Солнечный человек

«Пиццеплекс закрывается через час» — прозвучал во всём здании механический голос, и вновь в громкоговорителях заиграла навязчивая мелодия из вступления самой популярной песни аниматроников. Толпы детей стояли возле сцены, пока их еле живые родители сидели за столиками сзади. Малыши и даже некоторые подростки подпрыгивали в такт музыке. Их не остановить. Бесчисленное количество сахарной ваты превратило их в энергичных монстров. Теперь остаётся только представлять, что за ужас ждёт их родителей перед самым закрытием комплекса. Оставалось совсем немного. Монти и Рокси начали играть аккорды последнего куплета, а Фредди подался вперёд, как будто только заряжаясь от восторженных криков детей. Удивительное создание. Тем временем в детском саду оставались лишь несколько карапузов, родители которых «следили» за старшими. И из главного зала эхом раздавался шум, который бесстыдно перебивал колыбельную, игравшую в садике. Сегодня аниматроники были в ударе, многие аттракционы уже закрылись, поэтому все посетители толпились у сцены, не давая малышам поспать перед долгой поездкой домой. Один за другим дети просыпались и начинали плакать. Вскоре не осталось ни одного спящего, они зарыдали в унисон, как будто пытались перекричать соседствующие эхо. Вот только их старания никто не мог оценить. Кроме… В детском саду был приглушен свет, поэтому человека, скрывшегося в тени, не было видно. Шатаясь на туфлях на высоких платформах, к детям вышел человек средних лет в костюме, похожем на наряд Арлекина, только вместо смешной шляпы на нем была маска в виде солнышка, закрывавшая лицо. Дело в том, что руководство всё-таки учло опыт прошлых пиццерий, поэтому вместо аниматроника за самыми маленькими следил человек. Правда, приходилось носить костюм, чтобы не отличаться от своих «коллег по работе». «Долбанные дети, заткнитесь» — рявкнул солнечный человек, так что дети зарыдали пуще прежнего. Под звуки нового концерта он вместе с соломенной корзинкой, полной сосок и бутылочек, пошёл к посту. Каждый его шаг был неуверенным, но пропитанным ненавистью и презрением. К этим визжащим существам, к взрослым, к аниматроникам, к работе. К миру. Полгода уже Солнышко работает в пиццеплексе, но до сих пор иногда он срывается на детях за что получает от начальства, ведь дети постарше с удовольствием делятся со своими родителями новыми словами, которые они выучили вместе с воспитателем. Однако в этот раз причиной его ругани была не ненависть к работе и детям и даже не скверный характер, а новые рыжие туфли на платформе. Дети не верили, что их воспитатель — аниматроник, как и их любимые герои, так как он и ростом не отличался от родителей, и странно себя вёл, поэтому руководство решило помочь Солнышку хотя бы прибавить в росте. Так, на своих новых двадцатисантиметровых туфлях солнечный человек достигал роста аниматроника. Возле поста охранника был оборудован уголок, где стояли автоматы с кипяченым молоком, раковина да пеленальный столик, в невзрачных ящиках лежали кухонная утварь, некоторые сладости и банки быстрорастворимых детских каш. Уголок был огражден невысоким радужным заборчиком, чтобы малыши не поранились случайно и, конечно, не объелись сладким. А чтобы дети точно не лезли куда не надо и к кому не надо, Солнышко лично поставил на пост охраны миску с печеньем, чтобы малыши не заглядывались на уголок и приставали больше к охраннику. Бедняге приходится откупаться от детей печеньем, из-за чего они становятся только более буйными и настойчивыми. Вообще, не было человека, с которым у этого совсем не солнечного персонажа были хорошие отношения. Его бесили все, А он бесил всех. И казалось, что никто не мог поладить с этим брюзгой. По крайней мере, никто из людей. Единственный, с кем у нашего героя было более-менее хорошее общение, это Фредди, но об этом поговорим чуть позже. Стоя уже возле поста, Солнышко заглянул внутрь и заметил какой-то оборванный