Нежность

Юн Бум ясно понимал, в какое дерьмо он попал. Эта мысль существовала в его голове с тех пор, как он додумался заглянуть в подвал. Всегда, всегда, даже в якобы спокойные периоды своей нынешней жизни эта мысль намертво приросла к нему, где-то на подкорке сознания, присосалась, как паразит. Помнить о том, что ты в опасности полезно, но иногда он предпочитал быть дурачком, нежели на постоянной основе ощущать что-то не то. Но в последнее время эта мысль будто начала отступать, что так же не могло не настораживать. Его отношения с Сану сейчас почти напоминали нормальные, как бывают у всех тех людей, что живут вместе, потому что они пара. Юн Бум не знал точного мнения Сану на этот счет, но того вроде как все устраивало. Бума тоже все устраивало — на самом деле в его голове просто не умещалась мысль о том, что существуют еще какие-то варианты его жизни. Он и Сану — это нечто существующее всегда и неизменно, в том странном симбиозе, в котором они находятся. Спокойствие и относительная безопасность достигались тем, что Бум ясно читал эмоции и настроение Сану. Приобретение этого навыка было как будто подробная инструкция к больному восприятию Сану внезапно появилась сама собой. Бум ясно осознает все границы, крохотные изменения интонации голоса, едва заметные любому другому жесты. Он кожей чувствует, когда парень в бешенстве, даже если на его лице выверенная добродушная улыбка, он знает, что Сану чувствует на самом деле. Чувствует это так, будто это его собственные эмоции, густые и осязаемые. Он с опаской озирается на всех тех знакомых Сану, водителей такси, доставщиков, случайных прохожих. Разве они не понимают? Разве они не чувствуют это? Как раздражение охватывает каждую клеточку тела Сану, как он готов свернуть чужую шею, пока не прозвучит щелчок. Бум в такие моменты всегда держался подальше да потише, они же продолжали смеяться и вести пустые разговоры, хлопая по напряженному плечу, говоря о том, какой же Сану все-таки классный парень. Нет, они не понимают и не поймут, пока им в лицо не скажут, да и то не поверят. У Сану экзамен за экзаменом — последний курс его выматывает, но он принципиально выдает блестящие результаты один за другим. Он уставший, невыспавшийся и раздраженный любой мелочью. Буму уже несколько раз прилетало. Не додумался приготовить завтрак заранее, был слишком громким, хотел много внимания, и один раз просто за то, что выглядел как придурок. Поэтому в последние недели он просто старался быть тенью. Но сейчас. Сану читает книгу, не по программе, а художественную, развлечения ради. Измотав себя и учебой, и подработкой, он со скрипом выделил себе выходной. Тишину в доме нарушает лишь старенькое радио, по которому крутят только песни 80х. И это первый раз за долгое время, когда обстановка не была гнетущей. Юн Бум сидит на другом конце дивана, он уже как полчаса наблюдал за Сану — тот ни разу не отвлекся от книги и продолжал игнорировать пристальное рассматривание. Бум подползает ближе и ложится рядом, как собака под боком у хозяина, и, осмелев, прижимается щекой к чужому плечу. Реакции нет, как нет и запрета на действия. Он потирается щекой и целует голую кожу — ему сегодня можно, а изголодаться по прикосновениям Бум успел. Сану вздыхает и перелистывает страницу, намеренно не обращая внимания. В какой-то степени ему интересно, на чем же закончится смелость Юн Бума. — Сану… — Сану… — О Сану… В ответ ему хмыкают. Крохотное тепло загорается в груди Юн Бума, он понимает, что сегодня у него есть разрешение. На все, что угодно. Он может даже спросить его о чем-нибудь… — У тебя есть кто-нибудь еще? — Что ты под этим понимаешь? — его руки вновь переворачивают страницу. Сильные, красивые — Бум засматривается на них и ничего не отвечает. — Например, одна дура думает, что у нас что-то намечается. Его слова неспешны и ленивы, он растягивает гласные, лишь бы помучить Бума ответом. — И все? — Все. Старший расслабляется, видимо