***
Дыхание сбивается к чертям, пока Эйдан поднимается по лестнице в их комнату. Ровно пятьдесят девять минут назад ему сказали подняться в спальню через час и не минуты позже. Стоит ли говорить, сколько будильников парниша завел для того, чтобы не прозевать нужное время? Он отсчитывал минуты, иногда переходя на секунды, нетерпеливо поглядывая на настенные кухонные часы, краем уха пытаясь услышать, что такого делает номер пять в их логове похоти и страсти. Нижняя губа уже давно была прокушена до крови, а глаза нервно бегали по сторонам в поисках хотя бы одной включенной лампы. Даже подсветка, висящая над потолком, не была включена, что было довольно странно. Пятый любил играть с освещением и зачастую, это был синий или фиолетовый. Когда Эйдан был в чем-то виноват, парень также приказывал ему подняться в комнату через определенное количество времени, но в спальне уже царило кровавое освещение, а в углу возле кресла стоял Харгривз, что смотрел на малыша, словно на загнанного котенка, параллельно наматывая на кулак кожаный ремень. Вспоминая этот день, Эйдану не становится страшно или больно. Он вспоминает об этом дне, как о дне Х. Тот самый день, когда каждый из них показал истинное лицо, сбросил маску и дал волю чувствам. Тот самый день, когда Галлагер стонал, как последняя шлюха, прогибая спину и поддаваясь бедрами назад, чтобы быстрее ощутить сильные удары, грубые прикосновения кожаного ремня к бархатистой молочной коже. Соки текли по члену, капая на простыню, а руки бешено сжимали ее же в кулаки. Краем уха он слышал, как довольно рычит номер пять, получая наслаждение лишь от одного вида своего малыша. Эйдану было безумно приятно. Приятно чувствовать, видеть и слышать, как довольствуется его телом Пятый, как шепчет на ухо разные пошлости, пока член вдалбливается в такое красивое и податливое тело. Эйдан хотел быть уверенным, что подобное повторится и не раз. Хотел еще раз ощутить себя таким слабым по сравнению с таким сильным, уверенным в себе и неимоверно сексуальным Пятым. Хотел видеть, как он возвышается над своей жертвой, словно лев над мышкой и мучительно медленно расстегивает пуговицу за пуговичкой. Знает, что его тело — слабое место для Галлагера и умело пользуется этим, словно каким-то музыкальным инструментом. Он облизывал губы и наслаждался тем, как терся щекой малыш об его ногу, иногда целуя её и жалобно поднимая глазки к лицу хозяина, скуля от недовольства. Эйдан безумно хотел стать тем, без чего номер пять долго не протянет. Хотел стать его ядом, его зависимостью, его воздухом. И в один день не заметил, как выполнил один из пунктов, выполнил миссию и выиграл гонку. Стал тем, без чего жизнь уже была невозможна. — Рад, что ты пришел вовремя, — голос раздается, словно из воздуха, однако он нисколько не пугает Эйдана. Он просто смотрит вперед, опираясь спиной о дверной косяк, и будто чувствует, что номер пять наблюдает за ним, не моргая. — Ты уже снял с себя одежду? — Да, хозяин. — Галлагер уже давно усвоил свой урок. Когда он пересекает порог этой комнаты, автоматически «номер пять» пропадает — остается только «хозяин». Первое время было непривычно, первое время он противился, капризничал, словно маленький ребенок, но, в конце концов, смирился со своей участью, поддался природным инстинктам и сделал то, для чего был рожден. Подчинился более сильному. Сделал себя куклой в руках опытного кукловода, отдаваясь навсегда и не собираясь покидать его. — Вы просили меня снять с себя всё, что может помешать вам трогать меня. — сегодня Галлагер разговаривал с хозяином донельзя уверенно и смело, будто бы ничего не боялся. Но разве это действительно так? Страх течет в жилах, а вместе с тем, как стремительно растет страх к неизвестности, растет и интерес. Хозяин всегда был слишком креативным, старался не повторять игру два раза подряд и всегда следующая была намного пошлее предыдущей. И как не крути, что бы он не придумал, Эйдан всегда будет подчиняться воле хозяина, будет облизывать ноги, если ему прикажут и будет ползать на коленях, если его толкнут на пол. — Ты такой послушный сегодня, малыш. Знал, что ты исправишься. — басистый голос эхом разносился по помещению, от чего было только труднее понять, где именно находится