лист бумаги. «Я отпросился, поэтому расхлебывай всё это сам, говнюк» — было написано в записке. «Вот черт, этот придурок оставил меня одного», — выкидывая бумажку, прошипел мужчина. Вскоре он уже стоял над раковиной и промывал соски в теплой воде, пока очередная бутылочка наполнялась молоком. Выложив обратно в корзину бутылки, он измученно что-то простонал и, еле волоча ноги по ковру, пошёл обратно к детям. Тем временем младшие времени даром не теряли: до сих пор вопя, они раскидали все игрушки, из-за чего лицо Солнышка под маской раскраснелось от бешенства. Увидев его без маски, дети, конечно, подумали, что их воспитатель это Сеньор Помидор, но на самом деле солнечный человек был вне себя. Помешанный на чистоте, он каждый раз бесился, когда подопечные устраивали бардак. Но в этот раз прежде чем устроить истерику, он, вздохнув, закрыл глаза и досчитал до десяти. Повторив упражнение ещё несколько раз, воспитатель тихо, но слегка подергиваясь, заткнул малышам рты бутылочками и надел им на шеи соски на ленточках. Наконец-то тишина. Пока дети упивались молоком, Солнышко, более-менее успокоившись, убирал игрушки. Вокруг валялись шары из бассейна, кубики и мягкие игрушки. «Черт, я не могу опять потерять работу. Придётся терпеть этих мерзких вопящих детишек. И угораздило мне устроиться сюда. Знают, что нигде больше не берут, и мучают теперь. Ещё и заставили напялить эти уродские туфли. И так как клоун в этом тупом костюме, а теперь вообще. «Дети сомневаются, что их воспитатель — добрый аниматроник». И эти сраные роботы. Считают себя такими же, как мы. Бесят». Начальство и остальные работники и правда часто насмехались и издевались над ним. По крайней мере, воспитателю так казалось. Неудачник, над которым даже аниматроники смеются. Монти и Чика постоянно задирали его, а Роски за его счёт самоутверждалась. И только Фредди, который всегда со всеми дружелюбен, напротив, старался поддержать своего «коллегу». В первое время солнечный человек относился к любимчику всех детей с презрением, но трудно быть злым, когда раз за разом после каждого оскорбления этот медведь только сильнее хотел подружиться. Он давал советы и даже через какое-то время стал защищать воспитателя от других аниматроников. Конечно, Солнышко оставался таким же подозрительным и продолжал срываться на Фазбера, но вскоре смирился со своим металлическим приятелем. Общение с Фредди почти не изменило солнечного человека, но медведь не падал духом и учил своего нового друга как бороться с гневом. Именно солист предложил ему метод, которым воспитатель воспользовался в этот раз. Но почему бы не отвлечься от этого брюзги на более радостные вещи? Пока воспитатель убирался, по всему детскому саду эхом доносился чавкающий звук. Ребятня, позабыв, что происходило несколько минут назад, придерживала свои бутылочки. Почти все сидели на подушках в центре детского сада, а некоторые, допивая содержимое бутылок, уже ползли в сторону бассейна. Вообще эта часть комплекса совершенно отличалась от остальных корпусов. Вместо кислотного неонового здесь были тёплые солнечные цвета. Пока у сцены и в игровых зонах бесились дети, а шум толпы перебивали электрогитары, в саду почти всегда было тихо, играла какая-нибудь добрая песенка и эхом по всему корпусу разносился звонкий детский смех. Если бы эти части комплекса были людьми, то это были бы кучка рокеров с вырвиглазными разноцветными надписями на кожанках и с ирокезами и добрая слегка полная старушка, которая очень любит свой сад и своих внуков. Единственным изъяном во внешности этой пенсионерки была черная бородавка на щеке, изображавшая из себя воспитателя. Из себя корпус представлял большое помещение, значительную часть которого занимали игровой лабиринт и сухой бассейн с огромной горкой. Сам лабиринт и стены детского сада были украшены картонными деревьями, на которых висели детские рисунки. Воспитатель вместе с детьми рисовал за разноцветными