***
Леви прочитал письмо Эрвина с радостно бьющимся сердцем. Он тихо выругался себе под нос, подумав, что чертов командующий неплохо разбирается в любовной писанине. Он начинал чувствовать себя немного неловко, но Эрвин сказал, что Леви ничуть не разочаровал его и письмо принесло ему радость, так кто он такой, чтобы спорить? Он сделал большой глоток чая, прежде чем поставить чашку и вдохнуть аромат письма. Он пах точно так же, как Эрвин, и Леви почувствовал, как его сердце жаждет снова быть рядом с любимым. — Что читаешь? — спросила вездесущая Ханджи и уселась рядом. Леви быстро сложил письмо и встал, чтобы засунуть его в карман куртки, бросив тихое: «Ничего». Но Ханджи была слишком быстра и упряма и выхватила у него письмо прежде, чем он успел его спрятать. Она прижала руку ко лбу Леви, удерживая его на расстоянии, пока он отчаянно боролся с её захватом. — Эй! Отдай обратно! Ханджи начала бегло просматривать письмо, прежде чем Леви успел выхватить его у неё из рук, что-то сердито ворча себе под нос. — Это не твоё сраное дело, очкастая. — Ой, Леви. Эрвин так сильно тебя любит… О-ой, как это мило! Леви закатил глаза, аккуратно положил многострадальное письмо в карман куртки и вернулся к потягиванию чая. Он полез в свою сумку и поискал запасной кусок пергамента, упакованного в небольшую стопку вместе с чернилами и ручкой, взятых как раз специально для того, чтобы он мог написать Эрвину. — Что собираешься писать в ответ? — задумчиво спросила Ханджи, и Леви мог только тихо проклинать её за врожденное любопытство. — Тебя ебать не должно, — огрызнулся Леви, доставая бумагу и ручку. Он поставил бутылку с чернилами на землю рядом с собой и осторожно открыл её, обмакнув наконечник, прежде чем поднести к бумаге и написать сверху «Дорогой Эрвин». — Ну, может он хочет больше узнать о твоих мыслишках, Леви, — поддразнила Ханджи. — Ты собираешься рассказать ему, насколько ты возбуждён даже без того, чтобы он втрахивал тебя в матрас каждую ночь? Глаза Леви слегка расширились, и он больно хлопнул Ханджи по руке. — Не собираюсь я писать ничего подобного. И я не возбуждён. — Конечно, — хихикнула Ханджи, потирая ушибленное место, — Но я уверена, Эрвин хотел бы это услышать. С этими словами Ханджи бодро встала и пошла искать Моблита, оставив Леви наедине со своими мыслями. Была ли она права? Захочет ли Эрвин услышать от него нечто подобное? Он предположил, что, возможно, мог бы попытаться сделать какой-нибудь тонкий намёк в своём письме, чтобы проверить, было ли это чем-то, что Эрвину действительно хотелось узнать.***
Эрвину пришлось ждать несколько дней, прежде чем получить ответ от Леви, и каждое утро он с нетерпением проверял почту. Просмотр почты становился лучшей частью его дня, даже если от Леви не было вестей — он наслаждался кружащим голову ощущением приятного ожидания письма от своей любви. Затем долгожданное письмо пришло: маленький конверт с надписью «командующему Эрвину Смиту», написанной почерком Леви на лицевой стороне. Он взволнованно вскрыл конверт, вынул письмо и осторожно развернул: «Дорогой Эрвин, — Тебе в кайф писать такое ванильное дерьмо? Нет, притворись, что я этого не говорил. Это было хорошо, я просто надеюсь, что ты не ждёшь, что я буду настолько же хорош в написании, потому что это не так. Но это было мило, ну, то, что ты написал. Мне понравилось. Ты хочешь знать, думал ли я о тебе? Полагаю, что да. Но я стараюсь делать это не слишком часто, потому что неизбежно начинаю скучать. Но, если честно, я больше всего думаю о тебе по ночам, когда лежу в своей палатке