***
Сокджин очень завидует той части стола, где беспечно веселятся и болтают Хосок, Чимин и Чонгук, потому что пространное хвастовство Пак Ёнхо не долетает до их ушей, и они не вынуждены слушать рассуждения о том, насколько этот человек талантлив и как повезло всем, кто работает под его начальством. Они с Намджуном не могут даже перекинуться парой слов, потому что Ёнхо буквально не затыкается ни на секунду, перекрывая своим зычным голосом все разговоры вблизи себя. Очевидно, что он, испытывая пренебрежение к Намджуну, все же очень хочет произвести впечатление на него, постоянно обращаясь к нему и распыляясь о своих успешных проектах. Возможно, Пак Ёнхо не в курсе или каким-то образом забыл, но Намджун с Сокджином пришли в компанию примерно в одно время с ним и к тому же были на всех подобных корпоративах. Они помнят все его достижения. Реальные и вымышленные. Потому что во всех подробностях слышали о них несколько месяцев назад, и за месяцы до этого, и за месяцы до… Выпивка и еда здесь недостаточно вкусные, чтобы Сокджин мог без проблем все это переносить и не стонать от бессилия внутри себя. Сокджину с трудом удается не морщиться от острой головной боли и духоты, которая забивает его легкие спертым и слишком теплым воздухом, что противно застревает в горле. И он не знает, что его раздражает больше – напыщенные речи Пак Ёнхо или невозможность как-либо абстрагироваться от них. Сокджину искренне в этот момент жаль Намджуна, тот ведь даже отвернуться не может, а все его настойчивые попытки перевести тему, так и остаются неуслышанными. Пак Ёнхо в этом плане как бетонная стена, от которой все слова, вопросы и предложения просто отскакивают. Намджун вежливо кивает и даже первое время пытается поддерживать беседу, но когда она окончательно перетекает в монолог, даже его бесконечное терпение дает трещину, просто не справляясь с таким напором самолюбования. Намджун поджимает губы и молча опрокидывает стопку с соджу, после чего больше не разжимает губ, по его лицу очевидно, что он сейчас с большей охотой оказался бы посреди безлюдной пустыни без воды и еды, чем в этом ресторане по правую руку от руководителя Пака. Сокджин тоже, если честно. Сокджин тяжело выдыхает, морщится и устало растирает глаза. Он действительно очень устал, и у него раскалывается голова, поэтому Джин шепчет Намджуну, что скоро вернется и принимается вставать из-за стола. - Все в порядке, хен? – негромко спрашивает Джун, обеспокоенно нахмурившись, выражение его лица из хмурого и скучающего мгновенно превращается в искренне озабоченное, видно, Сокджин выглядит совсем не хорошо. Джин выдавливает успокаивающую улыбку и медленно качает головой, набрасывая на плечи пальто. - Да, не переживай. Просто куплю что-нибудь от головы и вернусь, - заверяет он. Намджун понятливо кивает, хотя менее обеспокоенным его лицо не становится. Сокджин хмыкает и несильно хлопает его по плечу. – Не бойся, я не брошу тебя здесь одного. - Я не об этом волнуюсь, хен, - чуть дуется Намджун, но быстро вновь становится серьезным. – Но если ты действительно чувствуешь себя не очень… - Да сказал же, что скоро вернусь, господи, - прерывает его Сокджин, преувеличенно устало вздыхая и закатывая глаза. Намджун хмурится, но больше ничего не говорит. Сокджин вздыхает еще тяжелее, когда ему приходится отбиваться от аналогичных вопросов Хосока, что окликает его, стоит только Джину взяться за ручку входной двери. Хосок тут же начинает шумно волноваться, предлагать ему воды и разводить бурную деятельность, как делает всегда, когда начинает переживать и к тому же находится немного в подпитии. Алкоголь вообще делает его еще большей курочкой-наседкой, чем он является в своем трезвом состоянии. Чимину с трудом удается удержать его на месте, потому что парень на полном серьезе порывается проверить температуру старшего. Сокджин неловко посмеивается на это. Чонгук смотрит на него большими глазами, а затем предлагает сходить в аптеку вместо него, на что Джин, улыбаясь, отрицательно качает головой. Чимин пристально оглядывает его с ног до головы, хмыкает и спокойно просит купить ему лекарство от похмелья. - Что? Кому-нибудь из нас оно явно понадобится, а хен все равно пойдет в аптеку, что бы мы ни сказали, - невозмутимо пожимает он плечами, когда Хосок с Чонгуком осуждающе смотрят на него. Сокджин отрывисто смеется и кивает, мысленно соглашаясь с ним. По большей части, Сокджину просто очень хочется на воздух, поэтому он рад, что Чимин с его умением читать ситуацию не мешает его попытке улизнуть из этого душного места хотя бы на несколько минут. На улице жалящий ледяной ветер сразу же забирается Джину под воротник и полы не застегнутого пальто. Сокджин ежится, плотнее кутается в ткань одежды и медленно бредет вдоль проезжей части, переходя от одного заведения к другому и выискивая сияющую вывеску аптеки, он видел одну по дороге к ресторану, поэтому знает, что рядом она где-то точно