Мой айдол

P.S Сноски под * читать лучше после того, как вы прочитаете фанфик. Так будет лучше, думаю С: Я люблю его! Эта мысль всегда посещает мою голову, едва я слышу его имя, или какое-то любое другое упоминание о нем. Ким Кибом… Он – участник группы SHINee, он – один из самых знаменитых айдолов нашего времени в Корее и нескольких других странах; Он – Дива, и мамочка своей группы. И он очень красивый. Этот шаблон вам скажет любой прохожий, останови вы его на улице и задай этот вопрос - а кто же такой Ким Кибом? Но для меня все намного иначе – для меня он воплощение всех идеалов, воплощенных воедино в хрупком изящном теле. Слишком пафосно, скажете вы, но это так. Всегда было, есть, и будет. Я действительно люблю его. *** Белесый пар растворился в воздухе с еще одним выдохом. Медленно шагаю по переполненным улицам, стараясь избежать столкновения со спешащими людьми. Повезло им – есть куда спешить: к семье, к любимым, просто к родителям. У меня же ничего, кроме моей любви к нему, нет. Да и она не взаимна… В наушниках играет его песня, и от плохо настроения, полученного на работе из-за ссоры с единственным другом, не осталось и следа. Улыбаюсь. Рукой в кармане сминаю деньги – сегодня день зарплаты, а значит, завтра день подарка для Ки. Моего Ки. Почему завтра? Потому что сегодня купить я уже ничего не успеваю. Перед входом в квартиру замираю. Дверь слегка приоткрыта, но свет внутри не горит. Становится не по себе – никогда бы не подумал, что на мою маленькую, ничем не примечательную квартирку позарятся воры. Теперь в квартиру захожу осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не спугнуть преступников. В коридоре беру стоящую у стенки биту, приготовленную как раз для таких вот неожиданных случаев. И хорошо, что воры ее не заметили, иначе я бы не смог обороняться. По всей квартире стоит тишина - ни шебуршания, ни шепота грабителей. И тут я даже как-то удивлен. Но бита наготове. - Эй! – я вздрагиваю от юношеского голоса, показавшим мне таким знакомым. – Я в гостиной, на диване, Джонг. Все! Ступор. С какого перепугу этому парню звать меня по имени, да и говорить о своем месторасположении? Либо это ловушка, либо я вообще ничего в этом мире не понимаю. Шаг в сторону гостиной, щелчок выключателя. Яркая вспышка, и занесенная бита падает на пол с грохотом, показавшемся диким в этом тишине; руки безвольно опускаются, а из легких будто воздух выбили. - Привет, Джонг~и, - плавное движение рукой в приветственном жесте, мягкая улыбка. И такие родные карие глаза. - К… Кибом? Я просто не верю своим глазам – мой Ким Кибом, мой айдол сейчас тут, сидит напротив меня на стареньком, немного потрепанном диванчике, доставшемся мне еще от прежних хозяев. - Ким Кибом? Как ты? Что ты? Ты знаешь обо мне? В голове столько вопросов, столько непонятного для меня, но осознание того, что Ки реален, бросает меня в жар. Сердце стучит о ребра, вот-вот норовит проломать их и вырваться наружу. Хотя, я даже не против – я готов подарить тебе свое сердце. - Конечно знаю, Ким Джонгхен! Не ты ли каждую неделю слал мне письма, не ты ли каждый месяц дарил мне подарки? Не ты ли клялся мне в любви? – поднимается с места, быстрым движением руки поправляет свою челку – мой малыш, а ты все такой же – и подходит ко мне. Его пальцы холодные, и когда он проводит ими по моей щеке, мурашки взволнованной волной пробежали вдоль моего позвоночника. - Ты был единственным, кто указывал в письмах свой настоящий адрес, не боясь насмехательств. Так я тебя и нашел, - вновь улыбка, которая дарит ему необычное сходство с котом, - А знаменитому