Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, -
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…
Ф. Тютчев
Деревня волков. Утро. Дом семьи Смит. После смерти отца в этом доме всегда царила тишина, лишь изредка кто-то из его жильцов мог шуметь. Гибель главы семьи очень сильно ударила по родным, но со временем они смогли это принять. Тяжело, но смогли. Всем известно, что ничто не вечно, и рано или поздно всему придёт конец. Здесь лишь вопрос времени, и порой кажется, что лучше испытать это ранее, нежели позднее. Хотя разницы не будет. Если мы испытаем это рано, боль никуда не уйдёт, и мы всё так же будем страдать. Если испытать это позже, то тоже ничего не изменится. Люди или оборотни, да и в принципе все существа лишь внушают себе то, что если почувствовать это намного раньше, то потом будет легче. Это ещё называют самовнушением. Но как же они ошибаются. Представьте, в один из типичных дней, вы как и всегда играете или общаетесь с родными, и тут кто-то стучит вам в дверь с новостью о том, что ваш близкий погиб. Что вы почувствуете первым делом? Возможно, сначала вы будете находиться в небольшом трансе, резком и тяжком. Вашу голову наверняка сначала посетит мысль о том, что всё это шутка. Чей-то неудачный и несмешной розыгрыш. Но не стоит забывать, что нормальный и адекватный про такое шутить не станет, а это значит, что всё ранее сказанное — правда. Позже вы начнёте отрицать это, вслед за той самой мыслью. Ну а в конце поймёте, что это конец. Конец всего того, что было связано с умершим. Ваша душа будет скулить о потери, разум будет пуст, и вы на какое-то время закроетесь от всех, дабы побыть и поразмыслить одному. Даже самый сильный и хорошо умеющий контролировать свои чувства и действия когда-нибудь сломается. А может он и так ломался при каждом плохом происшествии, но опять же — тщательно это скрывал. Таким людям проще не показывать свои чувства и слабости другим, ведь им наверняка кажется, что за слёзы их осудят. Возможно, даже когда и наступал этот переломный момент, такие индивидуумы, скажем так, тоже страдали от тяжести известия, но очень быстро брали верх над собой. Быстро принимали это как факт и то, что так будет лучше. Что душа умершего наконец избавилась от оков этого жестокого, полного горя и злости мира. Можно считать смерть спасением от давно погрязшего в гнилье бытия. В своей комнате, лишённой солнечного света, на кровати лежал полуголый парень, что упёрся взглядом в потолок. Его ни капельки не смущало то, что мать уже какой раз пыталась поднять его с кровати, но всё было бесполезно. Он будто был сейчас не здесь, а где-то далеко в своём сознании, о чём-то размышляя. Не смущает и то, что скоро нужно идти на обход территории. Из-за недавнего нападения волки приняли решение осматривать территорию в два раза чаще, нежели прежде. События недавнего инцидента всё никак не выходили из головы юноши, тревожа его и его сон. Прошлый вечер. Нападение. Очередное празднование дня рождения вождя в этот год ничем не отличалось от прежних. Всё так же проводились бои между желающими оборотнями для развлечения народа и, конечно же, проходили они в пределах разумного. Женщины сначала возились с едой, а после сами же между собой пировали, да поглядывали за детьми и мужчинами, если чуть что, сразу же идти на зов. В основном между ними можно было услышать сплетни, разговоры о том, кого уже следует выдавать замуж. Конечно же, кандидатур было много и выбрать из них самого подходящего — та ещё морока. И как обычно все женщины и совсем молодые девушки вновь сели в общий круг. Конечно же, они не всё время пребывали в таком положении. Изначально каждая из них сначала следила за тем, всё ли хорошо с питанием у мужчин, и только тогда они со спокойной душой начинают отдаваться личному отдыху, при этом взяв с собой лишь самых маленьких из детей, остальных оставляют играть неподалёку. В женском кругу каждая могла высказать или спросить то, что считала нужным, и никто за это не осуждал, если оно не выходило за общепринятые нормы. В основном говорили женщины и старушки, в то время как юные девицы тихонько слушали и принимали всё к сведению, так же не забывая отвечать на вопросы, когда кто-либо из старших спрашивал их. И почему-то сейчас им приспичило начать вечер