в полном одиночестве. Иногда я думаю о том, как ты обнимаешь меня, целуешь и говоришь все те милые гадости, которые тебе так нравятся. Но порой я думаю и о других вещах, которые мы обычно делаем вместе по ночам. Я могу рассказать тебе больше, если хочешь. Но сейчас это всё. Люблю тебя. — Леви» Эрвин почувствовал, как румянец залил его щёки, когда он понял, что это значит. Другие вещи, которые они обычно делали по ночам… Леви не мог иметь в виду ничего, кроме секса, когда упоминал это. «О, так он хочет уйти в такое русло?» — подумал Эрвин, и на его лице появилась ухмылка. Он достал свежий кусок пергамента, постучал ручкой по подбородку, пытаясь придумать, что бы ответить, и вскоре начал писать.***
Леви с волнением наблюдал, как почтальон полка раздаёт письма, так как очень ждал ответа от Эрвина, и не смог сдержать легкой улыбки, появившейся на его лице, когда ему вручили письмо с почерком Смита на конверте. Он разорвал его и вынул письмо, прочитав: «Мой прекрасный Леви, — Я рад слышать, что тебе понравилось моё письмо, или «ванильное дерьмо», как ты красноречиво его назвал. Тебе не нужно чувствовать себя неуютно из-за нашей разницы в изложении своих мыслей. Я обожаю то, как ты мне пишешь. Я думаю, что это чудесно отражает твою индивидуальность и заставляет меня чувствовать себя так, будто я рядом с тобой. Мне также радостно знать, что ты думаешь обо мне, хотя я надеюсь, что ты не слишком скучаешь, мой сладкий. Хотя, полагаю, я не могу винить тебя, потому что я думаю о тебе каждое утро, просыпаясь, и каждую ночь, прежде чем лечь спать. Ты занимаешь мои мысли в течение всего дня, и я не могу удержаться. Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне больше. Твое письмо заинтриговало меня, и я должен признаться, что тоже думаю о наших поздних «ночных рандеву», если ты, конечно, это имел в виду. Я с нетерпением жду возможности услышать в подробностях, какие непристойные мысли бродят у тебя в голове по ночам. Пожалуйста, не сдерживайся — я хочу знать всё. Посылаю всю свою любовь, — Эрвин» Леви почувствовал, как его щёки покраснели от слов Эрвина, но он понимал, что ему придется подождать до позднего вечера, прежде чем приступить к написанию именно того, что Эрвин просил. Это был своеобразный вызов, и Леви уступать не собирался. Позже тем же вечером он разложил чернила и пергамент в своей палатке при свечах, обмакнул перо и в подробностях нацарапал то, о чем так долго думал: «Дорогой Эрвин, — О, ты хочешь знать больше? Что ж, ты просил непристойности, и ты их получишь. Я дрочу почти каждую ночь перед тем, как лечь спать, думая о тебе. Я устраиваюсь поудобнее под одеялом, а потом начинаю думать о наших — как, черт возьми, ты их назвал? Рандеву? Я не знаю, что это значит, но предположу, что это имеет какое-то отношение к сексу. Я думаю о том, как ты приходишь ночью в мою палатку, делаешь это жестко и быстро, именно так, как мне нравится. Засовываешь свой толстый член мне в задницу и заставляешь меня чувствовать себя так хорошо. Тебе пришлось бы заткнуть мне рот, вот как громко бы я стонал. И после того, как мы закончим трахаться, я позволю тебе засунуть свой огромный член мне в рот, пока ты не кончишь мне в горло. Это то, что ты хотел услышать? Люблю, — Леви» Леви уже сам начинал заводился от собственного письма, слова, казалось, гипнотизировали его, заставляя окунуться в фантазии с головой. Он чувствовал, как у него встает, и, тихо выругавшись под нос, запечатал письмо в конверт, написал на нем имя Эрвина и отложил его в сторону, прежде чем задуть свечу и лечь спать.***