удовлетворенный ответом, но так просто отставать не собирается. Сану это прекрасно понимает, и отчего-то сегодня совсем не злится на странные или глупые вопросы. Кажется Бума все еще волнует статус их отношений. Они едят вместе, вместе спят, целуются, редко очень, но целуются, занимаются сексом. Но названия у этого нет. Многих знакомых женского пола волнует отношение Сану к ним, это их навязчивая мысль, чувствует ли он те же бабочки в животе, что и они. И он знает об этом, и давно привык, смеется над всеми ними, откровенно считает идиотками, глядя с «нежной» улыбкой на них, якобы веселясь вместе с ними, якобы помогая и поддерживая. И никто не видит всю его черноту. Но осторожное любопытство Юн Бума — оно совсем другое. Сану уже успел заметить, что относится к его выходках намного с большим терпением, чем раньше. Бум единственный, кто по-настоящему знает его и принимает. И это абсолютное принятие приносит столько же умиротворения, сколько и настороженности. Разве он не собирается бежать при первой же малейшей возможности, сдать его полиции? Разве он не должен всем своим существом жаждать освобождения? Наслаждаться унижением Сану, его поимкой? Сану все же отводит взгляд от книги, и всматривается в черные глаза Юн Бума, желая найти какое-то подтверждение тому, что тот бросит его, предаст, оставит. Черные угольки тут же взметнулись, стоило Сану повернуть голову. Он смотрит удивленно и будто с надеждой, взгляд то и дело соскальзывает к губам неосознанно. Сану хмыкает и отворачивается. Предаст? Как же, он ведь заново… — Я важен тебе? Он отчаянно хочет услышать, невыносимо просто, хоть что-нибудь в подтверждение того, что его эмоции и нездоровая привязанность не утекают в пустоту. — И что я по-твоему должен ответить на это? Хочешь услышать о том, как дорог мне? Какую еще лапшу на уши ты хочешь? — Просто интересно. — еле как оправдывает себя Бум за то, что не удержался и спросил. Знал же, что не получит внятного ответа. С Сану всегда так: он то откровенен до любых мелочей, то уходит от ответов, выставляя тебя идиотом с идиотскими вопросами. Но все же. Так хорошо сидеть с ним рядом, он спокоен и расслаблен, и особенно мягок сегодня, слишком все хорошо для одного дня. Бум выдыхает и чувствует, как начинает возбуждаться, лишь от осознания того, что его не отталкивают. Ему позволяют быть рядом, и от этого голова кружится. Он мягко потирается о чужое бедро пахом, рвано выдыхая, уткнувшись носом в плечо. И стыдно, и хочется. Сану захлопывает книгу. — Вот же отвратительный. Так хочется моего внимания? Бум мычит, губы поджимает, смотрит виновато, но ни на сантиметр не отстраняется. Сану смотрит с безразличием на чужой стояк. Удовлетворенность сексуальной жизнью Юн Бума не входила в список его приоритетов, но у него было достаточно хорошее настроение, чтобы уступить в такой мелочи. Бума опрокидывают на диван, стаскивают шорты — он только и ждал этого, — совершенно бесстыдный стон срывается с его губ, стоило ему почувствовать грубые прикосновения к своему телу. Сану легко перехватывает его тонкое горло, тот даже не пытается сопротивляться, чувствует как венка пульсирует под пальцем. Его шея слишком тонка, сломать ее плевое дело. Лицо Бума при этом выражает абсолютную покорность, и это подкупало, то, насколько он доверяет и принимает. Оргазм наступает практически мгновенно, стоит только провести рукой по органу пару раз, и Бум уже тяжело дышит и цепляется за чужие плечи от удовольствия. Рука Сану в сперме. Он молча встает и уходит в ванную, оставляя Бума с полуспущенными трусами, тот смотрит в потолок счастливо и не делает ничего, чтобы привести себя в порядок, пока в лицо ему не прилетает пачка салфеток. — Вытрись, смотреть противно. А Юн Бум счастлив абсолютно, совсем не замечает его едких комментариев. Вытирается, натягивает штаны обратно. В груди засело что-то ноющее, приятное, но вместе с тем тело будто стало легче, а разум совсем поплыл, когда Сану