Приди и забери меня, молю

      Страшно. Темно и страшно. Повязка на глазах даже не даёт предположить, где он находится. Он очнулся десять минут назад в полной темноте. Его руки были связаны за спиной. Немного прислушавшись к обстановке, он понял, что они куда-то едут. Рядом двое явно крупных альф. Запах морской соли и полыни тревожит чувствительный нос. Что бы он ни спросил, в ответ тишина, и лишь комок липкого страха подступает к горлу. Кому он мог насолить? Или что он сделал не так? Кому мог понадобиться? Почему его похитили? Много вопросов было в голове сейчас, но ответа на них он не знал.       Его звали Мун Тэиль. Он был молодым и перспективным учёным. За свои тридцать он успел стать кандидатом медицинских наук и вот-вот готовился защитить докторскую.       Он занимался исследованиями в области природных особенностей тела омег, процесса зачатия и родов. Он хотел найти способ усмирить гормоны, контролировать течки, уменьшить сопутствующую боль и частично блокировать половое влечение в такие периоды. Он хотел, чтобы омеги научились контролировать себя в такие дни, а ещё смогли бы держать в стороне тех альф, с которыми не хотели создавать семью или с которыми не хотели близких отношений. Разработка Тэиля могла стать первым шагом к сокращению числа изнасилований, нежелательных беременностей и абортов.       Испытания препарата шли полным ходом. В научных кругах велось активное обсуждение возможных положительных и отрицательных сторон проекта. Кто-то осуждал Муна, что тот якобы пытался вклиниться в естественных ход вещей, а кто-то хвалил за свежие идеи и новый взгляд на проблему.       Сам Мун просто работал. Ему не понаслышке была знакома эта ситуация. Его старший брат покончил с собой после того, как был изнасилован сразу тремя альфами. Он возвращался домой с работы. Течка вот-вот должна была начаться, но запах уже усилился. Трое пьяных отморозков выходили из бара и, учуяв проблему омеги, решили поиграть. Их осудили, но психика жертвы уже была сломана. Он накинул петлю на шею, не справившись с унижением.       Тэиль считал свою работу такой же необходимой вещью, как, например, таблетки, маскирующие запах, или презервативы.       Сегодня была очередная конференция, где обсуждались плюсы и минусы разработки Тэиля. Кто-то из коллег высказал мнение о том, что омеги, научившиеся управлять своими течками, могут стать опасным оружием, ведь по сути, препарат лишит их последней слабости. Тэиль не знал, что ответить на это. Возможно, это имело место быть, но до полного контроля было, конечно, далеко, да и не стремился Тэиль к этому.       Выйдя из института, альфа хотел было пойти в лабораторию, чтобы провести очередной тест, но получил по голове, и сейчас трясся в машине, что увозит его в неизвестном направлении. Руки вспотели. Тело слегка дрожало, а голова болела. Мун чувствовал внушительную шишку на затылке.       Спустя полчаса, что показались ему вечностью, машина затормозила. Сопровождающие бесцеремонно подхватили альфу под руки и куда-то поволокли. Все возмущения Муна были проигнорированы, а потом его и вовсе швырнули на пол. Через мгновение Тэиль почувствовал, как повязка спала с глаз. Яркий свет ослепил и пришлось зажмуриться.       — Добрый вечер, профессор Мун. Для нас большая честь, что вы почтили нас своим визитом, — раздался холодный властный голос.       Открыв глаза, Тэиль встретился с надменным взглядом. Мужчина, что стоял напротив, и смотрел на Муна как на диковинную зверушку, был несомненно лет на десять старше. Он был статен, высок, хорошо сложен и одет в камуфляжную форму. Через плечо был перекинут автомат, а ремень на поясе — «украшен» лентой патронов.       — Кто вы и что вам нужно? Для чего вы меня похитили?       — Что вы, профессор Мун, — усмехнулся мужчина. — Никто вас не похищал. Скажем так, мы пригласили вас немного погостить в нашем живописном доме.       Немного придя в себя, Тэиль смог оглядеться. Он находился в просторной гостиной срубового дома. За окном были заметны деревья и кустарники. Мебели в комнате было по минимуму: большой деревянный стол и пара стульев, немного потрёпанный диван, раковина, над которой висел примитивный рукомойник.       — Что ж, думаю, что вы успели оценить ваши новые апартаменты, — сказал мужчина, а потом кивнул в сторону стоящих у дверей вооруженных альф. — А это ваши соседи: Минджун и Джесок. Если что-то понадобится, вы всегда можете обратиться к ним.       — Что вам нужно? Зачем вы привезли меня сюда?       — Знаете, ваша речь на сегодняшней научной конференции была такой яркой, что я проникся. Эта ваша идея помочь и защитить бедных и несчастных омег очень трогательна, честно. Я даже прослезился, если бы не одно большое «но». Я никогда особо не сочувствовал этим слабым созданиям. Они живут лишь для того, чтобы вынашивать потомство. Но знаете, вы заставили меня взглянуть на них по-другому. Вы показали мне, что омегами и их состоянием можно управлять. Вы показали мне, что эти создания могут стать лучшими солдатами, лишёнными слабостей.       — Я не…       — Вы, профессор. Именно вы подкинули мне идею о создании самой выносливой армии.       Тэиль почувствовал, как мурашки побежали по спине.       — Знаете, вот уже несколько десятилетий наша нация пресмыкается перед вами. Вы — люди — уничтожаете волков. Мы, когда-то правившие миром, превратились в рабов. Давно пора это исправить. Мы устроим восстание, и вы поможете нам в этом.       — Но как? — прохрипел Тэиль, голос почему-то отказался слушаться. — Я всего лишь ученый. Я…       — Много лет я тренировал свою армию. Три стаи были объединены в одну, но так получилось, что в битвах гибли лучшие воины, и все они были великими альфами. Никто никогда всерьез не воспринимал противника омегу. На этом я и решил сыграть, начав тренировать своих солдат. Согнав молодых омег на полигоны, развивая в них силу, смекалку и ненависть к людям, я становился всё ближе к цели. И это была бы идеальная армия, если бы не одно «но». Каждый из моих солдат раз в месяц становился овощем. Текущий омега — брешь в команде. Вы говорили, что можете научить их управлять течками. Но мне нужно, чтобы вы избавили каждого солдата моей армии от них навсегда.       — Но блокировать течки совсем нельзя. Это может отразиться на детородной функции.       — О, профессор, это не так важно. Скажите мне, к чему солдату-смертнику дети? Я выбрал в свою армию лучших. Поверьте, у нас есть кому рожать детей.       — А если я не соглашусь? — спросил Тэиль, уже предвидя ответ.       — Вам надоело жить, профессор? Я могу это устроить.       Тэиль услышал, как его «соседи» подняли свои автоматы. Деваться было некуда. Жить хотелось. Тэиль думал о том, что непременно что-нибудь придумает, но для этого у него должны быть развязаны руки.       — Хорошо, — выдохнул Мун. — Но мне нужна будет лаборатория и…       — У вас будет всё: и лаборатория, и материалы, и подопытные, но помните, что я слежу за вами. Сколько вам понадобиться времени на создание препарата?       — От месяца до года. Это экспериментальный проект…       — Учтите, чем раньше вы закончите, тем быстрее покинете это место, а сейчас отдыхайте. Ужин будет в восемь, если вам что-то понадобится, Минджун и Джесок за дверью, просто постучите.       Мужчина направился к выходу, но у самой двери обернулся.       — И не пытайтесь сбежать, профессор. Вы в лесу. На ближайшие десятки километров нет цивилизации. Подумайте о том, что мои волки найдут вас быстрее, чем вы преодолеете и пару километров.       Вожак ушёл. Тот, кого назвали Минджуном развязал Тэилю руки, а потом вместе с напарником они покинули помещение.       Тэиль всё ещё сидел на полу, потирая запястья. Альфа понимал, что влип по полной, ведь противостоять стае вооруженных до зубов волков в одиночку он вряд ли бы смог. А стоит ли? Может создать эту чертову вакцину и бежать как можно дальше из этого места? Из этой страны. Туда, где его больше никогда не найдут? Альфа поднялся и подошел к окну. Снаружи, действительно, был густой лес. Были заметны бревенчатые домики и передвигающиеся люди. Пылали яркие костры. Вожак важно прохаживался по небольшому двору, давая своим подчиненным какие-то распоряжения. Взгляд зацепился за массивный замок на раме, Тэиль хмыкнул. А чего он еще ожидал? Бесцельно побродив по комнате с десяток минут, альфа всё же плюхнулся на диван и прикрыл глаза. По сути, работа была не такой уж и сложной, стоило лишь заменить пару ингредиентов в составе и вот она: вакцина-убийца омежьей сущности. Но ведь нужно быть зверем, чтобы пойти на это.       Когда принесли ужин, Тэиль почти дремал. По количеству тарелок и разнообразию блюд альфа понял, что голодом его морить никто не собирается, и это определенно радовало. Поужинав, Мун снова откинулся на диван, выстраивая в уме формулы и расчёты. Так он не заметил, как уснул.       Утром его разбудил Джесок, гремящий посудой. Завтрака на столе не наблюдалось. Тэиль поднялся и подошел к рукомойнику, чтобы освежиться. Прохладная вода немного подняла настроение.       — Председатель Ли приглашает вас на завтрак в свои апартаменты, — появился в дверях Минджун, указывая Тэилю автоматом на выход. Муну ничего не оставалось, как проследовать за ним.       В деревне было немноголюдно. Мун то и дело ловил на себе хмурые взгляды. Дом лидера оказался, к удивлению, довольно уютным. Сам Ли сидел во главе стола, по правую руку от него сидел высокий брюнет лет двадцати пяти, а по левую мальчишка лет четырнадцати. Оба альфы были чем-то похожи на своего отца. Прислуживал им светловолосый омега лет тридцати пяти. По размеру живота Мун предположил, что тот был на седьмом месяце беременности. Альфы, казалось, совсем не обращали внимания на суетящегося омегу, чьи руки слегка подрагивали от тяжести подносов. Тэиль бы ринулся ему на помощь, но дуло автомата Минджуна всё ещё упиралось ему в спину.       — Доброе утро, профессор Мун, — сказал Лидер. — Прошу, присаживайтесь за наш стол и разделите с нами наш скромный завтрак.       Тэиль получил лёгкий толчок в спину и поспешил занять предложенное место.       — Спасибо за оказанную честь.       — Наслаждайтесь. Думаю, мы с вами станем хорошими друзьями. Познакомьтесь, это мои сыновья Хендери и Джено. Будущее нашей стаи.       Тэиль улыбнулся младшим, но получил в ответ два холодных взгляда. Где-то за спиной послышался звон посуды.       — Кун, чёрт возьми! — прорычал Ли. — У тебя руки дырявые? Убери всё немедленно!       — Да, сейчас, — сказал дрожащим голосом омега. — Извините.       Сердце Тэиля обливалось кровью, когда он наблюдал за тем, каких усилий омеге стоило собрать осколки. Ли смотрел на омегу с презрением, а младшие не оторвали взглядов от своих тарелок.       — Мой муж стал немного неуклюжим в последнее время, — сказал Ли. — Так на чём мы остановились? Ах да, мальчики… Они помогают мне в моём нелёгком деле. Сейчас наша армия тренируется в лесу. Я обязательно покажу вам её, но позже. Сегодня, я думаю, вы сможете по достоинству оценить лабораторию, что мы вам приготовили. Что же вы ничего не едите? Кун все утро простоял у плиты.       Кусок в горло не лез, ведь Тэиль слышал тихие всхлипы омеги. Вот только расстраивать его ещё сильнее не хотелось. Мун потянулся к приборам и, натянув улыбку, посмотрел на омегу, что торопливо вытирал слезы.       — Все очень вкусно, — сказал Иль.       — Спасибо, — расцвёл Кун. Видимо, в своём доме он слышал эти слова очень редко.       — Вот и славно, — сдержано ответил Ли, посмотрев на мужа. — А теперь иди. У тебя мало дел?       — Извините, — поспешил удалиться Кун.       Спустя какое-то время поднялись и мальчики.       — Сегодня мы будем на полигоне, отец, — сказал Хендери. — Нужно проследить, как солдаты выполняют нормативы.       — Ступайте, — кивнул Ли. — Наша армия должна быть совершенна.       — Доктор Мун, приятно было познакомиться, — кивнул Тэилю Хендери, а в его глазах Тэиль уловил какой-то звериный блеск и ярость, которую Мун не мог объяснить. — Отец много рассказывал нам о вас. Он восхищается вашими исследованиями.       — Это льстит, — натянул улыбку Мун.       Когда младшие удалились и с завтраком было покончено, Ли поднялся. Тэиль поспешил за ним всё ещё чувствуя дыхание «соседа» за спиной.       — Что ж, пойдёмте. Я покажу вам свою гордость — вашу новую лабораторию. Я старался создать для вас привычные условия, но если понадобится что-то дополнительное, просто составьте список и передайте его своим «друзьям».       Они снова вышли в лес и направились к самому отдаленному зданию. Где-то был слышен ровный строй голосов.       — Тренируются, — с гордостью сказал Ли, а Тэиля почему-то передёрнуло.       В помещении, где они оказались, было чисто и светло. Здесь было установлено современное оборудование. Тэиль видел холодильники с медикаментами, что стоили недёшево.       — Кто вас финансирует? — спросил Мун. — Не подумайте ничего плохого, но я хочу быть уверен в том, что получу всё необходимое без оглядки на цену.       — Скажем так, деньги у нас есть, профессор Мун. Имя того, кто нам их даёт не ваше дело. Ваша задача — препарат, а это…       Ли открыл одну из дверей, поманив Муна за собой. Тэиль несмело переступил порог и замер. Коленки задрожали, а голова закружилась.       — Это ваш подопытный. Можете делать с ним всё, что посчитаете нужным. Мне нужен результат. Я знаю, что вы не тот человек, что возьмёт грех на душу, но если вдруг мальчишка погибнет, скажите своим «соседям», они заберут тело и приведут другого.       Тэиль не мог пошевелиться. Он смотрел на привязанного к кушетке обнажённого омегу. Парень тихо постанывал. Разведенные в сторону ноги открывали вид на воспаленный анус, из которого обильно вытекала прозрачная смазка. Аккуратный член стоял, привлекая внимание алой головкой. И все бы ничего, Тэиль за годы работы повидал много течных омег, но сейчас всё было по-другому, ведь его с головы до ног окатило запахом корицы. Ароматом его истинной пары.       — Что ж, думаю, я вас оставлю, — с усмешкой сказал Ли. — Вам стоит поближе познакомиться. Мальчика зовут Донхёк, профессор Мун, и он ещё так неопытен и невинен. Когда закончите, Минджун проводит вас в вашу комнату.       Лидер вышел, подмигнув Муну, а надзиратель устроился в коридоре. Тэиль видел, что Минджун и сам не прочь «познакомиться» с мальчиком, поэтому нервно захлопнул дверь и сполз на пол. Член твердел, но Тэиль ещё пытался здраво мыслить. Альфа постарался взять себя в руки и, поднявшись, поспешил к младшему, чтобы отвязать его от кушетки. Тело омеги было расслаблено. Он не предпринимал никаких попыток подняться. Его руки уже обвили шею альфы, притягивая к себе. Тэиль старался дышать через раз, но это получалось с трудом.       — Донхёк? Эй, малой, слышишь меня? — осторожно похлопал младшего по щекам Мун. — Ты как здесь оказался?       Мальчишка не реагировал, лишь притягивая альфу ближе. Его губы скользнули по шее Муна, а ловкие пальчики уже расстёгивали рубашку.       — Я хочу тебя, — шепнул на ухо альфе Донхёк. — Хочу.       — Господи, откуда же ты свалился на мою голову? — выдохнул Мун, отведя руки омеги в стороны и замечая свежие следы от уколов на изгибе локтя. — А это уже интересно. И чем они тебя накачали-то?       — Возьми меня. Я хочу быть твоим.       Омега изгибался в руках Муна. Вся кровать была в смазке. Тэиль не знал, как ему поступить. Спать с невменяемым омегой он не собирался, но оба были до предела возбуждены, и это становилось трудно контролировать.       Альфа решил, что маленькую слабость он всё же может себе позволить. Он выпустил из плена руки омеги, что снова обвились вокруг его шеи. Донхёк пододвинулся ближе, обхватив бедра альфы ногами.       — Я делаю это только для тебя, понял? — сказал Мун, расстегивая ширинку и, приспустив трусы, обхватил ладонью оба напряженных члена.       Донхёк громко простонал и впился в губы Муна неумелым поцелуем. Альфа двигал рукой, увеличивая темп. Они кончили почти вместе. Омега, излившись, тут же отключился, а Тэиль тяжело дышал, глядя на обмякшее тело в своих руках. Этот омега определённо был красив, и он был полностью его, от кончиков волос до кончиков пальцев, а этот Ли запер его в лаборатории в качестве подопытного кролика. Он разрешил даже убить омегу, если это пойдет на пользу дела. Тэиль понимал, что звереет. Почему-то вспомнился взгляд Хендери, сейчас он сам готов был наброситься на лидера и разорвать ему глотку, вот только Тэиль понимал, что его убьют раньше, чем он успеет подойти к Ли.       Что ж, если раньше у Муна и были сомнения, то теперь они отпали. Он сделает для Ли препарат, но он будет с полностью противоположным эффектом. Вот только сперва попытается узнать, насколько сильно этот сумасшедший угробил организмы своих солдат.       Донхёк свернулся на кровати и слегка подрагивал, Тэиль огляделся, замечая на стуле чистую простынь и поспешил укрыть ей омегу. Немного приведя себя в порядок, Тэиль принялся за изучение лаборатории. Здесь было всё, что могло пригодиться. Не хватало лишь кое-каких препаратов.       — Обед, — спустя пару часов появился в дверях Минджун с подносом.       — Одна порция? — хмыкнул Мун. — А омегу вы кормить не собираетесь?       — Не положено, — хмыкнул Минджун. — Его дело ноги раздвигать, да детей рожать, раз в армии служить не смог. Слабая сучка.       — Эй, — возмутился Мун. — При мне попрошу не выражаться. И вообще, я попросил бы вас впредь в моём присутствии рот не открывать.       — Больно надо, — ответил Минджун, а потом удалился.       Тэиль посмотрел на свой обед, и решив, что омеге нужнее, занялся расчетами, ожидая пробуждения младшего. Он надеялся, что после крепкого сна, действие наркотика спадет, и они с Хёком смогут нормально поговорить.       Расчёт был почти готов, когда омега на кровати болезненно застонал. Тэиль видел, как напряглось тело младшего, как руки замерли на простыни и удивлённо раскрылись глаза. Концентрация запаха не уменьшилась, и Тэиль по-прежнему, не смотря на пережитый оргазм, чувствовал напряжение в паху, но обнаруживать себя не торопился.       Донхёк натянул простынь повыше, слегка приподнялся, разглядывая обстановку, а потом тихо сказал:       — И долго вы собираетесь на меня смотреть? Думаю, это последнее, чем мы сейчас должны заниматься. Удивительно, что вы ещё не сделали того, для чего вас сюда привел Лидер.       — А тебе бы этого хотелось? — спросил Тэиль.       — Разве у меня есть выбор? В нашей стае омег, неспособных служить в армии, принято трахать.       — Я не из вашей стаи, — хмыкнул Мун. — Если ты не заметил. Давно ты тут?       — Два дня. Меня закрыли здесь за день до начала течки. Обычно омег ведут в домик лесника, но в этот раз лидер ждал особого гостя.       Тэиль хмыкнул. Этот Ли явно прогадал, подсунув ему именно этого омегу.       — Есть хочешь? — спросил Мун, наблюдая как младший резко сел и удивлённо посмотрел на альфу, а потом, немного поёрзав, неосознанно простонал, тут же краснея. Течка никуда не делась, и им предстояло пережить её вместе. Тэиль не мог оставить своего омегу одного в таком состоянии. Мало ли его ещё чем-нибудь вот так же накачают.       — Иди сюда. Я кое-что тебе припас. Эти гориллы не принесли твою порцию, поэтому всё, что есть. Силы тебе ещё понадобятся.       Донхек с подозрением посмотрел на альфу, но все же поднялся с кровати. Завернувшись в простынь, босыми ногами он подошел к столику и опустился на стул, прикусив губу.       — Мун Тэиль, — протянул руку альфа. — Профессор медицинских наук.       — Донхёк, — ответил омега, делая глубокий вдох и замирая. Тэиль видел, как слезами наполнялись глаза омеги, а значит, действие наркотика полностью сошло на нет, и омега почувствовал их связь.       — Тише, только не плачь, ладно? Всё хорошо, слышишь? Мы что-нибудь придумаем. Понял? — успокаивающе сказал Тэиль. — А теперь ешь. Остальное обсудим позже.       Донхёк кивнул, но слезы-таки побежали по щекам омеги. Его руки дрожали. Мун лишь покачал головой.       — Иди сюда. Я тебя покормлю, но думаю, что тебе стоит попробовать взять себя в руки.       Омега сделал пару шагов и буквально рухнул в объятия альфы, всхлипывая у него на груди.       — Я не могу. Это получается непроизвольно. Я ведь даже и мечтать не мог. Я думал, что я буду как папа: снова и снова рожать детей нелюбимому альфе. Я… Я же бесполезное создание. Больше ни на что не годен.       — Кто тебе такое сказал? — нахмурился Мун.       — Отец, — всхлипнул омега. — Он повторяет это каждый день с тех пор, как я провалил вступительные испытания в армию. Он ненавидит меня.       — Всё, давай успокойся, — крепче обнял младшего Тэиль. — Теперь всё будет по-другому. Теперь я с тобой. И мы уйдём отсюда вместе, слышишь?       — А мы уйдём?       — Непременно. А теперь давай, ешь.       Тэиль кормил несопротивляющегося омегу. Донхёк ел, крепко обняв старшего, сидя у него на коленях. Этот мальчишка казался таким маленьким и хрупким. Хотелось спрятать от всех невзгод.       — Сколько тебе лет? — спросил Мун, когда они расправились с обедом и младший опустил голову ему на грудь.       — Скоро будет семнадцать.       — Это же не первая твоя течка?       Омега отрицательно покачал головой.       — До сегодняшнего дня меня просто запирали, тренируя выносливость, — хмыкнул мальчишка. — А пару недель назад я… Я упал в обморок во время одного из испытаний. Я не смог. Мне предложили свернуть шею волчонку. Это был ещё совсем крошечный пушистый комочек. Его, видимо, отобрали у папы. Я… Хён… Он же живой, понимаешь? Он же через месяц станет человечком.       Донхёк снова задрожал. Тэиль нежно коснулся губами каштановой макушки. Этот Ли явно творил зверства. Нужно было его остановить, пока всё вокруг не окрасилось в цвета крови.       — Мне было так страшно.       — Мы остановим это, малыш, но мне нужна твоя помощь.       — Я сделаю всё, что хочешь, если ты заберешь меня отсюда.       — Не торопись. То, что я хочу тебе предложить, не совсем обычно. Я… Признаться честно, я толком ещё сам не знаю, как это будет выглядеть, но я не вижу другого способа остановить вашего вожака. Знаешь, я много лет работал над препаратом, что позволит смягчить симптомы течек у омег. Сюда меня привезли для того, чтобы я создал вакцину, способную лишить омег чувствительности. Лишить их возможности отвлекаться на посторонние мысли и полностью посвятить себя войне. Получив такую армию, ваш лидер ринется с боем на город, где много невинных людей. Я хочу это предотвратить, и поэтому хочу создать препарат, что наоборот будет вызывать возбуждение и временное помутнение рассудка. Он будет туманить разумы альф так же, как и омег. Я хочу, чтобы на поле боя лилась не кровь, а рождалась любовь. Признаться честно, мне понадобится не один день, но это того стоит. Только… Придется провести несколько тестов.       — А я являюсь тем, кого тебе выдали для опытов, — кивнул Донхёк.       — Я понимаю, это звучит дико, но…       — Иначе мы отсюда не выберемся, — кивнул омега. — У меня всё равно нет выбора. И что же это будут за эксперименты?       — Я… Я попробую сымитировать течку вне срока. Нужно добиться стойкого эффекта воздействия на оба пола. Я буду с тобой. Никто не посмеет прикоснуться к тебе кроме меня, слышишь?       — И ты снова будешь держаться отстраненно, как сейчас? Неужели ты не чувствуешь, как мне плохо?       — Мне не лучше, но я должен был поговорить с тобой, прежде чем что-то предпринять. Я не сторонник насилия и принуждения. Ещё несколько часов назад ты не назвал бы мне даже своего имени.       — Ну сейчас-то я в порядке, — ответил омега, слегка поёрзав на коленях альфы и задевая напряженную плоть.       — Ты полчаса ревел белугой. Хёк, ты видишь меня в первый раз…       — Твой запах сводит меня с ума, — сказал омега, проведя носом по шее Муна. — Ты мой, а я твой. Это уже не исправить. Для чего ты тянешь время?       Пальчики омеги скользнули к пряжке ремня брюк альфы.       — Я хочу предоставить тебе выбор.       — Я выбираю тебя и свободу.       — Тш, — шепнул Тэиль, когда омега добрался до твёрдой плоти старшего. — Не торопись. У тебя же это первый раз. Позволь мне сделать тебе хорошо. Мы сегодня не будем спешить.       Тэиль подхватил омегу на руки и понёс в сторону кушетки. Донхёк смотрел ему прямо в глаза доверчивым, подёрнутым поволокой желания взглядом.       — Что тебе известно о течке? — спросил Мун, опуская младшего. Простынь уже была отброшена в сторону. Донхёк снова был обнажен, вот только на этот раз его щеки немного покраснели. — Течка — это процесс привлечения партнера для продолжения рода. Это природное явление, проявляющееся без осознанного желания омеги. Она просто существует. В древности, когда омег почитали почти как святых, течка была основным фактором для создания прочного союза. Он скреплялся завершающей процесс соития сцепкой. Обилие выделяющихся естественных жидкостей способствовало мягкому и плавному проникновению. Практически в 99 случаях из 100 сцепка во время течки приводила к беременности. В древности ни один посторонний альфа не мог прикоснуться к омеге без его разрешения или разрешения его отца. Течка служила сигналом истинному партнёру. И никому более. Со временем все понятия извратили и перевернули с ног на голову. Теперь альфы мнят себя хозяевами жизни и уничтожают омег, вытирая о них ноги. Они перестали уважать своих сыновей, мужей, пап и дедушек, а что уж говорить о посторонних омегах. Многие считают, что это они должны кланяться им в ноги, забывая, что именно благодаря омегам существует жизнь на земле.       Тэиль говорил это, глядя прямо в глаза Донхёка, что расслаблялся от тона его голоса. Мун был близко, стягивая с себя последние детали одежды.       — В своё время течка была целым ритуалом, — продолжил альфа, устраиваясь на боку рядом с омегой. — К нему готовились заранее, причем оба партнёра. Если была цель продлить род, альфа и омега принимали специальные расслабляющие ванны с травами, а если дети пока не входили в планы, партнёров поили особыми отварами, что позже вошли в состав противозачаточных.       — А мы…       — Поступим проще, — улыбнулся Мун, кивнув в сторону небольшого столика, где были разбросаны несколько упаковок презервативов. — Лидер решил меня немного задурманить, но понимал, что для экспериментов беременный омега не подойдет. Но что-то мы отвлеклись. Итак, когда альфа и омега оказывались наедине, напряжение достигало своего пика, но никто не спешил, как звери набрасываться друг на друга. Залогом крепких отношений всегда было взаимопонимание. Для начала партнёры должны были друг друга узнать.       Тэиль опустил ладонь на плоский живот младшего. Донхёк вздрогнул.       — Вот видишь, ты меня боишься. Живот — самая ценная часть тела омеги, потому что именно там зарождается жизнь. Именно поэтому омеги зачастую прикрывают его. Это рефлекс.       Ладонь альфы двинулась вверх по груди. Палец обвел один сосок, потом добрался до второго. Донхёк судорожно выдохнул, а Тэиль склонился ближе, ловя губами его губы. Осторожно сперва терзая верхнюю, потом обхватив нижнюю, а потом прорываясь внутрь языком. Руки омеги потянулись к лицу альфы, спускаясь ниже и замирая на лопатках. Кушетка была узкая, они едва на ней помещались.       — Что ж, для наших экспериментов нужно что-то определенно пошире, — хмыкнул Тэиль на что Донхёк лишь хихикнул, а потом громко простонал, ведь ладонь альфы скользнула ниже, снова по животу, к паху и обхватила напряженную плоть.       — Многих альф сейчас совсем не волнует удовольствие омег, но от этого зачастую зависит успешность процесса. Когда омега дрожит под тобой от возбуждения и желания, оргазм получается ярче. Течка делает за нас лишь половину дела, давая старт твоим возможностям. Откройся мне, и я гарантирую, что ты увидишь звёзды.       Губы альфы заскользили по сладкой коже с лёгким оттенком шоколада, а рука Тэиля всё ещё ласкала напряженную плоть. Донхёк метался по кушетке, цепляясь за плечи старшего. И буквально закричал, когда язык Муна скользнул по розовой головке аккуратного члена.       — Да, малыш, кричи больше. Чем больше энергии ты выпустишь сейчас, тем легче тебе будет во время эксперимента. Я хочу показать тебе каким бывает истинное наслаждение, чтобы ты потом был меньше зависим от искусственного. Ведь то, что нам предстоит сделать, вполне можно будет приравнять к наркотику. Но это будет только наше, мы не будем этим ни с кем делиться.       Тэиль понимал, что запах омеги сводит с ума. Они оба были уже в смазке, но Мун настойчиво ласкал губами плоть младшего, слушая его крики и стоны, и с восторгом глядя, как прогибается и дрожит омега, кончая с его именем на губах.       — Чёрт, это…       — Только начало, — хмыкнул Тэиль, облизав забрызганные спермой губы. — Мы ещё не добрались до самого главного, малыш.       — Чёрт! — выдохнул омега, изгибаясь, когда палец альфы надавил на до сих пор воспалённый анус. Обилие смазки говорило о том, что омега готов к продолжению рода, но сейчас у них была другая цель, поэтому альфа потянулся за презервативами.       — Расскажи мне о себе, — сказал Мун, проталкивая в омегу первый палец и чувствуя, как раздвигаются упругие стеночки.       — Ты издеваешься? — прошипел Донхёк, пытаясь выровнять дыхание.       — Ничуть, — ответил Тэиль, склоняясь к младшему и терзая губами мочку уха. — Ну же. Что ты любишь? Чем увлекаешься?       — Я… Боже, — начал омега, но едва не задохнулся, когда палец альфы нащупал бугорок простаты. — Я не могу… Не могу собрать мысли в кучу. Я ещё никогда…       Тэиль дразнил простату, добавляя второй палец.       — Сделай так ещё раз, — всхлипнул омега.       — Сначала рассказ о себе, потом «плюшки».       — Садист.       — Есть такое. Я — учёный, а ты — мой эксперимент.       — Так мы уже начали? А я думал…       — Вот… Вот оно отличие естественного возбуждения от искусственного. Ты ещё способен думать и отвечать за свои действия. Вот сейчас ты вполне осознанно разодрал мне спину.       — Иди к чёрту!       — Ты уверен, что хочешь этого? — спросил Тэиль добавляя третий палец и меняя угол проникновения так, чтобы попадать точно по простате.       Донхёка буквально подкинуло от волны наслаждения, пробежавшей по телу. Он снова кончил, выкрикивая имя своего мучителя.       — Как ты можешь быть так спокоен? — отдышавшись спросил младший.       — Я? Спокоен? Ты очень ошибаешься, родной, — свободной рукой он взял омегу за руку и обхватил свой член его ладошкой. — Это называется выдержка. В огромных количествах, конечно использовать её не стоит, но иногда это бывает даже полезно. Я тренировал её годами. Знаешь, сколько омег видели во мне выгодную партию?       Тэиль почувствовал, как Донхёк сжал его плоть сильнее, а потом начал несмело двигать рукой по стволу. Какой бы хваленой не была его выдержка, альфа зарычал.       — И всё же, мы не договорили о тебе.       — А что обо мне… Я единственный омега в семье, не считая папы. У меня есть сводный старший брат и родной младший. Отец и братья меня просто игнорируют, считая дополнением к интерьеру, а после того, как я провалил испытание, отец и вовсе возненавидел меня, — говорил Донхёк, обводя пальчиком чувствительную головку члена альфы. — Я очень люблю своего папу, но не хочу становиться таким же, как он. Я даже подумывал сбежать отсюда, но меня заперли здесь…       — Молодец, — сказал Мун, целуя омегу и отводя его руку от своего члена. — Ты заслужил награду.       Тэиль целовал сперва ласково, а затем поцелуи становились всё более страстными, затягивая их в какое-то безумие. Мун раскатал презерватив по своему стволу и притянул омегу к себе поближе.       — Больше ничего не спросишь? — уточнил Донхёк, усмехнувшись. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. Волосы взмокли от пота, а лицо раскраснелось.       — Я подумаю над этим, — сказал Тэиль, приставив головку члена к растянутому и блестящему от смазки анусу партнера. — Как насчет любимой музыки?       — Изверг! — простонал Донхёк, когда альфа резко оказался в нём. — Мог бы придумать что-нибудь и пооригинальнее.       — Ты можешь мне спеть, — шепнул альфа в самое ухо омеги, увеличивая темп.       — Не дождёшься, — выдохнул Хёк, неосознанно подаваясь на встречу толчкам.       Они сменили несколько поз, обменялись колкими шпильками, пока наслаждение не накрыло их с головой, а узел крепко не связал их тела и души.       Донхёк тихо сопел, прижимаясь к сильной груди старшего. Тэиль покрывал легкими поцелуями плечи любимого.       — Ты сейчас уйдешь? — спросил омега, слегка повернув голову, когда сцепка спала и альфа поднялся, бросив в урну использованный презерватив.       — Ненадолго. Я должен потребовать для тебя кровать и питание. Я вернусь утром. Спи, и ничего не бойся, хорошо?       Альфа склонился к омеге, нежно целуя.       — Я буду ждать, — кивнул, зевнув, младший и закутался в простынь.       Тэиль ещё раз чмокнул его в макушку и подошёл к двери, открывая. В кресле напротив сидел Минджун. Его лицо не выражало никаких эмоций.       — Я хочу поговорить с Лидером, — сказал решительно Мун. — Лично.       — Утром, — отозвался охранник.       Тэиль не стал спорить, следуя рядом с сопровождающим в свою комнату. За день в помещении ничего не изменилось. альфа плюхнулся на диван, а его спутник хлопнул дверью. Тело было расслабленно. Оно ещё помнило испытанное наслаждение. Перед лицом стояла улыбка Донхёка, с которой он кончил в последний раз. Эти губы снова хотелось целовать. Это тело снова хотелось сжать в своих объятиях.       В дверь несмело постучали, а потом в помещение вошёл нагруженный тремя подносами Кун. Тэиль тут же подорвался в сторону омеги, забирая из его рук ношу.       — Я принес вам ужин, — сказал омега, пряча дрожащие руки.       — У вашего мужа нет кого-то более подходящего? — поставив подносы на стол спросил Тэиль. — Те обезьяны, что дежурят у входа, вполне могли бы справиться с этой задачей. Почему вы себя не бережете, вам рожать скоро. И вообще, — Тэиль повернулся, встречаясь с заплаканными глазами омеги. Крупные слезы катились по его щекам, а сердце альфы сжалось. Он подошел к старшему, крепко обнимая. — Успокойтесь. Вам вредно волноваться.       Кун уткнулся в грудь альфы и тихо всхлипнул.       — От вас пахнет Хёкки, — тихо сказал омега. — Вы видели моего мальчика? Как он?       Тэиль почувствовал, как сердце ускоряет ход.       — Вы же его не обидели?       — Хёк… Он ваш сын?       — Да, — кивнул Кун. — У меня двое детей, если не считать того, кто еще не появился на свет. Донхёк и Джено. Хендери… Он сын мужа от первого брака. Его папа умер, а Ендже решил, что должен снова жениться. Он выбрал меня и забрал из родной стаи. Мои родители поначалу даже были рады породниться с таким сильным вожаком, а потом всё пошло наперекосяк. Я… после того, как на свет появился Джено, я долго не мог забеременеть. В тот раз я едва не умер. Долго восстанавливался. Муж меня игнорировал, развлекаясь на стороне. Эта беременность… Она была незапланированной. Ендже взял меня силой во время течки. Сказал, что если я не подарю ему сына, он вышвырнет меня на улицу или убьет. Зачем ему ещё один бесполезный омега. Я… У меня не было сил сопротивляться.       — И что говорят врачи на этот раз?       Кун отвел взгляд.       — Ендже запретил мне ехать в город на обследование. Отправил к местному знахарю. Он… Он сказал, что если ребенок родится альфой, он примет его, а если омегой…       Старший задрожал сильнее, Мун снова его обнял.       — Он сказал: «Можешь избавиться от папаши и сыночка, ведь один сын размазня у меня уже есть».       Тэиль думал о том, что это явно какой-то дурной сон, что скорее всего он задремал у себя в лаборатории и скоро проснётся. Вот только омега в его руках был настоящим, и Донхёк, что ждал в его лаборатории тоже.       — Он забрал Хёкки позавчера, больше я его не видел. Вы ставите на нем эксперименты? Пожалейте моего мальчика. Он ни в чём не виноват.       — У Хёка все хорошо. Он спит, не переживайте. Я не причиню вашему сыну вреда. Меня так воспитали. Мне с детства вдалбливали, что омег надо уважать. Им надо помогать и о них надо заботиться, а своего истинного и вовсе нужно носить на руках и делать всё для того, чтобы он был счастлив. Я… Донхёк — моя пара, и я сделаю всё, чтобы вытащить его из этого ада. Ваш муж прогадал, подложив под меня именно этого омегу. Теперь пощады он вряд ли дождётся. У меня много связей, главное выбраться отсюда и добраться до цивилизации. Вы с нами?       Кун выглядел растерянно и напугано.       — Ваш муж пожелал вам смерти и настроил против вас сына…       — Нет, Джено он… Он любит меня, просто… Страх перед отцом сильнее. Тут мой дом, да и куда я пойду? Я стану обузой. Мне скоро рожать. Я боюсь, что не выдержу. Я не хочу тормозить вас.       — Хёк вас очень любит. Вы нужны ему. А ваше состояние… Мы что-нибудь придумаем. Я помогу вам и вашему малышу. Не даром у меня кандидатская за плечами. Я почти семь лет занимаюсь здоровьем омег. Решайтесь, вы ничего не теряете, если, как вы говорите ваш сын любит вас, он поймёт.       — Хорошо, но вы же знаете, что от меня в этом доме ничего не зависит.       — От вас мне ничего и не нужно. Вы просто должны быть готовы покинуть это место по первому зову. Соберите всё самое необходимое, а завтра приходите в лабораторию, проведём обследование.       — Меня туда не пустят.       — Это я улажу, а теперь идите отдыхайте. Отбросьте все мысли. Это понятно? Накручивая себя, вы вредите не только себе, но и малышу, что растет внутри вас.       — Спасибо, доктор, — обнял младшего Кун. — За Донхёка.       — Тэиль — это мое имя, а Хёк теперь моя забота. Я — его альфа. Он — моя свобода.       Проводив Куна, Тэиль задумчиво опустился на стул. Нужно было перекусить и придумать новый план. Его семья была далеко, а эти два несчастных омеги в несколько мгновений стали родными. Папа и сын, что нуждались в нем.       Тэиль вспомнил, как на конференции познакомился с одним профессором. Он был волком и пригласил погостить в свою деревню и провести консультацию. Так вышло, что Тэиль учился по смешенной программе и был специалистом вне рас и предрассудков. Стая оказалась большой и дружелюбной. Ее вожак — Ким Чунмён был приятным собеседником. За бутылочкой крепкой настойки Ким и поведал Тэилю о том, как потерял мужа, как было тяжело, но он продолжил жить ради своей стаи, отстаивая её права. Чунмён говорил, что никогда не рвался в город, что только лес мог залечить его раны. Сказал, что не понимает тех, кто пытается лезть на чужую территорию и качать права. Он был за мир.       В стае Кима омег уважали. Альфы сами приводили своих мужей на обследования и внимательно слушали рекомендации Муна. Что же не так было с Ли? Тэиль был уверен, что эти волки обозлились вслед за вожаком. Он сказал, что объединил лишь три стаи, но их же больше, и возможно, найдутся те, кто смогут поставить Ли на место. Тот же Ким. Но с ним нужно было как-то связаться для начала. Интересно, волки разных стай как-то общаются между собой? Нужно будет спросить об этом Куна.       Поужинав и ещё раз оценив кулинарные способности омеги, Тэиль расположился на диване. Вспомнились глубокие глаза цвета топлёного сахара, губы алые, словно лепестки роз, шоколадная кожа, ласковые руки, нежные поцелуи. Он уже скучал. Сейчас его мальчик крепко спит, а утром возбуждение вернется. Течка обычно длится от трёх дней до недели, при условии, что альфа рядом. Этот интервал можно сократить и до минимума, но финальным этапом должно стать зачатие, что в их случае пока не вариант. С этим они как-нибудь справятся, главное то, что будет потом. Нужно провести как минимум три испытания. Мун ещё ни разу ничего не испытывал на себе, но больше никого к Донхёку он не подпустит, а значит, впереди у них много страстных дней, в которые они оба потеряются друг в друге. Ли хотел смешенную армию, а получит неконтролируемую оргию. Тэиль хищно усмехнулся. Да, он может быть коварным, если захочет. Своего омегу он в обиду больше не даст.       Утром за Тэилем по обычаю пришли его конвойные и повели на завтрак. Ли и его сыновья с хмурым видом были поглощены едой. Кун, как всегда обслуживающий их за столом, несмело улыбнулся Муну, а Тэиль улыбнулся в ответ, но тут же почувствовал обжигающий взгляд и неконтролируемую волну ярости. Повернувшись, он снова поймал на себе взгляд Хендери и стало любопытно, но голос старшего отвлек:       — Я слышал вы хотели меня видеть, Тэиль-ши? — сказал вожак, строго посмотрев на мужа, что поспешил удалиться. — Что-то не так с лабораторией? С подопытным?       — Спасибо за столь современное оборудование, и я надеюсь, что и в дальнейшем могу рассчитывать на то, что мои пожелания будут выполняться.       — И что же вы хотите?       — Ну, во-первых, хочу, чтобы мой подопечный не умер с голоду. Вчера ваши доблестные стражи отказались его покормить. Думаю, что это только усложнит мне работу. Ещё мне не нравится, что омеге выделили столь скудное спальное место. Для моих экспериментов нужно больше пространства. Я не хочу, чтобы он всякий раз падал с кушетки, получая очередную дозу купирующего препарата. Поэтому, прошу установить в лаборатории стандартную кровать. И последнее. Я не прошу, я требую, во избежание нарушения процесса привыкания организма к новым условиям, никто из посторонних альф не должен приближаться к лаборатории ближе чем на десяток метров. Обеды, завтраки и ужины моему подопечному должен приносить только омега. Не знаю, хватит ли у вашего мужа сил выполнить это…       — Хватит. Не сомневайтесь. Я выполню вашу просьбу, Тэиль-ши, но я надеюсь, что благодаря этим поблажкам работа над нашим общим делом пойдет быстрее.       — Не сомневайтесь.       Ли удовлетворённо кивнул, а Тэиль ликовал. Неужели с этой миссией он справился? Этот волк или на самом деле так глуп, или его мысли были полностью поглощены войной, что он не видел столь наглой провокации в просьбах Муна?       Закончив завтрак, вожак распорядился принести подопытному еду и установить в лаборатории кровать. Тэиль внимательно следил за работой Джесока и Минджуна, что приволокли откуда-то шикарное ложе.       Зайдя в лабораторию, альфа увидел Куна, пытающегося накормить сына. В помещении всё буквально пропиталось ароматом корицы. Тэиль невольно сглотнул, но взял себя в руки. В нём просыпалась нечеловеческая ярость, когда он видел какие взгляды бросал на Донхёка Минджун, хотелось взять чего-нибудь поострее и выколоть этой обезьяне глаза.       Когда установка кровати была закончена, альфы выпровожены за дверь, Тэиль подошёл к омегам, целуя сонного Донхёка в макушку, на что младший радостно улыбнулся, как ребёнок протягивая к альфе руки, чтобы получить крепкие объятия.       — Да вы просто волшебник, Тэиль-ши, — сказал Кун, собирая посуду. — Не думал, что Ендже так быстро согласиться на всё это.       — Он помешан на своей войне, — ответил Мун, укрывая немного дрожащего от возбуждения омегу в коконе своих тёплых объятий. — Сейчас он сделает всё, чтобы получить препарат, что сделает его армию сильнее. На этом мы и сыграем. Он не воспринимает вас всерьёз, так пусть остается в неведении обо всём, что будет здесь происходить. Кун-ши, мне нужна будет ваша помощь, но сперва мы проведём обследование. Хёкки, малыш, ты же потерпишь немного. Мы продолжим наш эксперимент, как только я буду уверен, что твоему папе и брату ничего не угрожает.       Щёки омеги покраснели, и он с опаской посмотрел на улыбающегося Куна.       — Сынок, я рад, что рядом с тобой оказался тот, кто сможет вытащить тебя отсюда. Я ведь такой бесполезный.       — Пап, ты на себя наговариваешь, — ответил Донхёк. — Ты самый лучший.       Омеги обнялись, а Тэиль улыбнулся, осознавая, что за прошедшие пару дней, эти люди стали ему очень дороги.       Осмотр Куна немного затянулся. Альфа понимал, что в развитии плода были кое-какие отклонения, но установить, что именно пошло не так, без ультразвукового оборудования он не мог. При ощупывании нижней части живота омега чувствовал боль, и это напрягало альфу. Ребёнок, возможно был расположен неправильно, и это могло вызвать осложнение при естественных родах. Тэиль видел, что и Кун всё прекрасно понимал, но отчаиваться было рано. Мун понимал, что с препаратом нужно было поторопиться, чтобы во время родов Кун был под присмотром специалистов.       — Всё так плохо? — спросил омега, поднимаясь с кровати.       — С чего вы взяли? — вопросом на вопрос ответил альфа, натянув улыбку.       — Вы бы видели ваше лицо, Тэиль-ши. Сожаление, жалость, напряжение, страх. Скажите прямо, нам не выжить? Эта боль… Её раньше не было.       — Всё ещё может быть хорошо. Вам нужно просто немного поберечь себя.       — В этом доме это вряд ли возможно, но спасибо за то, что хотя бы попытались меня подбодрить.       — Можно я задам нескромный вопрос? Вы же с мужем не истинные ведь так?       — Всё верно. Он просто пришёл к нам в стаю и выбрал того, кто ему больше приглянулся.       — А вы знаете, где ваш истинный или же не надеетесь его встретить?       Тэиль видел, как напрягся омега, но быстро взял себя в руки.       — А при чем здесь это?       — Ну, как бы вам объяснить. Истинный альфа способен перетянуть часть боли омеги на себя, и при случае сильного болевого шока такая связь может стать спасительной. Я ни на что не намекаю, просто нам нужно продумать запасные варианты.       — К сожалению, я знаю, где мой истинный альфа, но между нами огромная пропасть, — сказал Кун.       — Пап, — подошел к старшему Донхёк, крепко обнимая. Мальчишка всё это время сидел рядом и внимательно следил за действиями альфы, иногда выполняя мелкие поручения. Тэиль чувствовал, как каждый раз, когда он касался Куна, Хёк давил в себе приступы ревности, и альфа был за это ему очень благодарен. — Всё будет хорошо. Вы с братиком справитесь, слышишь?       — Спасибо, милый, но я даже не представляю, как нам выбраться отсюда.       — У меня есть кое-какие мысли. Поэтому я и упоминал про вашу помощь. Есть ли у волков разных стай способ связываться друг с другом? Какая-нибудь местная «голубиная почта»?       — Есть курьеры. Нейтральные особи, что служат связующим звеном, ведут торговлю и передают послания. У нас таких двое. Они живут вне стаи, но приходят два раза в неделю. Вы хотите вмешать в дело мужа посторонних?       — Я хочу остановить войну, а для этого нам нужен сильный союзник. Ким Чунмён, может, слышали о таком?       — Как же. Конечно слышали, — хмыкнул Донхёк, а Кун слегка побледнел. — Отец его на дух не переносит, называя его дрессированной человеческой псиной. Он как-то хотел и его стаю к рукам прибрать, но этот Ким дал достойный отпор.       — Ну так вот, — кивнул Мун. — Я хочу связаться с Чунмёном и попросить о помощи. Мы с ним, можно сказать, старые приятели. Мне нужно, чтобы его люди подстраховали нас во время побега.       — У тебя есть план? — спросил Донхёк.       — Есть, но для этого нам нужен препарат, а значит…       — Вам нужно продолжать эксперимент, — кивнул Кун и засобирался. — Курьер будет в деревне послезавтра. Они привозят кое-какие снадобья для шаманов.       — Я завтра передам вам письмо для Мёна, а теперь идите и отдохните. Ради себя и сына.       Омега кивнул и удалился.       — С ним всё будет хорошо?       Тэиль посмотрел на младшего. Врать не хотелось.       — Не знаю, — ответил альфа. — Отклонения определённо имеются, но насколько они опасны, я не могу определить без оборудования. К тому же с таким отношением твоего отца, я не смогу контролировать последние дни беременности. Сейчас ему категорически запрещены нагрузки, но то, что вытворяет его муж — уму не постижимо. Да и твои братья…       — Они дышать бояться в его присутствии. Когда Джено исполнился год, его отобрали у папы и отдали на воспитание старому салдафону, что в свою очередь воспитывал когда-то и Хендери. Я помню, как папа плакал. Хендери и Джено, они не плохие, но всем хочется жить. А отец очень строго карает непослушание. Мне повезло, что когда я родился, отец ещё не грезил об армии омег. Меня оставили рядом с папой, и я старался ему во всем помогать.       Тэиль задумался, сопоставляя факты. Сам Ли вряд ли бы смог попасть на конференцию, значит, кто-то передал ему материалы. К тому же, эта стая неплохо финансировалась, а значит, был кто-то, кто готов был вкладывать деньги в войну.       — А когда твой отец стал сгонять омег в армию? — спросил Мун, почему-то предвидя ответ.       — Около пяти лет назад, — сказал Донхёк.       — Именно тогда, когда я получил патент на разработку препарата. Занимательно.       В голове начали быстро мелькать имена и лица его аттестационной комиссии, но лёгкое шипение и едва слышный стон отвлекли его. Тэиль повернул голову в сторону смущенного Донхёка.       — Как ты можешь быть таким спокойным? Я… Однажды я видел, как расширялись зрачки Хендери и его дружков, когда они уловили усилившийся запах Ким Шинхена, что жил в двух домах от нас. Джено было двенадцать, но и он как-то жутко улыбался, а старшие уже тащили вяло сопротивляющегося омегу в домик лесника. Я побежал к отцу, но он лишь ухмыльнулся:       — Пусть развлекаются, — сказал он тогда. Всю ночь я слышал крики омеги, но никто не пришел ему на помощь.       — Вот поэтому, малыш, я и начал свою разработку. Мой брат…       Тэиль сглотнул, воспоминания до сих пор давались ему с большим трудом.       — Он покончил с собой после изнасилования. Если бы у него тогда была возможность оттянуть течку хотя бы на пару часов, всё могло бы быть по-другому. Не спорю, не все альфы живут инстинктами, но никогда не угадаешь, где и с кем столкнёшься.       Донхёк крепко обнял альфу, Тэиль коснулся губами его лба. Запах корицы нарастал, и нужно было начинать эксперимент. Альфа потянул омегу к кровати.       — Раздевайся и ложись. Сейчас мне нужно будет сделать кое-какие анализы, а потом я весь твой.       Донхёк послушно лег, складывая рубашку, что ему принес Кун, на стул. Бедра блестели от смазки, а член начал твердеть. Мун постарался отключиться от реальности и взять себя в руки. Прихватив со стола пару пробирок, он подошел к младшему.       — Что мне нужно сделать? — спросил Ли.       — Согни ноги в коленях и поласкай себя, — сказал Мун. — Мне нужно больше смазки. Именно в ней мы попытаемся найти нужный нам элемент, чтобы в последствии его усилить.       Донхёк откинулся на подушку, развёл ноги и потянулся к собственному члену, чтобы несмело коснуться, обхватив ствол ладонью, и начать движение. Лёгкий стон сорвался с губ омеги, что прогнулся. Тэиль наблюдал, как запульсировали стенки покрасневшего ануса, выталкивая наружу прозрачную вязкую смазку.       — Да, милый, продолжай, — сказал альфа, собирая смазку в пробирку, а потом коснулся губами бедра младшего. Свободная рука потянулась к руке Донхёка, обхватывая твёрдый член омеги и заставляя двигаться быстрее. Большой палец альфы обвел алую головку. Донхёк задрожал.       — Иль, я сейчас…       — Потерпи, — сжал основание члена младшего Мун. Омега вскрикнул, прогибаясь сильнее.       Собственный член уже был каменный, но Тэиль должен был довести дело до конца. Наполнив пробирку и закрыв её крышкой, Мун резко подался вперед, прильнув губами к анусу омеги, затягивая кожу и толкаясь в него языком. Донхёк снова кричал, просил дать ему кончить. Рука с члена младшего пропала, и выгнувшись дугой, он с громким криком излился себе на живот.       — Чёрт! Это было невероятно! — выдохнул омега. — Ты… Ты собрал, что хотел?       — И даже больше, — пошло усмехнулся Тэиль, облизав губы. — Ты такой вкусный там, внутри.       Донхек задышал чаще, а Тэиль, отставив в сторону оборудование, начал стягивать с себя одежду.       — Перевернись.       Омега покорно подчинился. Мун опустился рядом. Его губы скользнули по спине, пояснице, спустились к ягодицам. Язык снова погрузился в пульсирующий анус.       — Илли…       — Да, сладкий?       — Я хочу тебя!       Тэиль усмехнулся, а потом перекатился на вторую половину кровати.       — Ну так в чем же дело? Хочешь? Возьми.       Донхёк посмотрел в хитрые глаза. Альфа подмигнул ему, кивнув в сторону своего напряженного члена.       — Так значит, — усмехнулся Ли, разворачиваясь и забираясь поверх старшего, бесстыдно потеревшись попой о твёрдый член Муна.       