есть. Он не знает, сколько проходит времени, пока он находит маленькую аптеку, пока выбирает и оплачивает свои покупки, пока неторопливо запивает лекарство водой, которую покупает тут же. Он просто уверен, что недостаточно долго, и, будь его воля, он оттянул бы момент своего возвращения еще сильнее, потому что вспоминает голос Пак Ёнхо и тут же морщится от головной боли, что мгновенно напоминает о себе. Им всем должны доплачивать за целый вечер подобной пытки. Сокджин обреченно вздыхает, пока неохотно тащится обратно к ресторану и, засунув руки глубоко в карманы пальто, пинает мелкий попавшийся ему под ноги камушек. Из заведений, мимо которых он проходит, раздаются взрывы пьяного смеха, доносят громкие голоса, разномастная музыка и целая какофония запахов, из которых самые яркие – аромат жареного мяса, масла и соджу. Типичное для вечера пятницы сочетание. Сокджин на несколько минут останавливается у витрины одного из магазинов, разглядывая какие-то совершенно неинтересные ему безделушки, он тянет время, как может, но ему слишком жалко Намджуна, оставшегося в одиночестве, поэтому он со вздохом возвращается к ресторану. Он уже хватается за дверную ручку, когда краем глаза замечает красную точку сигареты, что тускло горит в неосвещенном уличными фонарями и яркими вывесками закутке между зданием ресторана и соседним домом. Сокджин не знает точно почему, но застывает, моргает и внимательнее приглядывается. Фигуру курящего человека не особо четко видно, но Сокджин все равно узнает этого невысокого, ссутулившегося парня, темная челка которого неровно падает на глаза, закрывая половину лица. - О, - чуть удивленно выдыхает Джин, неосознанно отпуская дверную ручку. Он немного растерянно смотрит на дверь, видит через широкие окна, как Пак Ёнхо, подбоченившись размахивает руками, о чем-то вещая. Сокджин поджимает губы и медленно пятится от двери. Пару минут. Он ведь может позволить себе отдохнуть еще всего пару минут. Тем более лекарство еще не начало действовать, он ведь может подождать до тех пор, пока оно не подействует, не так ли? Сокджин решает, что да, поэтому, чуть пригнувшись, проходит мимо окон ресторана, чтобы его не увидели через них, и осторожно заворачивает за угол здания. - Не знал, что ты куришь, Юнги-ши, - произносит Сокджин, неловко останавливаясь в трех-двух шагах от привалившегося к кирпичной стене парня. Мин Юнги, до этого погруженный в какие-то свои мысли, чуть вздрагивает, сигарета в его пальцах тревожно дергается, а сам парень моргает и поднимает на Сокджина свои темные глаза, которые в неверном освещении фонаря в стороне кажутся темнее обычного. Джин на мгновение или два подвисает, зачем-то разглядывая, как случайные всполохи света переливаются в его зрачках. Это… красиво. Сокджин не может не признать, что эти глаза, которые обычно всегда морозили Джина изнутри своим равнодушием, оказывается, могут быть красивы, особенно когда вот так, как сейчас, поблескивают от изумления, придавая всему лицу Юнги более живое выражение. Сокджину невольно думается, что было бы неплохо, если б ему доводилось почаще видеть этого парня таким. Более… открытым. Юнги отводит взгляд, стряхивает сизый пепел с сигареты на асфальт и закусывает губу, у него странное выражение на лице, которое Джин не в силах расшифровать, да он и не пытается, зная, что это бесполезно. Но Сокджину все еще интересно, сможет ли он когда-нибудь научиться это делать, возможно ли это вообще. Расшифровать этого человека. - Я и не курил. Месяца три. И вот сегодня снова начал, - произносит Юнги каким-то немного хриплым голосом. Он чуть усмехается в уже привычной для Сокджина манере, едва-едва приподнимая уголки губ. Джин с невольным облегчением выдыхает, воспринимая это выражение, как безмолвный сигнал, что Мин Юнги не против поговорить. Если бы он был против, то, скорее всего, сразу же сказал бы об этом, а раз он так и не сделал этого, значит, Джин может остаться. Значит, Сокджину нет нужды пока уходить. Сокджин, ощущая себя гораздо расслабленнее, приваливается к стене рядом с парнем, но на некотором расстоянии от него, памятуя о личном пространстве, которое так важно для Юнги, и понимающе хмыкает в ответ на его слова. - Я бы тоже после такого вечера закурил, - выдыхает он, хмурясь и покачивая головой. Юнги смеряет его странным взглядом, но быстро отворачивается, Сокджин не успевает разглядеть, какое у него было выражение лица. - Не закурил бы, - Сокджин поворачивает голову, чтобы, прищурившись, посмотреть на бледный профиль парня. - Я не настолько паинька, Юнги-ши, - почему-то обиженно тянет Сокджин, и он сам не знает, почему вообще спорит, в этом нет никакого смысла и это так по-детски, но он все равно зачем-то произносит все это и даже упрямо скрещивает руки на груди, когда Юнги очень скептично хмыкает. - Неа, именно настолько, - покачивает головой парень, пристально глядя Сокджину в глаза, и Джин не знает, отчего, но у него пропадает