Майк сидел на диване в кабинете Эрвина, когда тот открыл новое письмо. Сначала Смит бегло просмотрел его и, увидев слова «член» и «трахаться», быстро выставил друга из кабинета, на что Майк лишь понимающе хмыкнул и потер усы. Эрвин уже чувствовал, что возбуждается, и поглаживал полувставший член сквозь ткань штанов, читая письмо Леви. «Черт возьми, » — подумал Эрвин, не ожидая, что Леви окажется таким честным, хотя он предполагал, что тот будет отпираться, учитывая его характер. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоиться, прежде чем достать бумагу и начать писать: «Моё сокровище, — Это именно то, что я хотел услышать, мой дорогой. Твои слова застали меня врасплох, но они, конечно, не разочаровали. А теперь, если позволишь, я хотел бы попробовать свои силы в обсуждении с тобой таких непристойных фантазий. Во-первых, я хочу расширить ту сцену, где я вхожу в твою палатку ночью, и что бы я сделал, если бы у меня была такая возможность. Я бы вошел и закрыл за собой дверь на молнию, увидев тебя, свернувшегося калачиком под простынями, такого невинного и готового ко сну. Но я, как тигр, жаждущий наброситься на свою добычу, готов раскрыть тебя и медленно разрушать эту невинность кусочек за кусочком. Я бы подполз к тебе сзади и обнял твою маленькую фигурку, притянул бы тебя достаточно близко, чтобы почувствовать свежий, чистый аромат, твой аромат. Ты бы задрожал от моих прикосновений, когда я провёл рукой по твоему крепкому торсу, поглаживая мягкую молочную кожу подушечками своих мозолистых пальцев. На тебе была бы моя рубашка, под которой ничего не было бы, потому что именно в таком виде я хочу видеть тебя, когда мы снова будем вместе: практически обнаженным и ждущим момента, когда я приду, чтобы позаботиться о тебе. Я осторожно возьму твой красивый член в свою руку, и ты испустишь тот тихий дрожащий вздох, говорящий мне, как сильно ты жаждешь меня. Я бы начал делать все нежно, плавно, проведя большим пальцем по головке и собрав весь эякулят, и его, к моему приятному удивлению, будет очень много. Это сделало бы скольжение руки намного более приятным. Это всё, что я хотел бы сделать с тобой на тот момент: провести рукой вверх и вниз по твоему мужскому достоинству, дразня тебя, пока ты не задрожишь в моих объятиях, стоная и умоляя меня «покончить с этим». Затем, когда ты, наконец, попросишь достаточно, я бы вернул руку и погладил твои маленькие, круглые ягодицы, прежде чем обеими руками раздвинуть их, чтобы я мог видеть твою сжимающуюся розовую дырочку. Я соберу слюну во рту и сплюну на твой вход, аккуратно бы двигал пальцем внутрь, проталкивая до первого, а затем и второго сустава. Было бы так приятно слышать, как ты хнычешь, почувствовать, как ты дрожишь, когда мой толстый палец растягивает тебя. Я бы добавлял ещё и ещё, пока ты не будешь готов и сам не потянешься ко мне. Твой вход подергивался бы от желания, но ты вынужден терпеливо ждать, пока я не войду в тебя. Неохотно твоя дырочка отпустила бы мои пальцы, отчаянно сжимаясь. Такая жадная, Леви. Я бы спросил тебя, насколько ты голоден по моему члену; как сильно ты хочешь этого от меня. И ты бы бесстыдно умолял меня, как будто мой член мог удовлетворить все потребности твоего возбужденного маленького тела. Эти ужасно пошлые слова из твоих уст — как музыка для моих ушей, и ты бы набросился на меня с таким пылом, что у меня не было бы иного выбора, кроме как уступить. Хоть твоя пылкость и заставила меня подчиниться, я бы тоже страстно желал быть внутри тебя, вливаться в тебя и чувствовать, как