Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыхание,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Стояла золотая осень. Недавно ещё зелёные деревья уже покрылись золотыми одеяниями. Кто-то ненавидит осень за грязь, но почти все любят набрать охапку разноцветных листьев, валяющихся под ногами, и устроить листопад. Да что там листопад! Многие из нас собирали букеты из этих листьев и приносили потом мамам. Тихий осенний парк. Дворники ещё не успели позаботиться о листве, лежавшей на дорожках, поэтому дети подкидывали её ногами и хохотали. По парку шёл молодой человек. Хорош собой, высокий, худой — так бы описала его я. Своими изумрудными глазами он рассматривал всё вокруг. Парень учился в художественном университете, поэтому эти «рассматривания» были исключительно в профессиональных интересах. Он увидел бабушку, сидящую на лавке. Старушка кормила голубей, а эти наглецы чуть ли пальцы ей не отхватывали, вырывая из рук семечки. На другой лавке сидела молодая женщина с коляской. Типичная питерская дама в элегантном сером пальто и черной шляпке. Коляска соответствовала её образу. Каркас был выполнен из металла, покрытого серебряной краской, а на светло-розовой кроватке было бесчисленное количество кружев, и это выглядело ничуть не вычурно, а даже наоборот. Коляску словно вытащили из шестидесятых, а может быть и из более раннего времени. Парень часто прогуливается в этом парке, вот так вот наблюдая за прохожими. Это приносит спокойствие и удовлетворение, иногда даже вдохновение. Вдруг он ощущает дискомфорт, как будто что-то прилипло к его ботинку. Ненадолго останавливается и отдирает от мыска кед брошюру.«Выставка! Выставка! Выставка! Знаменитый галерист, а в прошлом художник,
Арсений Попов открывает новую галерею по адресу … Если вы хотите предоставить галерее свои работы…»
В конце брошюры был е-мэйл и контактный телефон. «Арсений Попов…» — пронеслось в мыслях молодого человека. Такое родное, знакомое имя. Сколько воспоминаний было связано с этим красавцем. Да, он был поистине красавцем. Точёный стан, глубокие голубые глаза, тёмные брови, немного курчавые волосы. Парень до сих помнил его бледное тело, покрытое россыпью родинок и веснушек. «Ну, Арсюша, отправим тебе работу» — решил Антон — так знавали этого прекрасного художника. Гонимый желанием отправить свою картину галерее, он побежал домой. На пары в этот день парень не пойдет. Хотя домом это сложно было назвать. Когда квартиру Антона опечатали за многолетние долги по кредитам родителей, умерших 5 лет назад, и за неуплату налогов, он переселился в коммуналку. Вместе с ним жила какая-то старая бабка, постоянно ворчащая, и семейная пара. Старуха постоянно сидела на кухне и курила, из-за чего нормально дышать там было невозможно. Хотя Антон сам грешил дурной привычкой, но он хотя бы открывал форточку. Женатая пара редко была дома, то на работе, то в гостях. Квартира в целом была обычной. В коридоре трещина в стене, которую ближайшие 5 лет никто зашпаклёвывать точно не собирается. На полу постелен старый линолеум, уже отходящий в уголках. Плинтуса вообще нет. Но отдельные комнаты выглядели не так плохо, по крайней мере комната Антона, в остальных он не был. Его комната была небольшой, но уютной. Хотя нет, уютной она была только пару раз за год, когда Антон убирался. Обычно же у него на столе были разбросаны кисти, краски, в углу лежали чистые холсты в свертках, на стене было безмерное множество картин. В основном это были обнаженные люди, но иногда встречались и просто портреты. Антон взял себе новый холст и принялся творить. Идея была грандиозной. Он не вставал из-за холста около восьми часов, чего раньше никогда не происходило. Антон обычно рисовал время от времени, то начиная, то прекращая работу. Еще через 6 часов картина была готова. Это был сам Арсений. Обнажённый, он сидел в ошейнике на бархатном кресле и смотрел своими голубыми глазами прямо в душу. Антон оставил картину для высыхания и понял, что безумно голоден. Еды не было, поэтому парень вышел на улицу, дошёл до ближайшей шаурмичной и насладился этим идеальным сочетанием овощей в лаваше с обалденным соусом. Да, шаурму в его дворе готовить умели. Вернувшись домой, Антон принялся подписывать картину. Зная любовь мужчины к творчеству Пушкина, он написал:«Я помню чудное мгновенье.