опять разрешил устроится рядом. Он и не заметил, как заснул. Сонный, он почему-то чувствует себя в безопасности. Сану не трогает его, когда он спит, кажется у него есть какие-то собственные заморочки насчет этого. По крайней мере он никогда не бил его спящего. Никогда. Спят они всегда вместе на одной кровати. Вроде близко, но Сану не разрешает его касаться, а спит он очень чутко, не получится прижаться к его спине и остаться при этом незамеченным. Сегодня Буму тревожно, сон не идет все никак, он озирается по темным углам комнаты, будто пытаясь найти причину своей тревоги. Но темные углы так и остаются темными углам, в них никто не прячется, хоть те и зияют своей чернотой. — Сану…? Кончиками пальцев он еле касается чужой спины, привлекая к себе внимание, замечает, как тот едва вздыхает и разворачивается. Усталые глаза скользят по парню, заранее пытаясь узнать, что за сказку он сегодня расскажет. Ветер странно воет? Крысы (которых точно нет) скребутся в подвале? Одежда на стуле похожа на лицо измученной женщины? Бум приоткрывает рот, чтобы сказать… сказать что? Он сам не знает, просто хочет, чтобы Сану был рядом. Щеки резко налились цветом, боже, как ему стыдно только за свою эгоистичность и за самонадеянность, и… — Не спится? — совсем тихо произносит Сану. Бум сглатывает и кивает. Он все еще не может взять свое тело и голос под контроль, он не сможет сказать ему, чего хочет. Тем более жуткий стыд за то, что он разбудил Сану, еще не прошел. Тот всегда плохо спит, по 4-5 часов максимум, просыпается от еле слышного шепота, от случайных прикосновений. Полуприкрытые глаза неспешно рассматривают парня. Тот явно хочет сказать что-то, но колеблется. Сану переводит взгляд на часы: время 2 ночи. Слишком поздно, чтобы выяснять степень идиотизма Бума, тогда Сану точно не заснет — дикая раздраженность не даст ему даже малейшего шанса. — Говори, что у тебя там? Бум с горящей надеждой смотрит ему в глаза своими пустыми черными угольками и, проведя языком по губам, шепчет: — Я могу взять тебя за руку? Просьба тупая, как раз в стиле старшего, но Сану безропотно протягивает ладонь, бросая короткое «спи». Юн Бум хватается за его руку, как за спасательный канат, ему будто ничего другого никогда в этом мире не нужно было. Чужая рука намного больше, сильнее, он сжимает ее своими тонкими костлявыми пальцами и ему хорошо. Границы между ними продолжают стираться, думает Бум. Совсем как хорошенькая милая собачка, думает Сану. /// Друзья О Сану шумные, громко смеются, не затыкаются ни на секунду, перебивают друг друга, рты их растягиваются в широчайшей улыбке. Они веселятся, касаются друг друга, хлопают ладонью по плечу, когда слышат что-то смешное. Выпивают бокалы залпом, и пролитые капли иногда стекают вниз с губ. Девушка облизывается, случайно стирая часть помады, но ей нет никакого дела до этого, наваливается на Сану и прячет голову в сгибе его шеи. Рука ее держит пустой бокал, она неловко протягивает его вперед, прося подлить еще, отлипает наконец от чужого тела и пьяно смеясь, тянет певучим голосом его имя. — О Сану-у, а скажи, ты этого паренька странного притащил, да? Из жалости типа, да? Ну расскажи нуне, зачем он здесь? Бум потерялся где-то на фоне, он не понимает, зачем Сану притащил его сюда, разве что посмеяться над его неловкостью и неумением общаться. Он смог найти себе тихое место, где его почти не видно, где он не будет чувствовать чужих взглядов. Не он один недоумевал своему нахождению здесь. Кажется одному Сану все кристально ясно. Бум прекрасно видит, как рядом с О Сану трутся кучи девушек и парней, и многие ходят завладеть хоть толикой его внимания, он же такая душка. Незаменимый во всех смыслах О Сану. Невероятный О Сану и его странный неказистый друг, как его там зовут? Юн… Ю Бем кажется? А, нет… — Тебе не нравится Юн Бум? — спокойно спрашивает Сану. Его слышно даже сквозь громкую музыку. — Да что ты… — машет руками девушка и улыбается, но пьяный