именно с вопросов о замужестве. — Тэкэра, милая, тебе уже девятнадцать, не пора ли задумываться о помолвке? — задала столь типичный для взрослых женщин вопрос Шико. Шико Минами — мать Ято Минами. Женщина сорока пяти лет с рыжими волосами, невысокого роста. Любит посплетничать обо всём, что попадёт в поле её зрения. Хитрая, высокомерная женщина. Тёмноволосая сразу же повернула голову в сторону старшей, оставив разговор с Эммой. Отложив стакан с водой, Андо прочистила горло, дабы наконец ответить на вопрос. — Думаю вы правы, Минами-сан, — без каких-либо колебаний согласилась Тэкэра. Но она знала, что это далеко не конец темы, ведь всё только впереди. И следует хорошенько собраться с духом и выдержать напор взрослой. Другого, в принципе, и не ожидалось. Семья Андо постаралась над тем, чтобы дочь была очень воспитана и культурна. Большая заслуга лежит на матери. Именно та заложила в дочь всё, что подобает девушке. Андо-старшая была очень грамотной, начитанной и вежливой. Никогда не перечила старшим, ведь считала, что это признак неуважения. Всегда приглядывала за своими младшими братьями и сестрой, а также делала все дела по дому. У неё была лишь одна лучшая подруга, коей являлась младшая сестра Манджиро Сано. Сано была единственной, кому Тэкэра доверяла свои самые сокровенные тайны. Они дружили, можно сказать, с самого дества. Андо, как девушка смышленая и умная, понимала, что остальные девушки быстро всё донесут старшим, что было бы не очень хорошо. Если так посмотреть, то Тэкэра Андо была тем самым идеалом девушки, о которой мужчина может лишь мечтать. Она отличалась своей добротой, ответственностью, никогда никого не оскорбляла и не обсуждала, ведь считала это неправильным. Для неё все волки равны, все они в душе хороши, это лишь поверхностно и временно, позже они поймут всё. Тэкэра Андо — девушка девятнадцати лет. Брюнетка с зелёными глазами. Маленькие плечи и широкие бёдра, тонкая талия. Пухловатые губы, на затылке есть огромное родимое пятно. — Раз так, смею задать вопрос, приглянулся ли тебе кто-нибудь? — начав поглощать вино, спросила рыжеволосая. Все девушки и женщины лукаво взглянули на растерявшуюся Андо, что сейчас словно разучилась говорить. Им было непонятно, чего эта девушка так стесняется, ведь это нормально говорить на такие темы, тем более здесь все женщины, а это значит, поводов для стеснения быть не должно. — Можешь не отвечать, если не хочешь, — шепнула ей на ухо Сано. Шико лишь недовольно цокнула на столь оскорбительный, по её мнению, жест. Это непозволительно, непозволительно не отвечать на заданный вопрос. — Эмма, могу ли я попросить тебя не лезть в этот разговор? Не волнуйся, и до тебя очередь дойдёт, — хитро улыбнувшись, проговорила мегера. Да, мегера. Как вы уже поняли, статус жены сына вождя слишком поднял уровень высокомерия и гордости в прошлой стеснительный Шико. Теперь она не та тихая и малоразговорчивая девчонка, что была. Пусть она и не являлась её матерью, но указывать любила всем. — Думаю, что в этом нет необходимости, Шико-сан, — спокойно попивая из своего стакана, ответила светловолосая. Атмосфера явно изменилась. Такое ощущение, будто плохая аура поглотила всё вокруг. Всем известно, что Сано-младшая, как и её старший брат, не подчиняются никому, кроме вождя. Для многих это было оскорбительно, что есть те, кто смеет не уважать старших, кроме Тори. Они ведь такие же дети, как и все, подумаешь, их дед был другом главы, но ведь ничего не меняет. Так ведь? — Милая, кажется, ты ещё не понимаешь. Каждая женщина… — хотела было она продолжить, но была нагло перебита. — Шико-сан, простите, что перебиваю. Не стоит ссориться из-за пустяков, — улыбнувшись, сказала Андо, при этом подмигнув подруге, что значило — всё хорошо. На самом деле, ничего хорошего в этом не было. Больше всего Андо не хотела отвечать или говорить на эту тему, почему-то для неё она была больной. — Я не уверена, что вам понравится то, что я скажу, но всё же есть тот, кто меня привлекает, — последние слова брюнетка произнесла чуть тише, чем раньше, но это никак не ускользнуло от слуха других. — Мм, и кто же это, дорогая? — лукаво улыбнувшись, поинтересовалась особа. Думаете, она позабыла о выходке Сано? Нет, конечно. Она лишь изредка кидала косые взгляды, которые, по её