столиками возле самого центра. А возле поста располагался также уголок с учебными плакатами. Закончив уборку, Солнышко хотел направиться к детям, но прежде чем он успел сделать шаг, по всему комплексу раздался голос из громкоговорителя. «Леди и джентльмены, пиццеплекс закрывается через пятнадцать минут. Наши звезду могут дать вам автографы возле сцены». «Наконец-то» — произнёс воспитатель, слегка подпрыгнув. Уже готовый идти переодеваться, Солнышко попрощался с детьми. Но дети в ответ только что-то промычали. Направившись в сторону комнаты для персонала, мужчина краем уха услышал разговор чьих-то родителей, но сразу забыл об этом. Его сейчас больше волновала зарплата, которую он должен был сегодня получить. Когда забрали последнего ребёнка, солнечный человек выключил свет в детском саду и закрыл дверь за собой. В комнате для персонала его ожидал солидный мужчина, он был немного младше воспитателя, и в его руках был чёрный пакет. Пока наш герой переодевался, парень стоял в стороне и молча, с ухмылкой на лице, наблюдал за ним. В комнате, наполненной жёлтым светом, всё выглядело болезненно. Помещение было небольшое и кроме зеркала с ящиками там ничего не было. Со стоном солнечный человек снял с взмокших ног туфли и закурил сигарету, спрятанную за ухом. — Ричи, сколько раз тебе надо говорить, что здесь нельзя курить? — высказался мужчина, но, как ни странно, улыбка с его лица не исчезла. — Рэй, тебе разве не плевать? Тебе плевать на всё, кроме денег. Тебе лишь только поиздеваться надо мной. Нацепил на меня эти клоунские туфли и хочешь ещё, чтобы я был тебе благодарен? — начал огрызаться Ричард, размахивая сигаретой. — На твоём месте я бы помалкивал. Ты постоянно опаздываешь, куришь в неположенных местах и хамишь. На тебя жалуются родители. Начальство подумывает всё же заменить тебя на аниматроника. А я заступаюсь за тебя. Эванс, ты должен быть мне благодарен, — сказал мужчина, повысив голос, но быстро успокоился и на лице появилось подобие оскала. — Паркер, ты знаешь, что мне нужна эта работа. Мне нечем платить за жильё. Что тебе ещё надо? Я и так выгляжу как посмешище и подтираю детские задницы, — уже настроившись на скандал, начал воспитатель. — Руководство решило тебя оставить, но с одним условием. Ты будешь работать также в ночную смену в качестве охранника. Но и это ещё не всё, — ехидно улыбаясь, Паркер стал разворачивать пакет, и стало ясно, что там была вешалка с каким-то костюмом, — пока не отработаешь ночь, зарплату не получишь. — Какого чёрта, Рэй?! Что это за фигня?! Я и так еле концы с концами свожу, а ты мне предлагаешь ещё и ночью тут торчать. Да пошёл ты, засранец, — переходя на крик, выдал Эванс, он был в бешенстве, но его лица не было видно в клубе дыма, — А это что ещё за дерьмо? — А это, козёл, твой новый наряд. Начальство решило, что если в комплексе потеряется ребёнок, то будет неприятно, когда вместо своего любимого воспитателя он увидит тупого алкаша. Понимаешь, Ричи, пропадёт вся «магия», — рявкнул Рэй, кинув в сторону воспитателя наряд, — Завтра утром получишь свои деньги, паршивец. Хлопнув дверью, мужчина вышел из комнаты, и эхом послышались его удаляющиеся шаги. Тем временем Ричард был вне себя, он был готов разорвать в клочья эти «дрянные» костюмы. Со всей злостью он пнул воздух, но зацепил один из ящиков и завыл. Шепча проклятья, воспитатель полез в мешок и достал оттуда наряд, похожий на свой рабочий. Но это был костюм луны. «Вот дерьмо» — выругался Эванс и стал запихивать ноги в «клоунское тряпьё». Запутавшись несколько раз, он всё же надел его. Став перед зеркалом, Ричи увидел себя со стороны. Штаны были мешковатыми, на рубашке не хватало одной пуговицы, на маске была нарисована луна, а для дополнения образа на вешалке также висел ночной колпак с блестящим бубенцом. Похожий костюм охранник уже видел на стенах возле входа в детский сад в свой первый рабочий день (вот только тот костюм выглядел