желание как-то возражать. Возможно, потому что в глазах Юнги нет издевки или насмешки, он просто… смотрит, и Сокджин не знает, почему, но это сбивает его с толку. Джин сглатывает и с трудом отводит взгляд, неловко откашливаясь в кулак. Действительно, ветер слишком холодный. Да, скорее всего, поэтому у Сокджина так сильно горят уши. - Пак он… он всегда такой? – поспешно переводит тему Сокджин, потирая начавшие мерзнуть пальцы. Он с подозрением смотрит на Юнги, который спокойно стоит в одном лишь пиджаке поверх своей рубашки. Не может такого быть, что этому парню совсем не холодно. – Я знал, что он мудак, но не думал, что настолько. - О, ты даже представить себе не можешь… - спокойно тянет Юнги, неспешно выдыхая в воздух струю дыма. Сокджин медленно моргает, как-то автоматически отмечая, как подрагивают длинные бледные пальцы парня, сжимающие сигарету. Сокджин не совсем уверен, но что-то в том, как поблескивают глаза этого парня, в каких-то слишком резких его движениях, есть нечто странное. Джин сказал бы, что Юнги взвинчен, но он уже понял, что предполагать что-либо о Мин Юнги – не самое разумное, что можно сделать. Они оба синхронно вздрагивают, когда дверь ресторана резко открывается позади них. Сокджин поворачивается, чтобы посмотреть, кто это вышел на улицу, и чуть хмурится, заметив Ким Сольхи, на которой нет не то что верхней одежды, но даже просто пиджака. Девушка явно не замечает их, чуть отходит от ресторана, зябко обхватывает себя руками и отвечает на звонок своего телефона. Сокджин не очень хорошо может разглядеть выражение ее лица, но она так нервно и беспокойно притоптывает ногой, что ему кажется, что оно также, наверняка, отображает волнение в это мгновение. И Сокджин не хочет становиться свидетелем разговора девушки, но ее, пусть и негромкий, голос, все равно отлично слышно с того места, где притаились они с Юнги, и Сокджин не хочет возвращаться обратно в ресторан, а больше ему особо и некуда деваться из этого закутка. - Алло, да мам, как там Сону? Температура спала? – поспешно и с явной тревогой в голосе спрашивает Сольхи, и, честно говоря, в первое мгновение Сокджин не узнает ее голос, слишком непривычно и эмоционально он звучит, слишком взволнованно и неуверенно для этой всегда гордой и самодовольной девушки. Ким Сольхи нервно закусывает губу и в расстройстве проводит рукой по волосам, отбрасывая их назад, брови ее в тревоге хмурятся. Она несколько мгновений молча слушает ответ, после чего тяжело вздыхает, закрывает глаза и запрокидывает голову. – Мам… нет, я не могу уйти. Не могу… мой проект опять не приняли, меня могут уволить, и если я уйду… - она морщится, когда собеседник явно перебивает ее, нога девушки еще быстрее начинает стучать по асфальту, а затем она замирает, Сокджин даже отсюда видит, как расширяются ее глаза. – 39? Ты давала ему жаропонижающее? Она не спадает? Я… да, я попробую, мам. Подожди меня, - поспешно бормочет она и отключает телефон. Несколько мгновений Ким Сольхи стоит без движений, просто кусая губы, и она выглядит такой беспомощной, такой растерянной, почти разбитой, что у Сокджина жалобно сжимается сердце, когда он видит ее такой. Никогда в своей жизни он и предположить не мог, что увидит эту девушку в подобном состоянии. Если так подумать, Сокджин вообще никогда не задумывался о том, кто такая Ким Сольхи. Ему всегда казалось, что она обычная избалованная девица из довольно обеспеченной семьи, родившаяся с серебряной ложкой во рту. И теперь, когда Сокджин осознает, что это, видимо, совсем не так, он не знает, как ему относиться к этой информации, как связать ее с тем образом, что так прочно выстроился в его голове за годы работы с этой девушкой, как вплести эти новые данные в уже оформившееся представление о ней, что живет в его сознании. - Сольхи-ши, - и Сокджин и Сольхи оба вздрагивают, когда раздается спокойный голос Юнги. Сольхи резко оборачивается к ним, на мгновение глаза ее испуганно округляются, но когда она замечает Юнги, задумчиво склонившего голову и растирающего ботинком оставшийся от сигареты бычок, девушка медленно с облегчением выдыхает. Словно один только вид Юнги успокаивает ее. Она настороженно хмурится и нервно облизывает губы, поглядывая на Сокджина, и этот взгляд, полный опасений, заставляет Джина почувствовать себя очень неуютно. Потому что Ким Сольхи боится его в это мгновение. Сокджин никогда не думал, что это настолько неприятное и удушающее ощущение – когда кто-то считает, что ты можешь навредить ему. У Сокджина по спине и плечам пробегают противные, морозящие мурашки, которые ему с большим трудом удается стряхнуть с себя. – Тебе нужно уйти? – невозмутимо спрашивает Юнги, будто не замечая дискомфорта девушки. Сольхи сосредотачивается на нем, глаза ее почти сразу же загораются надеждой, а в чертах лица нет и следов надменности и самоуверенности, которые так часто проявлялись во время ее разговоров с Сокджином. В этот момент