Передо мной явился ты,
Как мимолетное виденье,
Как гей нечистой красоты!»
Ниже он подписал: твой любимый Пушкин, но с изюминкой! Позже парень позвонил в галерею и прислал фотографию картины, но лицо он прикрыл черным овалом. Картина была конечно откровенной, но самого главного не было видно, поэтому помощница с легкостью согласилась принять её. Уже завтра Антон привезёт картину в галерею, а может даже встретится с Арсением, поэтому надо перестраховаться. Поспав всего 6 часов, парень быстро оделся, натянул капюшон толстовки по нос и поехал в галерею. Приехав, он увидел красивое старинное здание, недавно отреставрированное. Наверху был небольшой стеклянный купол — это крыша галереи, как понял парень. Внутри его ждали помощница и сам Арсений Попов. Хотя Антон видел из-под капюшона только ботинки, но он понял — это точно он. Ничего не говоря, помощница забрала холст и отдала Арсению Сергеевичу. Мужчина сразу же развернул его. Антон хотел увидеть удивление, недоумение, изумление мужчины в конце концов! Но ничего не выражало его лицо, Попов лишь кивнул обалдевшей помощнице. — Милая подпись, — Арс лишь оставил комментарий о стишке, написанном сзади. — Придёте на открытие? Антон кивнул, отзеркалив Арса, развернулся и ушёл. Больше здесь делать было нечего. Попов его определенно узнал, но не отреагировал. Ничего, на банкете Антоша обратит на себя внимание. Вообще знакомство этих двоих было довольно неожиданным. Антон тогда учился в 8 классе и к нему в школу пришёл новый учитель по изобразительному искусству. Арсений проработал в школе всего год, понял, что это не его. Но вот картины Шастуна ему приглянулись, и Попов решил оставить лишь одного ученика. Мужчина приглашал к себе в мастерскую (по совместительству квартиру) мальчика, где учил его творить. Арсений создал из Антона непревзойдённого художника. Что между ними только не было в той мастерской… За пару дней, до банкета ничего интересного не происходило. Антон ходил в универ, рисовал, курил. За день до мероприятия Шастун спустил почти все свои деньги на костюм. Но это того стоило. Обычно на парня мало что подходит из-за необычного телосложения, но на этот раз всё подошло идеально. И вот красивый парень в тёмно-синем костюме, белой рубашке и галстуке, уже был готов к событию. Банкет. В разных уголках зала стоят круглые столики с бокалами шампанского и канапе. Бесчисленное множество картин украшают стены и стенды, но всё же есть две картины, которые очень выделяются среди остальных. Как только заходишь, сразу видишь их. Первая — недавняя картина Шастуна (кто бы сомневался), а вот вторая… Сам Шастун, но на вид ему от силы лет четырнадцать. Это портрет. Мальчик с золотыми кудрями, в тельняшке своими большими невинными глазами смотрит на мир. Войдя, Шастун немного удивился этой картине. Похоже, что она старая, но парень ни разу не видел её среди работ Арсения. Заострять внимание на этом он не стал, ещё будет время. Антон вальяжно и медленно, соответствуя толпе, прошёл дальше. Здесь было столько красивых людей. И все как на подбор были одеты по последним тенденциям моды. Высшее общество, что сказать. Здесь были картины совершенно разных авторов и направлений, но картина владельца галереи была всего одна — та самая. — Это не вы? — вдруг к Антону подошла высокая худощавая дама с меховым боа и указала на картину Арсения. — Оу, вы меня узнали, — мило улыбнулся парень. Даже удивительно что она узнала. За эти годы Шастун здорово вытянулся и исхудал. — Видимо, вы очень дороги хозяину, — напоследок сказала дама и медленно пошла дальше