Everybody Wants To Rule The World

В абсолютной тишине раздался глухой стук. — Поднимайся, Орочимару-сама ждёт. Шаги у него быстрые и тихие, как у настоящего шиноби, что спешит к своему хозяину. Прислонись к двери и прислушайся – уже спустя пару секунд не услышишь ничего, кроме собственного дыхания. Но слушать она не хотела – просто стянула с себя колкое шерстяное одеяло и села, опуская на каменный пол босые ноги. — И как не подняться? Вы тогда силком притащите. Потянувшись, она размяла мышцы, сделала быструю зарядку, едва ли не врезаясь в углы тёмной комнатёнки шесть на шесть футов, умылась ледяной водой и принялась собираться при свете чадящей свечи. На табурете лежали лёгкая просторная футболка и бесформенный кусок ткани, именуемый здесь юбкой, в качестве одежды. Чтобы не касаться кожи. Чтобы не задеть швы. Чтобы когда она будет шипеть от боли или скулить, пытаясь расчесать бинты, на неё смотрели с презрением и цокали языком. Чтобы говорили: «не капризничай – причин жаловаться нет». Она и не жаловалась. Просто потому, что было некому. Наклоняясь, она с трудом натянула на отёкшие за ночь ступни неудобные сандалии. Они постоянно натирали кожу из-за того, что были малы на размер и скрипели резиновой подошвой. Эхо от этого простого звука разносилось вдоль по коридору предупреждая всех о том, что она степенно идёт в сторону своей медленной смерти. Или возвращается обратно, решив ещё немного пожить. Ноги медленно шаркали по ледяному камню. Воздух под землёй был тяжёлый, бедный на кислород. Коптящие факелы, от которых несло смолой, скорее не распространяли, а впитывали в себя весь возможный свет. Ежедневный маршрут пролегал по длинным узким коридорам подземелий, бесконечному лабиринту, в котором можно было ходить сутками, бродя по кругу. Вытянув руку в сторону, она провела пальцами по шершавой и мудрёной каменной гравировке у входа в лабораторию. Вытравленные рисунки с бледной тенью природной краски несомненно что-то означали. Вот только ей было, по большому счёту, глубоко на это наплевать. Как и на то, что с ней будут делать сегодня. — Доброе утро, Кабуто-сан. – Больничная койка была всё такой же жёсткой и неудобной. Хоть бы подушку предложили. — А где Орочимару-сама? Якуши хмыкнул себе под нос, задумчиво рассматривая свои удивительно важные сейчас записи сквозь мутные стёкла очков. Примерно её возраста, но уже седой волосами и совершенно не контактный. Такой идеально подошёл бы на роль злодейского миньона во второсортном боевике. На экране он непременно играл бы с реактивами или злорадно хихикал, сливая в сеть данные главных героев. Но увы, в этом мире компьютеры были роскошью, доступной избранным. И выглядели они так, словно приехали прямиком из восьмидесятых. В исследовательской всё было похоже на реквизит к кинофильму. Инструменты, подходящие больше для пыток, чем манипуляций с живыми людьми, битый кафель на стенах, сосуды для дезинфекции и каталки. Сам Кабуто фиксировал всё в свитках. Это было так красиво и непрактично, что невольно вызывало восхищение. Чем не угодили простые блокноты? Он ещё и тушью писал, кистью, будто застрял на расстоянии нескольких веков от неё. Хотя, последний тезис был применим ко всему, что окружало её в последние месяцы. — Твой завтрак. – Он не глядя протянул ей какие-то сухие галеты и глиняную чашку чая. Всё лучше, чем густая слюна и прижатый к позвоночнику желудок. — Учитель будет через полчаса. Она поспешно схватила угощение и принялась жевать, чтобы успеть до начала процедуры хотя бы немного насытиться. Во рту плесень мешалась с песком, но за столько времени она привыкла к этим вкусам настолько, что даже не поморщилась. Закончив с галетами, девушка собрала кончиками пальцем крошки и сделала первый глоток чая, заглядывая в битую, облитую дешёвой глазурью чашку без ручек. В мутном, размытом отражении была всё та же картина – усталые серые, почти выцветшие глаза, растрёпанные