куда опрятней). В этом зале Солнышко и Луна в виде рисунков были везде, а теперь они были в виде одного несчастного человека прямо в кладовке детского сада. Швырнув свой обычный наряд и привычную одежду, он взял кнопочный телефон, включил фонарик и вышел из комнаты. Коридоры комплекса были слабо освещены, поэтому без дополнительного света было трудно что-то нормально разглядеть. Итак, смирившись со своей судьбой, новоиспечённый охранник направился в сторону главного зала, чтобы быстрее закончить с этим. Он собирался быстро пройти основную часть комплекса и вернуться в детский сад, чтобы выспаться в его личном уголке на балконе. В конце концов, наш герой заслужил отдых после долгого рабочего дня. Ричи казалось, что по лабиринту коридоров он шёл бесконечно. Пробираясь всё глубже в тёмную чащу труб, Эванс вскоре понял, что впервые находится в этой части комплекса. И, похоже, он заблудился. Опять неудача преследует его и, как холодная змея, ползёт за ним по трубам, готовая в любой момент наброситься и задушить. Тишина давила, а коридор с каждым шагом казался всё длиннее, пока охранник не нашёл спасение в какой-то двери. Уже видя, как он выйдет из этого кошмара, Ричи повернул ручку двери, но там был лишь очередной коридор. Итак, продолжаем путь. Эвансу становилось всё хуже и хуже. Помимо тишины на него давили стены, и казалось, что с каждым шагом помещение становится всё уже. Апатия камнем осела у него в голове и, еле передвигаясь, мужчина шёл к очередной двери. Ему казалось, что прошло несколько часов с того момента, как он зашёл сюда, а в каждом новом коридоре было всё меньше воздуха. Уже отчаявшись, Ричард иронично подметил, что теперь уже должны будут искать потерявшегося охранника, который должен был искать потерявшихся детей. Если про него, конечно, не забудут. Но вдруг его меланхолию прервал какой-то звук. В коридоре было душно, поэтому у Эванса кружилась голова, но он мог поспорить, что только что слышал звон бубенца. Последовав за этим звуком, Ричи всё громче слышал нестихающее позвякивание. И чем громче оно было, тем быстрее шёл Эванс. И вот-вот он должен был дойти до источника звука. Вот этот поворот, откуда доносился шум. Сделав решающие шаги, охранник упал на колени. Там никого не было. Но что тогда это было? Звон пропал, и мужчина, чтобы убедиться, что ничего не упустил из виду, начал вертеть головой. И звон опять появился, но, как бы не крутил головой Ричард, источника звука он не находил, а бубенцы становились всё настойчивее. И тут до охранника дошло, что всё это время звонили бубенцы с ночного колпака. На мгновение он хотел закатить истерику, но, лишённый последних сил, лишь тяжело вздохнул и закрыл глаза, сняв с себя маску. От беготни весь костюм взмок, прилипая к худощавому телу. Открыв их через несколько секунд, Эванс заметил дверь в конце коридора. Уже собираясь опять сомкнуть веки, он заметил, что эта дверь сама собой открылась. На сей раз Ричи не придал этому значение, посчитав это очередной галлюцинацией, но неожиданно из-за двери выглянула женщина в костюме кролика. Перед глазами у охранника всё плыло, но он всё же видел как крольчиха поманила его к себе рукой. Не видя другого выхода, мужчина медленно встал и, ковыляя, направился к ней. Девушка быстро прошмыгнула обратно в комнату, и, когда Эванс подошёл к двери, стояла уже возле очередной двери. Следуя за ней, Ричи стал чувствовать себя немного увереннее. Так он прошёл пару дверей, и крольчиха пропала. Здесь охранник увидел полуоткрытую дверь, из-за которой доносились голоса, и в свете лампы виднелись тени людей. Ричард сразу узнал голоса. Это были работники техподдержки. С ними у него были плохие отношения, в принципе, как и со всеми. Их звали Эрик Джонсон и Билли Шмидт. Двое молодых парней, которые недавно закончили колледж. Они о чём-то разговаривали, посмеиваясь. Устав от беготни, Эванс присел возле двери так, чтобы его не было видно, и прислушался