твое тепло так чудесно окружает меня. Я бы, наконец, поднёс свою пульсирующую эрекцию к твоему смазанному входу и протолкнулся в тугое кольцо мышц, сопротивляющееся вначале, но в конечном итоге затягивающее меня глубже и сильнее с каждым толчком. Ты прав, предполагая, что мне пришлось бы прикрыть тебе рот, так как ты издавал бы ужасно пошлые звуки, чувствуя, как мой член проникает в тебя, мягко распирая. Либо так, либо я бы просто позволил тебе свободно стонать; пусть вся Разведка узнает, какой нетерпеливой маленькой шлюшкой становится капитан Леви для своего командира. Я бы начал с медленного ритма, потому что обожаю дразнить тебя, слушать твои тихие вздохи, похожие на мяуканье, и просьбы скорее оттрахать тебя до беспамятства. Но всего через пару минут начал бы двигаться по-настоящему, оставил бы внутри только кончик, а потом вдавил тебя в подушку одним мощным толчком, растирая сладкое местечко, сводящее тебя с ума. Ты бы визжал и так горячо дышал при каждом моем толчке, извиваясь подо мной, и единственными разборчивыми словами, вырывающимися из твоего рта, были бы «пожалуйста» и «сильнее». Я бы продолжал в том же темпе, отдавая тебе всё, что у меня есть, потому что могу. Потому что мне нравится, как ты таешь подо мной и полностью подчиняешься каждой моей прихоти. Ты был бы таким хорошим мальчиком для меня, и я бы вознаграждал тебя каждым сильным ударом моего члена в твою маленькую попку. Наконец, я бы довел тебя до кульминации, поглаживая твой член, пока ты не кончишь прямо на простыни. В преддверии оргазма я бы вбивался в твою дырочку, наслаждаясь твоими всхлипами, до тех пор, пока не наполнил бы тебя своим семенем. Я бы остался внутри, позволив тебе согреть мой член, пока твоя чувствительная дырочка дёргается и пульсирует вокруг меня. И лишь когда мы оба приведём дыхание в норму, я выйду из тебя и прижму к себе, покрывая самыми нежными поцелуями твои щеки и губы. Надеюсь, тебе понравится то, о чём я думал каждую ночь с тех пор, как ты ушел, мой дорогой. Поцелуи и многое другое, — Эрвин» Когда Эрвин остался доволен своей работой, он положил письмо в конверт и запечатал его, не в силах сдержать лёгкую ухмылку, представляя, как Леви мог бы отреагировать на такую вещь. Возможно, он взял бы его с собой в палатку и нетерпеливо подрочил, разгоряченный письмом. Эрвин удовлетворенно вздохнул, чувствуя, как у него снова встаёт от одной этой мысли. Но, в конце концов, рабочий день никто не отменял, так что он изо всех сил постарался скрыть эрекцию и позвал Майка обратно в кабинет.***
Леви получил письмо рано утром, но знал, что должен прочитать его в одиночестве в палатке, так как это, вероятно, было какое-то эротическое послание. Весь день он нетерпеливо ждал наступления ночи, едва в состоянии сосредоточиться на предстоящей экспедиции, гадая, что же именно написал ему Эрвин. Когда он наконец остался один, зажег свечу и принялся читать, его лицо краснело с каждой секундой все больше и больше. Стиль этого удивительного человека был таким выразительным, таким красивым и элегантным… Леви заскулил и начал трогать свой уже затвердевший член, закрыв глаза и представив, что это Эрвин прикасается к нему в точности так, как он описал в своем письме. Он глубоко вздохнул, ускоряя темп, чувствуя, как естественная смазка пачкает руку и помогает ему быстрее двигать ею по всей длине. Картина того, как Эрвин сидит в своем кабинете, пишет Леви такие грязные вещи, возможно, даже заводится сам, была слишком горячей для Леви. Невероятно жарко. Возможно, он даже писал это тайно, находясь в