айдолу все двери открыты – просто попросил твою соседку открыть мне дверь. В одном из писем ты писал, что часто забываешь ключи на работе, и поэтому одну пару ключей оставил ей... Кстати, мне она понравилась – милая старушка. Не понимаю. Я безумно счастлив, но, черт возьми, ничего не понимаю! Зачем? Зачем ему приходить сюда, ко мне? У него, у их группы же сейчас концерт. Концерт, на который мне опять не хватило денег. - Ки, но зачем? А концерт? Ваш концерт? - Я разорвал контракт с SM. Я более не айдол – не мечта всех девчонок от 12 и старше. Наверное, этим вопросом я рассердил его - мягкий голос стал чуть нервным, но своей приятной шелковистости не утратил. Он разворачивается и садится обратно на диван. – Малыш, я надеюсь, ты не разлюбишь меня? Я ведь более не звезда… Эти слова будто ножик по сердцу – почему ты считаешь, что люблю я тебя только за твою звездную карьеру? Неужели ты не веришь всем тем письмам, неужели ты не веришь мне? - Что? Ни за что! – срываюсь с места, буквально падаю перед ним на колени, целуя его руку. – Я же люблю тебя! Люблю любого – айдол ты или нет, богатый или бедный. Я задыхаюсь – говорю быстро, слишком эмоционально. Да я готов кричать, лишь бы он услышал меня! Лишь бы он поверил мне. Ладонь другой руки Ки кладет на мои волосы и начинает осторожно перебирать пряди. А я готов урчать от этой ласки. - Но, Кибом, ты… почему ты пришел ко мне? Потому что я такой преданный фанат? – мой голос дрожит, я не хочу осознать, что это так. Не хочу в это верить. – Прошу, соври, не рви мое сердце… Он вырывает руку из моих ладоней, и сердце бухает вниз, оставляя дыру и холод. Ты чертов неудачник, Ким Джонгхен, тебе никогда не быть рядом с ним. - Джонг~и такой смешной, - он обнимает лицо своими изящными пальцами, тем самым прося посмотреть на себя. Боги, как же он красив! - Я же люблю тебя, и врать мне не к чему. Джонг, твои письма… ты знаешь, я прочитал их все. И, наверное, потому и влюбился в тебя – ты настоящий. Ты говоришь правду, не стараешься быть другим; ты не выбираешь образы, которые могли бы мне понравиться. И чувства твои настоящие – не те, о которых через год и вовсе не вспомнишь. - Ки замолкает, а потом наклоняет ниже и касается моих губ своими губами. Это даже не поцелуй, но передать, сколько радости он мне принес, просто невозможно. А его слова… - Именно в такого Джонга я влюбился. Не меняйся! И улыбается мне. Такой теплой, доброй улыбкой, которой он никому и никогда не улыбался. Я также улыбаюсь ему в ответ, настолько широко, насколько могу, а затем подхватываю его на руки, - от неожиданности Кибомми чуть ойкает, вцепляется в мои плечи – и начинаю кружить. Я готов бегать по всему Сеулу, кричать о том, насколько счастлив. Потому что Кибомми рядом. Потому что теперь он только Мой Ки. И нет людей счастливее меня! *** Мой Ки говорил правду – буквально на следующий день, по новостям крутили «экстренную новость» - знаменитый Ким Кибом разорвал контракт с SM и ушел. Говорили о том, что руководство компании не знает, куда тот ушел. Но предположили, что к своей девушке. Ха, наивные. И сразу же после этого случая я поинтересовался о причинах его ухода. Это был второй раз, когда, как мне показалось, я рассердил его. Он ответил мне чуть зло, будто сквозь сжатые зубы, что ему просто надело это все. Никакой личной жизни. Я поверил – мне больше и не нужно. Но после этого в этой квартирке, в нашем "гнезде" больше никто не смел поднять эту тему. В остальном, наша совместная жизнь была такой, о которой я даже мечтать не мог. Хотя, кого я обманываю? Мог, и мечтал, но никогда