к диалогу. — Ты слышал, что начальство сделало с этим болваном Эвансом? — Да, этот идиот теперь будет работать в ночную смену охранником в очередном костюме клоуна. И поделом ему. В прошлый раз этот гад кинул мне в кофе бычок, когда я случайно наступил ему на ногу, — начал жаловаться один из парней. — А мне он с дури прищемил пальцы, когда я попросил его придержать дверь. И почему его ещё держат тут? Наверняка, из-за жалости. Хотя как можно жалеть этого неудачника? — выдал второй мальчишка, глотнув энергетика. — И правда. Он ведь никому не нужен. Он всех ненавидит. Только Фредди почему-то с ним возиться, хотя, наверное, этот медведь даже с убийцей захочет подружиться. Не удивлюсь, если у старины Ричи есть пара судимостей. Такой брюзга легко мог совершить какое-то преступление. — Да, ладно. Кишка у него тонка. Максимум, что он может сделать, это спиться в какой-нибудь подворотне, — оба парня подняли свои банки энергетиков и чокнулись. Ричард был вне себя от злости, он хотел ворваться к ним в комнату и накинуться на них с рёвом, но максимум, что он мог сделать это направиться в сторону очередной двери. Он был слишком слаб, чтобы что-то предпринять. К его счастью, эта дверь вела к сцене, и тут он увидел Фредди. Фазбер махал ему, подзывая к себе. Как только Эванс вышел из этого злополучного коридора, ему стало легче и его всего затрясло от накопившимися в нем гнева. Он вот-вот мог лопнуть, но оставшиеся капля самообладания была единственной преградой. — Привет, Ричи. Как прошёл рабочий день? Гляжу, у тебя теперь новый костюм, а тебе идёт, — не дождавшись приятеля, Фредди сам подошёл к нему. Дружелюбен, как и всегда, так что ничего удивительного. — Я теперь работаю и в ночную смену, Фредди. Прошу тебя, не лезь, у меня был на редкость дерьмовый день, — пытаясь игнорировать медведя, охранник трусцой зашагал в сторону центра. — О, значит, теперь ты новый охранник. Это замечательно. Мы могли бы вместе проводить больше времени. Если хочешь, я могу помочь тебе завершить осмотр перед зарядкой, — воодушевившись, заговорил аниматроник. — Не сегодня, Фред, — с каждым словом медведя самообладания оставалось всё меньше и меньше, Эванс был похож на бомбу замедленного действия, которая в любой момент может взорваться. — О, значит, ты не в настроении. Я понимаю тебя. Иногда мне тоже нелегко даются какие-то перемены, — солист пытался поддержать того, кого считал своим другом, но после этих слов бомба всё же не выдержала и взорвалась. — Понимаешь?! Как ты можешь понимать? Ты ведь не человек. Ты всего лишь робот. — Но Ричард… — Никаких но. Ты не понимаешь, как меня всё достало. Этот тупой костюм, эта тупая работа. Все ненавидят меня. А ещё и ты пристал. Ты ничего не понимаешь. Ты всего лишь тупой кусок металла, который выполняет свою работу. Ты лишь можешь развлекать этих дебильных детей и всё. Ты ничего не чувствуешь! Задыхаясь, Эванс вытер холодный пот со лба и ушёл прочь, оставив Фазбера одного. Медведь проводил его опечаленным взглядом и стоял на одном месте, пока сигнал требования подзарядки не вынудил его отправиться в гримёрку. Ричард был уже далеко от Фредди. Он был опустошён. Сейчас охранник лишь мечтал лечь в комнатке на балконе и забыться. Он был зол, но ему стало в какой-то степени даже жалко Фазбера. Наверное, надо бы утром извиниться перед ним. Закурив сигарету, он зашёл в комнату отделявшую его от детского сада. Скоро его мучения закончатся. Но не тут-то было. Его путь перегородили трое аниматроников. Неужто Фредди уже рассказал всё им и они пришли с ним поквитаться? Рокеры были молчаливы, даже Монти ничего не сказал ему при встрече. Троица стояла посередине комнаты и занималась своими делами, не давая пройти Ричи. — Эй, вы чего? — сказал охранник, толкнув в бок Чику, — Дайте пройти. В помещении стало душно. Снова вернулось ощущение из лабиринта. Чика оступилась, но аниматроники так и продолжили стоять. «Что вам надо, тупые