сейчас хозяин. Как бы Галлагер не хотел разгадать эту загадку, всё его внимание было приковано к деталям, находящимся впереди. — Хочу, чтобы ты встал на четвереньки, на кровати. Твои коленки не должны болеть от трения об ковер. — сегодня хозяин заботливый, как никогда, от чего на лице Эйдана проскочила мимолетная улыбка. Однако, она тут же пропала, стоило ему почувствовать легкий ветер вокруг себя, а тело бросило в дрожь, от пробежавшего холодка. Движения согревают, верно? Первый шаг, второй. Эйдан не касается ничего вокруг себя, хочет дойти вслепую, даже не наощупь. А может он просто надеется почувствовать горячее дыхание рядом со своим ухом. Ноги касаются краев одеяла, от чего малыш чисто интуитивно догадался, что сейчас самое время залезть на мягкую постель. Руки упираются в матрац, а ноги сгибаются в коленях, одна за другой поднимаясь вверх, а потом также медленно опускаясь уже на мягкую поверхность. Словно дикая кошка, Галлагер начинает ползти к средине кровати, не забывая мычать от уже нахлынувшего удовольствия от происходящего вокруг. — Отлично. — голос раздается совсем рядом и наконец Эйдан чувствует прикосновения к своим бедрам. Короткий вздох и его резко придвигают обратно к краю кровати. От неожиданности малыш стонет, поддаваясь бедрами назад и нежной кожей ощущая грубую ткань джинс. Еще один глубокий стон. Член дергается в предвкушении, а внизу живота затягивается узел предвкушения. — Ничего не бойся. Я хочу просто поиграть. — Спиной Эйдан чувствует, как Пятый отходит куда-то в сторону и недовольно встряхивает бедрами, хмурясь. Неужели его оставят в таком положении? Это слишком жестоко. Мгновение и Эйдан резко выдыхает, когда чувствует прикосновение пальцев хозяина к своему неразработанному колечку мышц. На них было что-то холодное и липкое, похожее на жидкий мармелад, однако с едой они никогда не экспериментировали и таким варварством хозяин точно заниматься не будет. Возможно это какой-то новый лубрикант, который парень нашел в магазине. Во всяком случае, продолжение не ждет, ощущения нужны прямо здесь и сейчас. Пальцы скользят вдоль, как по маслу, касаясь яиц и возвращаясь обратно к кольцу. Вторая рука ложится на бедро, сжимая его пальцами и оставляя красные следы на молочной коже. В голове звучал всего один вопрос. Почему он не бьет? Всегда, когда хозяин притрагивался руками к бедрам или мягким полушариям малыша, эти мягкие и нежные прикосновения чередовались с грубыми и сильными ударами, от чего Эйдану приходилось стонать на поглаживания и вскрикивать на удары. Глаза зажмуриваются слишком резко, от чего Галлагер уже мысленно начинает готовиться к боли, граничащему с удовольствием, однако один из пальцев хозяина, что так нагло ворвался в неподготовленное тело, выбил из головы все мысли, оставляя лишь право открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег. Липкая масса размазалась по ладони хозяина и телу малыша, от чего ощущения только заострялись, а палец, что так умело орудовал внутри, оглаживая розовые стеночки и слегка давя на них, только добавлял ярких ощущений, вынуждая Эйдана лишь выдыхать и молить в бреду о продолжении. Руки шатена хватаются крепче за простынь, сжимая пальцы вокруг неё, пока ноги слегка перемещались в сторону. Спина то расслаблялась, то напрягалась, стоило хозяину чуть сильнее надавить на парнишу изнутри. Резко движения прекратились, однако палец остался на месте, лишь немного сдвинувшись в сторону. Шальная мысль проскочила в голове Галлагера и тот, уже было подумал, что это конец, однако тут же поддался бедрами вперед, широко открывая рот в виде буквы «о». Шершавый язык коснулся кольца мышц Галлагера, проходясь по нему и собирая всю ту жидкость, которую хозяин ранее самостоятельно размазал. Пальцы одной из рук сильнее вцепились в бедро Эйдана, от чего тот дернулся в сторону, однако практически сразу вернулся, оставаясь стоять в том же положении, что был до этого. Колени терлись о простыню, приобретая малиновый оттенок, а губы уже были полностью искусаны. Язык проходился по всем чувствительным точкам мальчишеской промежности, в особенности надавливая на то место, где недавно была разлита жидкая масса. От пробежавшего по телу холодка Эйдан вздрогнул, довольно резко выдыхая