Обладатель мизинца

- Он умер... - выйдя из спальни вождя коротко и очень тихо произнес лекарь Марсап, пожилой уже с тянувшимся к земле телом, мужчина хорошо знавший свое дело. Все присутствующие молча склонили головы. Марсапу доверяли. Никто не сомневался ни в правоте его слов, ни в правильности его действий. Если он сказал "умер", значит так суждено богам и он ничем не мог помочь. Мужчина тоже почтительно склонил голову. По их традиции, первые мгновения после смерти человека нужно встретить долгим молчанием. Нельзя ни громко рыдать, ни кричать. Так как душа умершего еще бродит по земле и ей надо дать уйти достаточно далеко, и впоследствии успокоиться. Услышь она голоса близких не смогла бы уйти. Первой голову подняла десятилетняя девочка-дочь вождя. Ей в силу столь юного возраста еще не приходилось присутствовать на таких мероприятиях, лишь слышать рассказы. Она любопытно осмотрела присутствующих. У мамы, стоявшей справа от неё, медленно катились слезы и тряслись руки. Женщина поджимала губы но не проронила ни звука. Слева стоял старший брат ему совсем недавно исполнилось шестнадцать его глаза были закрыты, а на лице не двинулась ни одна мышца, оно застыло будто маска. В самом углу комнаты стоял жрец. В руках у него был букетик из каких-то трав, которым он слегка потряхивал. Спустя еще полминуты голову поднял старший брат. Аарс был молод и нетерпелив. Он ещё не осознал что его отец мёртв, но уже понимал, что если сейчас все сделать правильно, то он станет следующим вождем. Эта мысль никак не хотела выходить из головы. Для того, чтобы его начали слушать нужно забрать себе мизинец - символ власти, серебряный наперсток на самый тонкий палец правой руки. Пока его нет на его деснице, он будет всего-лишь мальчишкой. Конечно, после, его правление можно будет оспорить, но это будет потом. Выждав еще немного он решил первым подать голос. - Думаю, что стоит объявить остальным, о кончине отца… В молчании прошло минут пять и все ждали, что его мать, как старшая в семье вождя отдаст подобное распоряжение. Поэтому после того, как Аарс заговорил все посмотрели не на него, а на плачущую женщину. - Конечно, - произнесла она вытирая слёзы - нужно поделиться с жителями столь важной новостью. Часть большого и богатого племени ждала прямо у двери глиной постройки - называемой домом вождя. Они молились предкам и богам их племени о здоровье правителя, приведшего их к процветанию. Часть делала тоже самое в своих тесных глиняных шалашах, остальные поклонялись статуям у священного алтаря. - Аерасп мёртв! - объявил Марсап людям дежурившим у самого дома. По толпе прошлась волна вздохов и ахов, а после воцарилось молчание. Тишина была такой, что слышно было щебетание птиц на деревьях и стрекотание кузнечиков в траве. Люди провожали душу своего правителя. Когда в дом вернулся лекарь остальные решали, кто первый пойдёт прощаться с Аераспом: семья или жрец. В спальню вошла семья, а жрец вышел из дома сославшись на то, что нужно рассказать печальную весть всем тем, кто не ждал новостей у порога. Аерасп лежал неподвижно с уже закрытыми глазами левой стороной к двери. Правой руки видно не было. Мать передала растерянную дочь старшему сыну и первая подошла к телу, сотрясаясь от рыданий. Подросток взял сестру за руку и держался на расстоянии нескольких шагов. Не будь на его руках ребёнка, он бы уже давно подошел к отцу с другой стороны, чтобы хотя бы взглянуть на заветный мизинец. Но мальчик очень любил свою младшую сестру и не хотел чтобы она испугалась еще больше, поэтому оставался стоять на месте и лишь изредка поднимался на носочки, чтобы взглянуть на правую руку. Но как бы парень не старался, у него не выходило даже этого. Через несколько минут маленькая Алия заплакала, захотела выйти и с разрешения матери покинула комнату. Подойдя к телу молодой