перед ними просто растерянная молодая девушка, не знающая, что ей делать, и по тому, как мелко трясутся ее руки, сжимающие телефон, как поблескивают глаза от подступающих слез, которые она старается сдержать, Сокджин может сказать, что это не притворство. И это такой чудовищный контраст с тем человеком, что чуть больше недели назад приходил в его отдел выяснять отношения, что Джину эта девушка, которую он видит сейчас перед собой, кажется вообще кем-то другим. - Сону заболел, я не… Юнги-ши, я не стала бы просить, у тебя и без того сейчас проблемы, но… - сбивчато произносит Сольхи, безостановочно кусая свои губы. Сокджин невольно обеспокоенно хмурится, она так точно прокусит их себе. Он поспешно вытаскивает из своего пакета с лекарствами початую бутылку воды и протягивает девушке. - Сольхи-ши, вам нужно немного успокоиться, вот, выпейте воды. Ким Сольхи непонимающе моргает несколько раз, переводя на него взгляд, затем осторожно и замедленно кивает и берет в руки бутылку. - Спасибо, Сокджин-ши, - тихо и явно смущенно произносит она, опуская глаза. Ее пальцы заметно трясутся, пока она с трудом откручивает крышку. Сокджин ловит на себе внимательный и какой-то задумчивый взгляд Юнги и вопросительно поднимает брови. Юнги моргает и, чуть усмехаясь, качает головой, тут же отворачиваясь. Джин почти уверен, что ему только показалось, будто эти темные глаза на мгновение или два мягко засветились. Да, скорее всего, это была какая-то странная игра неверного освещения. Да, определенно. - Я все улажу с Паком, можешь идти, Сольхи-ши, - спокойно говорит Юнги, и есть что-то такое в его голосе, что действует отрезвляюще и успокаивающе даже на Сокджина, который к этой ситуации, казалось бы, вообще не причастен. И, по идее, этот парень не должен звучать так, он, кажется, ничего особенного и не делает со своим голосом, но сам его тон так невозмутим и уверен, что ему невозможно не поверить. Глаза Сольхи расширяются на мгновение, а затем все ее лицо светлеет, она порывисто хватает Юнги за руку и благодарно кланяется ему. - Спасибо огромное, Юнги-ши, спасибо, - спешно шепчет она, глаза ее лихорадочно поблескивают. Юнги чуть поджимает губы в чем-то, что Сокджин определяет, как легкая, усталая улыбка. - Но всю следующую неделю отчеты Пака на тебе, - предупреждает он, Сольхи весело хихикает, что определенно странная реакция на новость о появлении дополнительной работы. - Конечно, Юнги-ши, я и не думала, что это может быть бесплатно, - улыбается она, на что Юнги милостиво кивает и отворачивается, прозрачно намекая, что их разговор закончен. Сольхи смотрит на Сокджина и чуть склоняет голову в вежливом жесте, Джин, все еще удивленный, отвечает ей тем же, и когда девушка скрывается в ресторане, чтобы забрать свои вещи, он задумчиво смотрит ей в след, так до конца и не понимая, что именно только что произошло. - Сону - ее сын. Сольхи не указала в резюме, что она – мать-одиночка, так что об этом никто в компании не знает, - спокойно объясняет Юнги. Сокджин поспешно поворачивается к нему, парень отрешенно разглядывает Джина прищуренными глазами, прислонившись спиной к стене ресторана. Сокджин поджимает губы и медленно мычит себе под нос, укладывая эти слова в голове, теперь ему, наконец, становится понятно многое. И хорошее отношение к ней Юнги, и даже эти ее разборки, с которыми она являлась в отдел Сокджина. Раньше Сокджину казалось, что она просто недовольная и легко раздражающаяся дамочка с синдромом принцессы, но, возможно, эта девушка в действительности просто очень боялась потерять свою работу. Джин все еще не рад тому, что все эти негативные эмоции выливались именно на него, но теперь, когда он хотя бы знает, что на самом деле стоит за ними, ему становится, что удивительно, намного легче. Сокджин все еще сбит с толку осознанием того, что больше, в свете открывшейся ему информации, не может воспринимать Ким Сольхи так же, как воспринимал прежде, но в этом смятении нет ничего плохого. Потому что, оказывается, это не так уж плохо, понять, что Ким Сольхи – простая девушка со своими проблемами и тараканами. И Сокджин невольно задается вопросом, а скольких еще людей в своей жизни он воспринимает так же однобоко, как воспринимал ее? На скольких просто навесил ярлык, потому что так гораздо легче и проще жить? Возможно, таких людей в его окружении в разы больше, чем Сокджин может себе представить. - Ее скоро уволят, - как бы между делом говорит Юнги, и его спокойный голос невольно вырывает Сокджина из объятий размышлений. Джин удивленно поднимает брови, на что Юнги только поводит плечами. – Ты сам говорил, ее проекты - отстой. Раньше Паку было плевать на наши результаты и продуктивность, но теперь, когда он получил внимание начальства, мудак из кожи вон лезет, чтобы показать, какой он потрясающий руководитель. Так что, скорее всего, он ее уволит, - Юнги хмыкает, и это звучит почти что грустно, по крайней мере, это заставляет