Tiredness

Назойливая трель телефонного звонка безжалостно разрезает бархатную тишину, разрушая и без того хрупкое ночное умиротворение. Тонкая рука тянется к жужжащему сотовому, чтобы отключить аппарат, но пальцы не слушаются, опрокидывая телефон на пол. Из-под одеяла слышится недовольное бурчание. Девушка приподнимается на локтях и включает ночник. Небольшую комнату освещает желтоватый свет, кажущийся слишком ярким и неприятным после сна. Девушка щурится, а между тем телефон продолжает разрываться давно надоевшей трелью. Юноша, тихо спящий прижавшись к ее плечу, недовольно морщит нос и поворачивается на другой бок, спасаясь от света. Девушка вздыхает и трет заспанные глаза. Светящийся дисплей расплывается, проходит несколько секунд, прежде чем ей удается разглядеть номер. - Ёль?- собственный голос звучит тихо и немного хрипловато. В трубке слышится тихое мычание, и Юра осторожно садится, стараясь не разбудить спящего парня. - Подожди секунду,- ее голос все еще тихий, но уже более привычный. Девушка снова трет глаза и, осторожно погасив ночник, выскальзывает из спальни. - Что-то случилось?- девушка стоит на крошечном балкончике, заваленном ненужном хламом. На ее плечи накинут растянутый шерстяной кардиган, а короткие волосы неровными прядями падают на плечи. Она с трудом сдерживает зевоту, глядя на яркие вспышки ночных огней, одиноко мерцающих по ту сторону реки хан. Ей не обязательно слышать ответ, потому что она и так знает его. - Ничего не случилось,- просто он устал и не может заснуть. Чанель замолкает, и Юра слышат едва уловимое дыхание брата. - Ты плохо себя чувствуешь? - Немного. Где то отдаленно слышен вой сирены, и девушка только спустя несколько секунд понимает, что звук доносится из трубки. Наверняка Ёль сейчас тоже стоит на балконе, рассеяно глядя на ночные улицы, заполненные отчаянно нуждавшимися в отдыхе людьми. На часах половина четвертого и Юра хочет спать, но она не может бросить трубку, ведь Ёль скорей всего даже не знает который час и уж точно не понимает, что разбудил ее. Этот ребенок слишком устал и измучен, чтобы думать о таких вещах. - Расскажи что-нибудь, пожалуйста,- хриплый голос звучит безжизненно и тихо, словно юноша боится потревожить кого-то. И Юра рассказывает брату о том, что ее стажировка на радиостанции подходит к концу, и вот-вот, она войдет в основной штат, о том, что родители ждут его на этих выходных... или на следующих. Вообще, неважно когда, просто ждут и очень скучают. И она скучает. Даже вшивый пес, которого их мать недавно подобрала на улице, тоже скучает. Ёль снова тихо мычит в трубку, и девушка чувствует, что там, где то далеко-далеко, по ту сторону реки Хан, он улыбается. - Чан, не принимай больше антидепрессанты, ладно?- Юра замолкает, сжимая в пальцах телефон, и снова внимательно всматривается во вспышки огней, напоминающие разноцветных мотыльков, танцующих в небе. - Я бросил. Честно,- спустя несколько минут отвечает Ёль. Его глубокий голос, слегка подрагивает, словно вот-вот сорвется. Юре кажется, что она видит, как Чанель устало потирает переносицу и слабо улыбается собственным мыслям, слишком далеким и непонятным. - Тебе звонил менеджер, да? - Да,- тихо отвечает девушка,- Он сказал, ты до сих пор их принимаешь, никого не слушаешь, - и снова давящая тишина, состоящая из монотонного гула улиц и ровного дыхания юноши, по ту сторону провода. - Я бросил. Честно,- повторяет Ёль, и Юра знает, что на его лице снова появляется ничего не выражающая улыбка,- Принимал бы я их дальше, смог бы заснуть,- через несколько секунд усмехается Пак. - Тебе они не нужны, Ёль. Просто ляг и закрой глаза,- голос девушки звучит ровно и убаюкивающее, но Паку все равно. Его глаза закрываются сами по себе, веки тяжелеют, организм отчаянно требует сна. Но он знает, что не сможет заснуть и знает, что на утро нуны-стилисты снова начнут ахать, сетуя на покрасневшие глаза и плохую кожу юноши. - Хотя бы полежи,- тихо просит Юра, и Ёль кивает головой, словно сестра совсем рядом. Девушка слышит, как брат закрывает дверь ведущую на балкон, и тот час же воцаряется тишина - уличный гул стихает. Едва слышное шуршание простыней и тихое кряхтение - Чанель наверняка забирается в кровать, по привычке пряча голову под одеяло. - Расскажи, что-нибудь,- вновь просит Ёль. На этот раз его глубокий голос звучит еще тише. Почти шепот. И Юра снова говорит. Говорит медленно и негромко, наблюдал за тем, как небо постепенно светлеет, а ночь уходит, уступая слабому голубоватому свету. - Ёль?- знакомые мычание в ответ, заставляет девушку улыбнуться,- я собираюсь приготовить пхёнсу завтра... То есть сегодня. Я принесу тебе парочку в агентство. Ёль молчит, но Юра знает, что он улыбается. Лишь уголками губ, едва заметно - по-настоящему. Так как всегда улыбался, еще, будучи розовощеким президентом кружка любителей хорьков или долговязым подростком, назло соседям пытавшимся освоить игру на бас-гитаре. - Ёль?- на этот раз в ответ, слышится лишь тихое сопение. Чанель уснул. Уснул всего на несколько часов, слишком коротких, чтобы отдохнуть, но даже за этот беспокойный и чуткий сон, Юра готова отдать свой. Девушка ежится и едва слышно вздыхает. Она улыбается, и последний раз, бросив взгляд на восходящее солнце, закрывает дверь, ведущую на балкон. Возможно, она еще успеет вздремнуть, а Чанель снова оживет, будет улыбаться, выставляя на всеобщее обозрение ряд белоснежных зубов, громко смеяться своим глубоким и чуть хрипловатым голосом, заставляя окружающих в ужасе шарахаться в сторону. Это его работа и он любит ее, а эта пустота и бесконечная усталость... Что ж они пройдут. В конце концов, завтра Юра принесет китайские пирожки, которые Чанель терпеть не может и возможно, он улыбнется. Едва заметно. Уголками губ.