мнению, никто не замечал, но все лишь делали вид. Они не горели желанием выслушивать упрёки и ругательства Шико, ведь знали, сделай они что-либо не так, то пиши пропало. Было видно, что девчонка мялась с ответом, будто бы размышляла о том, стоит ли говорить на эту тему. Ощущение, будто то, что она хотела сказать, сравнимо с чем-то постыдным, тем, что в стае считают позором. — Ну же, Тэкэра, здесь все свои, говори, — стала подталкивать она её. — Не дави на неё, Шико, — наконец сказала самая старая из женщин. Макима — младшая сестра вождя. Её слово — равно слову вождя среди женщин, поэтому мать Ято сразу же приостановила свой порыв, с тяжестью, но остановила. Ей никогда не нравилась сестра отца её мужа. Уж слишком она правильная и любящая ограничивать Шико. Выдохнув, Тэкэра решилась ответить на столь затянувшийся вопрос. — В роли своего супруга я бы хотела видеть Манджиро. Манджиро Сано, — быстро проговорила брюнетка, словно боялась, что если скажет это медленнее, то не сможет закончить до конца. Повисла неловкая тишина, после которой среди женщин пронеслась волна тихих перешёптываний, явно не с благими намерениями. Чего, в принципе, и следовало ожидать. Лишь Макима, Эмма и мать Уолтона молча за всеми следили, будто бы анализировали всех, кто сейчас осуждает выбор юной девушки. Даже Сенджу, что была подругой, хотя скорее почти сестрой для Сано, замешкалась. В её взгляде мелькнуло что-то странное, что невозможно было не увидеть. Эмма не была удивлена тому, что её брат нравится подруге. На то они и подруги, что не скрывают друг от друга никаких тайн, поэтому столь резкое для всех, и по большей части удивительное, не стало чем-то сверхъестественным для Сано. — Милая, мне кажется, что ваш брак не сможет существовать. Сама понимаешь, он отдаёт всего себя лишь охране и защите стаи, может, есть кто-то ещё? — надеясь, что предыдущее ей послышалось, спросила Минами. — Вы что-то имеете против моего брата, Шико-сан? Разве вы не должны принять выбор девушки, а не осуждать и переубеждать её? — посмотрев ей в глаза, серьёзно спросила Эмма. Что-что, а вот оскорблять своего брата она никому не позволит. Шико была единственной, кого Сано больше всего недолюбливала, ведь та не скрывала неприязни к членам семьи Сано. Сестра Майки тоже посчитала, что не должна скрывать ответную неприязнь к ней. Брат — последний, кто у неё остался, последний родной человек, и она никому не позволит плохо о нём отзываться. — Это было последней каплей! Не смей лезть в чужие дела, Эмма! — на повышенных тонах проговорила Шико, совсем забыв о том, что здесь есть и та, кто сможет укорить её. Да, остальные никто и слова не скажет, лишь спросит чего или посоветует, но никак не встанет против её слова, кроме Макимы. — Замолчи, Шико. Тэкэра, скажи, он единственный, кто симпатичен тебе? — мягко улыбнувшись, спросила старушка. — … Да, Макима-сан, — взяв себя в руки, уверенно сказала коротковолосая. — Славно дитя, славно. Я поговорю с вождём на эту тему, уверена, из вас получится идеальная супружеская пара, — улыбаясь, словно солнышко, сказала бабуля. — Но, Макима-сан! Быть может на эту кандидатуру лучше бы подошёл Ято? Он всё же будущий наслед… — воскликнула Минами. — Разве ты не услышала ответ, Шико? Я сама решу этот вопрос, — строго наказала Минами-старшая. Стиснув зубы, при этом взглянув на Сано и склонившую голову Андо, Шико лишь повернулась в сторону детей, дабы посмотреть, всё ли у них в порядке. — Славно. Кушайте, чего вы застыли, — после слов пожилой все и вправду практически сразу приступили к еде, что до недавних пор просто покоилась в их тарелках. В это же время. Около костра. Пока женщины сидели где-то позади, обладатели мужского пола расселись возле костра. Мальчишки повторяли за парнями, что недавно боролись между собой, пока парни и мужчины сидели, слушали истории и просто отдыхали. И кажется, всё так же было бы хорошо, если бы им не помешал кто-то, кто нёс с собой неизвестно что. Кажется, это были тела, но чьи именно, сразу понять не удалось. Первым силуэт, выходящий из леса, заметил Смит, что выкладывал, где же его товарищ бродит, ведь давно должен был быть здесь, среди всех. Когда взгляд зацепился за парня, то Уолтон понял — произошло что-то не очень хорошее. Лишь когда тот подошёл чуть