***
Очередной рабочий день подходит к концу. Вторая и последняя в этом фильме съёмка Юры Насонова. Он очень хорошо запомнился актерскому составу и особенно Серёже Горошко. Тот как влюбленная пятиклассница, которая не умеет показывать свою симпатию и проявляет её тем, что постоянно перебивал его, дразнить и всячески задевал, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание. Получалось откровенно плохо. Насонов даже не смотрел в его сторону игнорируя все его колкие высказывания.***
— Так стоп. Юра ты отрицательный персонаж, зритель должен тебя ненавидеть, а не хотеть укутать в плед и включить мультики. Насонов играл хорошо, даже очень. Но иногда ему не хватало этой мразотности, которая была у Гречкина. — Да как его можно ненавидеть, он же лапочка. Сережа в очередной раз попытался задеть Юру, чтобы обратить на себя хотя бы минимальное внимание, но только спустя пару секунд до него дошло, что он сказал. Насонов правда казался ему милым, даже очень. Но тот факт, что он сказал об этом ему, ещё и при свидетелях. Нет это должно было быть не так. По канону влюбленных пятиклассниц он уже в своей голове придумал как признается ему, что подарить ему на каждую годовщину их совместной жизни и как будут звать их детей. Это должно было быть не так. Хотя подумаешь, он же не на свидание его пригласил и не флиртовал. В принципе можно все свалить на то, что он его задеть хотел и вообще он ему неприятен, но тогда все планы коту под хвост и на этот раз уже точно. — Ты меня сейчас лапочкой назвал? Серьезно? Юру это ситуации рассмешила. А Серёжа покраснел. Точнее его щёки, которые оперативно начали наполняться ярко-розовым румянцем. И всё что он может сделать, так это сбежать и надеяться, что все посмеются и забудут. Ведь зачем разговаривать если можно свалить*. Так он и решил поступить. — Ладно, Я пойду, покурю. — Хорошо, предлагаю устроить перерыв.***
Всех отпустили отдохнуть. Серёжа моментально исчез со съёмочной площадки. Слишком тяжело, слишком много людей, слишком много всего произошло в его голове за последние две минуты. Он достал из заднего кармана Джинс помятую пачку сигарет. Она была почти пустая, лишь две одинокие никотиновые палочки наполняли упаковку. Серёжа достал одну, поджёг и начал жадно вдыхать дым, пытаясь заполнить им мозг и вытеснить все ненужные по его мнению мысли. Он простоял так пару минут, после чего решил поразмышлять над ситуацией, но уже вслух. Рядом всё равно никого нет. — Какой Я дурак. — Это точно. Серёжу будто ударило током. Он повернул голову в сторону, откуда доносился голос. Рядом с ним стоял предмет его обожания в лице Юры. — Сигареткой угостишь? — Ты куришь? Это именно то, что сейчас интересовало Горошко. Ни то что он здесь делает, ни то как он воспринял его слова. Нет. Вопрос дня курит ли он. А учитывая, что Насонов у него сейчас сигарету попросил это официально самый глупый вопрос в его жизни. — Нет, просто с сигаретой в руках буду с тобой разговаривать. Сергей снова возвращается к помятой пачке и не открывая протягивает её Юре. — Спасибо. — Прости. Сережа решил зайти сразу с козырей, извинится. Может у них даже получится поговорить, а может даже сблизиться. — Что? Вот Сучара. Все он прекрасно слышал. Ему определенно доставляет удовольствие мучения Серёжи. Да, признать вину и извинится для него настоящая пытка. — Блять, все ты слышал. Да, ты мне понравился. Да, я хотел привлечь твоё внимание, ведь ты, Сука, даже не смотрел в мою сторону. Ты даже не представляешь как мне тяжело было просто находится рядом с тобой с пониманием того, что тебе на меня насрать. Я каждый раз боролся с диким желанием просто взять и засосать тебя при всех. А ты продолжаешь строить из себя идиота. Все ты прекрасно понял. Но тебе, блять, нравится меня мучать. Сука просто исчезни из моей жизни. Съёмка закончится и мы разойдёмся как в море корабли. А до того момента не приближайся ко мне. — Так сделай это — Что? Вот сейчас Горошко точно запутался. Сделать что? Он столько всего наговорил и о некоторых словах он уже начал жалеть. А вдруг он про то, чтобы тот исчез из его жизни. Сережа сказал по глупости. Он не в коем случае не хочет прощаться, ведь Юра за эти два дня стал для него даже больше, чем смысл жизни. — Поцелуй меня. Не при всех конечно, но… Вот тут Горошко ахуел окончательно. — Или слабо? — Не слабо. Сейчас только докурю. Серёжа поднёс сигарету ко рту, жадно вдыхая дым. А когда выдыхал он сказал. — Ты не просто милый, ты идеальный. Идеальные волосы, идеальная фигура. Ты само совершенство. Я живу по принципу работа, дом и опять по кругу. Ты скрашиваешь мои серые будни. В твоих лазурных глазах я буквально растворяюсь, а твою губы будто глазурью покрыты. Я хочу примкнуть к ним и никогда не отпускать. Сережа затянулся последний раз, выкинул бычок и повернулся к Юре. — Ты точно не хочешь взять свой слова назад? — Точно. Сережа притянул Юру в поцелуй. Он начал активно изучать его рот своим языком. Его тело горело, а воздуха было катастрофически мало. Но больше чем возможности вздохнуть, ему не хватало Насонова. Ему хотелось больше: больше прикосновений, больше власти, больше Юры. Он буквально захватил его рот, но и этого ему было мало. Спустя какое-то время ему всё-таки пришлось отстраниться, ведь голова начала кружится не от ощущений, а от недостатка кислорода. — Я же говорил, не слабо. Горошко всего трясло. Не каждый день он целовался, тем более с Юрой. Который и сам идеальный и целуется ахуенно. — Ты чего? — Холодно просто. — Ну это поправимо. В этот раз инициативу проявил Юра. Он сократил расстояние между ними и притянул Серёжу в крепкие объятия. Они состояли так пару минут, пока Насонов не нарушил их молчание. — Пора идти. — Да пора…