рассматривать картины. «Дорог… Как же! Даже не обращает на меня внимания!» — подумал Шастун. Арсений действительно не обращал внимания. Ходил рядом, беседовал с окружающими, но даже не взглянул на Антона. Но парня это ничуть не расстраивало, ведь он точно обратит на себя его внимание. Антон решил набраться храбрости и выпил аж два бокала шампанского. Уверенной походкой он направился к Арсению, но в последний момент испугался и завернул к какой-то картине. На ней была изображена розовая свинка в костюме болельщицы. Комично. — Не меня ищете? — вдруг сзади раздался такой родной бархатистый голос. — Вам нужна помощь? Я знаю почти всё о каждой картине. «Он что не узнал меня? — подумал Антон, — Не думаю. Но лучше играть по его правилам.» — Да, — Антон состроил самую ехидную улыбку в своей жизни. — Расскажите об этой картине, — Антон указал на свинку. — Ох, занятный экземпляр. Этой картиной автор хотел показать несовершенство мира, то, что любая свинья, скажем так, может быть болельщицей. Боже, этот сарказм без доли юмора в голосе. Антон так соскучился по этому мастеру. — Можете показать мне уборную? — наконец Шастун решил действовать. — Да, вперёд и налево. — Нет, вы проводите меня туда, — настоял Шастун. — Вы не можете сами дойти? — наконец на лице Арсения промелькнула лёгкая улыбка. — Да. Топографический кретинизм, знаете ли. — Ну что же, прошу. За несколько секунд Арсений довёл Антона до двери уборной. — Вот и всё. — Не всё. Антон положил руку на талию Арсения и втолкнул его внутрь, а потом зашёл следом. Из-за небольшой разницы в росте в пользу Шастуна сделать это было не так сложно. Комната была такой же изысканной, как и вся галерея. На мраморной плите находились позолоченные раковины. Плитка на стенах и полу блестела так, что можно было увидеть своё отражение. — Надеюсь нас никто не видел, — улыбнулся Антон. — А тебе не всё равно? — Арсений улыбнулся в ответ. — Ты такой догадливый! — Вы, Антон! Я твой учитель. — Нет, Арс, ты был им несколько лет назад! Тогда же и бросил меня! — Я не хотел этого, Антош. — Но ты сделал это. Ты просто так взя… — Антон не смог договорить, так как мужчина закрыл ему рот рукой. Антон сразу же отбросил руку со своего рта и вжал Арсения в стену. Обстановка накалялась. — Соблюдай субординацию, учитель. — А то что? — Арсений ловко увернулся и уже Антон был под натиском мужчины. — Ты чего делаешь?! — Антон оттолкнул его от себя. — Нехорошо так со взрослыми, Антош, — Арсений заломил руку парня, но тот не издал ни одного звука. Ловко вывернувшись, Антон замахнулся и ударил Попова. Господи, что же они творят… Из губы мужчины хлынула кровь. — Какой ты плохой мальчик, — улыбнулся Арсений. Господи, как же сексуально выглядела эта улыбка именно сейчас, когда из губы шла кровь. Антон приблизился к мужчине и стёр пальцем капли с губ мужчины, а затем облизал палец. — Ты что творишь, Шастун? — бесстрашно спросил Арсений. — А что ты хочешь, чтобы я творил? Антон приблизил своё лицо к лицу мужчины. Наконец их взгляды соединились. Всё это время они почти не встречались глазами. — Я скучал, — шепнул Арсений и примкнул к губам младшего. — Ммм, — простонал в поцелуй Антон. Арсений потянул Шастуна в кабинку. Господи, что может быть банальнее секса в общественном туалете? Наверное, гейский секс в общественном туалете. Но зато каком туалете! Самом чистом, что вы когда-либо видели в своей жизни! — Почему ты меня бросил тогда? — спросил Антон, застегивая ширинку. — Я не могу пока тебе всего рассказать. Приходи завтра в мастерскую к двум часам. — Но там же её уже