со сна волосы и неестественно бледная, почти болезненная кожа. Чашка в руках слегка подрагивала, и еле видимый пар над ней рассеивался, не успевая подняться наверх. Сколько времени уже прошло? Как давно она находилась здесь, среди бедного воздуха, жутких людей, инородных технологий и пугающих своей жестокостью экспериментов? Полгода, год, чёртову Вечность? Каждый день здесь был похож на зацикленный сюжет из плохого сериала. Проснулась, поднялась, позавтракала прямо сидя на койке, наглоталась пилюль, отключилась, очнулась, снова наглоталась пилюль, пошла отдыхать. А после полудня всё по новой. И так уже слишком долго для того, чтобы помнить, какое сейчас время года. В прошлой жизни она была счастливым и беззаботным американским подростком, в оборванной об забор футболке со Мстителями, кедах с разноцветными шнурками и купленных на гаражной распродаже джинсах. В голове роились безумные идеи о том, как избежать колледжа, цитаты из песен и прогнозы о том, чем же закончится «Игра престолов». За спиной был рюкзак с брелоком в виде Звезды Смерти, а руку всегда оттягивал верный смартфон от Эппл. Карманы ломились от мелочи, которую она таскала из фонтанов, чтобы купить себе в школьном автомате растворимый кофе. Не звезда школы, не спортсменка или красавица, но просто скромная девочка, прятавшаяся на уроках литературы на последней парте и курившая на крыше школы вместе с фанатами настольных игр. Её жизнь была непримечательной и почти серой, но такой сладкой и мирной, что лишиться её было худшим из кошмаров. С которым пришлось столкнуться, когда их семейную ферму накрыло торнадо столь сильным, что не спасло вырытое отцом убежище. Сколько подобных историй она видела в кино. Взять хотя бы Элли. Вместе с Тотошкой она на крыльях ветра попала в Оз — волшебную страну, в которой находился Изумрудный Город. Добрый Гудвин дал девочке в смешном платье особенные башмачки, и она смогла попасть домой, попутно выполнив несколько сопровождающих квестов. Например, убить Бастинду, облив её водой. Она не была уверена в том, что сможет убить Орочимару, даже если вывернет на него ведро серной кислоты. Элли была доброй, бескорыстной и безгрешной, потому и заслужила свой Счастливый Конец и путёвку в Техас. А для ленивых девочек, которые не хотят поступать в колледж, Космос придумал свою сказку. Мрачную и заканчивающуюся смертью главной героини. Пропало ли её тело в том мире? Что думали о случившемся родители? — Объект под номером 32-32-12. Портер, Вероника. — В помещение влетел хозяин лаборатории — воодушевлённый и как всегда похожий на сытого удава, находящегося в процессе переваривания особо жирного кролика. Довольно щёлкнув языком, он выхватил из рук Кабуто его записи и бегло пробежался по ним горящим взглядом. — Начнём же. Верхнюю одежду прочь, я хочу осмотреть свою вчерашнюю работу. Спорить с бессмертным было так же глупо, как и пинать дикого тигра. Вероника молча стянула с себя футболку и кинула её на пол — всё равно потом дадут новую, стерильную. Кабуто забрал у неё почти допитый чай, в которой была замешана какая-то вызывающая сонливость трава и протянул тугую резинку, чтобы стянуть отросшие до поясницы светло-русые волосы. Кто б ей услуги парикмахера ещё предложил, но острые предметы в руки подопытным не давали. Да и не принято было здесь, судя по внешнему виду местных учёных. — Сегодня остановимся на фиксировании результатов проведённой работы. Завтра тебя ждёт кое-что другое. Интересно, что, трепанация черепа? Вероника не тешила себя надеждами. Она смогла необъяснимым способом пересечь пространство и чёрт знает что ещё, и теперь являлась ценным источником информации о других мирах. В ней текла какая-то непонятная чакра, которая вызывала у этих сумасшедших учёных просто какие-то экстатические приступы самим фактом своего существования. Она рассказывала о лифтах, спутниках и интернете, благодаря обязательной детской вакцинации