человек наконец осознал кончину близкого и его самого начал обуревать страх, свойственный всем людям, когда они начинают задумываться о смерти. Аарс даже захотел уйти вслед за сестрой, но осознал, что если струсит сейчас, завтра все будут думать о нем, как о ребёнке, а не о правителе. Никто не доверит ему племя, и никто за ним не пойдёт. Поэтому набравшись решимости он все же остался, чтобы попрощаться с Аераспом как следует. Долго смотреть на обездвиженное, словно каменное лицо родителя он не смог, поэтому решил отвлечься на такой желанный серебряный мизинец, который уже завтра подарит ему власть. Роль вождя племени не обязательно передавалась по наследству. Это должно было быть последней волей прежнего правителя. Если он не передал ее кому-то другому, тогда это означало, что следующим вождем станет старший ребёнок и совсем не обязательно это сын. Если методы того или иного главы племени не устраивали жителей его можно было сместить. Но был еще один путь. Если на момент смерти наперстка не оказывалось на руке и не было прямых слов умершего о том кому передается право управлять людьми, то нахождение вещицы считается испытанием. Тот, кто первый найдет заветный кусочек серебра, тот достоин называться вождем и по мнению богов, и по мнению предков. Однако на правом мизинце Аераспа наперстка не оказалось… Что это означает, Аарс не знал. Сам ли отец его снял или это сделал кто-то ещё, воспользовавшись его слабостью или смертью. За последнюю неделю сюда не пускали никого, кроме семьи, жреца и лекаря. Кандидатура Марсапа вызвала сомнения, он никогда не выглядел человеком стремящимся к власти. К тому же он уже слишком стар и занят тем, чтобы подготовить себе достойную замену. Пациенты и ученики занимали слишком много сил, которых у старика и так осталось мало. Жрец недоверия вызывал куда больше. Но у него и так достаточно влияния, иногда даже его отец уступал суждениям этого человека и подчинялся ему. Он, конечно, может быть недоволен кандидатурой молодого и неопытного мальчишки. Аерасп, когда занял это место был немного, на три года, но старше. Но подобное решение принимать не ему, воля богов, судьба, рок, не посмеет служитель священных духов, принимать такое решение единолично. Остаются сестра и мать. Их подозревать было и вовсе глупо. Мама и за него, и за Алию, кому угодно горло перегрызет и даже не поморщится. Конечно, взрослая, состоявшаяся женщина с большим жизненным опытом, намного более привлекательная кандидатура для правителя. Но сама Сакария не раз говорила, что только его, Аарса, видит в этом статусе после ухода Аерсапа из жизни. Сестра слишком мала, она хоть хитрый лисенок по своей натуре, но специально брать наперсток не стала бы, только если ради забавы. Даже его без пяти минут мужчину, которому уже подбирают невесту, с большим скрипом утвердят на роль вождя. Что уж говорить о девочке десяти лет. Спросить, бесспорно нужно, вдруг слегка заигралась. Но если это не она, тогда его шансы стать главой племени уменьшатся в разы. Скрывать пропажу долго не получится, а тот, кто первым представит мизинец людям, тот и станет его обладателем, а значит и вождем. - Мам, - осторожно позвал Аарс - наперсток с руки отца ты сняла? Сакария вначале рассеянного посмотрела на сына, пытаясь сосредоточиться, потом на правую руку покойного мужа. - Нет, не я. Она встала обошла кровать и присела рядом с молодым человеком. Подняла руку мертвеца, посмотрела под ней, ощупала все вокруг. Потом кинулась к деревянному столу у окна, проверила все на нем и под ним, а заодно и подоконник. Залезла в карманы тёплой накидки и других вещей. Посмотрела под кроватью. - Нет, его нигде нет. - женщина испуганно посмотрела на сына. - И что теперь? - спросил парень стараясь не думать о плохом. - Никому и ничего не говори, я что-нибудь придумаю. Спустя пару