***
Очнувшись, он обнаружил, что на его лицо очень неприятно упала шляпа и закрывает собой весь обзор. По ощущениям, он понял, что больше не сидит на стуле прямо, а полулежит на столе верхней частью своего тела, небрежно раскинув под столом ноги. Отвратительные ощущения, одолевавшие его накануне, словно по волшебству отступили, не оставив после себя и следа. И это, почему-то было не столько странно, сколько отвратительно. Сбросив широкополую шляпу с лица, Дрю осмотрелся: все та же гримерка, немного другой ракурс обзора и… он сам, глядящий на себя, словно обретшее собственную волю отражение. Чтобы окончательно убедиться в правдивости своих предположений по поводу случившегося, Дрю обернулся и посмотрел в зеркало, в котором обнаружил отражение испуганного Карла МакКоя, которому для полноты образа не хватало только бессменных черных очков и шляпы. Новоявленный Дрю Фриман же тем временем, немного виновато посмотрев на человека, находящегося рядом с ним, сказал: — Ты можешь давать концерты, использовать мое имя, делать все, что угодно. Если сможешь и захочешь — когда-нибудь можешь даже записать что-нибудь свое и выпустить под маркой Нефилимов. Не беспокойся, все мое окружение в курсе того, что я сегодня сделал и тебе не составит труда начать жить новой жизнью. Я же, с моими способностями легко вживусь в твою «роль».Часть 1
2 марта 2022 г. в 17:39
— Дрю Фриман? — уточнил Карл.
— Совершенно верно, — подтвердил Дрю, пожимая протянутую ему руку.
Несмотря на то, что Дрю много слышал про «Fields of the Nephilim» встречу с их солистом сложно было назвать приятной. Дрю не понимал, почему его так сильно напрягает то, что Карл был «в образе». Совсем недавно «Нефилимы» завершили свое выступление на фестивале готической музыки, и у участников коллектива могло не быть времени на то, чтобы переодеться. Или же они и вовсе не намеревались выходить из образа, пока основная часть зрителей не начала бы расходиться по домам.
И все же при близком общении непроизвольно напрягали неотъемлемые составляющие образа: покрытая бутафорской пылью сценическая одежда и полностью закрывающие глаза черные очки с глухими боковинами.
То, что Карл знает его имя, Дрю напрягало не так сильно — кто-нибудь из его друзей, с которыми он пришел на концерт, наверняка мог рассказать «Нефилимам» про их якобы большого фаната, чтобы над оным и поиздеваться. Что же еще про него было рассказано, было загадкой — что могло так заинтересовать МакКоя, что тот выцепил Дрю в толпе вдалеке от сцены и отвел в сторону, в скором времени приведя в свою находящуюся в отдалении от прочих гримерку, явно чтобы побеседовать по какую-то оккультную хрень с одним из своих «истинных поклонников». И самым интересным было, пожалуй, то, что на самом деле никаким фанатом «Нефилимов» или вообще готической музыки как таковой Дрю не был — вся эта вылазка была предпринята им от скуки, а так же ради чего-то, вроде общего развития.
— Ты веришь в мистические силы? — тепло улыбнувшись, спросил Карл.
Что-то подсказывало Дрю, что сейчас последует весьма предсказуемый разговор, являющийся еще большим «маскарадом», чем очки, шляпа и прочая неотъемлемая атрибутика «Нефилимов». Всё для поддержания образа, разумеется.
— Возможно, — короткий ответ прозвучал немного более холодно, чем планировалось.
— Да не переживай, я не собираюсь сейчас устраивать очередное «интервью на публику», — словно прочтя мысли собеседника ухмыльнулся Карл. Он снял очки и дружелюбно воззрился на собеседника глазами, украшенными зловещими светлыми линзами. — Просто здесь, на этом фестивале много «чудиков», принимающих весь этот мистицизм слишком близко к сердцу. Они сильно портят подобные мероприятия и не дают насладиться шоу и атмосферой, которую оно создает.
Карл вздохнул. Он предложил Дрю выпить, тот отказался, почувствовав, однако, как атмосфера немного разрядилась.