и подаваясь бедрами чуть назад, от чего влажный орган номера пять вошел в уже более разработанное колечко мышц наполовину. Спиной парень чувствовал, как усмехается Харгривз нетерпеливостью малыша. Ах, маленький милый мальчик. Такой непослушный и одновременно с тем такой покорный. Готовый ползать на коленках и вымаливать прощение, а потом стонать как последняя шлюха, прогибая спину и прося большего. Такой разный, такой манящий и желанный. Молодое тело уже покрылось испариной, а мышцы внутри сжимались стремительно быстро от пожара внутри. Член покачивался от напряжения, головкой доставая до низа живота, а голос всё ощутимее вырывался наружу, показывая номеру пять, как сильно Эйдан его хочет. Пальцы парня скользят с бедер к впалому животу, пробираясь выше к груди. Указательный и средние пальцы обеих рук обхватывают затвердевшие соски, прокручивая их и вытягивая вперед, усиливая контраст ощущений и доводя малыша до истомы. Галлагер снова дошел до черты между удовольствием и болью, приятная дрожь прошлась по телу, доказывая верхнему, что нижний готов к таким ласкам, однако Пятому и не нужно позволение или доказательства. Он знает, каков его мальчик на самом деле, знает, что тот не сможет отказаться от таких утех и всегда этим пользовался, всё чаще доводя Галлагера до криков, связанных с эйфорией и экстазом. Язык всё яростнее вылизывал промежность, убирая жидкость отовсюду, куда она могла попасть, заставляя Эйдана начать судорожно вздыхать и словно в бреду просить о большем. Пальцы щипали и сжимали соски всё сильнее, будто бы пытаясь показать, до какого состояния Галлагер неосознанно доводит номера пять. Взгляд Эйдана опускается к собственному члену и в голову проскользнула до одури глупая мысль, связанная с непоколебимым желанием сделать себе самому приятно; всего лишь провести ладонью вдоль по стволу; обвести большим пальцем покрасневшую от возбуждения головку; однако пальцы, что лежали на его груди и язык, что орудовал практически внутри него, всё больше и больше возвращали малыша на землю, вынуждая понять, что такой необдуманный поступок может понести очень плохие последствия для него самого. Галлагер медленно опускается на локти, прогибаясь в спине подобно кошке и вызывая ухмылку со стороны Пятого, что только активнее начал обводить языком готовое для него колечко мышц. Вибрация, созданная им, только усилила ощущения для Эйдана, выбивая из него очередной стон удовольствия и неожиданное шипение, когда парень чувствует укус на заднице. Локти комкают простыню, хотя, кажется, что её уже ничего не может еще больше испортить. Приглушенные вздохи и ахи отбивались от стен эхом, делая атмосферу в темной комнате еще интимнее и горячее, от чего два мужских тела стремительно быстро покрывались потом. — Подожди здесь. — Хриплый голос, что так давно не слышал Эйдан, казался самым желанным и сладким; мед для ушей, от чего Галлагер даже не подумал возмущенно вздохнуть. Приятные ощущения исчезли, словно по щелчку пальцев, а язык, который только недавно вылизывал его досуха, казался самым важным органом; жизненно необходимым для малыша, однако сейчас ему сказали ждать и он должен быть послушным. Он должен быть послушным, чтобы потом получить что-то взамен. Словно песик получает вкусняшку за то, что выполнил какую-нибудь команду. Пока Галлагер выбирал более удобную для себя локтевую позу, номер пять уже успел вернуться в комнату. Эйдану был отчетливо слышен шум шуршащего пакета, а потом тихий, и одновременно хитрый смешок со стороны Харгривза. Тот явно доволен своей находкой, чем еще больше раззадорил малыша. Шатен начал показательно недовольно хныкать, делая бедрами восьмерку, и повернув голову назад, старательно пытался разглядеть в темноте хотя бы что-то. Удивительно, как Пятый видит в кромешной тьме то, что принес сюда? Может он использует какой-нибудь механизм или что-то вроде того? Это нечестно, на кровати его ждет полностью оголенный и до боли возбужденный песик, что старается быть послушным, а с ним так некрасиво поступают. Что за несправедливость? — Ты послушно ждала меня, моя маленькая сучка? — номер пять растягивает последнее слово специально, проверяя реакцию Эйдана. А тот словно и не обращает внимания на такое прозвище, он слишком