Тэиль сдержанно выдохнул, хотя хотелось уже оказаться внутри этого парня, но торопиться они не будут. Времени насладиться друг другом у них предостаточно. Альфа обвил шею младшего рукой, притянув для поцелуя. Аккуратные пальчики обхватили член Муна.       — Не торопись, — сказал альфа, когда омега направил член старшего в себя. — Потихоньку. Вот так.       Когда Ли полностью опустился, его глаза заволокло поволокой желания, а потом он начал движение. Ладошки уперлись в сильные ноги альфы, а внутри было желание быстрее, сильнее, глубже. Почти достигнув пика, Донхёк почувствовал, как его резко перевернули. Внутри стало пусто, а головку члена обхватили горячие губы. Оргазм унёс к небесам, когда омега увидел, как парой движений руки Тэиль довёл себя до пика.       — Мы…       — Пока рано, — ответил на незаданный вопрос альфа.       Через десяток минут омега провалился в сон, а Тэиль, поборов расслабляющую негу, пошёл к лабораторному столу. Он должен был поторопиться, чтобы забрать своего мальчика отсюда как можно скорее. Всего несколько компонентов отделало Тэиля от разгадки. Ему нужно лишь было выделить из смазки омеги феромон, отвечающий за привлечение партнёра, размножить его и увеличить зону воздействия. Но страсть не должна была перерасти в безумие и жестокость. Это должна быть любовь, ради любви, а не принуждение доходящее до абсурда.       Когда компоненты были разложены «по полочкам», в дверь постучали.       — Я принёс обед, — появилась в проеме голова Куна. Время перевалило за три часа, и Тэиль понял, что действительно, проголодался.       Донхёк в кровати тоже заворочался и потянулся.       — Сюда бы ещё душ, — с досадой сказал омега.       — Я попрошу этих обезьян натаскать тебе воды, — хмыкнул Мун. — Мне нужен стерильно чистый подопытный.       Ли фыркнул, а потом сел на краешек кровати, потянувшись за рубашкой.       — И что-нибудь из одежды попроси, не всё же мне голым ходить. Или моё передвижение в условия содержания не входит?       — Да кто ж их разберёт?       Втроём они устроились за небольшим столом и принялись за еду. Кун иногда нервно потирал нос, и Тэиль его понимал. В этом помещении концентрация природных запахов была слишком велика. Даже вентиляция не особо с ними справлялась.       — Как успехи? Удалось что-нибудь? — спросил Ли, кивнув в сторону пробирок.       — Частично. С этим материалом предстоит ещё много работы. Наш побег придётся осуществить не раньше, чем через месяц. Я уверен, что твой отец прежде чем применять препарат на своих солдатах, захочет лично увидеть результат. А что может быть лучшим доказательством эффективности, чем отсутствие течки у подопытного в положенный срок? К тому же, думаю, что Чунмён не сразу сможет собрать армию, чтобы в случае опасности защитить нас. У меня есть подозрения, что кто-то из города спонсирует это восстание. Кто-то очень влиятельный, но это дело правительства и военных. Нам же просто нужно добраться до безопасного места.       — Ты так уверен в том, что этот Ким ринется нам на выручку. А вдруг это не так? Вдруг ему всё равно?       — Чунмён не такой, — сказал Кун, а потом прикусил губу, поймав на себе пару любопытных взглядов. — Что?       — Ты знаешь этого волка?       — Знал, — ответил старший с какой-то печалью во взгляде. — Он мой старший брат. Я же рассказывал, что твой отец забрал меня из соседней стаи, ну так вот Чунмён, в отличие от родителей, попытался помешать ему, но Ендже никого не хотел слушать, а я… Я слово боялся сказать в его присутствии. Я промолчал на вопрос брата о том, хочу ли я уйти с этим альфой. И это расценили, как мое согласие. Я… Только потом, оказавшись здесь, я с ужасом осознал, в какую западню себя загнал. Но что-то менять было уже поздно, потому что на шее горела метка, а под сердцем зарождалась жизнь. Твой отец бесцеремонно взял меня прямо в лесу, а потом, когда мы добрались до деревни ещё неделю не выпускал из постели. За годы жизни с ним, я потерял связь практически со всеми, кого любил. Родители и сами позже пожалели о своём решении, когда им пришлось почти полгода уговаривать мужа пустить их повидаться со мной и увидеть тебя. Я помню, как плакал папа и просил у меня прощения, но было уже всё равно.       Донхёк поспешил обнять поникшего родителя.       — Ладно, мне пора, а то Ендже что-нибудь заподозрит. Он и так на меня утром с недовольством смотрел. Я уж думал, что просто так не отделаюсь, но Дери… — Кун выдохнул, нервно прикусив губу. — Он его чем-то отвлёк, но я боюсь, что это не на долго.       Омега собрал посуду.       — До вечера. Не забудьте про письмо, Тэиль-ши.       — Кун-ши, — сказал Мун. — Вы же не будете против, если я упомяну в нём вашу проблему?       — Думаете привлечь Мёна моим именем? — хмыкнул Кун. — Боюсь, что это не будет иметь эффекта. Я уверен, что он всё ещё зол на меня за мое молчание.       — Но я думаю, что ваше положение не оставит его равнодушным в любом случае.       — Что есть, то есть, — пожал плечами омега. — Делайте, как считаете нужным.       Кун ушел, а Тэиль пододвинул к себе лист бумаги и ручку.       — И что ты напишешь? — спросил Донхёк, подходя к альфе со спины. Обвив его шею руками, опустил подбородок ему на голову.       — Правду. Попрошу о помощи. Я думаю, что этот волк несомненно не останется в стороне. Он не сторонник войны, а зацепить может всех.       Мун повернул голову, встречаясь с любимыми глазами цвета топлёного сахара.       — Как ты себя чувствуешь?       — Неплохо. Только легкая слабость и… Я всё ещё тебя хочу. Чёрт, в первую течку было не так.       — Тогда рядом с тобой не было альф, хотя могли быть. Что с подвигло твоего отца запереть тебя, а не отдать на растерзание желающим?       — Возможно, он хотел сделать из меня такого же, как и мои братья. Безжалостного солдата, которым он смог бы гордиться. Отдай он меня тогда, я бы сломался сразу, а теперь, когда он понял, что я ни на что не годен, он решил пустить меня в расход.       — Он очень сильно прогадал, малыш.       Тэиль обнял младшего, а потом перетянул к себе на колени и поцеловал. Донхёк жался ближе, но у Муна были другие планы.       — Когда ты в последний раз обращался?       — А это тут причём? — растерялся младший.       — Я хочу убедиться, что твой организм выдержит нагрузки, что я для него готовлю. Поэтому мне нужно изучить тебя во всех твоих обличиях.       — В последний раз это было пару лет назад, — ответил Донхёк. — У школы. Я защищался от местных мальчишек, что пытались забросать меня камнями.       — Из-за чего?       — Не понравился, — пожал плечами омега. — Тогда мне на выручку подоспел всклокоченный Хендери, видимо его прислал отец. Мальчишки как-то быстро отстали.       Тэиль задумчиво свёл брови. Напасть на сына вожака, пусть даже омегу, это надо иметь смелость или быть идиотами. Хотя, могло ли это быть очередной проверкой? А поведение старшего брата? На самом ли деле он был прислан отцом? Может, как раз-таки мальчишки были его заслугой?       — Ты можешь сейчас обратиться для меня? Я хочу провести кое-какие тесты.       — Не думал, что ты зоофил, — хмыкнул Донхёк.       — Не делай из меня извращенца, — покачал головой Мун       — А разве не все твои тесты заканчиваются одним и тем же? — подмигнул старшему Ли.       — Поумерь аппетиты, — улыбнулся Тэиль. — Сегодня больше никакого секса. У нас есть дела поважнее.       — Садист, — фыркнул Донхёк, но обратился, закружив у ног Муна рыжим волчонком.       — Какой ты красивый, — погладил младшего по золотистой шерсти альфа. — Запрыгивай на кровать и протяни мне лапу. Мне будет нужна твоя кровь.       Донхёк трусливо проскулил.       — Я постараюсь сделать это как можно менее болезненно.       Волк запрыгнул на кровать и протянул лапу. Тэиль потрепал младшего за ухом, а потом занялся делом.       — Ну вот и всё, — сказал Мун, отложив шприц. — А теперь, будь добр, покажи мне свою очаровательную попку.       Ли зарычал.       — Я должен убедиться, что состав смазки при обращении не меняется, — сказал примирительно Мун. — Это всего на несколько минут.       Омега фыркнул, но повернулся. Тэиль аккуратно ввел тампон.       — Посиди пока так.       Альфа ушел к своему лабораторному столу и занялся кровью.       — Ты же понимаешь, что всё это я делаю ради того, чтобы у нас была возможность уйти отсюда невредимыми. Я не собираюсь в дальнейшем использовать что-то из того, что я получу здесь.       Спустя полчаса они просто сидели в кровати, крепко обнявшись. Иногда воруя друг у друга нежные поцелуи.       — Ты сказал, что финальным этапом течки должно стать зачатие, — сказал Донхёк. — А сам не спешишь реализовать это. Беременность может послужить нам на пользу, я слышал, что при ней течки прекращаются.       — Ну не думаю, что это выход в нашем положении. Твой отец может легко почувствовать ребёнка даже на начальной стадии развития. К тому же мы как-никак пленники, а что если у нас не получится выбраться? А что если во время побега что-то пойдёт не так и меня убьют или еще хуже ты пострадаешь? Я не могу так рисковать.       Донхёк тихо всхлипнул. Тэиль прижал его сильнее.       — Расскажи о себе, — сказал омега, прижимаясь к старшему и пытаясь укротить свои инстинкты и желания. Сегодня ему предстояло засыпать самостоятельно. Тэиль сказал, что сегодня они будут тренировать выносливость и ясность ума.       — А что обо мне? Всю свою жизнь я посвятил науке. Случай с братом меня очень сильно потряс, и я грезил помочь омегам. Многие смотрели на меня с непониманием, но я шёл к своей цели. И как оказалось, мои благородные порывы вдохновили кого-то на столь неблагородные дела. Вот бы ещё найти эту крысу в научных кругах.       — Крысы первыми бегут с корабля, — заметил Донхёк. — Когда планы отца начнут рушиться, этот человек непременно проявит себя. Нужно лишь не упустить момент.       Тэиль понимал, что младший был прав.       К приходу Куна письмо Чунмёну было полностью закончено. Крепко обняв обоих омег и снова пообещав, что всё будет хорошо, он вышел из лаборатории в сопровождении своих вечных конвойных в сторону дома. Вот только где-то за домом вожака перед Тэилем буквально выросли Джено и Хендери. Резкий удар под дых заставил согнуться и зашипеть, откуда-то сзади парня настиг удар по почкам. Мун резко упал на колени, а в глазах потемнело. Минджун и Джесок сперва растерялись, а потом бросились наперерез.       — Господин, что вы делаете? Лидер запретил трогать профессора.       — Тебя, обезьяна, никто не спрашивал, — огрызнулся Хендери. — Пошли прочь. Ничего с вашим профессором не случится.       — Но…       — Вон, — прошипел Джено. — Или завтра же отец вас порешает.       — За что? — растерялся Джесок.       — Мало ли причин? — оскалился Хендери. — В конце концов кому он больше поверит вам или нам?       «Обезьяны» попятились, а потом и вовсе убежали, а Тэиль почувствовал сильную хватку на затылке. Кто-то сжал его волосы и попытался поднять.       — Что ж, а мы продолжим, — сказал Хендери.       Резкий удар по лицу заставил звёздочки плясать перед глазами. Мун почувствовал вкус крови во рту.       — Что я вам сделал? — прошипел Мун, сплевывая кровь. — Ваш отец…       — Псих! — ответил Джено. — А ты… Ты ещё поплатишься за то, что посмел прикоснуться к нашему брату, ублюдок!       — Брату? — решил прикинуться дурачком Тэиль.       — Омега, которого ты трахаешь в своей лаборатории — наш брат, и сегодня мы оторвем твой член, а отцу скажем, что так и было! Никто не смеет прикасаться к Донхёку!       — Э, мальчики, тут явно какое-то недоразумение, — выставил вперед руки Мун. — Ваш отец сам привел этого омегу туда и пригрозил мне смертью. Что я должен был сделать?       На небе были темные тучи. Участок, где они находились, расположился на плохо просматриваемой территории деревни, поэтому Тэиль решил рискнуть.       — Ты должен был сдохнуть! — крикнул Джено, бросившись на Муна, но Тэиль перехватил его руку, перетягивая и блокируя горло. — Пусти, — захрипел младший, пытаясь скинуть с шеи руку Муна. Хендери замер, готовый вот-вот броситься на старшего.       — Э, ребятки, так не пойдет. Хотите строить из себя благородных защитников? Что же так? А когда Кун гробит себя на последних месяцах беременности, вы молчите? Между прочим он тоже носит под сердцем вашего брата. И в этот раз смерть нависла уже над ними обоими.       Тэиль видел, как краска резко сошла с лица Хендери, а глаза заблестели. Как же знакома была эта реакция. Значит, всё же не всё так просто было с этими двумя.       — А когда юного омегу пытались заставить свернуть шею ребенку, вы где были? Значит, его только трахать нельзя, а унижать, оскорблять, избивать можно? Да он вас как огня боится, и поверьте мне, совсем не оценит ваших порывов.       — Откуда? — прохрипел Хендери. — Откуда ты знаешь про волчат? В той комнате были лишь мы с отцом.       — Донхёк сам мне рассказал, — ответил Тэиль. — Ему было очень страшно. Семнадцать лет вы игнорировали его боль и страхи, а сейчас решили вмешаться? Поздно. Теперь его есть кому защитить.       — Себя что ли имеешь ввиду? — усмехнулся Джено. — Кишка тонка. Тебе против отца не выстоять.       — Обязанность истинного альфы защитить своего омегу! Ведь так, Хендери-ши? — сказал Тэиль, видя, как красные пятна начали появляться на лице младшего. Он готов был вот-вот кинуться на Муна, но только то, что младший брат был в его руках не давало ему сделать этого. — Донхёк — мой омега! И теперь он не ваша забота. О себе лучше подумайте!       — Чем докажешь? — сдержанно спросил Хендери.       — Мне не за чем врать, — ответил Мун, отталкивая от себя младшего и готовясь к нападению.       — Если ты так рвешься его спасти, то почему ещё не попытался сбежать?       — А у меня есть такая возможность? С течным омегой? От волков? В лесу? Да если ваш отец прикажет, вы сами первыми кинетесь на брата, чтобы перегрызть ему глотку. Разве нет? К тому же, Донхёк не хочет уходить отсюда без папы, а состояние Куна-ши не располагает к погоням.       Младшие опустили взгляды в пол.       — Всё так плохо?       — Радуйтесь тому, что он вообще ещё жив, — сказал Тэиль, поймав на себе полный слёз взгляд Джено, и замечая, как затряслись руки Хендери.       — Каждое нарушение его правил строго карается плетью, — сказал Дери. — Однажды он избил Джено так, что тот не мог вставать пару месяцев. За двадцать пять лет такого обращения невольно становишься монстром. Он убил моего папу у меня на глазах. Мне было восемь, а потом, как ни в чем не бывало, привёл в дом Куна. Я… Я пытался его ненавидеть, но чёрт, разве можно возненавидеть того, кого судьба сделала твоей парой. Это был шок для нас обоих. Я видел, как он плакал, но разве я мог тягаться с собственным отцом? А потом появился Донхёк, потом Джено и я… Я уже и не мечтал о том, что когда-то смогу быть рядом с ним. Я чувствую всю его боль, каждую слезинку, но не могу что-то изменить, потому что сделаю ещё хуже.       — Если бы вчера, к примеру, кто-то из нас помог папе, отец в ярости избил бы не только нас, но и омегу. Проявлять эмоции в нашем доме строжайше запрещено. И лишь Донхёк был нашим светом.       — Отец всячески пытался сделать из него грубого солдафона. Пытался сломать, вытравить из него омегу, но мы старались быть на шаг впереди. Лишь Джено известно каких усилий мне стоило уговорить отца не отправлять Хёка в домик лесника в его первую течку. Я говорил о том, что он может стать прекрасным солдатом, и когда Хёк провалил испытание, наказание получил я. Но чёрт возьми, я даже не знал, что он выберет именно это для своего жизнерадостного сына. Для Хёка семья всегда оставалась самым прекрасным, не смотря на то, в каких условиях он вырос.       — Все мысли отца помешены на его солдатах и войне. Это безумие передалось ему от деда. Тот тоже ненавидел людей. Я слышал, что его начинания спонсирует кто-то из города, и когда он привёз тебя…       — Вы подумали, что мне тоже выгодна эта война? — спросил Мун, уловив кивки.       — Ты прав, в лесу спрятаться от волка нельзя, но в городе нюх притупляется. Мы можем отвлечь отца. Увези Хёка в город.       — Не могу. Я должен закончить эксперимент.       — Чтобы развязать войну? — прорычал Джено.       — Чтобы её предотвратить.       — И как ты это сделаешь? Армия отца запрограммирована на победу. Они умеют только убивать.       — А я хочу научить их любить.       Младшие синхронно фыркнули.       — Донхёк рассказал мне одну историю об омеге и его братьях, что не выпускали бедняжку из домика лесника несколько суток.       — И что ты нам сделаешь? Это инстинкты. Я… Находясь рядом с истинным, и не смея к нему прикоснуться, можно сойти с ума. Только так получается усмирить пожар внутри. К слову, мальчику всё очень даже понравилось.       — Инстинкты присущи животным, а вы… В большей степени вы люди, ну так и ведите себя, как люди. Хотя, чего ожидать от стаи с таким лидером. Я хочу связаться с Ким Чунмёном. В его стае Донхёк и Кун будут в безопасности.       — Ким Чунмён — сильный лидер. Но зачем ему помогать нам?       — Может ради родного брата и племянников? Чунмён — старший брат Куна, что был недоволен самоуправством вашего отца.       — Дядя? — опешил Джено. — Он наш дядя?       — Поэтому, я думаю, что нам всё же стоит заручиться его поддержкой. Я написал ему письмо. Завтра Кун должен передать его курьеру. Если хотите мне помочь, проследите за безопасностью омеги. Ему и так нелегко.       — Я постараюсь отвлечь отца, — кивнул Хендери.       — Ты нужен Куну, — сказал Тэиль. — Только от тебя зависит сможет ли он без потерь разрешиться от своего бремени. Что-то пошло не так в развитии плода и во время родов омега может просто не выдержать болевого шока. Если не хочешь его потерять, попытайся наладить с ним контакт.       — Я… — Хендери выглядел слегка растеряно.       — Хён, — посмотрел на брата Джено. — Папа ни в чём не виноват. И брат…       — Это будет сложно, но я постараюсь.       Тэиль кивнул, он очень надеялся, что эти двое научатся жить своей головой.       — Ты прости нас, — сказал Джено, посмотрев на Муна. — Донхёк и папа, наверное единственные, кто не давали нашей совести уснуть. Мы до последнего не знали, что он так поступит. А папа… Он ведь никогда не жаловался. Если бы он хоть раз устроил бунт, мы бы его поддержали, а он…       — Молчал ради вашей же безопасности, — ответил Мун. — Замкнутый круг.       — Мы разорвем его, — кивнул Хендери.       — Можно еще одну просьбу? — неуверенно начал Тэиль. — Вы тут всё же не последние люди, а Хёку… Ему бы помыться и какую-нибудь одежду. Ваш отец как-то не позаботился об этом.       — Всё будет, — кивнул Хендери.       На том и разошлись. Младшие проводили Тэиля до его дома и заперли, а на следующее утро Мун слушал причитания Донхёка, что разглядывал его припухшее и посиневшее лицо.       — Успокойся, это пройдет.       — Кто это сделал?       — Это не так важно, малыш.       Спустя полчаса Кун принес завтрак.       — Ендже так поспешно удалился на полигон с Хендери, — сказал задумчиво старший. — Что-то у них там пошло не по плану. Тем лучше, значит, я спокойно могу поговорить с курьером.       Ещё через полчаса в дверь постучали. Тэиль открыл, увидев на пороге Джено. За ним стояли Минджун и Джесок с огромной деревянной бочкой.       — Куда ставить? — спросил младший, сделав равнодушный вид, а потом всучил Муну пакет с одеждой, от которой исходил лёгкий аромат корицы. С виду мальчишка выглядел спокойно, но Тэиль видел, как в нетерпении подрагивали его пальцы.       — Вон там, — кивнул в сторону небольшой подсобки Мун. — А вода?       — Всё будет. Эй, обезьяны, воды в бочку наберите, да не холодной, но и чтобы не обжигала.       Мужчины недовольно посмотрели на младшего, но пошли выполнять приказ.       — Раскомандовался, — проворчал Минджун.       Когда мужчины удалились, Джено несмело огляделся.       — Заходи, — сказал Мун.       — Я… Мне всегда была интересна наука, — сказал младший, несмело разглядывая оборудование. — А отец только и повторял: война, война…       — У тебя всё ещё впереди.       — Меня вряд ли возьмут. Я и школу-то не окончил.       — Ну с этим я могу тебе помочь, было бы желание.       — Правда? — с надеждой посмотрел на Муна мальчишка, а потом весь подобрался, услышав шаги. — Отец обеспечил вас всем необходимым?       Тэиль кивнул, наблюдая за тем, как его конвойные выливают в бочку четыре ведра воды.       — Как продвигается эксперимент? — спросил Джено, посмотрев на растерянных Куна и Хёка.       — Прекрасно. Думаю, что через пару недель смогу продемонстрировать первые результаты.       Охранники снова удалились.       — А когда ждать дядю? — спросил Джено, а потом улыбнулся, открывшему рот Донхёку.       — Думаю, вам с Дери стоит встретиться с ним лично. У вас возможностей больше. Моё письмо должно стать вашим пропуском.       — Да, ты прав, — кивнул младший, а потом посмотрел на родителя. — Пап, я думаю, нам пора. Скоро курьер будет здесь, а мне ещё нужно набросать пару строк к посланию хёна.       — Сынок! — слёзы побежали по щекам омеги, а Джено тут же оказался рядом.       — Только плакать не надо, слышишь? Мы обязательно выберемся отсюда. Прости пожалуйста, мы с хёном очень переживали за вас, но отец…       — Молчи, — сказал Кун, цепляясь за сына. — Просто знай, что я на вас никогда не злился. Я люблю… вас.       — Хён? — посмотрел на Донхёка Джено. — Ты уж прости, что мы разукрасили твоего альфу. Но мы же не знали…       — Так это были вы? — облегчённо выдохнул омега, а потом поспешил обнять брата. — А я уж подумал, что это отец что-нибудь заподозрил.       — Они очень убедительно отстаивали твою честь, — улыбнулся Мун, замечая, как покраснели щёки младшего. — Но сейчас, думаю, нам стоит разойтись. Наши надзиратели возвращаются.       — Бочка наполнена, — отчитался Минджун.       — Вот и славно. А теперь валите отсюда и помалкивайте.       Мужчины попятились и исчезли, а Джено повернулся к Куну.       — Идём?       Омега закивал. Тэиль закрыл за ними дверь.       — Ванна подана, ваша светлость, — улыбнулся альфа Донхёку.       — Да ты просто волшебник. Братья…       — Не сломались, и это главное. Нам это только на руку.       Тёплая вода смывала всё напряжение. Почему-то Тэиль был уверен, что теперь у них всё получится. Крепко обнявшись, они нежились в ванной минут двадцать, а потом, когда вода стала остывать, вымыв друг друга, они перебрались в лабораторию, где Тэиль занимался препаратом, а Донхёк ему во всём помогал.       Спустя несколько часов в дверь кто-то неуверенно постучал. Для Куна было ещё рано, поэтому Мун нахмурился.       — Быстро в кровать, — сказал он Донхёку, а сам пошёл открывать. На пороге стоял Джесок и нервно оглядывался.       — Чего надо?       — Лидер идёт. Он решил вас проконтролировать.       — А…       — У меня сын на полигоне. Ему двенадцать. Милый омега. Я не хочу, чтобы он воевал. Он ещё не прошёл посвящение. Я не слепой, я вижу, что вы что-то замышляете. Минджун идиот, я за ним пригляжу, а Хендери — вот будущее стаи. Только вам под силу убедить его в этом. Вы чужой, вас он послушает.       Тэиль слышал, как колотится сердце в груди. Он повернул голову, встречаясь с напуганным взглядом Донхёка, а потом повернулся к гостю.       — Спасибо. Мы справимся. Уходите пока вас никто не увидел.       Джесок закивал.       — А бочка…       — Я смогу это объяснить. Идите!       Мужчина скрылся, а Тэиль вернулся к младшему.       — Мне нужно изобразить течную суку? — спросил Донхёк, стягивая с себя вещи, которые принес Джено.       — Главное не перестарайся, — усмехнулся Мун.       Омега лишь улыбнулся и откинулся на подушку, разводя ноги в стороны и громко постанывая, в тот самый миг, когда дверь распахнулась и в помещение вошёл лидер, в сопровождении своего старшего сына.       Тэиль оторвал взгляд от монитора, где проводил расчет концентрации феромона.       — Сэр? — поднялся Мун, слегка склонив голову. — Чем обязан?       — Решил проверить, как идёт эксперимент.       — Дело движется, — развел руками Тэиль. — Мне удалось уменьшить симптомы и процент поражения сознания. Сейчас омега находится под препаратами подавления воли, как видите эффект влечения снижен до минимума. Он практически не чувствует вас.       — Это занимательно, — сказал Ли, а потом подошел к Донхёку, проведя пальцем по его промежности, собирая смазку. Тэиль почувствовал, как готов зарычать, Хендери рядом сжал кулаки. — Только прошу избавить их и от этого. Знаете ли, не дело сражаться, когда в заднице хлюпает.       — Я постараюсь.       Ли огляделся, замечая бочку с водой.       — Вы просили говорить вашим людям обо всём, что мне понадобится, — сказал Мун. — Мальчика нужно было вымыть.       — Надеюсь, вы насладились процедурой? — усмехнулся Ендже.       — Не сомневайтесь.       — Что ж, не буду вам мешать. Зайду в следующий раз.       Ли направился к выходу.       — Сэр, — окликнул его Тэиль. — Можно попросить ещё об одном одолжении?       Ендже вскинул бровь. Такой наглости он явно не ожидал.       — Для проведения следующей стадии эксперимента, мне нужна видеокамера. Я хочу контролировать поведение подопечного 24 часа в сутки.       — Однако вы затейник, профессор Мун, — ухмыльнулся старший, а потом посмотрел на сына. — Обеспечь доктора всем необходимым.       Хендери кивнул, а потом они вместе вышли из лаборатории. Мун закрыл дверь и поспешил к Донхёку, что тихо всхлипывал и дрожал.       — Тише маленький. Всё хорошо. Больше он тебя не тронет. Прости…       — Ты не виноват, но это… Это было так противно и страшно. Пусть он мой отец, но он… Он не имел никакого права трогать меня там.       — Он ещё пожалеет об этом, родной. Слышишь? Джесок своим примером показал мне, что в этой стае есть те, кто поддержит переворот, нужно рискнуть.       — И убедить брата встать во главе сопротивления.       — Доверь это мне. Есть у меня парочка идей.       Хендери шёл следом за отцом, а внутри всё кипело. Как они смогли докатиться до такого? Послушные марионетки бездушного тирана. Уже тогда, плача над бездыханным телом родного человека, альфа понимал, что у него только два выхода: терпеть и ждать момента, когда можно будет отомстить или бросится в атаку прямо сейчас и быть убитым. Хендери выбрал первый вариант и не прогадал, хотя было одно большое «но» — это появление Куна. Альфа, как сейчас, помнил тот день. Зарёванный, слегка побитый омега несмело вошёл в их дом. От него слишком откровенно пахло сексом и отцом. Запах дождя терялся на фоне всего этого, но Хендери чувствовал неконтролируемую ярость. Ему было восемь, и отец не воспринял его всерьез, а вот Кун вздрогнул.       Альфа вспомнил, как пытался совладать с собой все эти годы. Они с Куном старались не пересекаться без необходимости. Старший считал, что Дери его ненавидит, и альфа старался его не разубеждать. Очень трудно быть «добреньким», когда твой отец безжалостно трахает твоего омегу. Приходилось вымещать злость на других, что отцом же и поощрялось.       Потом появился Донхёк. Хендери попытался возненавидеть и его, но не смог. Этот комочек, что пах так приятно, был не только его братом, но и частью того человека, которого Создатель выбрал специально для него. Но и тут альфу ждал неприятный сюрприз. Отец, видя как сын проводит много времени с новорождённым, видя любовь и заботу в глазах младшего, решил, что это неприемлемо для альфы, и устроил Хендери публичную экзекуцию, где с помощью ударов плетью пытался внушить младшему, что омеги — это примитивные существа, которых положено лишь трахать. Их предназначение — рожать детей и только.       Альфа помнил, как болело тело, а ещё в сознании отпечатался аромат дождя, ласковые руки и тихие всхлипы. Кун был рядом даже несмотря на то, что Дери всеми силами старался его оттолкнуть, ужалить и оскорбить.       Спустя ещё какое-то время на свет появился Джено, а Хендери ощутил всю ту боль, через которую пришлось пройти омеге. В те дни, когда Кун метался по постели в бреду, альфа и сам был едва жив, но было в этом и положительное. В тот момент всю заботу о младших братьях их вечно занятой отец переложил на старшего сына. Уже тогда в одиннадцать лет он пытался быть для Хёка и Джено другим отцом. Справедливым и любящим.       Кун восстанавливался долго. Он напоминал альфе приведение. Бледный, слабый с едва уловимым запахом. Альфа приходил, когда тот спал, и просто сидел рядом, крепко сжимая его ладонь, делясь энергией и теплом, которого омеге так не хватало. Хотелось винить Джено в происходящем, но Дери чётко понимал, что виной всему было наплевательское, а порой жестокое отношение его отца.       Десять лет разницы и метка на шее омеги — непроходимая преграда. Хендери хоть как-то пытался оградить братьев от тех кошмаров, что он пережил сам. Не получилось. Донхёк стал изгоем, а Джено… Альфа помнил, как нёс покалеченное тело в дом. Воспитательные работы вышли из-под контроля. Младший попал под горячую руку. Отец был в ярости из-за проваленной операции, а тут ещё сын притащил в дом откуда-то попавшего к ним в лес котенка. Совсем крошку. Сколько нежности и счастья было в тот миг в глазах младшего, это был первый и последний раз, когда Хендери видел эти чувства в глазах брата. Котёнку свернули шею, а Джено досталось двадцать ударов плетью. Нечеловеческая жестокость по отношению к десятилетнему ребенку.       Хендери вспомнил тихий стук и бледного омегу на пороге. Стало совестно.       — Что ты здесь делаешь? Если отец узнает, он нас убьёт.       — А разве не уже? — сказал Кун.       Возразить было нечего. Хендери просто открыл дверь, пропуская омегу в комнату. Он приходил каждый день, помогая с лечением Джено. Дери видел слёзы старшего, понимая, что оба они слишком слабы, чтобы противостоять тирании отца. Иногда альфа ловил себя на мысли, что нет ничего сложного в том, чтобы вонзить кинжал в грудь спящего мужчины, но чем он тогда будет лучше? Свобода, доставшаяся столь лёгкой ценой, в итоге могла обернуться для них катастрофой. Альфа понял одно: чтобы обеспечить безопасность родным людям, он должен стать равнодушнее. Вот только чуть больше семи месяцев назад его мир перевернулся.       Ещё при рождении Джено отец поделил дом на два крыла. В одном жили они с Джено и он сам, а в другом Кун и Донхёк. Кун появлялся в спальне отца лишь тогда, когда тот сам этого желал. Отец не одобрял их общения с Хёком и делал всё, чтобы они реже пересекались. Омега же, его дело только задницу подставлять.       В ту ночь Хендери очень плохо засыпал. Было что-то тревожное. Подсознание будто кричало о том, что нужно куда-то бежать и что-то делать, но альфа упорно пытался заснуть. Стук в дверь прервал его метания. На пороге стоял Кун. На омеге была рваная, в некоторых местах окровавленная одежда. Его дрожь Хендери буквально чувствовал, а запах дождя смешанный с ненавистным ароматом имбиря возвращал на семнадцать лет назад, в тот день, когда этот омега впервые переступил порог их дома.       Рефлекторно Хендери втянул старшего в комнату и, оглядевшись, закрыл дверь на замок, чтобы ненароком не разбудить Джено и избавиться от лишних вопросов.       — Прости. Я не знал куда идти. Хёкки испугается.       — А я…       — Ты видел меня таким. И не раз.       — Что случилось?       — А так не понятно? — хмыкнул Кун.       — Знаешь, если бы мне всё было понятно, я бы не открыл эту дверь, итак…       — Он снова взял меня силой, как в первый раз там, в лесу. Он был пьян, сказал, что если я не рожу ему ещё одного сына, он найдет себе другого мужа, более полезного, а меня бросит в канаву к… бывшему мужу.       Хендери передёрнуло. Он вспомнил, как даже не смог похоронить по человечески того, кто подарил ему жизнь.       — И что же ты делаешь здесь? — спросил альфа, давя приступ ревности.       — Я… — Кун неуверенно посмотрел на младшего. — Сцепки не было.       Хендери непонимающе посмотрел на старшего.       — Он был не в себе. Рвал на мне одежду, кусал, оскорблял, бил. Проникновение было болезненным, я думал он вот-вот меня задушит. Я попытался убрать его руки со своей шеи. Его повело, он вышел, я попытался перевернуться, задев его член. Он кончил мне на спину и… отрубился. Просто заснул, понимаешь? Скинув его с себя, я хотел было убежать, но понял, что мне не выжить.       — И поэтому ты пришел ко мне?       — Я не хочу умирать, Дери. Так не хочу. Сделай меня своим прежде, чем я прощусь с жизнью. Я хочу почувствовать каково это, быть с тем, кого выбрала для тебя судьба. Ты ничего не теряешь. На рассвете Ендже проснется и…       — Попробует ещё раз.       — Но я не хочу рожать ему детей! Он медленно убивает их. Это не жизнь, ты сам прекрасно это знаешь.       — Нет, Кун, ты спятил. Мы не можем.       — Ты не хочешь меня? — горько усмехнулся старший. — Я противен тебе? Ендже изо дня в день твердит вам о том, что омег надо валить и трахать, ну так вот он я, перед тобой. Неужели ты так сильно меня ненавидишь? Неужели не можешь выполнить моё последнее желание?       — Я люблю тебя! — не выдержал Хендери. — Люблю с первого дня как увидел, я не хочу тебя отпускать. Я уйду с тобой. Если он всё поймет, что ж, пусть так и будет. Значит, это судьба.       Та ночь была волшебной. Хендери старался показать омеге, как это любить и быть любимым. Он очень хотел, чтобы Кун забыл обо всех зверствах отца. Они были так поглощены друг другом и чувствами, что прятали так давно, что просто пустили всё на самотёк, позволяя узлу скрепить их. Умирать, так вместе.       Ранним утром со слезами на глазах они прощались. Кун зашел к спящему Джено, подарив ему нежный поцелуй, а Хендери отправился в душ. Спустя пару часов они сидели за завтраком друг напротив друга. Отец мучился похмельем, но с гордостью смотрел на свежие синяки на теле мужа. Это было странно, но Хендери не спешил лезть на амбразуру.       — Он ничего не помнит, — сказал Кун, когда они встретились в лесу той же ночью. — Он уверен, что у нас всё было, что я должен понести после сцепки с ним. Сказал, что через пару недель поведет меня к знахарю, чтобы подтвердить беременность. Когда я заикнулся про больницу, он лишь оскалился, сказав, что если в этот раз я сдохну, он не будет жалеть.       Хендери понимал, что нужно хоть что-то сделать, ведь теперь он не просто брат и любовник, скоро он станет отцом. Когда беременность подтвердилась, Хендери начал разрабатывать план побега, но каждый вариант был опаснее другого. Джено, что был очень внимательным парнем, сразу заметил, что с братом что-то не так.       — От тебя пахнет папой, — сказал младший, когда Дери вернулся с очередного ночного свидания. Кун жаловался на боли и рассказал о том, что отец разрешил знахарю убить ребенка, если тот родится омегой. Дери с трудом удалось убедить Куна, что своего сына они в обиду не дадут. — Ты пользуешься им?       