Карл завел непринужденную беседу о мистике, призраках и всевозможных страшных легендах, но при этом было понятно, что человек этот смакует лишь фольклорную составляющую. Со временем Дрю окончательно расслабился и с удовольствием, как когда-то в детстве проникаясь атмосферой, вел дискуссию на оккультную тематику, будто бы даже немного веря во все, что говорил и что слышал.
Легкий порыв холодного ветра, возникший будто из ниоткуда и стремительно прошедшийся по помещению, заставил его почти по-настоящему испугаться.
— В древней Японии люди верили, что душа еще живого человека может при определенных обстоятельствах выйти из тела и немного попутешествовать, преследуя какую-то цель, — зловеще произнес Карл.
Дрю не хотелось подавать виду, что слова собеседника пугают его гораздо больше, чем должны, и ленно улыбнулся.
— Хочешь сказать, что сейчас нас посетил дух еще живого существа, а не мертвого? От этого невольно становится куда легче, — Дрю засмеялся.
— Все может быть, — растягивая слова, произнес МакКой, после чего, будто ничего не случилось, продолжил краткий экскурс в азиатскую мифологию. — В древнем Китае же верили, что у человека две души — душа тела и душа души, они образуют живое существо, сливаясь воедино во время рождения. Я где-то читал, что китайцы тоже верили, что души могут покидать тела еще при жизни…
Карл внезапно повернулся лицом к свету и искоса посмотрел на Дрю. Тот не поверил своим глазам: зрачки в обрамлении неестественно-светлых линз сузились. Искусственные радужки повели себя так, как должны были повести настоящие.
Происходящее напрягало Дрю с каждой минутой все сильнее. Внезапно у него появилось очень сильное, едва преодолимое желание немедленно подняться с места и уйти, сказав, что он недостаточно сильно интересуется сверхъестественным, чтобы вести подобные беседы и намерен как можно скорее вернуться к более приземленным видам разговоров и досуга.
— Когда-то, сравнительно давно, я поклялся, что больше никогда не запишу ни одного альбома, — внезапно сказал Карл. Малоприятная горькая ухмылка расплылась по его лицу, — можно сказать, заключил договор. — Карл опустил голову. Широкие поля шляпы скрыли глаза. На какое-то время в помещении воцарилась гнетущая тишина, после чего Карл поднял голову и заговорил вновь, — Но есть любопытный момент: «я» — не моя личность, как таковая, не моя душа и не физическая составляющая тем более; «я» — это совокупность всех этих и некоторых иных факторов и никак иначе.
Выслушав это интереснейшее признание, Дрю хотел было сказать, что все это, вне всякого сомнения, очень интересно, но его самого мало интересует и именно по этой причине он намеревается незамедлительно удалиться, но тут, попытавшись открыть рот, внезапно обнаружил, что не может произнести ни слова. Губы отказывались хоть немного приоткрыться. Язык вяло лежал на месте, отказываясь хотя бы пошевелиться. Напуганный таким положением дел Дрю попытался подняться со стула и как можно скорее покинуть зловещее помещение, в котором он находился, но сдвинуться с места у него так же не удалось. Все тело было будто скованно параличом. Лишь движение глаз по-прежнему поддавалось контролю. Он все еще мог с ужасом рассматривать окружающую его гримерку, в которой, казалось, совсем не было ничего пугающего или оккультного.
— Прости, что пришлось так поступить с тобой, — с нотками раскаяния в голосе произнес МакКой.
Дрю вдруг почувствовал легкое головокружение, которое очень быстро начинало усиливаться.
— Твои вокальные и прочие данные слишком хороши, практически идеальны… идеальны для меня…
Сквозь внезапно застлавший глаза туман и ставшее почти невыносимым головокружение Дрю увидел, как Карл вдруг импульсивно резко поднялся с места, словно в приступе дурноты опустил голову и, словно ища поддержки, тяжело оперся руками о стол, после чего так же резко опустился обратно в кресло.
Дрю пытался сосредоточить последние проблески меркнущего сознания на реальности, его окружающей и Карле, как наиболее важном элементе этой самой реальности. Нужно было оставаться в сознании. Когда в глазах потемнело, Дрю какое-то время пытался сопротивляться наступающему на него небытию, но сил его было для этого недостаточно и в какой-то момент он окончательно погрузился в наступающее на него со всех сторон ничто.