параллельный бег

      Когда Костик приглашает ее в гости к своим друзьям-женатикам, Диана красноречиво закатывает глаза. Переодевается за открытой дверцей шкафа и, разглядывая свое загорелое тело в зеркале, забирает назад волосы.              — Думаешь пропитать меня духом семейности? Ты же знаешь, мне все эти отношения не уперлись, — она натягивает на упругую грудь футболку. Ей нравится подчеркивать свои достоинства, а Костику нравится она вся.              Они знакомятся в тесном барчике со спортивными болельщиками, от которых в итоге Костику — незнакомому пареньку, стрелявшему ей глазками с другого конца стойки — приходится отбивать языкастую Диньку. Она за словом в карман не лезет, а подстегнутая алкоголем и вовсе порет всякую чушь.              — А спать со мной, значит, нормально?              — А почему бы и нет? Отношения и секс не всегда связанные вещи.              — Может, я тебе вообще не нравлюсь? — Костик подминает под себя подушку. Наблюдает за девушкой в комнате и, откровенно говоря, просто не понимает, как такая, как Диана, обратила на него внимание. — Тебе хоть важно это, когда выбираешь, с кем спать?              — Важно, но только в женщинах. В мужчинах красоту без толку искать, — язвит она из-за шкафа. О бисексуальных предпочтениях Диньки Костик узнает с самого знакомства, но сначала принимает это за ее очередной прикол. А потом она с легкой руки пропадает по несколько дней с очередной пассией и возвращается к нему взбудораженная, злая и измученная ревностью.              — И чего ж ты тогда с нами возишься?              — Весело бывает. И иногда хочется чего-то нового.              Костика эти слова задевают. Еще двадцать минут назад она просила его не останавливаться и забирала в объятиях, а сейчас опускает ниже плинтуса. Он напрягает челюсть от злости:       — Звучишь как проститутка.              Диана смеется ему в лицо:       — И что? — забирает с пола джемпер, подаренный им же на день рождения, и направляется к выходу из комнаты общежития.              — Не понимаю, зачем ты вообще каждый раз приходишь. Я тебе не жилетка, чтобы выплакаться, а потом свалить к первой встречной, — Костик поднимается за ней. Наспех натягивает первые попавшиеся под руку шорты. — Имей ко мне хоть какое-то уважение.              — Кость, легче надо быть, — Диана натягивает кроссовки, купленные с рук через пять рукопожатий. — Если изначально договаривались, что между нами — ничего, кроме секса, так зачем сейчас мозги ебать? Да, прихожу. Да, потом ухожу. Могу ведь и не приходить. Ты не единственный знакомый мне парень, готовый иногда поразвлечься.              — Нельзя использовать кого-то только как тебе удобно. Должна быть взаимовыгода. Хотя бы дружба маломальская.              — Черт, ты все о своих женатиках из коммуналки? — Диана цепляет на волосы кепку. Костька, влюбленный в нее ни на шутку, готов все простить за один взгляд из-под каштановых волос. — Тебе прям так вперлось меня с ним познакомить?              — Прямо так.              Он стоит перед ней безоружный, в одних только шортах до колен. Взлохмаченный, в увесистых очках, с полным бардаком в голове.              Диана недовольно вскидывает брови:       — Ладно, давай адрес, куда и во сколько подойти. Надеюсь, хотя бы алкоголь будет?              — И алкоголь, и музыка, и ребята они крутые. Музыканты.              — Пиздец, главное, чтобы без вечера бардовской песни под гитару, — Диана разглядывает адрес корявым почерком Костика. — Кавалергардская. Ладно, хоть не жопа мира. Приду.              — Поцеловать тебя на прощание можно? — он мнется на выходе. Эта инфантильность и бесит, и одновременно нравится Диньке: ей приятно ощущать свою власть. Она подставляет Костику щеку и после касания его губ выскакивает в коридор, словно ошпаренная. Поправляет кожаную куртку, стремительно спускаясь по лестнице. С этими отношениями определенно надо заканчивать, никакого драйва и свободы — одни сплошные претензии и флегматичная влюбленность милого мальчика. После встречи с друзьями, решает она, Диана соберется с духом и разорвет всякое общение.              