имела иммунитет к некоторым болезням, от которых здесь гибли глухими, но деревнями. В ней всё было иначе, и отчего-то это было бесспорным поводом изо дня в день резать её, а потом сшивать и делать из этого непонятные глубокомысленные выводы. Пока на ней разматывали бинты, мисс Портер задумчиво смотрела в потолок и думала о том, что если когда-то и сможет выбраться отсюда, то обязательно напишет о своих приключениях книгу и назовёт её совсем уж зловеще, чтобы переплюнуть самого Кунца. Мечтать было глупо, но размышления о лучшей жизни были единственным, что держало её на плаву с того самого момента, как она, очутившись в густом лиственном лесу, пошла искать помощь и напоролась на компанию странно одетых молодых людей с металлическими пластинами на лбах. Тогда она приняла их за косплееров. Очень зря. Отчеканенная на лбу нота оказалась не знаком принадлежности к ролевой школе. — Прошу прощения, я смогу сегодня после процедур почитать? Орочимару отвлёкся от работы и покосился на неё крайне задумчивым взглядом. — Сможешь, до вечера будешь совершенно свободна. Может, он и не был таким уж конченным психом, если не убил её до сих пор, и даже позволял иногда получать из литературы базовую информацию об этом новом странном мире? Разбирая странные, но интуитивно понятные иероглифы, Вероника не переставала удивляться тому, что с ней стряслось. Приняв на веру чудное перемещение из родного Техаса в неизвестность, она жадно поглощала в себя знания и пыталась анализировать прочитанное, словно снова сидела на лекциях по национальной истории. В этом молодом мире балом правили военные организации и формирования, состоявшие из солдат, называвших себя шиноби. Они обладали удивительными талантами, могли управлять стихиями, подчинять себе чужой разум и создавать иллюзии, не отличимые от реальности. Шиноби жили в специальных поселениях, называемых деревнями, и подчинялись Каге. А властью светской занимались дайме, совсем как в Японии из её мира. Рассматривая потрёпанную, нарисованную от руки карту этого небольшого континента, состоявшего из Пяти великих стран и россыпи мелких княжеств, она грезила о том, чтобы однажды покинуть подземелья и своими глазами увидеть все те чудеса, о которых читала. Прикоснуться к воде, что летает по воздуху, как зачарованная. Увидеть, как марионетки ростом с человека движутся на невидимых нитях, размахивая отравленными клинками. На себе ощутить перемещение сознания в чужое тело. Нет, она прекрасно понимала, что скорее всего проведёт на операционном столе всю свою бесславно короткую жизнь. Но не теряла детской надежды на чудо. — Много не читай и хорошенько отдохни, — напутствовал её Орочимару, укладывая на стол, — завтра будем испытывать швы на прочность, побегаешь, попрыгаешь, напряжёшь мышцы. Почему из всех точек этого мира она умудрилась попасть именно к учёному-психопату, выглядевшему как змея, обретшая человеческое лицо? Выдохнув, Вероника приподняла голову и с любопытством посмотрела вниз, на собственный впалый живот. Кожа вокруг многочисленных порезов медленно стягивалась, и медицинская нить только мешала ей регенерировать окончательно. Что-то подсказывало ей, что Орочимару специально не даёт ранам зажить, Бог знает для чего. Может, чтобы сделать очередную запись на свитке. А потом рассказать о том, как Вероника полезна для него, и что благодаря ей он сможет стать бессмертным окончательно. Он тоже был шиноби, как и Кабуто. Воевал, видел много дерьма, но предпочитал убийствам науку и прогресс. И много говорил о чакре, вокруг которой в этом мире водили хороводы, как на языческих праздниках. С её помощью он мог калечить и исцелять, менять тела, как перчатки и бесконечно продлевать свою жизнь. Благодаря чакре сама Вероника могла подобно Росомахе бесконечно восстанавливать своё тело от любых ранений и быть ценным объектом для изучения. Орочимару был в восторге. У самой мисс Портер не было никакого