язык сам выдает: — он просто какой-то… убогий, знаешь. Тебе так не кажется? Сану оборачивается, взглядом ища Бума. Он сидит в углу на каком-то маленьком диванчике, деревянными пальцами обхватывая недопитый бокал. Вцепился в него, как в спасение. А точно, наверное уже пролил случайно, вот и трясется теперь. — И правда убогий. Ы Мин загорается весельем и звенящим шепотом воркует парню на ухо: — Вот вечно ты с ним возишься, а как нуну на свидание позвать, так ты занят. Пара черных глаз некоторое время неотрывно смотрела на парочку, но Бум, поняв, что все равно ничего не расслышит с такого расстояния, отвел взгляд. Он как кожей чувствовал, что говорили точно про него и от этого чувство дискомфорта только усиливалось. О чем они говорили? Что Бум никудышный странный придурок? А вдруг его хотят оставить? Вдруг Сану сказал, что ему уже мерзко просто смотреть на него? Он покрутил бокал в очередной раз и заставил себя допить его. В голову не ударило, но мысли о Сану теперь съедали его, он готов был завыть от безысходности или бросится рядом с ним на колени и вымаливать прощения, за то, что он такой. Сердце начало колотиться чаще и даже шум крови стал реальным, в оцепенении он смотрел в одну точку перед собой, боясь даже шевельнуться. Грубоватая рука опустилась на его плечо, вырвав из размышлений. Паренек, кажется его звали Ын Хо, обращался к нему, но слова как будто пролетали мимо. — Я говорю, пойдем, все уже за столом начали собираться. Ын Хо понял, почему многие предпочитают просто игнорировать этого парня. Один его взгляд выдержать тяжело, смотрит так прямо, будто не понимает, что это не нормально — так пялится. Да и глаза его, с незаметными зрачками, слишком черные, даже для корейца. Выглядит он недалеким по уму и проницательным одновременно. Почти не отвечает на вопросы, только еле заметно кивает или качает головой, причем с вечно извиняющейся нервной улыбкой. — Пошли в общем. Бум тянется за ним, как привидение, а Ын Хо вспоминает о том, как Сану легко разговаривает с этим парнем, улыбается ему даже и с легкостью смотрит в глаза. Бум отвечает ему, слабо жестикулируя, но без той скованности, что обычно проявляется рядом с другими — совсем иное поведение, доступное только для одного человека. Наверное, их связывает что-то, о чем Сану не собирается распространяться, думает Ын Хо. Мест как назло не хватает, и именно Юн Бум остается стоять, не зная, что ему делать. — Да неужели лишнего стула нет? — Ха-ха, стоя больше в желудок влезет, пускай постоит. — Ой, Мин У, а давай он к тебе на колени сядет, вон у тебя бедра какие большие, вот умора! — А давай лучше к тебе, раз такой умный. Компанию просто разрывает от хохота, пока Бум готов провалится под землю. Он натыкается на взгляд Сану, тот вроде как тоже смеется со всеми. Пока парень неловко мнется рядом, тот привстает и хватает его за руку, насильно усаживая к себе на колени. Хохот тут же прекращается. — Стул найти — это действительно непосильная задача. А так у всех есть место, все довольны, правда? — спрашивает Сану, обращаясь ко всем. Вот теперь ему и вправду смешно, посмотреть на сбитые с толку лица, а под руками ощущать слабые трепыхания старшего. Вызывать чувство неловкости у других, делая вроде как обычные вещи — это своего рода хобби. Тем более кто-то, кажется, Чжэ Хи очень уж хотел посмотреть, как Бум приземлится к кому-нибудь своей задницей. Кстати о его заднице, Сану может поклясться, что точно слышал пару комментариев от того же Чже Хи. «Жопа как у девки», «Вот вертлявый, он специально так ходит, как баба». Слышал Бум это или нет, не так уж и важно, зато у Сану было хоть какое-то развлечение, наблюдать, как некоторые иногда засматривались на Юн Бума. Он специально подобрал одежду, которая подчеркивала узкую талию и округлые стройные бедра. Хоть это и помогло создать впечатление симпатичного парня, но поганый характер того все портил. Неразговорчивый с незнакомцами, нервный и