часов, когда все, кто хотел из жителей высказали слова соболезнования и отпустили Аарса и Сакарию, они наконец смогли поговорить с девочкой. - Нет, я знаю, что это. Его нельзя брать никому, кроме вождя. - обиженно произнесла Алия, за то, что они посчитали ее маленьким глупым ребёнком. Но то, что его сестра оказалась не настолько беспечна, лишало парня всякой надежды на то, что ему удастся найти заветный мизинец. - Когда последний раз ты видела наперсток? - на всякий случай спросила женщина. - Когда разговаривала с папой, три дня назад. Он мне ещё загадку загадал, на которую я не знаю ответ. Он сказал у тебя спросить, - девочка указала на брата - когда совсем отчаюсь. Ооо... послушай, может… - Не сейчас, Алия, нужно найти мизинец, потом я отгадаю твою загадку. - Отмахнулся Аарс от сестры не понимающей важность потери. - Потом вместе подумаем, - пообещала мама. После этого разговора они перевернули весь дом, залезли в каждый угол, в каждую складку ткани. Но маленькой серебряной штучки нигде не было. Сын вождя уже отчаялся ее найти. Если наперсток кто-то взял, то так просто к нему в руки он не попадёт. - Нужно объявить о краже, -неожиданно предложил Аарс. - Ты с ума сошел? Если мы так сделаем, то можешь забыть о том чтобы стать главой у этих людей. Если ты не смог сохранить такую малую вещь, то как собираешься позаботиться о людях? - А мы не скажем что именно пропало. Как будто мы и сами этого не знаем. Просто поняли, что чего-то не хватает в вещах отца. Немного поколебавшись Сакария согласилась попробовать этот план. Терять им было нечего. Время поджимало, а подсказок в их распоряжении не было. Завтра вечером новый вождь должен пообещать жителям племени хранить и оберегать их самих, их семьи и их традиции. Без мизинца сделать это будет невозможно. Новость о том, что ,что-то важное пропало из вещей покойного правителя повергло людей в шок. Никто не мог поверить в то, что кто-то из них украл что-то у Аераспа. Аарс ещё пару часов назад и сам бы посчитал это полной глупостью, но наперстка нет и где он неизвестно. И лекарь, и жрец после этого объявления первыми подошли к семье усопшего, чтобы убедить их в своей невиновности. Мать и сын заверили, что не подозревают ни Марсапа и Глазара. Но не забыли порасспрашивать их не видели ли они чего-нибудь ценного, может вождь собирался что-нибудь спрятать или может кто посторонний попадался им на глаза. Оба на все вопросы отвечали практически хором "Нет" и "нет". Но с этим "нет" продвинуться в поисках было невозможно. То, что жители узнали о пропаже, ничего не дало. Надежда на то, что кто-то, кого-то видел или слышал себя не оправдала. Поведение большинства также не вызывало подозрений. Кто-то из особо впечатлительных охал, ахал, всплескивал руками и качал головой. Кто-то ворчал что-то невразумительное себе под нос, сверля всех осуждающим взглядом. Слишком инициативные начали тут же строить предположения, что бы это могло быть, кому и зачем понадобилось. Но зайдя в тупик они бросали это занятие и вскоре вовсе прекращали об этом думать. Как, впрочем и все остальные. Смерть вождя, его предстоящие похороны и обсуждение будущего занимало куда больше мыслей, чем неизвестная вещица, непонятно для чего служащая и черт его знает какую ценность представляющая. Не ясно была ли она вообще или родственникам с горя что-то почудилось. Не мудрено это в свете последних событий. Ночь их семья провела бессонно. Сакария почти все время просидела у тела мужа, изредка навещая Алию, которая тоже спала беспокойно. Аарса занимали не столько мысли об отце, о нем он старался не думать, чтобы не расстраиваться, сколько то, где и у кого сейчас наперсток. Ещё его расстроила потеря амулета, которую он только сейчас обнаружил. Парень не носил его на шее, а хранил на изголовье кровати. Переворошив всю постель и даже