Дьявол.
Пальцы лениво сжимают иссиня-черные волосы. Требовательно надавливают, заставляя принять всю длину члена, приласкать горлом. Шерлок не мог представить такую сторону Мориарти. Пьяняще дикую, заставляющую млеть лишь от одного удушливого взгляда гранатовых глаз. Такой Льюис заводил.
Их знакомство не заладилось. Шерлока раздражало, что Льюис всюду следовал за братом, словно верный пёсик, а Льюис невзлюбил Холмса за его пренебрежительное отношение к жизни, к этикету и к нормам поведения. Он никогда не говорил этого вслух, вёл себя галантно и вежливо, и всё же, Шерлок чувствовал, как в него летят гневные молнии, стоило детективу чуть шире улыбнуться Уильяму, или мягче произнести его имя в своей любимой форме — Лиам, перекатывая тягучее слово на языке, смакуя его.
Но вскоре, к своему удивлению, Шерлок обнаружил, что испытываемые Льюисом чувства были не попыткой защитить Лиама, или выразить своё недовольство нахальным поведением Холмса. Он ревновал. Ревновал Шерлока. Это открытие настигло его, когда, прощаясь с семейством Мориарти, он по возвращению на Бейкер-стрит нашёл в кармане своего пиджака письмо. Бумага из Богемии, на что указывали водяные знаки: большое «E» и маленькое «g», затем «P» и большое «G» с маленьким «t». Такая бумага стоит не меньше полкроны за пачку. Очень уж она прочная и плотная.* Мориарти могли позволить себе подобный материал. А ещё от неё невероятно вкусно пахло духами.
В письме был лишь адрес и время встречи. Шерлок предположил, что письмо принадлежало либо Уильяму, либо Льюису. Со старшим братом он был едва знаком, но вряд ли тому понадобилась личная встреча. Изучая графологию, сейчас Шерлок мог определить, что перед ним человек с сильным характером, которому нужно контролировать абсолютно каждую деталь. При этом нет признаков напряжения, почерк ровно идёт вперёд — такая контролируемая деятельная вовлечённость. Наклон почерка почти прямой, еле различимый правый. Уровень развития личности высокий, он чувствуется при первом взгляде на лист и просчитывается по составляющим. Наверное, всё же Лиам. Шерлок не был уверен в этом, ведь недостаточно хорошо знал характер младших Мориарти, в особенности Льюиса. Но последнему не было нужды устраивать тайную встречу с Шерлоком. Поэтому он больше склонялся к Лиаму.
Он ошибся. Придя в назначенное время и место, Шерлок встретил Льюиса. Ему казалось, что он видел тёмную лошадку насквозь, несмотря на то, что плохо знал Льюиса. Всегда сдержанный и гордый, готовый отдать жизнь за любимого человека, в нём прослеживалось что-то звериное, требующее уважение к его персоне. Но… Шерлок ошибся и здесь. Слишком увлечённый мужчиной после, он не заметил, что в Льюисе прослеживалась садистская черта. Тщательно скрытая на закромах души, с трепетом и отчаянием подавленная Льюисом лично. Но она была.
И каждые шутки и подколы Холмса, желание подразниться в постели, или сказать что-то невероятно грязное, надеясь смутить Льюиса, лишь сильнее провоцировали его тёмную сторону.
Их первая встреча была короткой, но страсть, что испытал Шерлок в тот момент, преследовала его тонким шлейфом долгие дни. Тогда они ограничились лишь поцелуем, и смазанным, совсем лёгким укусом со стороны Льюиса. И всё же, даже если следа и не осталось, Шерлока пометили, присвоив себе. Он понял это по довольному оскалу и тому, как торжествующе сверкнули глаза Льюиса. Шерлок стал его ручным пёсиком.
Детектив выводит языком по венам незамысловатые узоры, втягивает щёки, при этом на зло издавая как можно более пошлые звуки, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как лицо Льюиса краснеет. Шерлоку это льстит. Он отстраняется. Берёт в ладонь член мужчины, и как можно дальше высовывает язык, прежде чем звук от шлепков раздаётся по комнате. Льюис замирает. Чуть сильнее сжимает волосы Шерлока, не смея отвести взгляд. Шерлок легко бил членом по собственному языку и губам, пронизывая Льюиса внимательным взглядом, прежде чем вновь взять в рот.
— Идиот, — Льюис шипит, закидывая голову, чтобы более не видеть «ребячества» Шерлока. Собственные щёки покалывали, а с губ стали срываться тихие, до селе тщательно сдерживаемые стоны. Шерлок был великолепным любовником. Харизма искрилась в мужчине даже тогда, когда Льюис имел его.
Тело Мориарти изгибается в удовольствии, а Шерлок едва ли не скулит, жмурясь, когда белёсая жидкость обжигает горло.
— Глотай, — слышится сверху слегка подрагивающий голос. Льюис вновь опускает лицо вниз, видя, как чужой кадык дрогнул, послушно сглатывая семя.
В ту ночь, сидя на коленях Льюиса, Шерлок подписал их небольшой пикантный контракт. Его заводило, что бумаги могли найти, заводило, что им приходилось скрываться. Его заводил сам Льюис, чей лик в полутьме напоминал что-то дьявольское. Но что, если Шерлок пригреет Дьявола?..