не думал, что в действительности все окажется еще лучше. Намного лучше! Теперь, каждое утро перед работой, Кибомми кормил меня завтраком. Обычным завтраком, но его готовка казалась мне настоящей пищей Богов. Почему? Да потому, что ее готовил Ки, и не абы для кого - только для меня. А вечером, после тяжелого трудового дня, когда я приносил продукты, - Кибом отказывался выходить на улицу, пока скандал о его уходе не поутихнет и о нем более-менее забудут – мы готовили ужин. Точнее, Ки готовил, а я только мешался, за что несильно получал поварёшкой по лбу, а следом и поцелуй в больное место. И мы ужинали – я рассказывал, чего нового или интересного произошло на работе, а он просто слушал меня и улыбался. Словно женушка - всегда почему-то думал я, и странно улыбался, ловя на себе его заинтересованный взгляд, а после тихонько ухмылялся, видя смущенно-милое выражение личика Ки, стоило мне озвучить свои мысли. И самое лучшее было то, что Ки не возражал. Ведь он моя женушка. Вечерами мы смотрели фильмы – по очереди выбирали, какой именно, и наслаждались хорошим времяпрепровождением. Я любил выбирать жанр «Ужасы». Почему? Потому что после просмотра этого фильма, Ки требовал нести его на руках до самой комнаты, – ведь я его защитник и рыцарь, спасающий от любой мерзопакостной нечисти, – а потом скромно жался ко мне сквозь сон. Я же долго перебирал его крашеные волосы, думая о том, что еще немного и краска смоется, освобождая настоящий цвет волос Ки из заточения осветлений и частых покрасок в салонах. Он ему идет больше всего. Еще мой Ки разрешал мне расчесывать его – не то, чтобы я был каким-то фетешистом, нет, но так я чувствовал себя рабом Кибома. И мне это нравилось – и расчесывать его волосы и испытывать на себе это ощущение, сковывающее нутро сладостными путами . Кибомми, ты сделал из меня своего раба. Но, знаешь, я даже рад этому. Ведь мой господин – это ты. *** Я закрыл кран, едва ванная на три четвертых наполнилась водой. Теплой водой, для моего Кибома. - Ки, ванная готова, - чуть выглянув из комнаты, наполненной паром, крикнул я. - Иду, - из спальни донесся голос любимого, а после вышел и он сам, чуть прикрывшись полотенцем. – Спасибо, Джонг~и. Он улыбается и приходит мимо меня. Но едва я хочу выйти, как он как бы невзначай проводит ладонью по моей руке, и чуть смущенно бурчит: - Вымой меня. А после быстро прошмыгивает внутрь. Знаешь, Ки, я не против. Сначала я просто сижу на бортике, слушая его мнение о недавно просмотренном фильме и наблюдая, как он играется с пеной, что наполняет всю ванную и прикрывает самые важные места. Досада! Но Кибом выглядит так по-детски мило, что я рад и такому зрелищу. Мою его волосы, при этом не забывая поглядывать на его закрытые глаза и подрагивающие ресницы – они длиннее, чем я думал, и на ощупь мягче. Дальше идет тело. Поначалу я стесняюсь, все же мы только спим вместе, и дальше поцелуев у нас еще ни разу не доходило. Хотя, почему по началу? Я, пока намыливал губкой его тело, чуть с ума не сошел, едва смог подавить в себе желание и усмирить свои взрывные мысли. Потому что они скапливались в одном месте, что ниже пупка. Кибом, лисенок, если ты этого тоже хочешь – мог бы сразу сказать. Едва я закончил, он опустился в воду, и из-за потоков ароматно пахнущей воды часть пены легко смывается с его белокожего тела. Оставшейся я занялся сам, обливая Ки водой. Он нежился под теплыми струями и мечтательно улыбался. Мой малыш. Спуcкаю воду, и пока она медленно исчезает в блестящем металлическом сливе, мы оба ждем. Сами не зная чего ждем. Перебираю его мокрые темные