сдвинув ее с места он не нашёл дорогой сердцу вещицы, когда она так нужна. Амулет его успокаивал, а сейчас его не было и это разозлило парня ещё больше. Утром на рассвете, когда устав от бессмысленного смотрения в потолок, молодой человек вышел на улицу, к нему обратился один из жителей: - Аарс, скажи, а та пропавшая вещь, случайно не мизинец вождя? - это был Нкар, парень, который на три года старше сына Аераспа. Эти двое всегда друг друга недолюбливали. Один с самого детства поучал другого, а тот на дух не переносил, когда им пытались управлять. Соперничество, борьба иногда почти, что вражда были их взаимными чувствами. Нкар возвышался над Аарсом почти на голову и был куда шире в плечах. Он уже больше года, как женат, и даже есть ребёнок. Будь эта детина сыном усопшего, он стал бы идеальным кандидатом на место главы племени, но увы и ах. Сказав Нкару, как глупо и бессмысленно скрывать от людей пропажу столь важной вещи, он отправился дальше. Но что будет, когда вечером он вынужден будет признаться во всем. Что станет с его семьёй. О почете и уважении можно будет забыть. Напротив, и он, и мать, и сестра окажутся практически изгоями, что грозит оказаться на пороге выживания. Когда Аарс вернулся в дом остальные уже бодрствовали. Сакария чем-то шумела в спальне, а Алия бродила по дому бормоча что-то себе под нос: - Там где мы видим луну на земле, там где соленое водится просо, там где реке не пробиться нигде, спрятано то, что поможет тебе в завтра вступать другим по земле. - Что это? - молодой человек не помнил, чтобы в детстве кто-то учил его этому стихотворению. - Это папина загадка. Я все еще не нашла на нее ответ. - девочка повторила ее еще раз. Внимательно вслушиваясь Аарс, понял о чем в ней говориться. Не сказав ни слова он побежал, что есть силы в то место, которое описал отец. Он был уверен в том, где это. Но почему Аерасп задал это Алии? Он не хуже сына знал, что девочка в этом месте ни разу не была, ещё слишком маленькая. Мальчиков впервые приводят в туда в 12 лет. С того необычного ущелья с солёными лужицами в каменистой земле они отправляются на свою первую охоту. Девочек же знакомят с ним за день до их свадьбы. Это своего рода священное ущелье - такое место посвящения и символ взросления. Пока молодой человек бежал, он думал о том, случайно ли отец задал это дочери, забывшись или нарочно. До самого момента смерти мужчина оставался в здравом уме и твёрдой памяти, какова вероятность того, что он забыл о традициях. Но и смысла загадывать ее специально не было? Аарс сомневался в том, что что-то обнаружит в том ущелье, но вдруг эта загадка была не для Алии, а для него. Племя там бывает редко всего несколько раз в год, если нужно что-то спрятать, лучше места просто нет. Но зачем Аераспу прятать наперсток, если он все равно хотел передать его сыну. Добравшись до места парень огляделся. Все было как обычно: огромная каменная плита была вся в трещинах и ямках, заполненных соленой водой, из единственного водного источника, который тут был. Никакой пресной воды, ни ключика, ни ручейка, что уж говорить о реках. Если прийти сюда ночью, то кажется, будто луна сделала тысячу своих маленьких копий и разбросала по водяной поверхности этих луж. Растений тут почти не было, там да там показывали свои слабые стебельки случайно заброшенные ветром семена, выросшие в хлипкие травинки. Лишь в одном месте на противоположной стороне виднелся небольшой зеленый оазис. Как найти тут вещь размером чуть больше мужской фаланги? Он обошёл ущелье на два раза, опустил руки в пару лужец, ничего там не обнаружив, молодой человек решил, что глупо проверять их все, углублений было слишком много. Подойдя к зеленому островку он внимательно там все осмотрел, в самом углу в скале за высокой травой спряталось небольшое дупло. Сунув туда руку, Аарс