поглощен изучением тембра голоса Харгривза. Нарочитая хрипотца и растягивание гласных — любимый способ ведения диалога. Когда Пятый говорит именно так, мозг Эйдана полностью отключается. Он готов слушать его вечно, готов записать и прослушивать каждый раз, когда хочется коснуться себя. — Ты такой молодец, малыш. Неожиданно включается неоновая лента. Красный оттенок преобладает, заполняя комнату и открывая Эйдану вид на любимого. Лучше бы свет сегодня в априори не включался. В полностью расстегнутой черной рубашке и черных брюках с кожаным ремнем он выглядел слишком властно и сексуально. Хозяин, папочка, господин. Номеру пять в таком образе можно было дать множество прозвищ, однако следующее его действие привело Галлагера в немой шок и искреннее удивление. Изящным движением руки и плавному повороту кисти, Харгривз достает из пакета одну ягоду клубники, укладывая ее себе в рот всего лишь наполовину. Взгляд был направлен четко на Галлагера, будто бы проверяя его реакцию. Ноги начинали подрагивать, а слюна только обильнее выделялась, скапливаясь во рту. Член напрягся с новой силой, вызывая скулеж со стороны Эйдана и пошлую ухмылку со стороны Пятого. Медленно наклонившись к малышу, он приблизился к его лицу максимально близко, пальцами одной руки аккуратно, но цепко хватаясь за его подбородок, вынуждая поднять голову вверх. Малахитовые глаза смотрят в изумрудные глаза младшего ни с чем не прикрытой похотью и желанием, подобно хищнику, от чего Галлагер только томно облизнулся, всё еще не открывая рот. Шатен закрывает глаза, практически сразу чувствуя холодные и слегка влажные прикосновения к своим губам. Легкий нажим посередине и Эйдан послушно открывает рот, ощущая, как в полость пропихивают ягоду целиком. Влажный орган Пятого проникает вслед за клубникой, исследуя десна и зубы Галлагера, параллельно следя за тем, чтобы малыш случайно не раскусил сладкий плод. Своего рода игра в кошки-мышки приобретала новый оттенок, а руки обоих скользили по телам друг друга, задевая соски и доходя до полового органа. Причмокивания и вздохи разносились по комнате с новой силой, а кровать скрипела под весом обоих. Красная ягода перекатывалась из одного рта в другой, пока Эйдан не вздрогнул от ощущения той самой жидкости, что была на его промежности, на своих губах. Малыш сразу открывает глаза и сталкивается с хитрым взглядом потемневших глаз Харгривза, что внимательно следил за каждым его действием, за каждым вздохом. Мучительно медленно отстранившись от парня, Пятый высовывает язык и проводит им по приоткрытым губам Эйдана, полностью измазанным чем-то непонятным и явно чем-то вкусным, раз номер пять так старательно пытается вылизать его полностью. Язык проходился по губам, задевая зубы, пока ягода преспокойно лежала во рту Галлагера, ожидая, когда её всё-таки попробуют. Пятый снова отстраняется, и довольно облизываясь, самостоятельно поднимает нижнюю челюсть малыша вверх, вынуждая его всё же вкусить сладкий плод. Клубничный сок разливался во рту, пока зубы старательно смыкались и размыкались, пережевывая остатки сладости. Они смотрели друг на друга неотрывно, словно это очередная игра, пока номер пять, не отвлекаясь, принялся отходить назад, ближе к заднице малыша. Руки вновь по-хозяйски ложатся на бедра, придвигая податливое тело еще ближе к краю кровати, а хриплый голос разносится по комнате, словно хлест; ах, мед для ушей. — Хочу, чтобы ты смотрел прямо и повернулся назад только тогда, когда я скажу. — Они смотрят друг другу в глаза ровно до того момента, пока Эйдан не поворачивается обратно, утыкаясь взглядом точно в стену, залитую кровавым оттенком. Краем уха он слышит смешок со стороны номера пять и выдыхает, когда чувствует прикосновения к своей промежности, однако уже не языком. Вновь клубника? Ягода скользила вдоль, задевая яйца и возвращаясь обратно к заднему проходу, лишь наполовину входя в него, и Галлагер буквально чувствовал в этот момент касания потрескавшихся губ к своей коже. Колючая щетина щекотала кожу на попе, вызывая улыбку на лице малыша и через секунду тот уже буквально стонал, чувствуя, как быстро скользит клубника по его телу, а цепкие пальцы снова хватаются за молочные бедра, словно за спасательный круг. Слепые