прядки, провожу по распаренной, чуть розовой щеке, кончиком пальца. А Ки наслаждается и больше подставляется под мои ласки. - Джонг~и, вода спустилась. Доставай меня отсюда. Но я будто не слышу его - подношу к губам его нежную руку, осторожно целую каждый ее пальчик, а после прикладываю ладонью к своей щеке. Пальцы у него холодные, но, тем не менее, такие родные и будто согревающие. Самые лучшие прикосновения. Кибом на это лишь улыбается, его щеки заливаются краской чуть сильнее, а во взгляде читается одна нежность и любовь. Вот ты, мой Ким Кибом, настоящий. Не твой далекий образ, не тот ты на сцене и перед камерами – чуть дерзкий, стервозный. Критичный. А мягкий, податливый, нежный. Добрый. Именно такой, каким я всегда и считал тебя. Именно таким настоящим, которого люблю. - Завтра я кое-что подарю тебе. Уверен, тебе понравится, - я улыбаюсь. И улыбка становится еще шире, стоит мне заметить удивление в его карих глазах. - Зачем подарки снова? Ты и так их достаточно мне подарил, пока я был айдолом, - возмущается, смешно хмурясь и морщив носик. Да, я знаю. Я просто потерял голову от любви к тебе, и только поэтому спускаю больше половины своей зарплаты на подарки тебе. Спускал и продолжу спускать. Я хотел, и до сих пор хочу, чтобы ты знал – есть я, простой парень Джонгхен, для которого ты – вся вселенная. - Ну-ну, Кибом~и. Такая сияющая драгоценность, как ты, просто обязан каждый день получать подарки! Он только вздыхает, проводит рукой по гладкой поверхности белой ванны, а после заправляет мокрую прядку волос за ухо. И вновь улыбается мне. - Ладно, Джонг~и, но пообещай мне, что это последний подарок – я теперь тут, рядом с тобой. Мне кажется, что будет куда разумнее вкладывать эти деньги во что-то более ценное, для нашей семьи, как думаешь? Смеется, прикрывая ладонью лицо, а я неожиданно понимаю – а ведь он прав! Теперь же мы – семья. Маленькая, неправильная по современным меркам людей, но семья. - Семья, - произношу, будто пробуя на вкус это слово. Я и Кибом. Семья. Черт возьми! Я и мечтать не мог о том, чтобы услышать сочетание этих слов в одном предложении. И о том, что его скажет мне именно он. Наверное, вот оно – счастье. Провожу рукой по твоим все еще мокрым волосам, по шее, все ближе к спине. Заглядываю в глаза, прижимаюсь своим лбом к твоему. Чувствую твое дыхание на своих губах. Ты медленно прикрываешь глаза, твои ресницы едва заметно подрагивают. Вот он – тот интимный момент, когда ты чувствуешь неодолимое желание прижаться к нему, почувствовать вкус его губ и услышать, как он полушепотом произносит твое имя. Поддаюсь вперед, целую. Нежно, осторожно – не хочу, чтобы мой Ки решил, будто я ужасно грубый. Понимать, что он отвечает тебе, чувствовать, как он прижимается все ближе и ближе, обвивает шею своими тонкими руками – это лучшее, что произошло со мной за всю мою чертову жизнь. Я люблю тебя, Ки… Моя футболка под его руками намокает, но сейчас мне совершенно не до того, ведь он рядом, мой Ки - рядом. И скоро будет еще ближе. Подхватываю его на руки, и плевать, что с него все еще стекает вода, плевать, что теперь моя одежда мокрая. Сейчас есть вещи важнее всего на свете, ведь мир, кажется, остановился на все те тянущиеся вязким медом минуты, что мы проводим под этой потопляющей волной завораживающих эмоций Пройти по коридору до спальни – никогда не думал, что будет так сложно. Чувствовать на своих руках живое, но слегка замершее тело, ощущать его дыхание на своих губах… И думать лишь о том, как бы поскорее дойти до кровати и согреть это чудо; и держаться, потому что возбуждение