дерганный, шугающийся любой ерунды. Сану ведь развлечь его хотел, чего сидит киснет. Вечно ему ничего не нравится. — Ой, а давай я с оппой поменяюсь местами, — выкрикнула девушка, сидящая не так далеко от них. — Ему наверное неудобно, так ведь, Юн Бум оппа? — Удобно, — отвечает за него Сану, и удерживает рукой на месте, чувствуя как тот и вправду собирался сбежать. — Правда, "оппа"? Бум пристыженно кивает, ему и так неловко — все взгляды направлены на его красное лицо, он не сможет спорить с ним, Сану тогда точно на смех его поднимет, поэтому он остается сидеть на месте. Кажется остальные тоже начали принимать это за шутку, но остатки неловкости все еще витали в воздухе. Когда Сану пытается накормить его, Буму становится совсем тошно. — Ну чего ты, не надо стесняться, я просто хочу поухаживать за тобой, — говорит Сану с невероятно нежной улыбкой. — Ты же мой парень как никак. — Вы встречаетесь? — давится едой Ы Мин. Компания оживленно зашушукалась, пытаясь понять шутка это такая, или они и впрямь… Хоть каждый и был абсолютно уверен в Сану, как в хорошем человеке, да и чувством юмора у него всегда все было в порядке, но бывали моменты, когда было просто невозможно понять шутит он или нет. Сейчас как раз из таких. Ы Мин решила не вестись на явную подколку, ну ясно же, что он просто решил припомнить ей ее слова, вот типа смотри, я сюсюкаюсь с Бумом, а ты можешь посидеть в сторонке. Ын Хо вообще ничего не думал, с недавних пор он решил просто не обращать внимания на отношения Сану с его странным другом, и если они и правда встречаются, то лучше просто не думать об этом. У некоторых появился еще один повод для веселья, ведь Бум теперь самая желанная «девчонка», если сам О Сану так решил. — Ах, Соль, мне придется скинуть пару килограмм, чтобы Сану обратил на меня внимание, кажется мои ноги слишком пухлые по сравнению с ногами Юн Бума оппы. — нарочито громко говорит Мин, пытаясь привлечь внимание одного человека. — Дорогая Ы Мин, — вторит ей подруга, которая давно уже пыталась свести этих двоих, — кажется нужно скидывать 5 килограмм, не меньше, смотри какой он тощий. Удачная, как они думали, подколка, совершенно не сработала, Сану хоть и стоял рядом, но продолжал разговаривать с Ын Хо по поводу предстоящих фестивалей в институте. Бум опять куда-то исчез. Слова их словно были адресованы в никуда. Расходится компания начала ближе к 4 утра, когда уже светало на улице. Ы Мин тихонечко подходит к Сану, пока рядом с ним никого нет, и задает мучавший ее вопрос. — Сану, а ты с этим… — она косится глазами на Бума, который стоит чуть поодаль, и вроде как даже не смотрит в их сторону, — ну… это ведь шутка, да? — С этим? — Сану смотрит на нее как на идиотку и совсем не скрывает этого. — С Юн Бумом. — еле выдавливает из себя девушка, чувствуя себя и в правду недалекой из-за чужого холодного взгляда. Они ведь хорошо общались, что за хрень с этим парнем? Она смелеет на мгновение, да кто этот Сану такой, чтобы заставлять ее чувствовать себя так? — Он же стремный, ты бы не встречался с таким, как он. — Конечно, это была шутка. — Сану наклоняется, не разрывая зрительный контакт, полуулыбка его казалась искусственной. — Ты посмотри на него, нуна, — он разворачивает ее подбородок к Буму, что стоял возле вешалок с одеждой, но не решался собираться один. — Он же придурок. Он оставляет девушку, и та понять не может, откуда такое чувство пакостное на душе, будто парень сказал совершенно другое. Как будто он сказал «Конечно это не было шуткой, ты посмотри на себя, вот идиотка». Сомнения в правдивости ответа засели в ее голове, пока она провожала взглядом его уходящую фигуру. Девушка наблюдала, как он поправлял шарф на самом раздражающем ее человеке, как заново застегивал пуговицы на куртке, ведь Бум все еще не мог отойти от произошедшего, и дрожащими руками застегнул все неправильно. Ей стало противно. Она бегает за ним как дурочка, и в итоге он предпочитает уделять внимание