В глазах младшего сверкали искорки праведного гнева. Хендери опешил, сейчас Джено очень напоминал отца.       — Я люблю его, — не стал врать брату Хендери. — Мы истинные, и ребенок, которого он носит под сердцем — мой.       Альфа ждал скандала, но Джено засиял и бросился на шею старшему.       — Я знал. Я верил! Ты же не обидишь его? Мы обязательно выберемся из этого ада, заберем их с Хёкки и уедем как можно дальше.       — Как ты себе это представляешь?       — Не знаю, но главное не опускать руки.       И они искали пути выхода, вот только Хендери видел, как тяжело приходилось родному человеку. Но пока они с Джено молчали, у них у всех был шанс выжить.       Альфа вспомнил, как в небольшую комнату привели Донхёка, как отец лично открыл вольер с тремя волчатами. Его грозное: «Убей», еще долго звучало в сознании. Дери вспомнил, как омегу повело, и как он без чувств упал в руки брата.       — Слабак! — сказал отец, отшвырнув в сторону уже не подающего признаком жизни волчонка.       Хендери вдруг представил своего сына в окровавленных руках отца и стало дурно.       Появление Тэиля перевернуло всё. Этот альфа был не особо силен физически, но бесспорно был умён, и как оказалось, имел полезные связи. Ким Чунмён жил в другой части леса. Кун снова и снова повторял, что тот не придёт к ним на помощь, что он зол на него, и его совсем не тронут слёзы омеги. Да, у Чунмёна был шанс посеять раздор в чётко слаженной схеме отца. Вывести его из себя и заставить ошибаться, но для этого им, действительно, был нужен сильный отвлекающий манёвр.       — Что-то этот доктор слишком самоуверен для того, кто попал в плен. Глупец или что-то замышляет, — отвлек Хендери от воспоминаний голос Ендже. — Отправляйся завтра в город, заберёшь там оборудование. Одну камеру оставишь Муну, а вторую установишь без его ведома в лаборатории сам. Мне нужен полный отчёт о его действиях.       — Хорошо, отец. Что-то ещё?       — Найди брата. У меня для него есть сюрприз. Сегодня в домике лесника у нас особый гость, думаю, он будет в восторге. Кстати, я тут подумал, что вам пора выбрать омег для продолжения рода. Скоро война, а новое поколение станет залогом нашего процветания.       — Но Джено четырнадцать…       — И? Ты что-то имеешь против?       — Нет, отец, — склонил голову Хендери.       — Чем сильнее стая, тем громче победы. Иди.       Хендери поклонился и поспешил удалиться, чтобы найти младшего.       Джено нашёлся на поляне за деревней. Он сладко дремал на коленях Куна, что гладил его по голове. Услышав шаги, омега слегка напрягся, но уловив аромат вереска расслабился и улыбнулся.       — Что теперь? — спросил Кун. — Ты просил молчать обо всём. Я ведь даже с Хёкки не мог поделиться своим счастьем, потому что по твоим словам у Ендже есть уши везде, но пришел Тэиль и перевернул всё.       — Ты вправе назвать меня трусом, — сказал Хендери, опускаясь рядом.       — Я не это имел ввиду.       — Не обманывай. Скажи это и будешь прав, но чёрт возьми, если бы ты знал скольких людей он убил на моих глазах. Я во многом виноват и перед тобой и перед Донхёком, но в этом противостоянии только два выхода: либо я его, либо он меня. Я… Звучит, наверное, малодушно, но я… Я не хотел умирать. Я хотел хотя бы разок взглянуть на улыбку своего сына.       — Наш сын развивается неправильно, — сказал Кун.       — Я знаю, но я ни за что не откажусь от него. И от тебя.       — Спасибо, — улыбнулся Кун. — Мы отправили Мёну письмо. Тэиль назначил вам встречу на два часа дня.       — Я буду там.       — Джено…       — Придётся остаться здесь. Отец приготовил для него очередное испытание. Омега в домике лесника. Сказал, что совсем не против внуков, если они станут залогом величия стаи.       — Он спятил? Джено сам ещё ребёнок!       Хендери пожал плечами, опустив голову на плечо Куна.       — Все мы немного безумны в своём отчаянии.       В деревне начали зажигать огни.       — Пора возвращаться, — сказал Кун. — Я должен приготовить ужин.       — Сегодня Муну еду понесу я. Нам нужно многое обсудить, — сказал Хендери. — А ты попытайся отвлечь отца. Может получится что-то узнать о его партнёрах. Только откровенно не нарывайся, ты мне нужен целым и невредимым.       — А я? — подал голос Джено, потерев кулаком сонные глаза.       — А тебе, увы, придётся играть роль сильного альфы. Я не могу избавить тебя от путешествия в домик лесника.       Щёки Джено покрылись румянцем.       — Запомни только одно, сынок, — сказал Кун. — Омега должен быть согласен. Насилием ты никому не поможешь и… Я пока не готов становиться дедушкой.       — А Тэиля ты об этом предупредил? — улыбнулся Хендери.       Глаза Куна удивленно распахнулись.       — Вот чёрт!       Альфы дружно рассмеялись, а потом помогли омеге подняться. Джено ушёл первым, Кун и Хендери слились в страстном поцелуе, а потом омега поспешил домой. Сам Дери же пошёл длинной дорогой, думая о том, что всё складывается слишком хорошо.       Где-то около восьми альфа в сопровождении Джесока (Минджуна они отправили драить казармы) вошёл в лабораторию. Донхёк сидел на кровати в позе лотоса. На мальчишке были широкие штаны и просторная футболка. Аромат корицы прочно смешался с ароматом белого перца. И это было так гармонично.       — Я принёс вам ужин, — сказал Дери, понимая, что запах Донхёка его ни сколько не тревожит, а на воротнике рубашки всё ещё остался легкий аромат дождя.       — А папа? — всполошился младший.       — Думаю, ему будет полезно отдохнуть.       — Ещё позже бы вспомнили об этом, — фыркнул омега, приближаясь к столу. — Подумаешь, он всего лишь чуть-чуть беременный.       — Виноват. Признаю, — сказал старший, а Донхёк подозрительно сощурился. — Но это было лучше, чем он получал бы каждый день побои за свою бесполезность.       — Но теперь над ними нависает угроза!       — Я знаю, и мне от этого больно не меньше, потому что это мой ребёнок, Хёк! Понимаешь? Мой сын. И оставшись в стороне, я, как мне кажется, принёс бы им больше пользы.       Омега замер с открытым ртом, а Тэиль хмыкнул.       — И почему я не удивлён.       Хендери развел руками.       — Мы очень боялись, поэтому молчали. Джено сам всё понял. Я удивлен, что отец не почувствовал, но ему было наплевать на Куна всегда, а я… Я не смог статься в стороне, как бы не старался.       — И что теперь? — спросил Донхёк.       — Теперь только вперед, — ответил Дери. — Когда малыш родится, отец всё поймет.       — Если он родится, — заметил Тэиль, а потом пожал плечами на взгляд Донхёка, что был полон укора. — Что? Я не бог. Если у Куна не получится родить самому, то придется делать операцию. А как ты себе это представляешь здесь? В глухом лесу? Его состояние нестабильное, и не дай Бог начнутся преждевременные роды.       — Я всё понимаю, — сказал Хендери. — Мы сами виноваты во всём этом. Нужно было хотя бы попытаться сбежать, но я… Считайте меня трусом, если хотите.       — А что бы вы делали, если бы не появился Тэиль? — спросил Донхёк. — Очень удобно переложить свои проблемы с больной головы на здоровую.       — Мы готовы были умереть, Хёк. Одно дело, когда смерть неизбежна, а другое, когда ты призываешь её сам. Ещё тогда, семь месяцев назад мы ждали, что он избавится от нас, но финал был снова оттянут. Для нас была только такая свобода.       Младший побледнел, а в его глазах собрались слёзы. Он резко отвернулся.       — А мы? Мы с Джено? В тот момент вы думали о нас?       Хендери опустил взгляд, он понимал, что Донхёк имеет полное право злиться, ведь в случае чего, он пострадал бы больше всех.       — Прости, — сорвалось с губ.       Стало тихо. Хендери слышал, как колотится собственное сердце.       — Так, успокоились, — взял себя в руки Тэиль. — Это было в прошлом. Сейчас у нас есть шанс выжить. Причём у всех. Грех им не воспользоваться. Кто пойдет на встречу с Чунмёном?       — Я, — ответил Хендери. — Отец отправил меня в город за камерами. Собственно поэтому я и пришел. Камер будет две. Одну мне велено отдать тебе, вторую тайно установить в лаборатории. Мне приказано следить за тобой.       — Это мне только на руку, — кивнул Мун. — Я и сам хотел попросить тебя последить за монитором. Можешь пригласить Куна. Уверен, что вам будет чем заняться после эксперимента. Ему нужны яркие эмоции.       — В смысле? — опешил Донхёк. — Мы… Мы будем делать это при свидетелях?       — Увы, малыш, препарат должен дурманить сознание, а значит, никто из нас не будет отвечать за свои действия. Хендери проследит за тем, чтобы мы не поубивали друг друга в разгаре страсти.       — А если бы мы не связались с братьями?       — За монитором сидел бы Кун, — ответил Мун. — Он в первый же вечер назвал тебя сыном, поэтому план был разработан с учетом этой маленькой детали.       — А что я покажу отцу?       — О, до эксперимента мы еще успеем наснимать кучу шаблонного скучного материала и… Ты что-нибудь смыслишь в видеомонтаже?       Хендери помотал головой.       — Ничего страшного, значит и ваш отец не разберется. Я дам тебе адрес одного моего знакомого. Он работает на киностудии. Расскажешь ему всё, что посчитаешь нужным. Ещё напишу препараты для Куна, что должны поддержать его состояние.       Тэиль занялся рецептом, а Хендери опустился на стул, потирая виски, и почти не услышал шагов Донхёка. Ли крепко его обнял.       — Такое не прощают, — улыбнулся альфа, накрывая ладошки омеги своими и потянув их к губам, чтобы нежно коснуться.       — У нас не те обстоятельства, — ответил Донхёк. — Ты мой брат. Даже больше, именно ты был отцом для нас всё это время. Ты всегда защищал меня. Как мог… Увы, я видел страх не только в твоих глазах. Каждый второй житель этой деревни боится за свою жизнь и жизнь близких. Я видел, как он убивал, и понимаю, что ему нет прощения. Только смерть может остановить его, но ведь не каждый может стать убийцей.       — Ты тоже очень дорог мне, Хёк. Я держал тебя на руках, когда ты только появился на этот свет. Я и дальше готов защищать тебя. Ты прав, мы не убийцы, но иногда мне кажется, что у нас просто нет другого выхода.       — Знаете, — посмотрел на младших Тэиль. — Если мы докажем причастность вашего отца к разжиганию ненависти и подготовку к войне, то ему грозит пожизненное, если не высшая мера, учитывая сколько людей он убил. Так что держите хвост пистолетом.       — Хочется разделить твой оптимизм, хён.       Мун похлопал его по плечу.       — Вот держи. Тут все имена, пароли, адреса и препараты. Проведи завтрашний день с пользой. Эксперимент проведем через неделю, когда течка Хёка полностью завершится. После этого можно будет думать и о дате побега. Я уверен, он вынудит меня колоть вакцину без проверки, и во время всеобщего помешательства, мы и скроемся. Чунмён придет нам на выручку, проинформировав власти, что начнут зачистку.       — Люди пострадают, — заметил Донхёк.       — Если окажут сопротивление, но я думаю, что к тому моменту им будет совсем не до этого.       — Что насчет нежелательных беременностей? — спросил Хендери, подняв с тумбочки парочку квадратиков презервативов.       — Хёкки, расскажи-ка Хендери, что я рассказывал о древней контрацепции.       — Существуют отвары из трав, что препятствуют зачатию.       — Нам нужен доступ к кухне? — спросил Хендери, уловив кивок. — Я поговорю с Джено, он уже успел там кое-кого очаровать.       — Думаю, по ложке в день, где-то за месяц вполне покроет эффект от искусственной сцепки, — сказал Тэиль. — Тебя, Хёк это тоже касается.       — Это понятно, — кивнул омега. — А Джесок, я думаю, предупредит тех, кто не хочет войны о том, что в день «х» из дома лучше не выходить.       — А мы? — спросил Дери.       — Нам проще, — ответил Мун. — У нас истинные под боком. Признай, что аромат Куна вокруг тебя сейчас намного сильнее запаха Донхёка. Конечно будет эффект легкой дезориентации, но это поправимо. Только Джено придется слегка оглушить, чтобы забрать из деревни. На него сыворотка, увы, окажет максимальное влияние.       — С этим мы разберёмся, — кивнул Хендери. — А сейчас нам пора.       — Да, я готов.       Тэиль поцеловал Донхёка и отправился за Хендери. Они молча шли по деревне. Время было позднее, и на улице было немноголюдно.       — Чем ваш отец занимается в течении дня? Его не видно на улицах, да и к нам он не заходит. Вроде все его боятся, но в то же время нам так ловко удается пудрить ему мозги.       — Мозги ему запудрили до нас. Он одержим. Целыми днями вместе с такими же безумцами он строит стратегии, проводит учения. Они гоняют своих солдат по полигону, а те, кто служить не годен, его мало интересуют. Почему он не контролирует то, что происходит в деревне? Да потому что тут есть мы, те, кто вякнуть в его присутствии боится. Выученные методом кнута и пряника. А деревенские в свою очередь боятся нас. Отец совершил одну большую ошибку, оставив Куна в живых после рождения Джено. Знаешь, я видел, как умирал мой папа, он… Он был на пятом месяце беременности. Что-то пошло не так и случился выкидыш. Отец вместо того, чтобы пожалеть омегу, назвал его бесполезным. Бил, а потом… В порыве гнева просто сломал ему шею. Я помню, как застыли родные глаза. Отец тогда сперва растерялся, а потом приказал избавиться от тела. Уже позже я понял, что возможно за восемь лет это была не первая его попытка забеременеть. Возможно, ребенок умирал ещё раньше. Возможно, после этого я бы озлобился и стал бы таким сыном, о котором он мечтал, но появился Кун. Я искренне пытался его ненавидеть, но все унижения и боль, что он терпел от отца делали больно и мне. А потом появились Хёк и Джено. Отними он в тот миг у нас Куна, он получил бы идеальных марионеток, и даже удивительно, что за четырнадцать лет он не попытался снова заняться наследниками, лишь в ту злополучную ночь…       — Может он пытался, но зачатию мешало здоровье Куна? — спросил Тэиль. — А тот раз был последней каплей. Кун сказал, что муж развлекался на стороне, но про внебрачных детей вы тоже ничего не слышали, так может проблема не в омеге?       — Но Хёк с Джено?..       — Ну так бывает, — пожал плечами Тэиль. — Патроны и те иногда стреляют в холостую. Это может быть как психологическое отклонение, так и физиологическое. Стадия покоя.       — Чего только не бывает на этом свете, — покачал головой Хендери. На что Тэиль лишь развел руками.       Проводив старшего до его дома, Хендери решил заглянуть в домик лесника. За младшего он всегда переживал. Джено был больше его сыном, чем Ендже. Ещё издалека нос альфы уловил усилившийся аромат мяты. Осторожно открыв дверь, альфа заглянул внутрь и хмыкнул. Картина, представшая перед ним, была забавной. На большой кровати сидел светловолосый омега лет четырнадцати с припухшими от слез глазами. Из вещей на нем была лишь рубашка Джено, сам же альфа сидел на комоде в одних штанах и выглядел немного растеряно. Поняв, что в комнате они больше не одни, омега втянул голову в плечи, а Джено весь подобрался, бросив в сторону двери строгий взгляд.       — А, это ты, — сказал младший, а его плечи заметно расслабились.       — Что у вас тут происходит? — улыбнулся Дери.       — Мы пытаемся тренировать выносливость, — ответил Джено. — Хён сказал — это важно.       — И как? Получается?       — Честно говоря не очень, — ответил с досадой младший.       — Он уже час сидит на том комоде, — ответил омега. — С одной стороны это благородно, но мне то что делать? Я от этого его чувствовать меньше не стал.       — Как будто у меня колом не стоит, — фыркнул Джено. — Или надо было тебя трахнуть? Заметь, в этой комнате нет ни одного презерватива. Хочешь стать папочкой? Сколько тебе лет-то?       — Четырнадцать, — ответил омега, гордо задрав носик. — Попробуй ко мне приблизиться, я тебя покусаю.       — Что и требовалось доказать, — пожал плечами Джено. — Поэтому я здесь, а ты там.       — Значит, течка ещё не началась? — заметил Хендери. Он пытался вспомнить этого омегу, но ничего не приходило на ум. — Первый раз?       — Не ваше дело, — буркнул светловолосый и неуверенно поерзал, зашипев и прикрыв глаза.       — Согласен, но у меня есть возможность вам помочь. Ты хочешь просидеть здесь неделю? А завтра вместо него здесь может оказаться уже кто угодно, и поверь мне, он не будет столь великодушен.       — Как? — хором спросили младшие и растерянно переглянулись.       — А вот так. Что сказал отец?       — Ты о внуках?       — Если утром от этого омеги не будет пахнуть тобой, тебя отправят на полигон или ещё чего похуже, а сюда пришлют кого-нибудь другого. Это проверка, брат. Считай, боевое крещение.       — Скажи ещё, что тоже проходил через это?       — Проходил.       — И как? Почему по деревне не бегают твои детишки?       — У меня, в отличие от тебя, была защита. Здесь явно какой-то тайный умысел, — сказал Дери, посмотрев на омегу. — Ты же не из нашей стаи, верно?       Омега замотал головой.       — Я приехал с дядей. Он предложил мне аттракцион. Меня привели в небольшую комнату, там стоял суровый мужчина, он кивнул в сторону небольших яслей. Там были крошечные волчата, а потом он сказал: «Убей!», я испугался, попытался убежать, меня схватили и привели сюда.       — Омеги, что не проходят испытания должны рожать детей. Тебе он оказал честь, подсунув собственному сыну, — хмыкнул Хендери. Эта история ему совсем не нравилась. — Он все равно понёсет с тобой или без.       — Но он же ещё ребёнок!       — А сам-то, — фыркнул омега.       — В этом вся суть. Вы оба ещё слишком юны, чтобы становиться родителями, поэтому я и предлагаю вам помощь.       Хендери достал упаковку презервативов, которые он одолжил у Тэиля.       — Есть много способов помочь друг другу без проникновения. Утром, когда отец придёт с проверкой, просто не шевелитесь. Сделайте вид, что вы связаны крепким узлом.       — У нас нет выбора? — спросил Джено.       — Почему же. Ты можешь прямо сейчас уйти, сказав, что его запах тебе противен. Уверен, отец найдёт кто сможет развлечь мальчика до утра.       Омега всхлипнул, обнимая колени.       — А если отец решит проверить факт беременности?       — Ну в больницу он его точно не повезет, а тошноту и обмороки можно и сымитировать.       — А живот? - всхлипнул Янян, взглянув на старших.       — К тому времени, я надеюсь, мы будем далеко отсюда, а ты будешь свободен, — кивнул Джено. — Хорошо, я остаюсь, только чур не кусаться.       Щеки омеги покраснели.       — Ну вот и славно, развлекайтесь, дети мои.       Хендери бросил на кровать презервативы и пошёл к выходу. Он тоже бывал в этом домике, и ещё помнил, как было страшно в первый раз. Он был всего на пару месяцев старше Джено, а омега был взрослым и опытным. Вот только тогда, да и все последующие разы, Хендери представлял под собой только Куна.       На следующий день, убедившись, что с братьями и Куном всё в порядке, Хендери отправился в город, выслушав бесчисленные наставления отца. Водить машину он научился ещё в восемнадцать, но отец не всегда позволял ему переступить порог гаража. Забрав оборудование, Хендери забежал в аптеку. Знакомый Тэиля, хмурый бета, выслушал альфу и пообещал сделать всё в лучшем виде.       И вот Дери оказался в небольшом кафе, где заказав кофе, он стал ждать Чунмёна. Спустя десять минут в помещение вошли трое. Тот, кто выглядел постарше подошёл к администратору. После пары дежурных фраз, очарованный омега указал незнакомцу на столик Дери. Альфа кивнул своим сопровождающим, что заняли места неподалеку, а сам направился к ожидающему парню.       — Добрый день, молодой человек, — сказал мужчина, натянув улыбку. — Признаюсь честно, письмо Тэиля застало меня врасплох. Не знал, что в сообществе волков ещё существуют те, кто придерживается старых взглядов.       — О, давайте не будем пускать пыль в глаза друг другу. С меня хватило того, что вы опустили руки, позволив тирану забрать беззащитного омегу из семьи.       — Он пошёл с ним сам.       — Он был напуган. Он не знал на что шёл, а вы знали. Согласитесь, что уже тогда Ли Ендже стоял у всех поперек горла, но вы самоустранились. Не стали лезть на рожон. Разве жизнь одного омеги можно сравнить с сотнями жертв войны.       — Да что ты знаешь! Это наши отношения с братом. Он ни разу не написал о том, что ему плохо.       — А как он смог бы это сделать, если его заперли в доме и заставили рожать детей? Тэиль-хён говорил о вашем благородстве, а по мне вы просто струсили.       В тёмных глазах мужчины напротив вспыхнул гнев. Хендери понимал, что нарывается, но слова сами неслись сплошным потоком. Было обидно за себя, за Куна. Они с Чунмёном были чем-то похожи, может поэтому чувства нахлынули так внезапно.       — Да кто ты такой, чтобы учить меня?       — Я истинный альфа вашего брата, но мне, чёрт возьми, было восемь, когда мне представили его, как нового мужа моего отца.       Ярость в глазах напротив сменилась смятением, а потом пониманием.       — Мы не можем отмотать время назад, малой. Ошибки бывают у всех.       — Но иногда приходит время, чтобы их исправить. Нам нужна ваша помощь.       И Хендери рассказал всё, не утаивая. Чунмён слушал внимательно, мрачнея всё сильнее, а когда младший закончил говорить, Ким поднялся и нервно прошёлся по залу, попросив у официанта что-нибудь покрепче.       — Ты же понимаешь, то, что задумал Мун — это практически самоубийство.       — А у нас есть выход?       — Я с вами, — кивнул Чунмён. — Я постараюсь связаться с нужными людьми, но мне нужны доказательства.       — Я… У меня есть кое-какая идея. Что если установить камеру на полигоне?       — Получится?       — Я постараюсь.       — Верю, — кивнул Ким. — Связь будем держать через курьеров. Они нейтральная братия.       Возвращался домой Хендери в приподнятом настроении. Медикаменты были надежно спрятаны. Отчитавшись перед отцом, альфа направился к себе. Почти у двери альфа уловил аромат дождя и… мяты?       В комнате обнаружился Кун, а в кровати дремал вчерашний омега брата. Самого Джено не наблюдалось. Кун гладил по голове младшего, на щеках которого блестели слёзы.       — Что вы здесь делаете? Почему этот…       — Это Янян — муж твоего брата.       — Подожди, какой муж? И где Джено?       — Ендже отправил его на полигон, — ответил Кун. — Сказал, что пока тебя нет, тренировки придется проводить ему. Что теперь он полноценный мужчина, а значит, должен учится управлять солдатами.       — А мальчишка?       — Я сам забрал его из того дома, сын очень просил.       — Но почему ты привёл его сюда? У него нет дома?       — Его дом здесь, — ответил Кун. — Теперь мы его семья.       В этот момент младший заворочался и повернулся, а Хендери заметил на его шее небольшое ещё алое по краям тёмное пятнышко.       — Твою ж… Это что, метка? Он спятил? Я же просил…       — Отец заставил меня, — послышался голос у двери. Джено вошёл в комнату. Выглядел он вымотано. Посмотрев на Яняна он печально улыбнулся. — Когда ты утром ушёл, он вернулся. Говорил что-то о том, что дети должны рождаться в браке, что ему не нужен внук ублюдок. На все мои доводы, что в комнате не было «защиты», он развел руками, а потом поднял свой пистолет и сказал, что если мне этот омега не нужен, то проще от него избавиться. Я… Я не мог этого допустить. У этого парня хоть и скверный характер, но такой смерти он явно не заслужил. Мне пришлось поставить эту метку.       — Но худшее выяснилось позже, — сказал Кун. — Оказалось, что Янян совсем не из нашей стаи и из дома его попросту похитили. Этот дядя, он и не дядя мальчику вовсе, седьмая вода на киселе.       — И кто же его родители, — сказал Дери, понимая, что ещё вчера заподозрил неладное. — Отец знает их, верно?       — Этот мальчик наполовину волк, а его отец — глава комитета по сотрудничеству и защите прав волков.       — Тварь! — прошипел Хендери. — Зад свой прикрывает. Знает, же что за такое отношение к омегам ему срок светит. Теперь мальчишка станет способом давления. Куда они смотрели? Почему оставили сына абы с кем?       — Ваш отец продолжает манипулировать людьми, — сказал Кун. — Мы должны как-то поставить в известность родителей мальчика о том, что с ним всё в порядке.       — Они не будут вас слушать, — послышался неуверенный голос. — Скажем так, я был не очень желанным ребенком. Отец женился на волчице ради внимания, чтобы показать какой он распрекрасный. Я… Можно сказать был зачат в пьяном угаре. Отцу совсем всё равно, где я, и с кем я, а папа… Папа старается вести светскую жизнь, я тоже для него обуза. Но больше всего отец ненавидит, когда его имя связывают с какой-либо стаей. Он хочет казаться независимым. Он много лет повторял мне о том, что я буду делать только то, что скажет он. Да его удар хватит от новости о том, что какой-то там волк поставил на мне свою метку. Он лучше «похоронит» меня, нежели будет отстаивать мою честь или бороться за мою безопасность.       — Отец будет в бешенстве, — сказал Джено, опустившись на кровать рядом c новоявленным мужем. — Он поймал в капкан не того.       — Нужно было просто копнуть глубже, и он бы понял, что мой отец не лучше его самого, а наша идеальная семья — это иллюзия.       В комнате было тихо. Каждый думал о своём. Хендери понимал, что теперь этот мальчик тоже свой. Вон как на Джено преданно смотрит, да и младший не против такого положения вещей, хотя Дери не уверен, что они до конца понимают во что ввязались. Да, метку в будущем можно свести, но говорят, это очень больно.       — Итак, что мы имеем? Я надеюсь, что вы хотя бы моим подарком воспользовались и беременность твоему мужу пока не грозит.       Янян и Джено синхронно закивали.       — Одной проблемой меньше. Хён соберет армию и будет ждать сигнала. Нам же главное не спалиться за это время. Боюсь, что получив отказ от родственничков Яняна, отец будет сильнее наседать на Тэиля-хёна. Ему нужна армия, — сказал Хендери, а потом посмотрел на брата. — За мужа отвечаешь сам. Эти дни ему из дома лучше вообще не высовываться, если отец поймет, что тот ещё течет, он начнет подозревать заговор и пострадают все.       — Так может…       — Не может! — строго сказал Кун. — Ему ещё рано рожать. Это может сказаться на его здоровье в будущем. Просто нужно пережить это время. Я буду рядом. А теперь идите спать.       Джено поднялся и протянул Яняну руку.       — А… Запах?       — Переживу, — ответил альфа. — Только чур не приставать.       — Больно надо.       Когда младшие ушли, Хендери опустился в кресло и прикрыл глаза. На его плечи опустились нежные руки мягко разминая.       — Отец не потеряет тебя?       — Они с Шимом и Квоном заперлись в кабинете. Творят историю. Я вообще в последнее время лишен внимания мужа. Как только он привёз Тэиля, его мало стало заботить, где я, и с кем. Изменить ему в таком виде, по его мнению, я вряд ли смогу, да и за пределы деревни мне одному далеко не уйти. Сейчас для него важна лишь подрывная деятельность. Я даже удивлен, что он ещё не втянул тебя в это.       — Ему вполне хватает того, что я контролирую его солдат. Теперь он припахал к этому ещё и Джено. Знаешь, с одной стороны, возможно, я бы и пожалел этих омег, если бы не вступительное испытание. Перед ними ставили выбор. Ты либо готов убивать, либо идёшь рожать, и многие выбирали первое. Да, прожить жизнь с первым встречным — не радужная перспектива, но оросить свои руки кровью младенцев…       Хендери судорожно вздохнул, пытаясь отогнать от себя картины нечеловеческой жестокости.       Ласковые губы коснулись виска, щеки, а потом Кун был перетянут на колени, и губы коснулись губ. Хендери скучал. Очень.       — Иди к себе, родной, — сказал он. — Мы не должны. Он может вернуться в любую минуту. Я… Я очень боюсь тебя потерять.       На следующий день Хендери установил камеры в лаборатории Муна и на полигоне, и началось мучительное ожидание. Тэиль работал, Донхёк ему во всем помогал. Временами они снимали видео, которое Хендери показывал отцу: хмурый Донхёк на кровати, и Тэиль, погруженный в реактивы.       Кун всё своё свободное время проводил с Яняном, а тот строил из себя несчастного омегу. Хотя Дери иногда слышал их с братом неторопливые стоны. Отец ходил коршуном, ведь как и предположил Лю, родители от него отказались, лишая Ли желанного покровительства.       — Когда будет готов препарат? — рычал Ендже.       — Нужно сделать ещё парочку испытаний, — спокойно отвечал Тэиль. — Что вам мешает начать вашу войну с другими солдатами или у вашей армии даже циклы совпадают?       — Не ваше дело, работайте!       И мужчина уходил.       — Неужели он считает, что вытравив омежью природу, он получит непобедимую и неуязвимую армию? — возмущался Тэиль. — Ну избавлю я их от течек и возможности иметь детей, сил у них от этого больше не станет. Они станут этаким подвидом омега-бет и всё.       — Возможно, это устаревшие стереотипы о том, что именно течка и органы, что отвечают за репродукцию делает омег слабыми. Типа если это отключить, организм поднимет свой тонус, а тренированные солдаты станут выносливее, — заметил Джено, поймав на себе несколько удивленных взглядов. — Что? Я прочитал книги, которые порекомендовал хён.       — Тебе бы учиться, — покачал головой Мун. — А не это всё. Как только выберемся, попробую устроить вас с Яняном в хорошую школу.       День финального испытания приближался.       — Ты должен разделить нас в тот же миг, когда я начну причинять ему боль, понял? Уведи его как можно дальше, а меня запри.       — Хён…       — Это на крайний случай. В приёме настойки сбоев нет?       — Да, мы добавляем её в напитки и поим солдат два раза в день. Никто вроде бы не заметил отличий, хотя Хёк убеждал нас, что она горчит.       — Ну Хек с Яняном пили её неразбавленной, — пожал плечами Мун.       — Ты думаешь накопительный эффект сработает?       — Я ни в чём не уверен. Каждый организм индивидуален, но лучше так, чем потом все эти люди обвинят нас в незапланированных беременностях, и за этим последует куча самоубийств, абортов и выкидышей.       В день эксперимента Чунмён устроил небольшие беспорядки в лесу, отвлекая Ендже. Хендери закрыл дверь в лабораторию снаружи, а потом устроился за монитором, готовый в любой момент сорваться на выручку брату и другу. Кун, нервно ломая пальцы, сидел на кровати, а Джено с Яняном дежурили в деревне, чтобы в случае чего сообщить о неожиданном возвращении отца.       Сперва на экране ничего не происходило. Тэиль убрал все стеклянные, режущие и колющие предметы, а потом сделал Донхёку укол. Где-то спустя полчаса омега судорожно вздохнул. Альфа замер на месте, как вкопанный. Его глаза чернели, дыхание участилось. Походкой тигра он приближался к младшему. Донхёк потянулся на встречу. Его руки начали стягивать со старшего одежду. Движения становились рваными. Одежды становилось всё меньше, а поцелуи — откровеннее. Тэиль резко повалил омегу на кровать, покрывая поцелуями каждый участок обнажённой кожи. Донхёк прогибался, царапался, кричал, но не отталкивал. Альфа, добравшись до члена младшего, резко вобрал его в рот, начиная движение. Пары «погружений» хватило, чтобы младший кончил. Тэиль резко перевернул любовника, ставя на четвереньки. Омега рефлекторно оттопырил попу, подаваясь назад и изгибаясь как кошка, Мун потерся головкой члена о влажный слегка воспалённый анус и толкнулся внутрь. Донхёк выгнулся, а потом начал подаваться назад, пока рука Муна не сомкнулась на члене омеги.       Хендери сглотнул, понимая, что сам начинает возбуждаться, наблюдая за тем как жилистый с темными венами член, раскрывая воспаленные стеночки, снова и снова скрывается в сводящей с ума тесноте. Переплетенные тела выглядели сейчас слишком откровенно. Их совсем не заботил окружающий мир. Они были друг у друга и этого было достаточно. Судорожный вздох напомнил, что в комнате он был не один. Так вот, что имел в виду Мун, говоря, что Куну с Хендери будет чем заняться, кажется возбуждение было обоюдным. Альфа обернулся, встречаясь с немного ошеломленными и такими родными глазами. Донхёк на мониторе уже оседлал Тэиля и с каким-то неистовым азартом, опускался на член старшего. Откинув голову и упираясь ладошками в его напряженные икры. Они были безумны в своей любви, а рядом с Хендери находился омега, которому он готов был отдать всего себя.       — Дери? — неуверенно начал Кун, но альфа чувствовал, как старший пытается унять сбившееся дыхание. — Монитор.       Альфа бросил взгляд на экран, где Тэиль уже снова уложил омегу на матрас и, закинув его ноги себе на плечи, продолжал вбиваться в податливое тело.       — Думаю, что у них всё замечательно, — ответил Хендери поднимаясь.       Член твердел, а запах дождя становился насыщеннее.       — Что ты…       Альфа не дал омеге закончить, затыкая его поцелуем. Кун подался вперед, чувствуя, как его возбужденный член соприкасается с твердым членом младшего.       — Хочешь меня? — шепнул альфа, покрывая поцелуями стройную шею с ненавистной меткой. Хотелось избавиться от неё, но сейчас это было небезопасно.       — Хочу, но… Как ты себе это представляешь? Живот…       — Совсем нам не помешает. Прости, я должен был уделять тебе больше времени.       — Ты ни в чём не виноват. Не знаю, чтобы я делал, если бы потерял тебя. Я так тебя люблю.       — Я тоже люблю тебя, родной.       Ладонь альфы обхватила твердую плоть старшего. Кун громко простонал и задышал чаще. Хендери притянул его ближе, покрывая поцелуями нежную кожу и стягивая со старшего одежду. Омега тоже не отставал, раздевая партнера и отвечая на ласки.       На экране Тэиль и Донхёк просто целовались, наслаждаясь единством, пока узел крепко связывал их тела.       Хендери потянул Куна в сторону кровати. Они не могли оторваться друг у друга. Они слишком скучали. Ладонь альфы уже во всю ласкала плоть омеги, а губы ловили тихие стоны. Вскоре омега кончил, вязкая сперма растеклась по ладони старшего.       — Повернись, — сказал Хендери, помогая старшему устроиться на боку. Скользкий от спермы палец потянулся к анусу Куна. Альфа понимал, что в их случае без дополнительной смазки не обойтись, поэтому достал из небольшого ящика стола, в котором он хранил свои трофеи, тюбик смазки, приобретённый из чистого любопытства. Выдавив на пальцы прозрачный гель, Хендери начал растягивать старшего. Аккуратно, чтобы ненароком не сделать больно.       — Если что-то пойдет не так, просто скажи, понял? Не нужно терпеть. Это может навредить и тебе, и малышу.       Кун кивнул, прикрывая глаза, потому что палец младшего нашел простату.       — Давай, я готов.       — Уверен?       — Да.       Хендери выдавил остатки смазки себе на ладонь, размазывая по твердому члену, а потом пристроился рядом с Куном. Приставив головку члена к растянутому анусу, он начал медленно входить, покрывая спину старшего невесомыми поцелуями.       