накатывает все сильнее и сильнее, с каждым новым шагом, с каждым новым прикосновением его чуть влажных пальцев под моей рубашкой. Это пытка. Чертова пытка, после которой будет безграничное наслаждение. В спальне полумрак – на Сеул уже опустилась ночь, отправившая всех детей в кроватки, а людей постарше - развлекаться. Сегодня пятница, сегодня можно немного отдохнуть. Кладу свое сокровище на кровать. В свете городских огней, что слегка заглядывают в комнату через закрытые шторы, тело Кибома выглядит еще красивее. Изящней, соблазнительней. Мне хватает минуты, чтобы раздеться полностью, и еще столько же, чтобы найти необходимые предметы в шкафу – смазку и презервативы. Нет, я не готовился к этому заранее, просто… да кого я обманываю, я ждал этого всю свою жизнь, а на тот момент, когда мой Ки стал жить со мной, все необходимое было приготовлено. - Джонг~и, давай быстрее, - томный выдох, и я чувствую, что мне сносит крышу. - Малыш, я иду. – Захлопываю дверцу шкафа, и в два шага оказываюсь на кровати. Губы Кибома припухли, он кусает их, проводя по ним юрким язычком. Соблазняет меня еще больше. А я только наклоняюсь к нему ближе, шепчу на ушко: - Ты уверен? И тихий шепот в ответ: - Да. Кибомми, я постараюсь быть нежным. *** Запах цветов окутывает, дурманит. Но уже после получаса, проведенного в цветочном магазине, невыносимо болит голова, из-за чего становится ужасно дурно. Бедные продавцы, как они вообще тут работают? Но я стойко, как настоящий мужчина, продолжаю раз за разом оглядывать огромные букеты цветов, даже не зная, что больше понравится Кибому, и что лучше подойдет к моему подарку. Мой подарок – это серьги. Я знаю, очень странно дарить парню серьги, но, черт возьми, они идеально подойдут моему Ки! Да и цвет камня красиво сочетается с цветом его глаз. Да и Кибомми не откажется носить мой подарок. В красной коробочке с мягкой обивкой, что приятно шуршит под пальцами, находятся серьги с яшмой*. Так как Кибом попросил выбирать подарок «поскромнее», я выбрал этот камень. И камень красивый, особенно узоры, и цена небольшая. С этим подарком у меня проблем не возникло. Но теперь у меня проблемы с цветами. Тут столько всего, что глаза разбегаются, и что именно выбрать – не пойму. Сначала я старался выбрать по цвету – Ки же нравится розовый, но и тут выбор огромный: розы розового цвета, тюльпаны, пионы. Не вариант. В итоге, не выдержав, я обратился за помощью к продавцу. Он предлагал мне множество различных вариантов, но так или иначе, не один из них не пришелся мне по вкусу «Не это нужно Кибому, не это» - билась в моей голове мысль. Пока я не увидел этот цветок – пурпурный гиацинт, как говорила табличка, прикрепленная к вазе. Он мне понравился – множество маленьких цветков на стебле привлекали внимание; и цвет, почти розовый, Кибому определенно понравится. - Эти. Но продавец как-то сжался, и попытался возразить: - Хороший выбор, но, сэр, я бы предложил вам другой цветок. На языке цветов пурпурный гиацинт обозначает*… - Покупатель всегда прав! Я сказал - эти! – Тц, вот же борзый малый. Одни проблемы с такими – какая тебе разница, что я выберу, тебе главное продать цветы! Боже, как я зол. В прочем, пока я неторопливо шагал домой, моя внезапная злость и раздражение сошли на нет. Я просто был рад – и день сегодня такой замечательный, и выходные; и дома меня ждет мой Ки. Моя семья. Теперь квартира встречает меня приятным запахом съестного – сегодня, судя по запаху, это рис с соусом карри – теплой атмосферой; и, конечно же, навстречу мне выходит мой Ки. - Я с подарками! Как и обещал! Сначала я дарю