обнаружил мешочек. Каково же было его разочарование, когда вместо мизинца там были скрыты две деревянные фигурки и кусок обработанной кожи. Фигурки представляли собой лань-маму и маленького олененка. Если это действительно оставлено отцом, то лань с малышом были напоминанием о его первой охоте. С этого ущелья в день своего двенадцатилетия он впервые отправился в лес с луком в руках. Довольно долго бродя мальчик устал, вымотался, и если быть честным, ему просто надоело слоняться среди деревьев. И тут он заметил бледно-рыжую шею взрослой лани. Она тоже заметила приближение человека, но отчего то не стала убегать от неопытного шага охотника, наоборот, застыла и не сводила взгляд с мальчишки. Аарс, сам не ожидавший кого-то выследить на своей первой настоящей охоте, опешил. Спустя мгновение он вспомнил о стрелах за спиной. Потянувшись за ними он сделал всего полшага вправо и увидел олененка. Тот безмятежно что-то жевал своим маленьким ротиком, не замечая опасности. Вот почему лань не уходила. Она не хотела бросать своего ребёнка или дать его обнаружить. Мать все продолжала смотреть на охотника, но мальчик не сводил глаз с ее детеныша. У него были совсем тоненькие ножки и большие глаза. Аарс опустил стрелу обратно. Он не стал стрелять. Позже, когда к нему присоединился отец, мальчик счел нужным извиниться за столь опрометчивый поступок. Однако, вождь не разозлился, наоборот, расплылся в улыбке и заверил, что он все сделал правильно. - Нет, ты не понял, я специально их отпустил. - не поверил юный охотник. Аерасп рассказал, что кто-то из мужчин подстрелил жирного кабана и племя не будет голодать. - А с этими оленями я поступил бы точно также. - успокоил папа - Запомни, сочувствие - это вещь, которая в при правильном применении может окупиться с троицей. Ты сегодня пощадил мать с детёнышем. Подстрели ты их. С детёныша нам толка мало. Убей только лань, олененок бы умер, и не смог бы ни вырасти во взрослого оленя в котором больше и мяса, и шкуры, ни дать потомство, которое в будущем могло бы служить нам пищей. Так и с людьми, если ты проявишь сочувствие к хорошему человеку, он будет благодарен тебе, и всегда примет твою сторону. Он будет верить, что ты его защитишь. А вера людей - это очень важно. На кусочке обработанной кожи было нарисовано дерево с кривым стволом наклоненным под углом приблизительно 45 градусов. Аераспа должны сжигать на закате. Сейчас солнце на небе почти приблизилась к полудню. У молодого человека еще было время добежать до этого дерева. Если двигаться быстро, то до него можно добраться часа за полтора. Спрятав мешочек со всем содержимым в поясную сумку, он помчался к этому дереву. Сильно выбившись из сил, он остановился только раз у небольшого холодного ручья, чтобы утолить жажду. Отсюда уже можно было увидеть старый ствол склонный под тяжестью листьев над крутым обрывом. Перейдя вброд через шумный ручей, Аарс оказался у корней растения. Здесь искать уже ничего не пришлось. Ствол обнимала небольшая веревочка. С двух боков что-то висело. Но что именно, видно не было. Взобравшись на дерево он смог разглядеть что на нем находилось. Слева висела его подвеска, та самая, которую он не мог найти у себя над кроватью. Она была его талисманом, подаренный матерью на удачу. Это небольшой кусочек камня в форме полумесяца. Именно таким был небесный спутник в ночь, когда он родился. Этот полумесяц знал все его секреты. С самого детства, когда было грустно или страшно он все ему рассказывал и становилось легче. - Что ты здесь делаешь? - спросил парень у маленького камушка на шнурке. Вторая вещь, висевшая с другой стороны была одним из тотемов племени, отвечающий за плодородие. Дотянуться до них обоих Аарс не мог. Они были связаны одной нитью, а ствол дерева слишком широк. Взяв в руки одну, не мог даже дотронуться до второй. Узел, был