Кун простонал и подался навстречу. Они оба замерли, привыкая, а потом Хендери начал движение. Сперва неторопливые толчки сменялись ритмичными, потом наоборот. Омега тихо постанывал, сжимая ладонь Дери. Сейчас они были одним целым.       После перенесенного оргазма и сцепки, Кун ещё долго смотрел в глаза Хендери.       — Мне тебя так не хватает. Я тебя так ждал, сколько я молил всех Богов о том, что однажды ты придёшь и просто заберёшь меня отсюда.       — Прости.       — Не нужно. Просто пока у нас есть такая возможность, люби меня.       И они снова утонули друг в друге. Хендери любил, погружаясь в податливое тело. Он перевернул Куна на спину и пристроился с боку, перекинув ногу через его бедро, он неторопливо двигался в нем, не прерывая зрительного контакта и иногда, воруя сладкие стоны любимого губами.       После очередного перенесенного оргазма Кун уснул, а альфа бросил взгляд на монитор. Тэиль и Донхёк тоже спали. Мун так трепетно прижимал к себе младшего. Им всем несказанно повезло, что отец выбрал Тэиля для своей миссии. Без него Хендери бы вряд ли решился на бунт. Он принял бы смерть.       Дверь распахнулась и в комнату влетел Джено. Он сперва немного опешил, но Хендери успел укрыть Куна покрывалом.       — Отец вернулся. Сейчас он патрулирует казармы, но скоро будет здесь. Джесок дежурит у лаборатории. Разбудить Тэиля?       Хендери нежно поцеловал спящего любимого и поднялся, натягивая белье.       — Не нужно, я сам его отвлеку.       — Хён… На твоем месте я бы сейчас к нему не совался. От тебя слишком откровенно пахнет дождем.       — А от Тэиля корицей!       — Ну это более ожидаемо, согласись. Хёк его подопытный. К тому же отец разрешил ему делать с ним все, что тому заблагорассудится.       — Я боюсь, что хён ещё под препаратом и может наговорить лишнего. А дождь… Я как-нибудь объясню.       — Не прокатит, — появился рядом с мужем Янян. — Сидите-ка вы здесь. Мы сам разберемся. Есть у меня одна идея.       Младшие переглянулись, и, кивнув друг другу, удалились, плотно закрыв дверь.       — Спелись, — хмыкнул Хендери, а потом снова опустился на кровать, осторожно убирая влажную челку со лба старшего. Сейчас омега выглядел таким спокойным, счастливым и родным.       Джено и Янян справились на ура, устроив скандал посреди центральной поляны. Отец, утомлённый сражением с волками Чунмёна, приказал им заткнуться, а потом скрылся в своих комнатах и больше оттуда не выходил.       — Меня настораживает активность Кима. Неужто положил глаз на нашу стаю? С чего вдруг? Решил наладить старые родственные связи? — на следующее утро на совете стаи сказал отец, а в сердце Хендери что-то сжалось. Только бы он не вмешал сюда Куна. — Нам нужно ударить первыми.       Ближе к вечеру, после нескольких утомительных инспекций, отец буквально влетел в лабораторию. Хендери шел рядом покорной молчаливой тенью.       — Тэиль-ши, ваши исследования слишком затянулись! Мне нужен результат немедленно!       — Я предупреждал, что испытания — дело нехитрое. Времени может уйти ещё больше.       — Вы хотите умереть?       — Сэр, вакцина готова, но я провёл слишком мало тестов. Данный подопытный воспринял её хорошо. Омежьи признаки сходят на нет. Цикл удалось прервать, как видите, омега спокоен и не реагирует на внешние факторы, но я не могу гарантировать, что с другими будет так же.       Донхёк, действительно, выглядел, как живая кукла. Тэиль говорил, что у него получилось создать временный блокатор, но Хендери не думал, что это будет выглядеть так естественно. Аромат корицы словно и вовсе исчез.       — Ложись и раздевайся, — скомандовал старший, посмотрев на Хёка жадным взглядом.       — Что?! — хотел было возмутиться Мун, но к его голове приставили пистолет.       — Вы провели достаточно тестов, профессор, — сказал отец, наблюдая за тем, как Донхёк покорно стягивает с себя вещи. В его взгляде не было страха, но руки слегка подрагивали. — Теперь позвольте мне провести контрольный.       — Отец… — начал было Дери.       — Хочешь сам? — хмыкнул Ендже, а потом указал рукой на полуобнаженного омегу. — Я хочу убедиться в его стойкости. Смазки, возбуждения и сопутствующих элементов быть не должно! Вперед, окажи своему брату услугу. Не всё моего мужа ублажать.       Хендери почувствовал, как всё внутри сковало ужасом. Ноги словно приросли к полу.       — Забей. Омеги для этого и существуют, — оскалился старший. — Их нужно трахать, а я этому уродцу задолжал, признаю. Война важнее, а Кун тряпка. Он мне противен. Хочешь, могу отдать тебе на совсем. Он всё равно скоро сдохнет.       Ступор сменился яростью. Хотелось разорвать его в клочья, но у него был пистолет, а они с Тэилем были полностью безоружны.       — Я преподал ему парочку уроков того, как смотреть на сторону. Он очень молил не трогать тебя. Он говорил, что сам залез в твою постель. От одиночества. Я готов ему поверить, если бы не одно «но». Не понимаю, как у тебя встал-то на это убожество с огромным животом? Он очень искусно работает ротиком?       — Не все ли равно? — сдержанно ответил Хендери, сделав над собой усилие.       — Да, теперь точно без вариантов, — засмеялся Ли. — Но мы отвлеклись. Ну же, я хочу видеть результат того, во что я вложил свои деньги. Со дня на день этот выскочка Ким может устроить очередную провокацию, мне нужны люди и оружие, если второго у нас предостаточно, то первое я надеюсь получить уже завтра.       Хендери бросил мимолётный взгляд на Тэиля. В его глазах словно сверкали искры. Мун был в гневе, но Дери понимал, что направлен он был совсем не на него. Лёгкий кивок убедил в этом.       Альфа подошел к кровати и опустил руку рядом с ладонью Донхёка. Аккуратные пальчики уверенно сжали её, давая понять, что у них всё под контролем. Хендери было противно от самого себя, а ещё очень стыдно перед Хёком, Куном и Тэилем, которого отец до сих пор держал на прицеле.       Неторопливые движения руки на члене омеги, но никакой реакции в ответ. Обвести соски, подразнить полностью сухой анус. С губ Донхёка не сорвалось ни одного стона. Дыхание не участилось, а плоть осталось вялой.       — Что ж, Тэиль-ши, можете, когда хотите. Завтра же проведете полную вакцинацию, — сказал Ендже, а потом посмотрел на Хендери. — Нападем на Кима первыми, чтобы не повадно было. Поведешь армию в бой, вернёшься живым, так уж и быть, отдам тебе этого лягушонка в вечное пользование. Только поторопись, пока его бесполезная тушка ещё дышит.       Мужчина развернулся и пошёл прочь, а Хендери словно оцепенел. Страшные мысли одна за другой рождались в голове.       — Дыши, — услышал он голос Тэиля словно через толщу воды. — Ну же, приди в себя!       — Хён… — обречённо посмотрел на старшего Дери. — Прости, хён.       — Всё нормально. Это было ожидаемо. Лучше уж ты, чем он. Но теперь время пошло на часы. Пора сваливать, правда с транспортировкой Куна придется немного заморочиться.       — Транспортировкой? — дрогнул голос Дери. — Он…       — Здесь. Пару часов назад его принесли Джено с Джесоком. На нём не было живого места. Несколько трещин в костях, ушибы, лёгкое сотрясение. Мне пришлось его усыпить, чтобы немного успокоить и снять боль.       — Ребёнок…       — Я очень надеюсь, что не пострадал, но не могу ничего утверждать. Сердцебиение прослушивается, на этом всё.       — Я говорил ему не возвращаться к себе в комнату, — прохрипел Хендери.       — Он бы всё равно его нашёл, и тогда пострадали бы вы оба, — сказал Донхёк, обнимая брата.       — Моя жизнь ничего не стоит без него.       — Успокойся. Я сделаю всё возможное, чтобы поставить его на ноги, — сказал Тэиль. — Остался последний этап. Завтра мы сможем отсюда уйти. Пока армия Ендже с лидером во главе будет предаваться греху, мы покинем это место. Чунмён и военные будут ждать у кромки леса.       — У отца есть гараж за деревней. Нам будет нужна машина, но я… С утра мне придется быть на полигоне.       — Я понимаю, — кивнул Мун. — Ты же заметил, что у препарата отсроченное действие. Эффект длится чуть больше двух часов. Думаю, этого времени нам вполне хватит, чтобы выбраться.       — А потом?       — Дядя сказал, что это уже не наша забота, — ответил Джено, выходя из подсобки. У младшего были красные глаза, а в образовавшейся щели Хендери заметил лежащего на кушетке Куна и Яняна, что осторожно смазывал какой-то мазью свежие ссадины старшего.       — Почему я ничего не почувствовал? — сказал Дери. — Почему? Я бы мог это предотвратить. Я был на полигоне…       — Я думаю, что Кун каким-то образом глушил свою боль. Возможно, это врождённая способность, верно Хёкки? Я ведь не почувствовал ни капли твоего страха перед тем, что заставил вас делать отец. Если бы этот страх передался, мне, я бы сорвался.       — Возможно, это банальное желание защитить, — пожал плечами омега. — Я знал, что если ты выдашь себя, живыми мы отсюда не уйдем, так же и папа.       — Я этого не заслужил.       — Он так не считает, — ответил Мун. — И, к слову, ваша недавняя близость уменьшила боль. В сперме содержатся элементы, размягчающие стенки матки. Она становится более эластичной, а оргазм поддерживает ее в тонусе. Я надеюсь, что скоро мы все будем как можно дальше отсюда, и ты поможешь своему сыну появиться на свет здоровым.       Хендери тоже на это очень надеялся. Он просидел у постели любимого почти до самого утра. Донхёку с трудом удалось отправить его к себе.       — Всё будет хорошо.       Утром на полигоне сердце колотилось, как бешеное. Около сотни человек стояли в шеренге, в ожидании приказа командира. Омеги с суровыми взглядами и сильные духом альфы, которым Ендже промывал мозги не один год. Все они были готовы умирать за устаревшие идеалы, а Хендери… Сейчас он хотел жить. Ради улыбки Куна, ради сына, ради братьев и друзей.       Отец с усмешкой смотрел на них с Джено. Он никогда не любил их. Он воспитывал из них солдат, и сейчас настал момент, когда эти солдаты пришлись к стати.       — Сегодня, мои доблестные воины, мы впервые покажем себя. Мы пойдём к тем, кто опозорил волчью братию. К тем, кто лижет задницы людишкам. Мы уничтожим их, а потом вернём себе своё превосходство.       Омеги бесстрашно подходили к Тэилю, протягивая руки. Мун делал один за другим уколы. Сорок три дозы.       — Вперёд, мои воины!       Толпа во главе со своим лидером ринулась в лес. Хендери отсчитывал секунды, пока один из омег не замер, а запах ландышей не стал заполнять все вокруг. Омеги и альфы замирали, а потом началось безумие.       — Бежим! — сказал Джено, потянув Хендери меж извивающихся в танце страсти тел.       — А… — посмотрел на брата Дери.       — Янян, — пожал плечами младший, а Хендери улыбнулся. Этот мальчишка, видимо знатно влип, раз запах неистинного омеги так прочно дурманит его сознание, что он не замечет ничего вокруг.       Вместе они вскрыли гараж и поспешили в деревню. Тэиль, Донхёк и Янян помогли слабому Куну устроиться в машине.       — Спрячьте детей, — сказал Хендери Джесоку. — Я вернусь, как только это будет возможным. Мы будем жить по-другому.       — Мы верим тебе. Теперь ты наш вожак.       Машина мчалась между деревьями. Лес редел. У границы стояли с десяток волков и фургон с военными.       — Вы целы? — осмотрел их Ким.       — Да, — кивнул Дери. — Оргия в десяти километрах отсюда. Отец…       — О нём позаботятся. Судьбу остальных решать тебе, как новому вожаку.       — Дай мне прийти в себя, — ответил Дери.       Чунмён похлопал его по плечу, а потом посмотрел на брата.       — Этот выбор я одобряю. Всё, езжайте, встретимся позже.       — Ко мне? — сказал Тэиль. — Думаю, нам не помешает отдохнуть.       Спустя полчаса они оказались в просторной светлой квартире.       — Неужели всё закончилось? — опустился на широкий диван Донхёк, притянув к себе немного бледных Джено и Яняна. Тэиль уже набирал номер доставки еды, потому что с самого утра у них во рту не было ни крошки.       — Нет, милый, — сказал Кун, нежась в объятиях любимого. — Это только начало. Наше новое начало.       Вечером приехал Чунмён. Рассказал, что захват произошёл без жертв. Действие препарата ещё не завершилось. Многие и вовсе были сцепленные. Ендже увезли в изолятор, остальные находятся в камерах временного заключения.       — Этот препарат — это что-то невероятное. Правительство восхищено вами, профессор Мун. Не хотите запатентовать изобретение?       — Я уничтожил всё, что с ним связано. Не хочу, чтобы однажды кто-то воспользовался им в корыстных целях. Но в процессе, нам с Хёкки удалось создать и нечто иное. То, что я грезил получить последние несколько лет. Мне-таки удалось отсрочить течку, причём за пару часов до её начала. Правда, милый?       — О да, — сказал Донхёк, смущенно поерзав. Запах корицы, действительно вернулся к нему в полной мере, и в ближайшее время их с Тэилем ждали весёлые денёчки.       — Дело ваше, — улыбнулся Ким.       — Что насчет суда над отцом? — спросил Джено.       — Процесс уже начат, доказательств предостаточно, плюс нам будут нужны ваши показания. В целом, ему грозит пожизненное, — ответил Чунмён.       — А тот, кто его финансировал? — спросил Мун.       — Пока не установлен, но все перечисленные тобой лица взяты под контроль. Власти также надеются разговорить Ендже, не всё же ему на себе тянуть. Думаю, эта скользкая тварь непременно сдаст подельника. Так же поднят вопрос об отстранении от занимаемой должности Лю Борома.       Янян хмыкнул.       — Он должен будет предстать на общем собрании лидеров стай, на которое Дери я тебя официально приглашаю. Волки возмущены его отказом от собственного ребёнка и игнорированием столь важного инцидента, как нарушение прав человека в отдельно взятой стае. Волки хотят выбрать нового представителя.       — Он, наверное, проклинает меня, — сказал Янян, улыбнувшись обнявшему его Джено.       — Ты не должен переживать по этому поводу, малыш, — улыбнулся Ким. — Теперь ты в полной безопасности. У тебя новая, прекрасная семья, в которой тебя любят.       — Что есть, то есть, — ответил младший.       Глубокой ночью Хендери проснулся от пристального взгляда таких любимых глаз.       — Ты почему не спишь? Болит что-нибудь? — с беспокойством спросил альфа, погладив омегу по щеке.       — Нет, — сказал Кун, прикрыв глаза от незатейливой ласки. — Я… Я так давно об этом мечтал. Я так устал. Мне было так плохо без тебя. Без твоих губ. Без твоих сильных рук. Я так ждал, надеялся и верил, что однажды просто смогу тебя обнять и не бояться, что за это тебя могут убить. Знаешь, он довольно легко поверил, что я сам… Сам выпросил близость. Беременным свойственно такое — хотеть секса. Знаешь, я боялся за твою жизнь сильнее, чем за свою.       — Ну и дурак.       — Возможно, но я так тебя люблю.       — Я тоже люблю тебя, родной. Спи, всё закончилось. Теперь я буду с тобой. Я готов охранять твой сон.       Кун улыбнулся, а потом протянулся к губам младшего.       — У меня есть предложение поинтереснее, — шепнул омега в самое ухо Дери. Альфа понял, что ради этого человека, он готов на многое. Из соседней комнаты послышался приглушенный стон Донхёка. Теперь всё было на своих местах.       Спустя ещё две недели на заседание совета стаи влетел всклокоченный Джено.       — Он рожает! — сказал младший, а Хендери тут же подскочил.       — Я это… — оглядел старших альфа.       — Иди! — похлопал его по плечу Джесок. Остальные понимающе улыбнулись.       В больнице уже были Янян и Донхёк. Тэилю разрешили присутствовать при родах, как курирующему врачу.       — Почему сейчас? — взволнованно спросил Хендери. — До конца срока ещё неделя.       — Малышу, видимо, стало скучно там одному, — пожал плечами Донхёк. — Тэиль сказал, это нормально.       Хендери нервно метался по коридору, пока младшие омеги не поймали его и не усадили на стул, обнимая с обеих сторон. Стало тепло, и волнение отступало.       — Тщ, дыши глубже, всё хорошо, — успокаивающе говорил Янян.       — Но он там… Ему больно, я чувствую.       — Не волнуйся, там Илли. Ты же веришь Илли?       — Верю.       Джено опустился рядом, крепко сжимая ладони брата.       — Он сильный, слышишь?       Спустя ещё два часа из операционной вышел Тэиль с сопящим свертком на руках.       — Ну что, отец, принимай сына, — сказал Мун, передавая младшему малыша.       Хендери осторожно взял в руки сверток, в котором куксился совсем крошечный ребёнок. Его кожа была красной и сморщенной, но приятно пахла персиками. Дери осторожно коснулся маленького лобика губами. Омега заворочался, мазнув ладошкой по щеке альфы, что улыбнулся, но тут же спохватился.       — А Кун? С ним все хорошо?       — Да, нормально. Он под наркозом. Его зашивают. Как я предполагал, малыш повернулся к нам плечиком и категорически отказался выходить самостоятельно. Пришлось делать операцию, но сейчас им больше ничего не угрожает. Где-то через полгода Кун полностью восстановится, а там можно и за вторым.       — Нам уже скоро внуков поди нянчить придётся, — сказал Хендери, посмотрев на смущенного Донхёка.       — Одно другому не мешает, — засмеялся Джено.       — Помолчал бы. Вам об этом как минимум ещё пару лет думать рано.       — Хён, — фыркнул Джено.       — А мы и не торопимся, — ответил Янян, обнимая мужа. — Зато у нас есть на ком потренироваться.       Вскоре приехал Чунмён с огромным букетом цветов. Хендери был счастлив, особенно в тот миг, когда Кун открыл глаза и улыбнулся ему.       — Спасибо, — сказал Дери, целуя омегу. — Спасибо, что дождался.