ему букет цветов – блеск в глазах, и восторженная улыбка дает мне знать, что ему они ему приглянулись. Не прогадал я, Кибом счастлив. Пока он ушел на кухню, чтобы пристроить цветы в вазу, я достаю из коробочки второй мой подарок. В цвете лампы оправа сережек красиво переливается, а яшма становится еще красивее. Почти под цвет глаз Кибома. - Цветы в вазе, - улыбаясь, он возвращается. Я едва успеваю спрятать руку за спину, чтобы раньше времени не раскрыть своего припасенного сюрприза - Закрой глаза, пожалуйста. И он закрывает – чуть вздыхает, осторожно прикрывает глаза со своими до невозможности красивыми ресницами, ждет. Я подхожу осторожно, заправляю прядку за ухо. Сейчас на его ушках нет украшений, что упрощает задачу. По очереди одеваю ему серьги, осторожно, стараясь не сделать больно. А Ки ждет – я знаю, что он уже догадался, что за подарок я ему подарил, но не прерывает моих действий лишними словами. Когда все законченно, когда обе серьги на его ушках, я отхожу на шаг назад. Любуюсь. Он открывает глаза, касается пальцами своих мочек, привыкая к ощущению легкой, драгоценной тяжести. - Серьги? - Малыш, знаю, дарить парню серьги – странно, но они так подходят к твоим глазам. Прошу, носи их. Он улыбается. Снова улыбается мягкой, нежной улыбкой и кивает: - Если для тебя это так важно, я согласен. Да и я, в принципе, не против – красиво смотрятся. В который раз за последнее время я чувствую безграничное счастье. Как же долго я мечтал об этом! *** Прошло уже 23 дня 16 часов и 43 минуты с того момента, когда я впервые увидел моего Ки в своей гостиной. Совсем скоро будет годовщина – целый месяц вместе, целый месяц бок о бок. И я до невозможности рад этому. Это событие мы решили отмечать дома. Устроить, так называемый, романтический ужин при свечах и с бутылочкой вина. Идею предложил Кибоми, а я просто не мог отказать своему сокровищу. Да и зачем отказывать, если идея понравилась? - Эй, Ки, будешь каркаде? Сегодня мой выходной, сегодня день, когда мы можем побыть с Ки наедине хоть целые сутки. Пожалуй, только ради таких моментов стоит ждать субботы. - Нет, не хочу, - он мотает головой из стороны в сторону, от чего его челка слегка скашивается на бок, - но он быстро замечает это, и поправляет ее, - а серьги смешно качаются. Он носит их – носит мой подарок, изо дня в день, снимая лишь на ночь. Так он показывает, так он дает знать всем – Кибом только мой. Кибом только Джонгхена. - Как знаешь, - улыбаюсь, и сажусь рядом с ним на тот диван, - все такой же потрепанный, старенький, но Ки не жалуется - на котором впервые его увидел тут. По телевизору идет какое-то шоу, с его группой, и я замечаю немного грустную улыбку на его губах. - Скучаешь? - Немного. Все же, мы были семьей, - он прикрывает глаза, кладет голову на мое плечо – его отросшие прядки немного щекочут мою щеку, но я просто наслаждаюсь близостью. – Но теперь моя семья ты, а они – старые друзья. Он кладет свою ладонь на мою, переплетая наши пальцы. Уверен, ему немного трудно, пусть прошел почти месяц. Ничего, Ки, я с тобой. Я рядом. И вместе мы справимся. Проходит час, может полтора. А мы все также сидим рядом, наслаждаемся теплом друг друга. По телевизору идет какой-то фильм, я даже названия его не запомнил, однако Кибому нравится, а значит - смотрим. Эту идиллию прерывает неожиданный звонок в дверь. Сначала мне совершенно лень идти открывать – гостей я не ждал, так что это либо соседи, либо еще кто-то. Позвонят-позвонят, и перестанут. Кибом же настаивает – вдруг, эта та милая соседка-старушка, и ей нужно помочь? Отказать Ки я просто