снизу, и в одиночку, не упав с дерева в обрыв он не смог бы его развязать. Но молодой человек все-таки предпринял не очень удачную попытку. Взявшись за нить опоясывающею растение правой рукой, хотел перевернуться но намоченные в ручье ноги соскользнули и он чуть не сорвался. Вторая попытка оказалась столь же провальна как и первая. Внимательно осмотрев дерево он понял, что ни до одной достаточно крепкой ветви ему не дотянуться. Что дальше? Бежать за помощью, слишком далеко, два часа туда, два часа обратно. Пропажу своего талисмана он заметил лишь вчера, ещё несколько дней назад он был на месте. В дом никого не пускали. Поэтому предположение, что полумесяц оказался здесь по распоряжению отца, выглядит вполне логично. Других зацепок за наперсток у парня не было. Странным было другое, почему Аерасп украл тотем, это ведь не игрушка. Если с ним что-то случится пострадает все племя. Он бы этого не допустил. Поэтому в любом случае фигурку нужно вернуть. Но как быть с подарком матери? Сейчас он мог достать лишь одну вещь. Парень дотронуться до ножа, который был всегда при нем в кобуре, на поясе рядом с сумкой. Если перерезать веревку что-то все равно упадёт вниз. Камень на шнурке был с ним с самого детства, из вещей ничего дороже у него не было, он даже не помнил себя без него. Но тотем, если он даст упасть статуэтке, то тогда племя потеряет благосклонность божества плодородия, а значит умрёт с голоду. - У меня нет выбора... - тяжело вздохнув он в последний раз взглянул на качающийся на ветру полукруг, переполз на другую сторону дерева и перерезал веревку держа фигурку за ее поднятые вверх деревянные руки, единственное до чего он смог дотянуться. Шнурок же скатился с веревки и вместе с талисманом упал куда-то вниз. Когда Аарс слез с дерева, он понял, что это не настоящий тотем, а его копия. Формой он напоминал тот, что стоял у священного алтаря, но у него не было ни лица, ни одежды, вместо всего этого спереди на нем был высечен текст. "Иногда, приходится жертвовать тем, что тебе дорого, ради твоих людей. Если ты держишь это в руках, значит ты сделал правильный выбор. Пройди 5 япов, вверх вдоль обрыва. Когда его высота уменьшится в половину ты увидишь три переплетенные, словно коса, между собой берёзы. Там переберись на другую сторону и найди, что ищешь". Сперва Аарс разозлился и выкинул фигурку, из-за которой потерял месяц. Но потом, все таки, решил пойти в указанное место. Теперь ведь сомнений почти не осталось в том, что это отец спрятал мизинец. Но зачем все так усложнять, когда можно было просто оставить все как есть. Все еще злясь на кусок дерева в виде божества, молодой человек все же подобрал его и побежал искать три сплетенных растения. Как и было сказано на тотеме, где-то через 5 япов, парень увидел три сплетенные берёзы. Он бежал около 20 минут и прежде чем начать что- либо делать, упал на землю, медленно восстанавливая дыхание. Обрыв в этом месте действительно стал вдвое ниже, но все еще достаточно высоким, чтобы сломать себе шею. Помимо этого он был ещё и намного уже, чем в других местах. Перепрыгнуть его, конечно, было нереально, но перейти по-поваленному дереву вполне возможно. И здесь такое дерево имелось. - Ты чего так долго? - спросил кто-то вышедший из тени леса. Аарс подскочил от неожиданности. Но того, кто это спросил молодой человек знал. Это был племянник и один из учеников Марсапа, Лазак. То, что кто-то увидит, то как сын вождя находит мизинец на краю какого-то обрыва, а не на руке отца, не устраивало наследника Аераспа. - Что ты тут делаешь? - спросил он Лазака. - Меня Марсап отправил. А ты? - Отправил? Он послал тебя следить за мной? - возмутился Аарс, взбешенный таким развитием событий. Какое право он имел? Неужели ему все настолько не доверяют, что после смерти вождя отправляют наблюдателя. Да