глуповатому парню, который и пару слов связать нормально не может. Стоит только и смотрит как рыба неотрывно. Вот ведь мерзкий гаденыш. Глаза у него чудовищно страшные, впалые, круглые и пугающе черные, с темными синяками под ними, будто не спит совсем. Губы искусанные, все в ранках, пальцами узловатыми вечно что-то вертит в руках, будто никак не может выдохнуть и успокоится. Весь состоит как будто из острых углов, кости торчат, хоть вместо учебника по анатомии используй. Только задница и вправду выглядит мягкой, и бедра идеальной формы, как раз как Мин себе и хотела. Она заметила, что даже когда этот парень сводит бедра вместе, просвет между ними все равно остается. Неужели О Сану нравится вот ЭТО вот. Он же точно натурал. Ну точно. Ы Мин давно заметила, что Чже Хи, например, имеет бисексуальные наклонности, хоть сам это не особо понимает, ее подруге Соль, кажется, нравятся девушки, но вот О Сану, он не такой. Ну не настолько же она идиотка, чтобы не понимать. Юн Бум как будто просто не подчиняется общей системе и сумел как-то вклинится к Сану в доверие, и более того занять какое-то почетное место в его жизни, только вот никто из ее друзей не мог назвать точной причины взаимоотношений настолько разных людей. Насколько она помнила, Сану никогда не дружил с подобными людьми, тем более такие люди не нравились ему в романтическом плане. Она вздохнула и еще раз посмотрела на Сану. Он невыносимо красивый и идеальный, сколько она мечтала именно о таком парне, и вот он как чудо появился у нее перед носом. Да только мечты остаются мечтами. Теперь неразделенные теплые чувства к нему смешивались с внезапно появившимся отвращением из-за этого Юн Бума. Как ложка дегтя. Единственное, чем девушка могла себя утешить, так это мыслью о том, что Сану не такой уж и идеальный, и наверняка у него есть какие-то странные заморочки, раз уж он считает нормальным общаться с настолько противным человеком как Юн Бум. Бум покорно стоит и ждет, пока Сану расстегивает пуговицы, чтобы застегнуть их обратно уже правильно. Ему все еще неприятно, и разговаривать он не хочет. — Чего дуешься, как маленький? У Сану чертовски хорошее настроение, он дико доволен тем, как провел время, только вот Юн Бум, как ребенок, пытается показать свой характер. Просто посмотреть на него, как на идиота, чтобы он заткнулся — не получится. Тот в ответ будет упрямо сверлить его своими глазками, ожидая чего-то. Извинений? Не смешите, дяденька. — Все прошло отлично, не строй из себя принцессу. Он наклоняется, чтобы нормально завязать ему шнурки, потому что там опять навязан непонятный узел. — Да я сам могу. — сипит Бум, нервно сжимая-разжимая руки. Кто-то оглядывается на них, но ничего не говорит. — Ну вот, теперь хоть лицом в асфальт не уедешь. — заканчивает с одеванием наконец и обращается чуть громче, к хозяину квартиры, — Ну, спасибо за гостеприимство, очень благодарны, что вы о нас позаботились, хен. Чжэ Хи кивает и прощается с Сану. Они уезжают на такси и за все время Бум не произносит ни слова. — Ну и что это за представление такое? Сану спокоен, но его легко вывести из равновесия. Бум постоянно думает об этом, и о том, как сохранить это его спокойствие, когда хочется высказать ему, что он думает. — Разве не было смешно? Мог бы подыграть. Ты же всегда украдкой коснуться меня хочешь, так чего не воспользовался шансом, который я так любезно тебе предоставил? Не нравится сидеть у меня на коленях, попизди мне тут еще. А лица ты их видел, ну? Не смешно, что ли? — Я не смотрел, — оправдывается парень. — Они так замолкли и пялились на нас, я опустил голову. — А, точно. Трусишка. — Они смеялись надо мной. — в его голосе звучит упрек. Сану закатывает глаза и потирает переносицу. — А я над ними, честно вышло? — Не знаю. Я больше не хочу ходить в такие места. Вытянуть хоть что-то похожее на «извини» не получилось, но в целом Бум засчитал этот их разговор за свою победу. Редко когда он так открыто