ощущения были острыми, и словами это было вовсе не передать. От неведения и непонимания чувства заострялись, скатываясь в один клубок невозможного и вынуждая Галлагера полностью довериться любимому. Эксперименты с едой возбуждали еще сильнее, чем обычные игры, доводили до истомы и заставляли кричать. Неописуемые ощущения, которым сейчас малыш отдавался целиком и полностью, двигаясь бедрами вперед-назад, навстречу ягоде и губам номера пять. Кулаки вновь сжимаются, забирая с собой белую простынь, пока пакет вновь и вновь начинал шуршать, а клубника становилась с каждым разом всё крупнее. Жидкость на губах всё еще оставалась, заставляя половинки постоянно слипаться и возвращая Эйдана мыслями к тому моменту, когда Пятый старательно вылизывал его, малахитовыми глазами наблюдая за выражением лица напротив. Содрогаясь всем телом, парниша двигался телом всё активнее, чувствуя, как член уже был готов взорваться от напряжения. Ноги онемели, а руки двигались практически на автомате, пока промежность ныла от переизбытка влажности, что внутри, что снаружи. — Хозяин, я уже не могу, — Эйдан хнычет, продолжая биться мягкими половинками о щеки Пятого и чувствует, как тот убирает ягоду, судя по звуку, откидывая ее куда-то на пол. Тело похолодело, а страшная мысль о том, что его сейчас оставят в таком положении, залетела в голову вихрем, напрочь засев в мозгу. Глаза округляются, а мышцы напрягаются: нет, только не это. Однако пальцы, что сцепились на бедрах, дали понять, что это далеко не конец. Краем уха он слышит, как расстегивается ширинка на штанах Пятого, а бляшка ремня со звоном отстукивает, вместе с ремнем падая куда-то в сторону. Галлагер послушно стоит, в предвкушении закусив губу и только ожидая, когда его наконец отымеют, как последнюю шлюху. Короткий выдох со стороны Эйдана и он чувствует, как твердеет член номера пять внутри него, а розовые стеночки прекрасно ощущают каждую венку на стволе внушительного размера. Они стоят неподвижно всего секунду, наслаждаются долгожданным моментом. Пятый откидывает голову назад, сжимая в руках молочные бедра и прекрасно ощущая приятную тесноту внутри своего малыша. Стеночки пульсировали, призывая Харгривза начать двигаться. Неспешные толчки и тихие шлепки с каждой секундой преобразовывались во всё более звонкие шлепки, резкие и быстрые толчки, в то время как головка то и делала, что упиралась в простату, вызывая у Эйдана до боли двоякие чувства. Он чувствовал, что голос скоро сорвется, однако продолжал громко стонать, попеременно переходя на крик и чувствуя, как бешено дергался его член, намекая, что совсем скоро их обоих ждет феерический финал. Изголовье кровати с глухим стуком билось о стену, скорее всего раздражая соседей, а атмосфера в комнате только накалялась, становясь всё более жаркой и до дрожи возбуждающей. В красном свете спина Эйдана, казалось, еще больше прогибалась, а молочные бедра имели округлую форму, из-за чего цепляться за них пальцами было в два раза удобнее. Глазами номер пять наблюдал за тем, как появляется член и уже через секунду пропадает в теле Галлагера, а младший лишь продолжал смотреть в стену, прикусывая губу и сдерживая рвущиеся наружу крики. — Хозяин! — оглушительный крик разнесся по комнате, полностью заглушая все последующие рыки со стороны Харгривза. Тело Эйдана предательски подрагивало, а конечности онемели, предупреждая о сильной усталости. По основанию члена стекала вязкая белая жидкость, капая вниз и пачкая простынь. Бедра ныли от сильных прикосновений пальцами со стороны номера пять, однако тот всё еще находился внутри котика, чувствуя, как стремительно быстро сокращаются мышцы, а розовые стеночки плотно обхватывают орган, выжимая из него все соки. Прижимаясь со всей силы бедрами к ягодицам Эйдана, Харгривз довольно громко выдыхал, заполняя малыша своей спермой. Казалось, что это уже конец и более безумных вещей и не придумать, однако и здесь Галлагер ошибся. Буквально полминуты они оба стояли неподвижно, довольствуясь той эйфорией, которую им удалось получить, а потом номер пять снова исчез, теперь уже не сказав ни слова. Хотелось встать и последовать за хозяином, наконец получить награждающий поцелуй, полон любви и нежности, однако, с другой стороны, вставать