и отец хорош, все так усложнил. А если бы он не стал слушать Алию? Или опоздал хотя бы на день? - Нет,... не совсем. - признался Лазак. - Он просил наблюдать за тобой после того, как твой отец ушел к предкам, и если ты куда-то из поселения убежишь, то ждать тебя в этом месте. Сказал, что ты точно придешь. Этому наивному мальчишке он верил. Лазак всегда ему нравился, добрый малый, который с еле уловимым почтением и уважением относился к нему. Но при этом это никогда не перерастало в заискивание, это искреннее отношение, а не смотрение в рот. - Зачем ему это? - спросил наследник вождя, уже почти без злости в голосе. В конце концов этот парень лишь выполнял то, что ему приказал учитель. - Я его спросил об этом же, а он сказал, что сам все пойму, когда ты придёшь. Если Марсап послал сюда Лазака, значит он знал об испытаниях подготовленных отцом. Аерасп был слишком болен, чтобы в последние дни своей жизни лазать по деревьям и обрывам. Все это подготовил, кто-то другой. И старый лекарь мог быть тем, кому вождь решился доверить подобное задание. - Хорошо, подожди меня здесь, я быстро.- Аарс подошёл к краю обрыва. Поваленное дерево выглядело вполне крепким, по нему возможно добраться на ту сторону. Рядом с деревом, было, что-то наподобие моста. Толстые ветки были связаны по несколько штук, как маленькие плотики. И эти плотики нахлестами лежали друг на друге, образуя дырявый, и на вид, весьма хлипкий путь на тот берег. Когда молодой человек наступил на бревно, дерево затрещало и застонало, это чуть поубавило его уверенности. Осторожный шаг, и вновь мост ответил возмущенными звуками. Лазак подошёл к этому дереву. - Ты точно этого хочешь? - обеспокоено спросил он. - У меня не много вариантов. Еще один шаг, и по всей долине раздался громкий хруст. Бревно треснуло прямо под его ногой. - Стой! Оно подрублено! - воскликнул ученик Марсапа. - Замри! Лазак присел на корточки рядом с поваленным деревом. Трогая что-то прямо под будущим вождем. - Давай медленно, не поднимая ног отступай назад. Аарс послушал совет и шаркая подошвами кожаных ботинок вернулся назад. Он еле успел заступить за край обрыва. И именно в том месте, где кончается земля и начинается воздух видны зарубки. - Да они издеваются! - прокричал во все горло испытуемый. Он подошёл ко второму мосту. Ветки казались толстыми, и будь они на дереве, он бы повис на любой из них не опасаясь за свою жизнь. Но мост из них, почему-то, не внушал ему доверия. Он был какой-то слишком дырявый, слишком хлипкий. Весь его внешний вид так и кричал о том, что он не выдержит веса взрослого человека. - У меня есть веревка. - неожиданно вспомнил Лазак - не знаю поможет ли она при падении, но если ты все же решишься пойти туда, то почувствуешь хоть немного уверенности. Но я бы не ходил. - честно признался парень, чем вызвал улыбку Аарса, первую за эти два дня. - Да, думаю, верёвка это как раз то, что сейчас нужно. Он тоже слабо верил в то, что она способна помочь. Да и силы его будущего лекаря вызвали сомнения. Подмастерье Марсапа не отличался крепким телосложением, скорее, наоборот. Но бежать до места, где можно будет безопасно перебраться на ту сторону, неизвестно сколько. А ему только, чтобы вернуться отсюда необходимо больше двух часов и это бегом и без остановок. Парень боялся не успеть ни к похоронам, ни к клятве нового вождя. Обвязавшись веревкой и набравшись смелости, он медленно и осторожно ступил на мост. Удивительно, но ветки даже не прогнулись. Это придало уверенности. На той стороне в тени у большого камня лежала ещё одна сумочка. Ожидая очередного подвоха он аккуратно проверил ее содержимое. Внутри действительно лежал мизинец. Тот самый, что столько лет носил отец. Сейчас глядя на него Аарс в последнюю очередь думал о власти. Он понял почему так стремился заполучить его, что даже