нет… — Есть. Я выкупил эту квартиру. Адрес помнишь? — Помню. Арсений наконец закончил завязывать галстук и ушел, не сказав и слова Шастуну напоследок. Завтра выходной, поэтому Антон мог позволить себе съездить на другой конец города к Арсению. Хотя… Да даже если бы не было выходного, парень бы поехал. Он благополучно смылся с выставки и пошел домой. Настроение было немного странное. Он был счастлив, но чувство недосказанности съедало его. Но, знаете, так было всегда. Если мальчик выворачивал душу перед Арсением, то мужчина даже не говорил о своей семье. Это бесило Антона, но в тоже время подогревало интерес к личности Арсения. Этой ночью Антон еле заснул из-за волнения. Но сон был коротким и беспокойным. Встав к обеду, парень умылся, выкурил сигарету, попивая кофе, надел чёрную толстовку, свободные джинсы и кеды. Антон отправился к станции метро. И он уже порядком опаздывал. Без особых приключений парень добрался до квартиры Арса, опоздав всего на полчаса. Позвонив в звонок, он ждёт. Вскоре дверь ему открыл Арсений, но вчерашнего пиджака на нём не было, лишь обтягивающие джинсы и футболка — видимо, мужчина был абсолютно уверен, что Антон придёт. — Ты опоздал. — Ну извини, не рассчитал, что снова буду ехать за три пизды. — Ну проходи. Арсений впустил парня внутрь и закрыл за ним дверь. У Шастуна пропал дар речи. Здесь всё было как раньше, но любому понятно, что предыдущие хозяева всё переделывали, поэтому Антон сразу понял, что мужчина специально всё вернул на свои места. — Не ругайся, пожалуйста, Антон, — сказал мужчина, но не был услышан. Антон продолжал пялиться на квартиру. — Господи… Как раньше… — наконец смог произнести Шастун. — Да, я старался, Антош. На мольберте посреди комнаты стояла картина с голым Антоном, немного прикрытым простыней. По всему телу мальчика были пятна краски. Антон прекрасно помнил, как позировал для неё. Господи, сколько воды утекло с тех самых времён. — Ты так и не забрал мой подарок, — улыбнулся Арсений, увидев, что Шастун наконец заметил картину. — Не успел. И в этом виноват ты, — наконец Шастун оправился от удивления. — Ну прости, Антоша. Так было нужно. Но зато она была всегда со мной. — Да плевать уже. Я не думал, что мы ещё встретимся. — Я тоже не думал, что вернусь. — А нарисуешь еще одну такую? — соблазнительно улыбнулся Шастун, подходя к Арсению. Антон положил большой палец на губу Арсения с запёкшейся кровью. Мужчина даже не думал чем-то обрабатывать её. — Почти зажила, — констатировал Шастун. — Ты сюда общаться пришёл? Шастун сразу же всё понял и первый поцеловал Арсения. Попов прижал парня к себе ещё сильнее, так, что Шастун чувствовал напряжение в штанах мужчины. — Повтори, что ты сказал в толчке, — попросил Шастун, разрывая поцелуй, но не прекращая раздевать Попова. — Зачем? — улыбнулся Арс, и губа опять треснула. Антон, недолго думая снова загрёб его в короткий поцелуй, слизывая кровь. — Ну скажи, — снова отдалился Шастун. — Я по тебе скучал, Антоша. — Правда? — Правда. Оба уже были на кровати. Арсений возвышался над телом Шастуна, от губ переходил к шее, оставляя дорожку поцелуев от ключицы до живота и ниже… Никак эти двое не могли насытиться друг другом. Казалось, что прошла целая вечность с их последней встречи, хотя она была только вчера. Но вчерашнего было чертовски мало, чтобы восполнить годы отсутствия Арсения в жизни Антона. Никто из них не знает, что будет дальше, куда повернет их жизнь и в какую позу поставит, но всё, что они хотят сейчас — это наслаждаться друг другом, любить и быть любимыми несмотря ни на что.