Эйдану не разрешали, а судя по предыдущим ситуациям, делать лишние движения без указаний ему не положено. Значит, придется и дальше стоять на простыне, шипя от того, как натерлись колени о белоснежную ткань. - Закрой глаза и медленно вставай с кровати. Эйдан сглатывает, однако, не колеблясь, слушает хозяина, до жути медленно спускаясь с кровати и становясь в полный рост, при этом всё равно прекрасно понимая, что даже в таком случае Пятый будет выше его. Была в этом какая-то своя экзотика. Размеренное дыхание, что довольно быстро сошло с надрывающегося и нервного на вполне себе спокойное, заглушало открывание какой-нибудь бутылки или чего-то вроде того. Пальцы на руках выпрямляются, а всё тело натягивается, словно струна, в ожидании неизвестного. Мышцы напряжены до предела, а тишина давила на уши, делая нахождение в комнате практически невыносимым. - Только не кричи. – Номер пять хрипло предупреждает, однако Эйдан даже не успевает ответить. Начиная с плеч, на тело начинают лить что-то слишком жидкое, похожее на воду, совсем чуть-чуть, примерно стакан. Бутылка со стуком ставится обратно на столик, а номер пять практически впритык становится к Галлагеру, высовывая язык. Мокрой дорожкой он проводит линию от ключиц до груди, обводя по кругу сначала один сосок, а потом другой, руками обхватывая парнишу за талию. Тот лишь вздрагивает от холода, уже начиная стонать от новых ощущений, что ему дарил номер пять. Влажный орган Харгривза вдоль и поперек исследовал верхнюю часть туловища Эйдана, снова вылизывая его, словно он какое-то лакомство. Словно он конфета, которую подарили ребенку. Клубничный леденец в виде какого-нибудь зверька. Например, котенка. Пальцы хватаются за плечи номера пять, крепче обхватывая их, чтобы не упасть, однако руки, что держали его за талию, и так страховали в случае падения. Зубы снова начинали покусывать тонкую кожицу, а обветренные губы всасывали каждое место укуса по отдельности, не забывая всякий раз вернуться к предыдущему. С всё так же закрытыми глазами все ощущения становились более незабываемыми, от чего Галлагер начинал чувствовать, как к члену с новой силой приливает кровь, не забывая отдавать сигналы в мозг. Жидкость уже была полностью собрана с юношеского тела, а влажный орган продолжал исследовать его, не забывая уделять особое внимание груди. Короткий поцелуй в солнечное сплетение и Харгривз отстраняется, оставляя еще один на подбородке. Губы сами искривляются в виде улыбки, а глаза так и просятся открыться. Телом Эйдан чувствует, как номер пять снова отходит от него, всё еще продолжая находиться в комнате. - Ты можешь открыть глаза. – Секундное разрешение и перед ним на столе уже стоит поднос с тремя стеклянными посудинами. Рядом стоит номер пять и хитро улыбается, понимая, что Эйдан понемногу начинает обо всем догадываться. Парниша медленно проходит ко стульям, стоящим возле столешницы, даже не позаботившись об одежде и не подумав о том, что стоит хотя бы что-то накинуть на себя. Он просто проходит к подносу и рассматривает содержимое, пока глаза с каждой секундой только увеличивались в размере. Два стакана с молоком, две глубоких мисочки со спелой клубникой и две тарелочки с вареной сгущенкой. В мозгу начинали крутиться шестеренки, а тело вспоминало все те ощущения, что испытывало недавно. Первая жидкость, такая вязкая и липкая, похожая на сгущенку. Спелая сладкая ягода, побывавшая в его заднем проходе и во рту – клубника. Жидкость, что по ощущениям очень напоминала воду и, что так старательно пытался слизать с его тела номер пять – молоко. За спиной раздался смешок и Эйдан, даже не оборачиваясь назад, понял, что номера пять довольно таки веселит его реакция. С едой они никогда до этого не играли, да что уж там, об этом даже речь не заходила, а сейчас перед ним стоят те продукты, которые они использовали явно не по предназначению всего парой минут ранее. Мало того, Галлагер просто уверен, что его заставят это всё съесть, а возражения и вовсе приниматься не будут. - Ну, прошу к столу, котик. – Пятый вальяжной походкой проходит к столу и спокойно садится в кресло, вызывающе глядя на Эйдана. Снова вызов, снова соревнование, в котором Галлагер точно не проиграет.Приятного аппетита.
***