комнате с другими людьми, и этот образ заставил Леви громко захныкать, скольжение его руки становилось быстрее с каждым мгновением. Он осторожно взял письмо в свободную руку и перечитал его ещё раз, еле сдерживая стон при таких словах, как «нетерпеливая маленькая шлюшка» и «хороший мальчик». Леви никогда не признается, как сильно ему нравилось, что Эрвин иногда обращается к нему так вульгарно, но каждое слово на этой чертовой странице заводило его. Он был так близко, и вскоре кончил себе на живот, стараясь держать письмо подальше, чтобы случайно не испачкать. Он хотел сохранить его для будущих вынужденных разлук, где все, что у него есть, — это рука и воображение. Леви быстро привел себя в порядок и достал из сумки кусок пергамента, устраиваясь при свечах, и принялся писать свой ответ: «Ты сексуальный ублюдок, — Как у тебя рука не дрогнула писать мне такие грязные вещи? Ты хоть понимаешь, как ты меня возбудил? Это было охуенно, Эрвин. В любом случае, наверное, теперь моя очередь. Я не могу обещать, что моё будет таким же красивым, как твоё, но попробую. Когда я вернусь из экспедиции, я собираюсь встать очень рано утром и пойти прямо в твой кабинет, чтобы ждать тебя там, когда ты будешь готов начать свой рабочий день. Когда ты войдешь, я буду полностью обнажен, за исключением лишь одной из твоих рубашек, как тебе нравится. Я буду стоять на полу на четвереньках, ползти к тебе, качая бёдрами, пока ты в шоке плотно закрываешь дверь. Ты бы весь покраснел, как обычно, когда я изо всех сил стараюсь тебя соблазнить. Как только я окажусь достаточно близко, я потрусь лицом о твой член, уже заметно выпирающий только от того, что я ползаю перед тобой, как послушная псина. Ты даже не станешь протестовать, когда я выну его из штанов и начну лизать, сосать и брать так глубоко, чтобы он вошел мне в горло. Ты бы уже стонал, запустив пальцы в мои волосы, изо всех сил стараясь не сорваться. Но ты помнишь, как мне это нравится, знаешь, что у тебя гуляют такие же грязные мысли, как и у меня, поэтому ты бы сам начал медленно толкаться мне в рот, пока я смотрю на тебя расширенными, полными похоти глазами. Боже, от тебя мне так жарко внутри. Весь горячий, вспотевший и отчаянно желающий заполучить твой член, в задницу или в рот — плевать. Я просто хочу этого так сильно, что ты себе и представить не можешь. Тогда я позволил бы тебе трахнуть меня в рот, и ты крепко схватишь меня за волосы, наблюдая, как слюна стекает с моего подбородка, пока я пытаюсь засунуть твой огромный член себе глубже в глотку. Было б так приятно, если бы ты использовал меня. Ты бы оторвал мою голову от своего члена так неожиданно, что я бы задыхался и хватал ртом воздух, а по моим распухшим губам стекала смазка. Ты бы поднял меня и понес к своему столу, целуя, как похотливый ублюдок, которым я тебя знаю, желая попробовать вкус собственного члена на моих губах. Мы бы присосались друг к другу, как пиявки, не в силах разорвать мокрый поцелуй, пока ты сажаешь меня на край стола, приказывая наклониться над ним. Я бы сделал это, но только потому, что знаю, как сильно ты любишь пялиться на мою подтянутую задницу, а мне нравится тебя дразнить. Я бы встряхнул ею для тебя, показал, как я жажду твоего большого члена, и ты бы сильно шлёпнул меня несколько раз, спрашивая, буду ли я хорошим мальчиком для тебя. Конечно, я не соглашусь, так что ты отшлёпаешь меня еще немного, отчего я буду стонать и хныкать, как маленькая сучка. Вот кто я такой, Эрвин. Твоя маленькая сучка (но не будь слишком самоуверенным по этому поводу, понял? Я