выбора. Спустя целую вечность её отогнали обратно к себе, предварительно выдав новую футболку и строго наказав не сворачивать нигде по пути. В голове ещё свежи были воспоминания о собачей конуре с дыркой в полу и лежанкой из прогнившего сена, в которой она провела первые две недели своего пребывания здесь. Посему Вероника даже не думала о том, чтобы ослушаться. Снова трястись от страха и униженно рыдать, вжимаясь в покрытую влажным мхом кладку, она не хотела. Запретила себе долгие месяцы назад. Баста. На самом деле, если не считать постоянных истязаний и пичканья её препаратами сомнительного происхождения, здесь было не так уж и плохо. Её кормили, одевали, не держали в клетке, как животное, иногда разрешали читать, а по праздникам — прогуливаться по территории и задавать вопросы. Изредка она разговаривала с другими жителями этих подземелий, такими же подопытными, как и она. Пару раз — с неизвестными сотрудниками и просто подчинёнными. Если она вела себя с ними уважительно, то и к ней обращались почти как к равной. В обмен на рассказы о другом мире ей могли подсунуть лишнюю галету или откровение о том, что этот мир пережил три Мировые Войны Шиноби. Вероника этим бессовестно пользовалась, стараясь получать сомнительное удовольствие от своей хреновой жизни и смотреть на происходящее с оптимизмом. Человеческая психика устроена интересным образом. Как гадко бы тебе не было – со временем привыкнешь и начнёшь воспринимать как единственную истину и удобоваримую норму. Она и воспринимала. Не забывая видеть во снах большее. За одним из поворотов обнаружился просторный тренировочный зал. Здесь солдаты Орочимару оттачивали свои навыки боя в спаррингах и одиночных тренировках, избивая груши и деревянные болванки. Из-за невысоких потолков использовать те самые волшебные дзюцу с чакрой строго воспрещалось, но Вероника любила стоять, выглядывая из-за угла, и представлять себе, как эти люди выбивают кулаками стены и поднимают вокруг себя огненные вихри. Замерев, она завороженно наблюдала за тем, как странного вида мужчины с нездоровой кожей и десятками уродливых шрамов отрабатывают блоки и подсечки. Они сражались настолько искусно, что смертоносные движения походили на отрепетированный танец. Удар, блок, подсечка, удар, блок и снова. Короткий цикл, похожий на гипноз. Неподалёку от них медитировала не менее странная парочка – девушка с ярко-голубыми глазами и темноволосый мальчик, красивый настолько, что его присутствие среди изуродованных опытами Орочимару головорезов казалось ошибкой. Их имён она не знала, но видела порой в этом зале и даже приветственно кивала головой, наблюдая тайком за спаррингами на катанах. — Эй, птичка! Один из сражавшихся остановился и махнул ей рукой. На его губах играла заискивающая улыбка. Ойкнув, Вероника отступила назад и поспешила дальше по коридору. Привлекать к себе внимание было нельзя. Как и нарушать приказы Орочимару. Личная камера класса «люкс» встретила её прохладой и неизвестным силуэтом, замершим у её кровати. Незнакомец в длинном чёрном плаще обернулся на скрип двери и тут же заговорщически улыбнулся ей своими острыми, как бритва, зубами, прикладывая к губам палец. У него были синяя кожа, рыбьи глаза и просто гигантский для неё рост. Ещё один эксперимент Орочимару? Правила этого дома обязывали быть вежливой. — Простите, Вы от Орочимару-сама? Что-то случилось? Ответить незнакомец не успел. Сзади кто-то невесомо, почти деликатно накрыл её плечо ладонью. Девушка рефлекторно обернулась, и мир вокруг поплыл цветными пятнами. Ноги подкосились, тело превратилось в тяжёлый и бесполезный мешок с костями, который неумолимо потянуло силой притяжения вниз. Голова встретилась с полом и тут же отозвалась болью, пустившейся мурашками от места удара вдоль по всей черепной коробке. Веки опустились, сознание подопытной номер 32-32-12 отключилось, повинуясь чьей-то воле. Кажется, у неё будут проблемы.