не в силах. У меня есть странная привычка – никогда не смотрю в глазок прежде, чем открыть дверь. Щелчок замка, дверь приоткрывается. Старушка-соседка, что звонила в дверь, делает шаг в сторону, а на ее месте появляется офицер. В форме, все как положено. Еще у него смешная бородка, и хмурый взгляд серых глаз. Это мне не нравится! - Офицер Ли. Простите, можно нам осмотреть вашу квартиру? – позади него еще пара-тройка полицейский, и я действительно не понимаю, зачем им нужен я? Или им что-то нужно от моего Ки? - Нет. С чего вы вообще решили, что я вас пущу? Я зол. Они хотят зайти на мою территорию. На территорию мою и моего Кибома. Тот, что с бородкой – кажется, его фамилия Ли, оборачивается на своих друзей – а может, на своих подчиненных. - Чувствуете запах? Какой запах? Ты о чем, ублюдок? Те кивают, косятся на меня… и то, что происходит дальше, заставляет меня разозлиться еще больше. Меня грубо пихают в сторону, не слабо так прикладывают о стену. А этот полицейский проскальзывает внутрь квартиры. И парни следом за ним. К Кибому. - Боже-Боже! Слышу причитания старушки, что так и осталась стоять у двери. Смотрю на нее краем глаза – замечаю лишь то, что она зажимает нос рукой. И эта чувствует какой-то запах? Что за бред? - О боже! – а это уже возглас со стороны гостиной. Там мой Ки. Что они собираются делать?! Забегаю туда – на диване сидит до невозможности напуганный Ки, а один из тех парней в форме сжимает его запястье. Запястье моего! Кибома. - Убери от него руки, ублюдок! – шаг в их сторону, и меня скручивают по рукам двое других парней. Вырываюсь, но удар под дых выводит меня из равновесия. - Вот же псих! – шипит офицер Ли, подходит ко мне и вновь я ощущаю боль, но уже в разбитой губе. Он с презрением вытирает руку о свои штаны и хмурится. – Оформляем его! Мелькает телефон – или это рация? – в его руке, и до моих ушей доносится его запрос о необходимой подмоге. Но мне как-то все равно в этот момент. Я смотрю в родные, карие глаза - сейчас в них просто зверский страх. А еще я вижу слезы, из-за которых мое сердце болезненно сжимается. Эти ублюдки заставили его плакать. Я убью их. Убью! *** Белый потолок, белые двери, белые стены, правда, с каким-то странным, зеленым узором. Хеен – женщина средних лет, со смешным пучком на голове, из которого торчали в разные стороны отдельные прядки – никогда не любила свою работу. И не только от того, что она уборщица– она работала тут, в этом ужасном месте. Психическая больница. Все эти стены, все эти крики, что она слышала в дневную смену, все эти лица, что она видела столь часто – это все давило на нее. Но Хеен никогда не смела высказать своего мнения – платили здесь хорошо, и это единственное, что держало ее в этих стенах. Ведь это деньги, что так жизненно важны для спасения жизни младшей внучки, больной раком. Уже ночь, и сегодня ее ночная смена. Хорошо, что она не одна в этом жутком месте – ее подруга, и, по совместительству, вторая уборщица Чхве Мин, сегодня с ней. Пройдя по небольшому коридору и подойдя совсем близко в двери, ведущей к лестнице, Хеен неожиданно остановилась. С громким стуком ведро и две швабры опустились на пол, и она обернулась на свою подругу, застрявшую у одной палаты. 