роботы?» — после этих слов шайка переменилась. Все трое искоса посмотрели на охранника. В их глазах сверкнул странный огонек. Ричи почуял неладное и хотел уже отступать, но не заметил, как рокеры окружили его. — Эй, что вы делаете, придурки?! — поведение аниматроников привело его в замешательство, и он уже пытался найти способ сбежать от них. — Следи за свои языком, щенок, — сказала Рокси, зарычав. В спину Ричарду упёрся Монти, он схватил охранника за плечи, пока остальные наблюдали за бесплодными попытками вырваться. Роксана выпустила когти и замахнулась на Эванса, располосовав рубашку костюма. Ричи вскрикнул, начав брыкаться, но Монтгомери ударил охранника под колено, повалив его на пол. Ричард стонал, лёжа на боку, пока из-под лохмотьев рубашки виднелись ужасные царапины, из которых сочилась кровь. В этот раз его подняла волчица, вцепилась когтями, пока Чика клевала в лицо. У охранника ужасно болела нога, а боль в груди становилась всё мучительнее. Вся шея перепачкалась в крови, охранник просил о пощаде и звал на помощь, но его никто не слышал. Чика продолжала пытать его, пока не выклевала ему правый глаз. Охранник издал истошный крик и выпал из хватки Рокси. Аниматроники смотрели на него сверху вниз, издавая звуки, похожие на смех. Из оставшегося глаза текли слезы, быстро становясь кровавыми. Звери начали избивать свернувшегося в позу эмбриона Эванса лапами. — Тупой неудачник. — Жалкий червь. — Ты должен был давно уже сдохнуть, — на несчастного воспитателя сыпались оскорбления, а вокруг него образовалась красная лужа, в которой отражались искажённые лица аниматроников. — Ты сплошное разочарование, — после каждого удара их голоса отдалялись, а в ушах слышался лишь звон бубенцов. Когда Ричард потерял сознание, вся троица была в крови. Они взяли его под руки и потащили куда-то, оставляя за собой жуткий багровый след. Мучители приволокли его в старое складное помещение, где везде были разбросаны запчасти и замызганные картонные копии аниматроников. Когда Эванс пришёл в себя, тело ломило и всё кружилось перед глазами. Правый глаз ничего не видел, Ричи попытался встать, но ноги его не слушались. Всё ужасно болело, а когда ему удалось подняться на ноги, он увидел перед собой троицу. Тут же вспомнил всё, что с ним произошло и подался назад, но аниматроники последовали за ним. Загнав несчастного в угол, они снова окружили его и, подняв над землёй, потащили в сторону груды запчастей. Ричард бился ногами о попадавшийся мусор и пытался плакать, но у него ничего не выходило. Вскоре троица остановилась возле пустого аниматроника, напоминавшего костюм воспитателя. Это был первый вариант Солнышка, который и хотели отправить работать в саду до тех пор, пока его должность не занял Эванс. Монти держал Ричи, пока Рокси и Чика снимали одежду с робота. Этот аниматроник был разработан по старому образцу, поэтому его можно было открыть, чтобы увидеть эндоскелет. Чтобы не пугать детей, его ледяное металлическое тело было облачено в яркий костюм, но про него скоро забыли, оставив вместе с такими же кучами мусора. Охранник не понимал, что с ним хотели сделать. Его парализовал страх, а боль не позволяла здраво мыслить. Он тяжело дышал и лишь смотрел, как девчонки вытаскивали эндоскелет. На месте него осталось небольшое пространство, куда с трудом мог залезть человек. И тут Ричард понял, что его ждёт. Из последних сил пытался вырваться из цепких лап аллигатора, но всё было впустую. Монтгомери нес его на погибель. С трудом аниматроники смогли впихнуть охранника в костюм. На краю остался ошметок мяса, а что-то сзади вонзилось в поясницу Эвансу. Он хныкал, его голова кружилась, а лицо опухло от слез и многочисленных ран. Ему было невыносимо больно, он вот-вот мог отключиться, но почему-то оставался в сознании, продолжая тем самым свою пытку. Он не чувствовал ног, а всё тело ныло. Острая боль не давала ему упасть без сознания. Когда его полностью поместили