смерть близкого человека отошла на второй план. Просто сын, а не наследник вождя, хотел, чтобы просто отец, а не глава племени им гордился. Счел достойным занять его место, признал в нем свое продолжение. Кроме наперстка, в мешочке лежал ещё один кусочек обратной кожи, на котором было написано: "Ты, конечно, должен быть сильным, это обязанность не только правителя, но и мужчины. Но не забывай, ты не один. Не водружай все только на себя, слишком быстро сломаешься, как это, на вид, крепкое бревно. Заботиться о людях, тогда сможешь на них опереться, без угрызений совести. Я горжусь тем, что отдаю его тебе". Обратный путь был настолько незаметным, что лишь небо цвет, которого становилось все гуще, напоминало о том, сколько на самом деле прошло времени. Он примчался к самому началу церемонии. Первое, что Аарс увидел это испуганные глаза матери бегающие из стороны в сторону, в поисках чего-то. Когда Сакария увидела сына, выдох облегчения вырвался из ее груди. - Как ты мог так сбежать, на весь день?! Как? - подойдя ближе шепотом ругалась она. Молодой человек улыбнулся, достал из поясной сумки наперсток и молча вложил его в ладонь матери. - Откуда? Тут жрец три раза ударил в барабан и один раз в колокол - церемония началась. Потеря отца, осознанная лишь частично, в этот час настигла его полностью. Сжав кулаки сын плакал на глазах у всего племени, но при этом парень не чувствовал себя слабым. Он имел право на эти слезы. Правда, плакал не только он. И мать, и сестра, стоявшие по обе стороны от него, тоже рыдали. Там да там, в толпе людей были слышны всхлипы и шмыганья носом. Люди любившие своего вождя, скорбели о нем… Час спустя Аарс уже клялся жителям племени хранить их жизни и их близких, хранить традиции и вести их к процветанию. Перед этим Нкар объявил всем, что потерянной вещью было ни что иное, как мизинец. И что сам Аерасп не счел достойными своего сына. Не успел будущий вождь показать наперсток или что-то объяснить, как Глазар с Марсапом засыпали его и людей вопросами. - Скажи, что ты сделаешь с человеком впервые оступившимся? - Узнаю в чем причина его поступка. Если нужно, помогу. Если понадобится что-то исправить исправим вместе. Сочувствие - тоже сила. - немного задумавшись ответил Аарс. - Что для тебя дороже и важнее всего? - Племя и его люди. - уже без задержки сказал молодой человек. - А в чем твоя сила? - В вас... - смотря на жителей признался парень. - Мы ведь можем сами выбрать вождя. Кого мы хотим? - спросил Глазар у племени. - Того, кто действительно может быть таким. - раздался чей- то голос из толпы. Тогда Аарс признался, что пропавшая вещь действительно была наперстком и, что сегодня он потратил день, чтобы найти его. И если они пожелают, то за обман они могут лишить его находки, а заодно и места вождя. Главное, чтобы мать и сестра не пострадали. Не успело племя приди в себя, как лекарь и жрец, самые уважаемые люди их общества, встали на сторону раскаявшегося подростка. Они просили у него его сегодняшние трофеи, и говорили. Что фигурки оленей признак того, что в его сердце есть место человечности. Что поддельный тотем - это доказательство того, что племя для него важнее, его самого. А мизинец - это усвоенный урок, он не самый сильный, умный и смелый, только со своими людьми, вместе он все это имеет. В этот момент Аарс понял почему так поступил отец. Он всегда рассказывал, как тяжело ему было в начале. Лишь спустя годы он усвоил необходимые уроки. Эти испытания были не потому, что Аерасп ему не доверял. А потому, что он хотел уберечь своего сына, хотя бы от этих ошибок. К тому же, люди могли если не сразу, то со временем усомниться в нем, не дав парню проявить себя. Сейчас они готовы ему довериться. Они видят в Аарсе качества, которые так ценили в его отце. Он будет идеальным обладателем мизинца... 05.04.2020