416. - Этот пациент опять пытался вырваться? – Мин кивнула в сторону двери, и так же поставила предметы уборки на пол. Стоит немного передохнуть, и, для веселья, посплетничать. - А то! Вот не имется ему совсем. Говорят, в последний раз он чуть все ногти на руках не вырвал - пытался царапать дверь изнутри. Да опять повторял, что убьет «тех ублюдков». – Хеен немного поморщилась – именно из-за таких пациентов она не любила свою работу. - Завтра его в комнату с мягкими стенами переводят. - И слава Богу! Меньше проблем будет, да и все сохранит себе. – Ее подруга улыбнулась, и поправила свои темные – крашенные совсем недавно – волосы, но потом зацыкала, мотая головой - Но так жаль паренька - молодой же еще. Вся жизнь впереди. А он тут гнить будет... - Жаль? Что, ты не слышала, кто он? – Кажется, у уборщицы глаза округлились так сильно, что и не сказать, что она кореянка. - Это Ким Джонгхен! Мне кажется, о нем все газеты писали и репортаж не раз по телевизору прокрутили. - Не удалось услышать. Он какой-то бандит? – ну вот, Мин рада – наконец, услышит что-то новенькое, что можно будет обсудить с другими друзьями. - Если бы, - отмахивается Хеен, и подходит к подруге, слегка склоняясь к нее лицу. Ее голос становится тише, словно она собиралась рассказать какую-то страшную тайну – и в тишине этого коридора он звучит устрашающе. - Этот паренек тот еще псих. Знаешь Ким Кибома - известного по всей стране айдола? - Это тот, который умер прямо на сцене? - Именно! Причина смерти была неизвестна, хотели установить – вскрытие сделать, в морг его перевезли. А тело буквально через полчаса испарилось! – от переполняющих ее эмоций, женщина сделала движение руками а-ля «Пуф!», и продолжила, активно жестикулируя. - Искали-искали, но так и не нашли. Так это вот он - Джонгхен - тело выкрал. К себе домой привез и стал жить с ним – с трупом-то! Как рассказывали по новостям – он и мыл его, и ухаживал за ним, и кормить пытался. Да и в постели с ним развлекался - это же какая мерзость! И только спустя полмесяца все узнали правду – соседка его стала чувствовать невыносимый запах гнили из его квартиры и вызвала полицию. Вот так его и поймали. А он вырывался, кричал, что Кибом жив, что он любит его. - Ужасы то какие! И это правда? – Мин не верила своим ушам. Чтобы такой, с виду, обычный парень – она видела его пару раз, во время прогулок, пока его психи не стали постоянными – окажется настолько.. помешанным? Да, подходящее слово для него. - Чистая! Он ему даже серьги нацепил. Псих! - М-да, - протянула Чхве, и взяла в руки свои ведро и швабры. – Чего только не увидишь в этом месте. Пошли отсюда, напрягает меня все это. Хеен согластно кивнула и подобрала свои предметы: - Согласна. Пошли отсюда! Коридор совсем опустел, когда две уборщицы скрылись за дверями, ведущими к лестнице. Наступила тишина, изредка прерываемая звуком работающей лампы, нечастными всхлипами-криками из палат. И никому не было дела до того парня из 416 палаты. Таких как он тут было много. Кибом, мой милый Кибом. Где ты? Я очень скучаю по тебе. Мне грустно, что ты не приходишь ко мне, хотя я понимаю, что сюда тебя не пустят. Знаешь, малыш, я не понимаю, почему меня держат в этом месте, почему привязывают руки и ноги в кровати. Вроде, я не похож на психа, но каждый день мой врач, приходя колоть мне лекарства, называет меня так. Даже немного обидно. Тут одиноко, без тебя уже все не так. Я вспоминаю те моменты, проведенные вместе с тобой, и мне становится больно, и слезы сами наворачиваются на глаза. Но, Кибоми, я знаю, что ты ждешь меня. И скучаешь точно так же, как скучаю я. И только это помогает мне не сдаваться. И я не сдамся – потому что должен выбраться отсюда, я должен встретить тебя снова. Потому что мы семья, потому что мы не можем друг без друга. Потому что я люблю тебя. И потому что я знаю, что ты любишь меня тоже. Мой Ким Кибом. Прошу, подожди еще чуть-чуть. И мы снова будем вместе. Теперь уже навсегда!