Сокджина печально поджать губы, а его сердце жалобно и беспомощно сжаться в груди. - Так вот почему ты… - Сокджин неопределенно взмахивает рукой в воздухе. – Так хорошо к ней относишься. Юнги хмурится на его слова и склоняет голову набок, словно выражая непонимание или удивление, Сокджин все еще не до конца может понять этот его жест. - Потому что у нее ребенок? Потому что она растит его одна? Или потому что ее уволят? – спрашивает он, щуря глаза, и Сокджин не уверен, но ему кажется, будто он сказал, что-то не то, он улавливает это в голосе парня, поэтому осторожно и медленно кивает, уже не настолько уверенный, как мгновение назад. Юнги поднимает бровь и награждает Сокджина красноречивым взглядом, под которым Джин чувствует себя идиотом. Юнги тяжело вздыхает и качает головой. – Нет, Сокджин-ши. Не поэтому. Не потому, что мне ее жаль, наоборот. Потому что она никогда не жаловалась, - твердо произносит он, скрещивая руки на груди, его темные глаза как-то странно и тускло поблескивают, но Сокджина все равно удивляет то, насколько интенсивен взгляд этого парня, даже в окружающей их полутьме, насколько убедительны и значимы кажутся его слова, даже несмотря на то, что проговаривает он их негромким и чуть хрипловатым голосом. – У нее часто ничего не получается, но она не сдается и не жалуется. Возможно, в ее случае это нецелесообразно, и ей действительно лучше уйти из компании. Но, когда человек готов так много вытерпеть, ради людей, которых любит, я не могу не оценить это. Вот почему я хорошо к ней отношусь, Сокджин-ши. Потому что она борется, даже если это очень тяжело, - и, сказав это, Юнги пожимает плечами с таким видом, будто не произнес ничего особенного, будто в его словах нет ничего удивительного. И, возможно, так оно и есть. Возможно, в этих словах нет какого-то сакрального смысла, или чего-то что перевернуло бы жизнь Сокджина с ног на голову. Но эти слова так удивительно много говорят о самом Мин Юнги, что Сокджину кажется, будто он впервые может сказать, что понимает, как именно мыслит этот человек. Сокджину кажется, что на короткое мгновение ему приоткрылась дверца в сердце этого парня и то, что Джин успел там увидеть за эту секунду, изумило его. И возможно теперь Сокджин действительно понимает, почему Хосок так сильно дорожит дружбой с этим человеком, и почему он, сказал, что признание Мин Юнги – не пустой звук. Потому что так оно и есть. Сокджин с трудом сглатывает, опускает глаза и поспешно засовывает сжавшиеся в кулаки руки в карманы пальто. Его прошивает дрожью, но он не уверен, что морозный ветер имеет к этому какое-либо отношение.***
Они возвращаются в душное помещение ресторана уже после того, как провожают взглядами поспешно удаляющуюся в сторону метро спину Ким Сольхи. Сокджин не спрашивает, как именно Юнги собирается ее прикрыть, но он подозревает, что так же, как этот парень, похоже, делает все в своей жизни – в лоб. Сокджин задерживается в дверях, чтобы передать Чимину заказанное лекарство от похмелья и проверить состояние Чонгука, а заодно поотмахиваться от Хосока, который обеспокоенно расспрашивает о том, как он себя чувствует. Когда Джин убеждается, что за ребенком в его отсутствие хорошо присматривали и не позволили напиться до бесчувствия, он с облегчением выдыхает. - Хен, мне же завтра на поезд, я понимаю, что мне не стоит много пить. Я же к родителям еду, - дуется Чонгук, потягивая банановое молоко, которое купил для него Сокджин. Джин мягко улыбается и взлохмачивает ему волосы, зная, что младший точно начнет забавно морщиться, что тот и делает. - Вот поэтому я и переживаю. Тебя ж потом не пустят обратно в Сеул, - делает большие глаза Сокджин, продолжая лохматить чужие волосы. Чонгук надувает губы, но ничего в действительности не делает, чтобы отодвинуться, что заставляет Джина весело хмыкнуть себе под нос. - Может, вы с Намджуном сядете к нам, хен? – спрашивает Чимин, глаза его уже задорно поблескивают, а узел галстука прилично так ослаблен, что говорит о том, что уж он-то себя в алкоголе не ограничивал. Хосок тут же оживляется после этого предложения. - Действительно, хен, давайте к нам. У нас тут вкусная курочка, - Хосок призывно приподнимает тарелку с аппетитной жареной курочкой, демонстрируя лакомство Сокджину во всей красе. Джин широко улыбается и с искренним сожалением качает головой. - Может, ближе к концу вечера, - произносит он, поворачиваясь к другой стороне стола, где явно разворачивается какое-то интересное действие, судя по тому, что Пак Ёнхо резко ударяет по столешнице, так что палочки и пустые рюмки рядом подпрыгивают. Люди за столом удивленно поворачиваются к нему, чтобы посмотреть, что происходит. Пак Ёнхо, красный от гнева, прожигает злым взглядом невозмутимого Юнги, который спокойно накладывает себе в тарелку мясо, словно его начальник, аки разозленный бык, вовсе не испепеляет его глазами в этот момент. Сокджин, конечно, знал, что Мин Юнги способен