внутрь, в бреду Эванс снова увидел ту девушку в кроличьем костюме, он попытался вытянуть из себя крик о помощи, но кто-то из аниматроников закрыл костюм. Ричард погрузился во тьму. Стенки корпуса робота давили на него, впиваясь в плоть. Его сковал ужас, Ричи хотел в последний раз закричать, но охрип, поэтому из костюма доносились только тихие стоны. Он видел сквозь щелки костюма, как аниматроники стали возвращать одежду робота на место. Всё меньше места, углы и желёзки всё глубже входили в него. На руках они проходили насквозь, разрезая кожу вместе со связками. Это была адская боль. Вскоре он всё же не выдержал и отключился. В комнате уже никого не было, лишь на груде обломков лежал довольно новый аниматроник, костюм которого был пропитан кровью. Здесь в своём собственном гробу, подобном железной деве, лежал бывший охранник детского комплекса а также воспитатель детского сада. Самый неудачливый и самый ворчливый человек на Земле — Ричард Эванс. В это утро. *Помехи*. " — Приём, шеф, мы обнаружили кровавый след возле детского сада, он ведёт в старый склад. — И что там? — Ничего, сэр. След просто исчезает на полпути. Но это ещё не всё, приём. — Черт, опять какая-то фигня. Что там ещё? — Мы обнаружили мёртвые тела двух работников техподдержки: Билли Шмидта и Эрика Джонсона. — Это те двое молодых парней, которые недавно закончили колледж? — Да, Мистер Хоппер, их тела изуродованы, а на лицах вырезаны маленькие солнышки. — Что за ужас тут твориться? И Паркер не вышел на смену, мне одному придётся всё это разгребать, приём». Руководству комплекса, кажется, очень не везло на работников. Сначала пропали Эванс и Паркер, а теперь два убийства. Неужели и эту пиццерию постигнет участь её предшественников? Пока весь комплекс был в ужасе от убийств, детский сад уже давно начал свою работу. Никто и не задумался, кто же сидит с детьми, если неудачник Ричи куда-то пропал. Все были заняты более важными делами. Да и вообще, какая разница? А дети тем временем веселились, играя в «Утка-гусь». Малыши, радостные как никогда, сидели в кругу и внимательно слушали своего воспитателя. Их нисколько не смутило, что он «слегка» изменился. Малыши быстро принимают перемены. Один за другим дети смеялись, когда доходила их очередь. «Утка, утка, утка, гусь», — радостно произнёс воспитатель, подпрыгнув, и коснулся длинным пальцем кончика носа маленького мальчика, оставив на нём красный след. Дети поджали ножки и стали ожидать, что будет. Некоторые девочки сразу начали болеть за своего друга, который пытался замаить обратно воспитателя. Так, быстро поймав Солнышко, мальчик сёл обратно, а их воспитатель странно выгнулся пополам и посмотрел в сторону двери. Оттуда выглядывали шокированные охранники. Впрочем, право на шок у них было: зрелище их глазам предстало ещё то. Они увидели аниматроника в окровавленном костюме с потемневшим правым глазом. Это был Ричард Эванс. Новый Ричард Эванс. Несмотря на перенесённые пытки, он был скорее жив, чем мёртв. Но его рассудок помутнел. Он больше не чувствовал боли. Ричи наконец-то полюбил детей, но ещё больше возненавидел взрослых… В скором времени и тело Ричарда перестало подавать признаки жизни. Он вздохнул в последний раз, и его сердце остановилось, но аниматроник продолжил жить, им как будто овладела какая-то сущность, которая точно не была несчастным Эвансом. Хотя… и в последние минуты жизни это нельзя было назвать стариной Эвансом. А в комплексе продолжали умирать люди, это обычно был младший персонал, но иногда пропадали и дети. Детей в скором времени находили целыми и невредимыми, чего нельзя было сказать о работниках пиццерии. Некоторые тела так и не смогли найти. Дети тем временем рассказывали, что Солнышко просто водил их к себе в гости, где они играли и добрый воспитатель рисовал на их лицах смешные рожицы. На лицах детей краской были нарисованы рожицы. Только краска была какая-то странная. Она походила на кровь