признаю это только для того, чтоб ты возбудился). Ты бы схватил мою упругую задницу и шлёпал по ней, наблюдая, как она покачивается и краснеет от каждого удара. Наигравшись, ты начнешь засовывать пальцы в мою дырочку, трахая её так хорошо, так правильно, стараясь задеть мою простату каждым ударом. Ты бы продолжал добавлять их до тех пор, пока весь твой кулак не оказался бы в моей дырочке, и она бы жадно всасывала его, желая ещё и ещё. Я бы задыхался и пускал слюни по всему твоему столу, так что позаботься о том, чтобы там не было никаких важных бумажек и отчётов, потому что за следы моей слюны и спермы краснеть потом тебе. Как только ты закончишь растягивать меня, ты засунешь свой толстый член именно туда, куда я хочу больше всего, так сильно, как мне это нравится. Я бы не смог удержаться от стона, и я надеюсь, что все, блядь, меня услышат. Им лучше знать, кому принадлежишь ты и кому принадлежу я. Те дуры на ежегодных праздничных вечеринках, которым так нравится лапать тебя по всей груди? Да, они, блядь, поймут, кому ты принадлежишь, по тому, как громко я буду кричать. Твой огромный член глубоко входит и выходит из меня в бешеном ритме — боже, это так приятно, Эрвин. Мне это нужно. Никто не смог бы дать мне этого так, как ты. У тебя не только огромный член, но и превосходные навыки им пользоваться. Ты бы разорвал меня на части и выебал так хорошо, что я бы кончил на стол, даже не прикасаясь к члену. Затем я бы приказал тебе кончить в меня, и ты бы сделал это только после того, как я скажу тебе эти слова. А потом мы, наверное, пошли бы в спальню и обнимались в постели всё утро, если ты захочешь. Я бы позволил тебе осыпать меня поцелуями, потому что знаю, как тебе это нравится. И я надеюсь, ты доволен тем, что превратил меня в такое возбуждённое, идиотское месиво. Я люблю тебя, — Леви» Леви ухмыльнулся, явно довольный собой. «Это научит моего ублюдка не дразнить меня», — проговорил он про себя, запечатывая письмо в конверт, чтобы бедный, ничего не подозревающий почтальон отвез его Эрвину.***
Эрвин восхищенно уставился на письмо, читая его в своей спальне несколько ночей спустя. Леви совсем скоро должен вернуться, но он понимает, что уже не сможет стерпеть, потому хватает масло с прикроватного столика и капает немного на свою пульсирующую эрекцию, снова перечитывая письмо Леви и начиная дрочить. Манера Леви так ясно говорить о том, чего он хотел и что он имел в виду, так заводила Эрвина. Он застонал от того, как ярко и грубо Леви описывал внезапный минет на коленях, шлепки по аппетитной заднице и секс через стол, да такой чувственный, что тот закричал. — Черт, — пробормотал Эрвин, ускоряя темп руки, скользящей по сочащемуся члену. Он застонал от слов Леви о том, что все должны знать, кому каждый из них принадлежит. Эти женщины на праздничных вечеринках обычно и правда становились очень кокетливы с ним, а Леви безумно ревновал из-за этого. Но трахать его так сильно, чтобы все знали, что Леви принадлежит ему, а он принадлежит Леви? Это было невероятно горячо, и Эрвин вновь погладил член, тяжело дыша, приближаясь к оргазму. Он не мог поверить, что так быстро кончил всего лишь от нескольких предложений на бумаге, но это были слова Леви, и они безумно сексуальны. Эрвин быстро привёл себя в порядок и спрятал письмо в ящик прикроватной тумбочки, планируя перечитывать его по ночам, когда ему будет особенно одиноко. Но он знал, что продлится это недолго, ведь Леви скоро вернётся домой, и тогда они смогут разыграть все то, что понаписывали в своих письмах за последние пару недель.