отключать все эмоции на своем лице, но даже не думал, что у этого парня настолько железная выдержка. Мало кто сможет вести себя так спокойно, когда по левую руку от него пышет жаром его непосредственный начальник. Сокджин поспешно продирается к своему месту, касается плеча Намджуна, который тут же поворачивается к нему. Друг выглядит напряженным и настороженным, он отрывисто кивает Джину и спешно оборачивается обратно, внимательно наблюдая за ситуацией. Сокджин осторожно садится на свой стул, не сводя обеспокоенного взгляда с Юнги. Его удивляет, что длинные пальцы парня крепко удерживают палочки, а темные глаза сосредоточены на еде, игнорируя Пак Ёнхо, что, естественно, выводит мужчину из себя только сильнее. - Кто тебе давал разрешение отпускать моих работников? Ты кем себя возомнил? – властно гремит Пак Ёнхо, еще сильнее покрываясь красными пятнами. Сокджин отчетливо слышит настороженные и несмелые шепотки, что проносятся по столу. Юнги медленно вздыхает, поворачивается к своему руководителю, откладывает палочки и укладывает локти на стол. - Мне позвонил секретарь директора Ли, потому что не мог дозвониться до вас, а я указан в качестве ассистента в вашем проекте, - спокойно принимается объяснять парень, и, возможно, Сокджину только кажется, но на слове «вашем» ему так и слышится особое ударение. И, видимо, не ему одному, потому что Пак Ёнхо краснеет еще сильнее, а глаза его начинают поспешно бегать по сторонам. Юнги невозмутимо продолжает: - Директору Ли срочно понадобились материалы по проекту, которые, какая неприятность, находятся на моем рабочем компьютере. - Тогда что ты здесь делаешь? Иди и отправь ему эти материалы! – ревет Пак, вновь хлопая по столу. Сокджин едва сдерживается, чтобы не поморщиться. Устраивать сцену из-за подобного… очень в стиле Пак Ёнхо на самом деле. Сокджин бросает в сторону Юнги быстрый взгляд, парень, определенно, придумывает все это на ходу, но звучит так гладко и хладнокровно, что Джин никогда и не подумал бы, что все это ложь, если бы точно этого не знал. - Ёнхо-ши, успокойтесь, пожалуйста, и дайте Юнги-ши все объяснить, ни к чему поднимать такой шум из-за пары бумажек, - негромко говорит Намджун, Пак резко поворачивается к нему и прожигает недовольным и упрямым взглядом, но Намджун настойчиво хмурится, и Пак Ёнхо крепко сжимает губы и руки в кулаки, отворачиваясь обратно и немного сдуваясь. Когда Намджун действительно включает босса, ему тяжело противостоять. Это то, о чем люди при общении с ним очень часто забывают, покупаясь на его безукоризненную вежливость и мягкую улыбку. - Я бы так и сделал, но вы красноречиво дали мне понять, что сегодня мое присутствие здесь крайне необходимо. Я не посмел вас ослушаться, руководитель Пак, - словно никто его и не прерывал, произносит Юнги, пожимая плечами, кажется, на протяжении всего этого разговора выражение его лица так ни разу и не поменялось, оставаясь нейтрально-холодным. Сокджин глубоко вздыхает и закусывает губу, мысленно напоминая себе, что это не настоящее лицо Мин Юнги. Он видел, что это всего лишь маска, пусть об этом и легко забыть, настолько органично она смотрится на этом бледном и усталом, безэмоциональном лице. – Поэтому я попросил Сольхи-ши отправить эти документы. Я был неосмотрителен, не поставив вас, в первую очередь, в известность, но я хотел решить проблему как можно скорее, чтобы не портить всем вечер рабочими вопросами. Приношу свои извинения, это моя ошибка, - Юнги чуть склоняет голову в жесте, которые никак нельзя назвать поклоном или выражением раскаяния, что заставляет Пака яростно сощурить глаза. - Ну что ж, как хорошо, что все разрешилось, - хлопает в ладоши Намджун, специально используя те самые подавляющие нотки, которые обычно проскальзывают у него при разговорах с провинившимися подчиненными. Забавно слышать их в адрес Пак Ёнхо. – Ваши работники такие оперативные, не могу не похвалить ваше умелое руководство, - продолжает Намджун, протягивая свою стопку соджу, чтобы чокнуться с Паком, который очень недовольно хмурится. Ноздри мужчины все еще яростно раздуваются, ему явно не хочется опускать всю эту ситуацию просто так, однако он понимает, что не очень-то разумно продолжать развивать конфликт при Намджуне. Пак продолжает буравить Юнги неприязненным взглядом, но неохотно поднимает свою стопку и чокается с Намджуном. Определенно, завтра на работе Юнги ждет что-то не очень приятное. Сокджин невольно облегченно выдыхает, когда ощущает, как медленно спадает напряжение в комнате, благодаря стараниям Намджуна, что самоотверженно приносит себя в жертву, отвлекая внимание Пака и расспрашивая его о последнем проекте. Пак Ёнхо гордо надувается и принимается с воодушевлением вновь нахваливать себя, Сокджин не знает, как Намджуну удается изображать заинтересованность. Постепенно разговоры за столом возобновляются, и Джин поднимает глаза, чтобы взглянуть на Юнги. Их взгляды встречаются, Юнги