ближе, удалось понять, что с собой он тащил чьи-то туши, что явно принадлежали не членам стаи, а это значит, что было совершено проникновение на территорию. — Майки? — только и успел произнести Уолтон, как многие засуетились, увидя впереди уставшего парня, что нёс кого-то. На его плече повисло тело, что по размерам было меньше другого, к тому же оно не было похоже на мужское. Это девушка. Точно девушка. Второе же было легче распознать и понять, что это был парень. — Что произошло, Манджиро?! — встав со своего места, возбужденно спросил старик. — Было совершено нападение на земли. Точные мотивы неизвестны, их было порядка десяти. В живых остались лишь эти двое, нужно вытянуть из них информацию, — всё так же держа пленных, оповестил их Сано. — Ебал я их в рот! Убью всех, сука! — начал было кричать бухой в хлам Ято, прежде чем был остановлен Ито. Неудивительно, что этот придурок снова напился так, что, наверное, имени своего не помнит. Это настолько глупо выглядит, кто бы знал. — Тц, грёбаные кровососы, никак не уймутся! Где остальные? — былого веселья и след простыл, на смену которого пришла лишь серьёзность и гнев. — Трупы в лесу, одна сбежала, — скинув тела на землю, произнёс парень. — СБЕЖАЛА?! — возмущению Сатору не было предела. — Уолтон, скажи всем, чтобы отправлялись по домам, — приказав это, вождь сразу же обратился внимание на тела. После приказа на улице остались лишь мужчины, продолжавшие стоять так же, как и стояли. Лишь девушки изредка всё же бросали взгляд назад, дабы утолить жажду своего любопытства. — Как это произошло, Манджиро? — перебил он Сатору. — … — ДА ЧТО С ТОБОЙ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ?! ЭТО УЖЕ ВТОРОЙ РАЗ, КОГДА ТЫ ДАЛ СБЕЖАТЬ ВАМПИРУ! — не унимался Сатору. — Уймись, Сатору! — схватив того за шкирняк, рявкнул Бонзо. Даже он понимал, что в данной ситуации лучше разобраться, нежели обвинять друг друга. Вы удивлены, что такой, как он, так мыслит? Не удивляйтесь, ведь даже если тот и бывает столь агрессивен, особенно в сторону неуважающих подростков и парней, то не в случае вопроса, касаемого стаи. — Чёрт с вами, заприте их и примите меры, чтобы они не сбежали. Поговорим об этом на следующем собрании, — залпом выпив алкоголь, вождь приказал всем идти по домам. Бросив разочарованный взгляд сначала на мужчин, а после на Майки, вождь первым покинул место.Конец воспоминания.
Раздумья парня прервал стук в дверь, а после и вовсе её открытие. На пороге стояла его мать, волосы которой были заплетены высоко, в гульку, ещё говорят. Лицо выглядело устало, кажется, она снова не спала ночью, наверняка вспоминала отца. Для неё это очень больная тема, и как бы она не старалась это скрыть, у неё это плохо получалось. Сын это видел, но ничего не говорил. Не хочется делать ещё больнее. — Уолтон, Кёдзиро просил передать, что отряд защиты территории сегодня отправляется на земли людей, — смотря на сына, произнесла женщина. На это парень лишь молча встал с кровати, схватив с собой при этом футболку. Подойдя к двери, он поцеловал маму в лоб и добавил: — Хорошо, мам, и поспи, пожалуйста, — последнее, что сказал Смит, прежде чем вышел из дома. По пути к реке, а он уверен, что все сейчас именно там, голову парня посетила мысль: «А что, если и мать уйдёт к отцу? Он останется один? Без женской любви, что на протяжении многих лет окружала его?» Уолтон никогда не любил одиночество. Для него оно сродни самому ужасному, что только есть на земле. Тогда, как бы он не захотел думать об этом, о том, что с мамой что-то может произойти, значит ли это, что нужно начинать искать себе жену, что будет с тобой до конца твоих дней? Но чёрт, какая ему жена, если он редко бывает дома. Да и к тому же, та, к которой он проявляет симпатию, навряд ли согласится стать его супругой. Помотав головой, парень попытался отогнать дурные, по его мнению, но не окружающих, мысли. О таком нужно думать, когда все дела сделаны. Поэтому он отложил это до вечера сегодняшнего дня, как только вернётся с людских земель. Прибежав к своей команде, Смит сразу же обвёл всех взглядом. Не было лишь Эммы, оно и понятно. Манджиро не пускает её к ним. Под возмущения и крики, но Сано-младшая всё же смирилась с запретом. — Цель нашего визита к людям? — закончив анализ товарищей, спросил Уолт.