В назначенный день это стремление находит все больше причин: они с Костиком встречаются у метро, и он без умолку рассказывает про Свету и Славу, женатых несколько лет, которые играют вместе, живут вместе, и все — пополам, а еще что у них есть маленький сын и маленькая группа Славы с названием «Наутилус».              — Такие молодые и уже ребенок. Куда спешат?              — Это Светка молодая, а Славе тридцать один. Пора бы.              — А ей сколько? — Диана слушает его вполуха. Цепляется за отдельные слова, пытается поверхностно сложить картинку.              — Двадцать четыре. Тёмке, мелкому их, четыре зимой будет.              — Говорю же, куда торопиться. Она всего на год старше меня была, когда во все это ввязалась. Нет бы погулять, покутить.              — Не все же такие, как ты.              Костик бросает свою неосторожную фразу, и Диана тут же останавливается:       — Не поняла. Ты на что намекаешь?              Он не сразу догоняет двусмысленность сказанного, но, когда доходит, спешит оправдаться. Диана — спичка над бензином, одной искры достаточно, чтобы вспыхнуть. Костик говорит, теребя часы на запястье:       — Что кто-то готов завести семью в двадцать, а кто-то как ты. Безо всяких подтекстов. Ты ведь за свободные отношения, я про это.              — Покатит объяснение, — Динька возобновляет шаг, — а то думала, опять свою канитель с проституткой начнешь.               — Прости меня за это, кстати. Я не то имел в виду.              — Да нет, Костик, то. Просто выпалил сгоряча. Если хочешь знать, мне вообще наплевать, кто и что обо мне думает, — Диана сворачивает во двор коммуналки.              Пожилые дядьки с седыми головами в растянутых тельняшках играют на лавочках в шашки, соседские пацаны гоняют в футбол по асфальту и выкрикивают маты, когда вратарь опять лажает. Пенсионеры грозятся им пальцем. На плече одного из них Диана замечает татуировку «За ВДВ», сделанную явно в полевых условиях.              — Тоже сделаю однажды себе татуху. Главное, чтобы без СПИДа потом и прочих прелестей.              — Тоже «За ВДВ»?              — Не-а. Пока еще не придумала, что хочу. Может, влюблюсь однажды так, что набью чье-то имя в сердечке на плече. Или на груди. Смотря как накроет.              Костика эта шутка задевает, но вида он не подает. Только поправляет очки с диким увеличением:       — И что будешь делать, когда разлюбишь?              — Напишу внизу: «А нет, больше не люблю» — и буду жить дальше.              Перед входом в подъезд Костик по-джентельменски открывает перед Дианой двери. Все-таки его услужливость ей определенно нравится. Нравится, как Костик восхищается ей, как готов сорваться по первому зову и помочь, оградить от всех проблем, хотя в самом себе путается в элементарных вещах. (И в упор не замечает, как зеленоглазая бестолковая девчонка крутит им, как захочет.) На втором этаже коммуналки соседи стряхивают пепел в жестяную банку, Диана стреляет у них сигаретку и вкладывает ее в нагрудный карман.              — Только сейчас поздно уже. Тёмыч, наверное, спит. Надо потише быть.              — Кость, а точно более скучного места не нашлось во всем Питере?              — Прекрати, — отмахивается он, стучась в двери.              Слышатся шаги по ту сторону. Диана, готовая к любым обстоятельствам, дает себе четкую установку: как только почувствует скуку — сольется сразу. В конце концов ляпнет все напрямую и, послав Костику на прощание воздушный поцелуй, навсегда забудет его адрес. Двери открывает высокий мужчина с худым вытянутым лицом и отросшими черными волосами. Густые брови нависают над карими глазами.              — Здарова, Кость, — когда они заходят, Слава с рукопожатием обнимает друга. — Я смотрю, ты с той самой Дианой?              — А ты, так понимаю, тот самый Слава? — Динька не лезет за словом в карман. Поднимает одну бровь, разглядывая Костькиного товарища. Подмечает, что он довольно симпатичный — гораздо интереснее Костика с его щенячьим взглядом. Слава выглядит более мужественно, брутально, и оттого интереснее для Дианы.              — Он самый, — Слава гостеприимно указывает на кухню. Соседи сидят по своим комнатам, и лишь тоненькая полоска от телевизора виднеется под их дверьми. — Проходите. Света еще укладывает Тёмку, скоро присоединится.              Диана осматривает интерьер: бедно, халтурно, но со вкусом. Со стенами в общем коридоре даже не запаривались, просто облили первой попавшейся краской и обвели розетки кистью. Обычный советский ремонт, ничего особенного и вызывающего, кроме отвратительно-безвкусных штор в горошек на кухне.              — Диана, познакомься, это Света, — Костик, обойдя подругу, представляет ей девушку, сидящую на кухне. В голове Диньки не складывается дважды два: так она укладывает мелкого или нет? Возможно, тот уже в отрубе, и ждать никого не придется. Классно.              — Приятно познакомиться, — Света протягивает ей свою руку. Тонкие изящные пальцы — первое, что бросается Диане в глаза, но в целом образ новой знакомой совсем не цепляет: худенькая, с очерченными скулами и в небольших очках. Выглядит как типичная Костькина подруга, которую представляла себе Диана.              — Взаимно, — очевидно врет Диана. На новой знакомой яркая легкая рубашка, и русые волосы с белым мелированием сбиты в беспорядке. Динька, которая следит за модой, подмечает про себя, что одевается она довольно стильно.              Они рассаживаются за столом, и Костик начинает без остановки рассказывать о своем, изредка лишь давая Славе и Свете вставить слово. Диана находит единственную отдушину в коньяке, под градусами Костяна хотя бы можно слушать. Будь она трезва в тот вечер, ни в жизнь бы не познакомилась с таким, а так… теперь еще спит с ним. Блеск. Пора избавляться от этой непрошенной радости.              В процессе вечера редкие рассказы Славы и Светы постоянно расходятся. То Слава говорит, что со Светой они познакомились в санатории, то Света заверяет, что впервые увидела его на квартирнике. Диана все списывает на свою невнимательность, так себе слушая всех троих. Улыбается, когда все начинают смеяться, и ловко подстраиваться под общее настроение, чтобы не выдавать своего тотального безразличия.              Костик в процессе разговора позволяет себе приобнимать Диану, говорить о ней в какой-то собственнической отвратительной манере, и с каждой фразой, покидающей его рот, Диана закипает все сильнее. Он подобен теткам в поддельных шмотках, стоящих на рынке, которые каждого второго хватают за руки и предлагают посмотреть завоз. Костик гордится тем, что Диана с ним, а Диана стирает в голове всякий план на достойное расставание. Нет, она продемонстрирует весь свой скотский характер и влепит ему непременно пощечину, только они покинут квартиру.              — Диана, а ты в Питере учишься? — видно, что и Свете хочется прекратить тираду Костика обо всем на свете. Она вместо привычного ответа на его вопросы вставляет обращение к Диньке.              Девушка оглядывает бедненькую кухню:       — Ага, на переводчика. Я бы в Магадане осталась, но мы с матушкой тогда наверняка бы съели друг друга. Поэтому оставила ей на съедение младшего брата и укатила в культурную столицу. Правда, здесь от культуры я пока мало что увидела, — Диана опрокидывает стопку коньяка. Морщится, нервно скидывает Костькину руку с талии.              — Тебе надо с моей женой как-нибудь прогуляться. Она здесь, в отличие от меня, с детства живет. Много чего интересного может показать, — предлагает Слава, разливая по новому кругу.              Диана только собирается вставить отказ, чтобы навсегда избавиться от любых перспектив встретиться еще хоть раз с Костькой или его компаний, как шаги за спиной отвлекают сидящих. Слава, серьезный, все время сидевший с каменным лицом, улыбается. Лицо его вытянутое в этот момент приобретает особую мягкость. Диана оборачивается, чтобы разглядеть незваного гостя, и начинается обратный отсчет неминуемого пиздеца.              В тесном пространстве, заставленном чужим барахлом, появляется юная, коротко стриженная девушка в прошедшем ни одним поколением свитере. Ворот его настолько растянут, что заканчивается на плече, и без футболки носить свитер решительно невозможно. Незнакомка с тонкими запястьями достает из навесного шкафчика кружку и подсаживается к Славе.              — Наконец-то спит.              — Света, а, Света, тут город надо человеку показать, найдешь время? — обращается он к ней.              И тут Диана понимает, что больше совсем ничего не понимает. Оглядывает присутствующих на кухне, прокручивает отрывки диалогов в голове. Картинка не складывается.              — Погоди, — подается она вперед, оглядывая двух девушек возле Славы, — а твоя жена-то кто?              — Круто, — милая особа с аккуратным птичьим носиком оборачивается к друзьям. Диана находит ее в миллион раз симпатичнее, и потому интереснее всех сидящих рядом. — Вы опять не объяснили человеку, кто есть кто?              — Можешь и сама представиться, — стреляет глазками Диана. Она с появлением новенькой оживляется. Красивая девушка в ее обществе способна скрасить самые бестолковые разговоры. — Диана, — и протягивает ей руку.              Когда та достает свою из-под стола, Динька замечает тонкое золотое колечко на безымянном пальце. Косится на Славу: «Можно было и получше купить», — думает про себя, но вида не подает.              — Света. Сурганова, — дополняет, читая непонимание в лице Костькиной подруги. — А вторая — Голубева. Принципиальная разница в твоем вопросе: жена я. Света наша общая подруга.              — Все становится гораздо проще, когда объясняет женщина, — Диана принимает рукопожатие. — Так-то лучше.              — Рада познакомиться.              Весь вечер она самым наглым образом разглядывает чью-то жену, и чью — понятие второстепенное. Подмечает про себя, что и Слава, и Света в ее вкусе, но существенный перевес происходит в сторону девочки-мальчика, которая вся из себя интеллигентная, милая, но шутки с матом рассказывает первая. И матерится так забавно, с осторожностью подбирает слова. Оттого речь ее кажется особенно приятной.              — Так вы, получается, встречаетесь с Костиком? — в середине вечера спрашивает Света. Тот сияет, как медаль на груди пехотинца, но Диана решительно портит всю иллюзию.              Шлепает ладонью по столу и отрицательно мотает головой:       — Дружим просто, — пресекает всякую возможность возразить, всматриваясь в эмоции Светы. Ее кокетство становится очевидным всем за столом, но Слава и Света Голубева списывают это на желание понравиться Костькиным друзьям: возможно, их дружба лишь временный этап.              В конце вечера предложение о прогулке так и не поступает от Светы, поэтому Диана решает взять инициативу на себя: оставляет за куртками свою кепку и закрывает ее страшным дедовским шарфом, пахнущим нафталином. Находит, в общем-то, самую простую лазейку, должную стать надежным мостиком к новой встрече со Светой. Прощается со всеми и на выходе из общаги принимает решение еще немного покрутить с Костиком. По крайней мере, пока милая Света не разонравится и не выпадет из головы. (И без стеснения говоря, секс с Костяном классный. Особенно, если представлять на его месте кого-то другого.)