высказывал свое недовольство. Сану хоть и не был доволен открытыми возмущениями Бума, но несмотря на это помог растереть ноги мазью после долгого дня. Они все еще болели. И ни разу больше не попрекнул его за поведение, хотя очевидно было, что он совершенно не понимал, почему Бум просто не может вести себя как нормальный человек, не может разговаривать с кем-нибудь кроме него. Спали они как всегда вместе. /// Сану стал брать с собой Бума по всяким мелочам все чаще. Это доверие, уверен Юн Бум, поэтому сейчас он с такой радостью натягивает кроссовки и обматывает шнуровку вокруг тонких щиколоток, ведь они вместе собираются за продуктами. В последний раз придирчиво оглядев внешний вид парня, О Сану одобрительно хмыкнул, и они вместе пошли к машине. У Бума всегда был какой-то странный детский восторг смотреть по сторонам, пока они едут куда-нибудь, и разглядывать вывески, или выискивать какие-нибудь красивые по его мнению места. Даже фонарные столбы, натянутые над улицами провода, трещины на асфальте и те привлекали его внимание. В машине он редко начинал разговор сам. Наблюдая за таким его нетипичным поведением, у Сану нередко возникала мысль организовать для него поездку на машине в куда более интересные места, но эта мысль дальше головы так никуда и не собиралась уходить. Слишком забавно было наблюдать за поведением хёна, но замечать за собой подобного рода желания, как свозить его куда-нибудь, чтобы ему было хорошо, он совсем не хотел. Пускай оно все остается где-то там. Почему он вообще должен беспокоится о его самочувствии. Тот ест и спит хорошо, вот и все, что ему надо. — Сану… Тот, к кому обращались, на мгновение отвел взгляд от дороги. Бум даже не повернулся к нему, он все так же был занят окном, но кажется у него появилась какая-то неотложная мысль. — Мне нравится вот так вот быть с тобой. И все, больше он ничего не добавил, а Сану ничего не ответил, да тот на чужое молчание и не думал обижаться. Сану все чаще чувствует себя странно, находясь с Юн Бумом, и все еще не понимает, нравится ему это или нет. Желание трахать девушек куда-то пропало, он и раньше не считал их не более чем телом, а теперь и сексуальность этих тел не так уж и хороша. Не сказать, что Бум в этом плане как-то особенно его поражал, он все тот же худощавый и болезненный, и совершенно не привлекательный, но есть ли разница чью дырку трахать, если Юн Бум отдается ему с тем же удовольствием, что и любая шалава? Порой его поведение дико раздражало. Например его ярко-выраженная антисоциальность. Ну разве нельзя хоть пару часиков не вести себя, как придурок, и хоть немного открывать рот рядом с другими людьми. Да, Сану и сам не горел желанием общаться с людьми, по большей части он их ни во что не ставил, но он хотя бы мог делать вид, когда надо, что ему дохрена интересно. Бум же… честное слово, Сану иногда казалось, что он таскает с собой декорацию человека. Хотя даже эта его черта в последнее время все меньше бросалась в глаза. Бум редко говорит что-то, собеседник из него никакой, зато не надо напяливать на себя маску того самого «О Сану» которого все знают и обожают. Буму в общем-то все равно, смотрит на него Сану с безразличием или интересом, главное, что смотрит. Рядом с ним можно злится, молчать, быть больным, ничего не хотеть, можно игнорировать его, если устал. Его отношение к Сану не поменяется. Хотя это недавно образовавшееся доверие явно подорвется, если насадить парня на крюк например, но надобности в этом не было. Убивать единственного человека, который знает про него практически все, и принимает это, и продолжает черт возьми готовить ему завтраки. Такого конченного на голову больше просто не существует. — Хочешь, мы съездим куда-нибудь вместе? Бум оборачивается тут же. Его глаза — это глаза влюбленного человека, и Сану готов смирится с этим. Этот взгляд больше не пугает и не вызывает отторжения. И может быть он когда-нибудь посмотрит на него так же в ответ.