А у тебя? — Тоже нет, — вздохнул Уилл. — И где её сейчас взять… — Нико скатился с него, и Уилл вслед за ним упал на бок, устраиваясь к нему лицом. — Но у меня так стоит… — От одних поцелуев? — поддразнил Нико. — Заткнись, — Уилл ущипнул его за талию, и тот придвинулся и потянулся снова его поцеловать. Уилл потянулся погладить его по спине, притягивая ближе и наслаждаясь теплом его тела. Конечно, не обязательно было с места в карьер заниматься сексом, но от поцелуев он сходил с ума от желания. Было ли сейчас уместно признаваться в любви? Он накрыл их обоих одеялом. Вдруг Нико отстранился и скользнул ниже; поцеловав Уилла в ключицу, он перебросил ногу через его ноги и уселся на его бёдрах. Вскоре он уже целовал его грудь, а его ладонь оставила глубокий чёрный отпечаток под самым сердцем Уилла. — Куда собрался? — выдохнул Уилл, но Нико уже скрылся под одеялом. Ответом на вопрос послужило проникновение его пальцев под резинку трусов Уилла, и вскоре Нико стянул их вместе с шортами. Уилл приподнялся на локтях, но ему было видно только чёрный след на своей груди и неясный силуэт под покрывалом. — Нико… — начал было он и подавился собственным стоном, когда горячие влажные губы обхватили его член. Его локти подогнулись, и он рухнул на спину; силуэт под одеялом ритмично двигался, и в том же ритме работал рот Нико — с влажными на удивление возбуждающими причмокиваниями. — Ч-ёрт, — прошипел Уилл, комкая простынь и поджимая пальцы ног; ему хотелось увидеть Нико, но он был не в состоянии пошевелиться и полностью утонул в ощущениях. В какой-то момент Нико с громким хлюпаньем выпустил его член изо рта, а потом его язык дразнящими мазками пробежался от основания до головки, где уже собирался предъэякулят. — Ч-чёрт, и кто это тебя такому научил? Нико вскинул голову, выглядывая из-под одеяла. Его губы были влажными, щёки — раскрасневшимися, взгляд — свирепым. — Никто, придурок, — прорычал он, после чего прикусил губу. — Нормально?.. — Д-да, — дрожащим голосом ответил Уилл, всё ещё запыхавшийся. На щеках Нико сияли золотистые полосы. — Но я так долго не продержусь. Нико коварно усмехнулся и снова исчез под покрывалом, чтобы взять его член в рот. Уилл запрокинул голову, крепко зажмурившись и не сдержав стона; ощущения были восхитительны сами по себе, но лучше всего было осознавать, что с ним — именно Нико. — Чёрт, чёрт, чёрт, — он стиснул зубы, пытаясь продержаться подольше, но удовольствие накрывало его с головой, он горел изнутри и понимал, что надолго его не хватит. С очередным влажным звуком Нико вдруг взял его член ещё глубже, на всю длину, и Уилл закричал: — Чёрт, Нико! — Его член дёрнулся у Нико во рту, голова кружилась, он тяжело дышал, понимая, что остались ему секунды. — Н-нико, — выдавил он, — Н-никс, я с-сейчас… Нико не стал отстраняться; всё тело Уилла пронзила судорога удовольствия от оргазма — и всё равно Нико не отстранился, проглатывая сперму. Чуть позже (Уилл всё ещё беспомощно лежал на спине, пытаясь отдышаться и унять головокружение) он выполз из-под одеяла и хотел было лечь рядом, но Уилл обхватил его обеими руками и притянул к себе, так что Нико просто рухнул на него сверху. Всё ещё тяжело дыша, Уилл поцеловал его в макушку. — Боги, — пробормотал он, — боги, ты потрясающий. Нико погладил его по груди. — Ты нормально? — Не то слово, — Уилл, сонный и довольный, поцеловал его в лоб и наконец сумел открыть глаза. Нико выглядел растрёпанным, а его губы были припухшими и влажными. — Моя очередь? — Нет, я уже кончил. — Как это? — Твой член был у меня во рту. Уилл застонал. — Не говори так, а то у меня снова встанет. — Извини. Останешься на ночь? — Если хочешь. — Хочу. Уилл вместе с Нико перекатился на бок, и они оказались лицом к лицу. — Класс, — улыбнулся он. Они заворочались, устраиваясь в объятиях друг друга так, словно делали это в тысячный раз; Уилл поцеловал Нико в плечо, в шею, чувствуя, как три слова пытаются вырваться из него — но сил говорить у него не было. — Уилл… — М? — Ты… ты любишь меня? — неуверенно, едва слышно спросил Нико. — Что? — Уилл чуть приподнялся так, чтобы его лицо оказалось над лицом Нико. — Это ничего, если нет… Уилл уткнулся лицом в шею Нико. — А ты как думаешь? — Я не знаю. — Да, я люблю тебя. Нико заметно расслабился в его объятиях. — О. Ладно. Хорошо. Эм, я тоже тебя люблю. — Класс. Я люблю тебя. — Ты уже говорил, — заметил Нико, но Уилл уже спал. *** На следующий день в Большом доме прорвало трубу; старосты бросились туда, парни стягивали футболки и пихали их под дверь, пытаясь остановить воду. — Перси, сделай что-нибудь! — крикнула Миранда Гардинер. — Я пытаюсь! — крикнул тот в ответ, мокрый с ног до головы, как и остальные. — Уилл, дай мне свою футболку! Уилл так и сделал — и почему-то все уставились на него с раскрытыми ртами. Ох, точно… Вся его грудь была покрыта отпечатками ладоней. Чёрными. Забыв про потоп, все уставились на него и стремительно краснеющего Нико. — О. Боги. О боги, вы двое перепихнулись! — выдохнула Пайпер. Старосты начали хихикать. — Я знала! — Миранда вскинула кулак вверх. — Джейсон должен мне пятёрку, — ухмыльнулся Перси. Уилл робко улыбнулся Нико. Тот ответил ему свирепым взглядом и буркнул: — Надень футболку! — Нико, эй, — Аннабет похлопала его плечу, — мы просто вас поддразниваем. — Так вы двое вместе, или?.. — поинтересовался Перси со всё той же ухмылкой. Нико скрестил руки на груди. — Вообще-то мы родственные души. И улыбка, которой при этих словах просиял Уилл, стоила всех поддразниваний, которые ждали их впереди.