Послушник из храма Власти

Если бы Северус жил среди магглов, его непременно бы вылечили. Но он жил среди магов, а те не очень жаловали психотерапию. Достаточно было немного власти и сильнейшего магического дара, и ноги Северуса непроизвольно подкашивались. Он и сам был сильным волшебником, но власть... Власть была самой сильной магией на свете, и он готов был ей поклоняться, словно божеству. Поэтому он так любил Лили. Сильная, смелая, в ней был невероятный потенциал, и он, словно голодный за запахом выпечки, шел за ней. Это была долгая дорога, и он оступился. Власть, словно аромат высшего блаженства, поманила его в сторону. Глядя на Темного Лорда, Северус дрожал, но его зрачки расширялись от нервного возбуждения. Это был фанатизм, граничащий с безумием. И Лорд это знал. Видел, на какую преданность способен влюбленный в силу. Северус верил не в его идеи, и даже не в него самого: он не видел личности Тома Реддла в своем кумире. Но он видел в нем частичку своего божества. И стоило Лорду утратить свою силу, как Северус тут же потерял к нему интерес. Его преданность не пошатнулась. Просто он был предан не Лорду, а Ей. Власти. Опустившись на колени, он умолял за Лили. Ему не были чужды привязанность, и настоящая любовь, и сострадание, и горечь — он был полноценным живым человеком. Но, послушник своего Божества, превыше всех земных чувств в нем было лишь благоговение. И там, в благоговении, он находил и все остальное: и любовь, и дружбу, и наставничество, и смысл жизни. Где было его Божество, там и был его смысл. Северус смотрел на Альбуса с таким восхищением, с каким на него не смотрел никто. Директора это тешило, его сердце смягчилось: казалось, в лице молодого юноши он нашел верного ученика и друга. Северус без сомнений согласился на работу профессора в Школе, хотя и был недоволен должностью зельевара. Но Альбус считал, что так будет лучше. И Северус не перечил. Хмурился, но сдавался перед ним. Они проводили вместе долгие вечера. Темный кофе без сахара для одного и сладкий чай с лимонным дольками для другого. Долгие беседы не только о прошлом, но и о будущем и настоящем. Северус был интересным собеседником. Его интересовали новые трактаты о зельях и фолианты с древней, невероятно сильной магией. Он брезговал новыми знакомствами и часто старался показать себя неприятным человеком, скрывая за этим свое собственное отсутствие интереса. Но с Альбусом он никогда не был резок, груб или язвителен. Слишком поздно стало понятно, почему. Теперь его божество воплотилось в Альбусе, и тот стал для него всем. Другом, наставником, и... любовью. А Альбус был слишком тщеславен, чтобы отказаться от этого. Сильный маг, молодой юноша, искусный зельевр — Северус был его гордостью, его фигура подле льстила. Никто, кроме Альбуса, не замечал этой лести, но она была настолько сильна, что вскормила его гордыню. Он не смог устоять перед соблазном насытиться еще одним проявлением этой лести и оттолкнуть Северуса, когда тот припал к его губам в поцелуе. Он шептал слова любви и восхищения, он дрожал всем телом от возбуждения и восторга. И, глядя на упавшего перед ним на колени мужчину с большими, широкими от возбуждения зрачками, Альбус не смог сказать «нет». Его тщеславие говорило только «да». «Да, меня хочет этот юноша, меня, давно уже немолодого». А годы шли. Северус возмужал, Альбус постарел ещё больше. И только блеск восторга в темных глазах не угасал. Северус и сам приобрел власть, стал деканом факультета, наводил на студентов страх, ужас и почтение. Но его власть — это лишь неизменный атрибут верного послушника. — Мальчик мой, скажи... Ты правда думаешь, что то, что происходит — это нормально? Северус отстранился, соскользнул со стола и застегнул брюки. Этот мужчина не понимал язык ласки и нежности, их занятия не были любовью, больше напоминая древние дикие акты священнослужения на алтаре безумных богов. — Я не задавал себе этот вопрос, — откликнулся Северус. — И не планирую на него отвечать. Вас что-то не устраивает, сэр? — Ты одинок, Северус. Нет возлюбленного, нет семьи. Нет друзей. Только странная, порочная связь со мной. — Такова моя участь, — сдержано ответил он. — Она меня не огорчает. Все послушники дают обет. И хотя Северус никогда не произносил слова клятвы, он безукоризненно ее выполнял. Поклонение Власти — единственное, ради чего он был рождён.