вопросительно моргает, и Сокджин не знает почему, но легко улыбается и чуть покачивает головой, просто продолжая смотреть на этого странного человека, в глубине темных глаз которого он видит блеклые огни, что никогда прежде не замечал. Только сейчас Сокджин понимает, что не замечал их, лишь потому что никогда не приглядывался как следует. Сокджин не знает, сколько всего в своей жизни он не замечает, просто потому что не считает нужным присмотреться внимательнее, но ему думается, что этих вещей до сих пор слишком много. Даже, глядя в глаза Мин Юнги сейчас, Джину кажется, что в этом человеке еще множество сторон и черт, которые Сокджин не может уловить. И Сокджин не может сказать, что это за странное ощущение, медленно разливающееся по его венам и наполняющее все его существо чем-то схожим с предвкушением, но одно Джин может сказать точно. Ему любопытно, что еще он может увидеть в этом человеке.***
- Юнги-ши, ты разве не видишь, что моя стопка пуста? Сокджин резко вздрагивает, услышав это, отвлекается от своего разговора с Джехваном и Мунбёль, которые сидят рядом с ним, и поднимает голову, чтобы увидеть, как Пак Ёнхо, строго нахмурившись, протягивает Юнги свою пустую стопку и выразительно потрясывает ею в воздухе. Мелкие капли соджу, оставшиеся на дне, падают на рукав белой рубашки парня, отчего Юнги едва заметно морщится. Прошел уже почти час, на протяжении которого все было относительно спокойно. Пак Ёнхо продолжал вещать что-то про себя, но люди вокруг него, кажется, приноровились вести диалоги поверх его монотонных речей. Намджун уже начал все чаще устало вздыхать и тайком посматривать на свои наручные часы, Сокджин и сам часто моргает, его раздраженные линзами и недовольные недосыпом глаза явно ненавидят его в это мгновение. Поэтому Джин уже подумывает над тем, чтобы все же воспользоваться предложением Намджуна и уйти пораньше, когда эта резкая фраза Пак Ёнхо вырывает его из раздумий. И есть в ней что-то настолько не просто пренебрежительное, но даже презрительное, что заставляет Сокджина нахмуриться, а глухое возмущение разлиться по его венам. Есть что-то в самодовольном лице Пак Ёнхо, в том, как выжидающе он выгибает бровь, высокомерно глядя на своего подчиненного, что заставляет Сокджина в это мгновение действительно ненавидеть этого мужчину, потому что более чем очевидно, что именно он сейчас пытается сделать. И это просто отвратительно. Юнги медленно поворачивается к своему начальнику и смотрит сначала на рюмку, моргает пару раз, и только после этого поднимает глаза на Пак Ёнхо. Взгляд парня пуст и равнодушен, лицо остается бесстрастным, но Сокджин замечает, как чуть крепче длинные бледные пальцы сжимаются на стальных палочках. Джин хмурится и невольно подбирается, ощущая, как электрические разряды напряжения заставляют его собственные пальцы неприятно задрожать. - Налей мне, - властно бросает руководитель Пак и недовольно щурится, пристально глядя в лицо Юнги, когда тот так и не шевелится. И, возможно, Сокджину это только кажется, он не отрывает глаз от развернувшейся перед ним сцены, но он почти уверен, что все из отдела проектирования застывают на своих местах и настороженно наблюдают за всем этим действием. - Ёнхо-ши, давайте я вам налью, - вмешивается Намджун, довольно неловко откашливаясь и протягивая руку за рюмкой, но Пак Ёнхо на этот раз игнорирует его. Мужчина явно порядочно выпил, из-за чего его глаза как-то опасно и ярко поблескивают, но определенно алкоголя в его крови недостаточно, чтобы по-настоящему опьянеть. Пак хмурится и еще недовольнее поджимает губы, не отводя грозного взгляда от Юнги. - Нет, Намджун-ши, это не входит в ваши обязанности. Он – мой подчиненный, и это то, что он должен делать, - возражает Пак, на что широкие ладони Намджуна сжимаются в кулаки, а глаза откровенно неприязненно сужаются, потому что ничего подобного Мин Юнги не обязан делать. Это просто один из старых, закостенелых элементов этикета, который давно считается едва ли не унизительным, особенно в подобном контексте и обстоятельствах. Однако Пак Ёнхо не замечает ничего странного в собственных словах, потому что полностью сосредоточен на Юнги, который все также просто смотрит на него, ничего не предпринимая и не двигаясь. - Или ты даже такой малости не можешь сделать, Юнги-ши? На что ты вообще тогда способен? – бросает Пак, впиваясь темным и пренебрежительным взглядом в Юнги. Сокджин невольно стискивает зубы и медленно выдыхает через нос, Намджун рядом с ним хмурится и ощутимо напрягается. - Ёнхо-ши, давайте не будем… - начинает Намджун довольно холодным тоном, очевидно, что его терпение уже на исходе, но спокойный и немного хриплый голос перебивает его. Сокджин не знает, как Юнги это удается, но он звучит так невозмутимо и подавляюще, что даже лидерский тон Намджуна легко им заглушается. - Хорошо, - произносит Юнги, сохраняя бесстрастное выражение на лице, единственное, что хоть как-то выдает его – почти лихорадочно горящие глаза. Сокджин, по совершенно непонятной причине, ощущает, как его затапливает чем-то похожим на дурное предчувствие, когда он видит их, он не уверен точно, но отчетливо чувствует – ничего хорошего эти огни не предвещают. Просто не могут предвещать. Юнги берет в руки небольшую зеленую бутылку с соджу и принимается наполнять стопку, которую Пак Ёнхо с довольной и победной ухмылкой протягивает ему. Парень медленно наклоняет бутылку, не отводя глаз от стопки, пока тара в его руках не принимает почти вертикальное положение, а прозрачная жидкость не переливается через края стопки и не заливает стол, на который проливается почти половина содержимого бутылки. Пак Ёнхо яростно взвизгивает и мгновенно подлетает на ноги, пока все вокруг изумленно застывают, затаив дыхание и все еще не до конца понимая, что именно только что произошло. Повисает настолько напряженная тишина, что Сокджин с легкостью может расслышать, как стремительно капает на пол соджу, скатываясь со столешницы стола. Даже посетители за соседними столиками удивленно оборачиваются, чтобы посмотреть, что именно вызвало такой ажиотаж и крики. Это очень напоминает какую-то клишированную немую сцену в паршивом ситкоме, и Сокджин поспешно зажимает себе рот рукой, чтобы сдержать изумленный и нервный смешок, что так и рвется из него, когда он видит скривившее от ярости лицо Пак Ёнхо. - Ты что творишь! – ревет Пак Ёнхо, прожигая Юнги взбешенным взглядом, все его лицо и шея заливается краской от ярости. Юнги будто удивленно моргает и смотрит на свою руку и бутылку в ней. Он озадаченно склоняет голову набок и спокойно поднимает глаза на своего пыхтящего от бешенства начальника. - Рука дернулась. Вам принести салфетки? – с притворным раскаянием оправдывается парень, однако вопреки собственным словам, даже не двигается с места. Сокджин с силой закусывает губу, отчаянно сдерживая смех, в этой ситуации нет ничего смешного, но сочетание реакции Пака и откровенного пофигизма Юнги, действительно, заставляет эту сцену выглядеть забавно. Лицо Пак Ёнхо краснеет еще сильнее, а глаза расширяются, он резко замахивается рукой, словно собираясь запустить стопкой в своего подчиненного. Сокджин не совсем осознает, в какой именно момент подскакивает со своего места, он понимает, что стоит, только когда уже оказывается на ногах. Стул Намджуна рядом с ним также со скрежетом отодвигается. - Ёнхо-ши! – с откровенной злостью и возмущением в голосе одергивает его Намджун достаточно громко и подавляюще, чтобы все вокруг вздрогнули, включая и самого виновника переполоха. За исключением Мин Юнги, конечно. Только этот парень все также и бровью не ведет, когда его руководитель застывает напротив него с поднятой рукой. – Ваше поведение неприемлемо, я вынужден попросить вас успокоиться, - уже тише, но сурово сведя брови, произносит Джун, смиряя пунцового мужчину тяжелым взглядом. Пак Ёнхо давится от возмущения воздухом. - Это я-то веду себя неприемлемо? Ты видел, что это ублюдок натворил? – лицо мужчины презрительно кривится, когда он снова оборачивается к Мин Юнги. – Я вышвырну тебя на улицу! Уволю ко всем чертям! Сокджин в несколько шагов огибает стол и поспешно встает между орущим Паком и Мин Юнги, загораживая последнего своими широкими плечами. Джин, честно, сыт этим бедламом по горло. Пак Ёнхо всего лишь руководитель небольшого отдела, кто дал ему право вести себя, как мелкий узурпатор и закатывать истерики, которые даже маленьким детям обычно не сходят с рук? Пак Ёнхо раздраженно хмурится, сосредотачивая на нем свой немного расфокусированный взгляд, он явно удивлен таким неожиданным вмешательством, да и еще со стороны человека, который даже не является сотрудником его отдела. Он уже открывает рот, определенно, чтобы произнести что-то пренебрежительное и наверняка оскорбительное, но Сокджин не дает ему и шанса заговорить. Сокджин и все за этим столом слушали Пака слишком долго, он не умрет, если помолчит пару минут. - Соджу на вас даже не попал. Вы просто выставляете себя сейчас на посмешище. Прекратите, - негромко произносит Сокджин, пристально глядя в горящие гневом глаза Пак Ёнхо, который скрипит зубами от ярости после его слов. – Вы в общественном месте, так что держите себя в руках. - Кто ты такой, чтобы читать мне нотации? – упрямо поднимая подбородок, восклицает мужчина. - Он мой заместитель, и он прав. Вы ставите не только всех нас, но, в первую очередь, себя в неловкое положение, - вклинивается Намджун, также подходя ближе к руководителю Паку и буравя его напряженным взглядом. – Думаю, вы слишком много выпили, вам нужно выйти на воздух. Намджун без каких-то церемоний стискивает плечо мужчины и едва ли не волочит его в сторону выхода. Пак Ёнхо возмущенно бухтит, размахивает руками и сопротивляется, пытаясь вывернуться, но хватка у Намджуна железная, и он выше и шире мужчины, поэтому Паку приходится сходить вместе с ним проветриться. Сокджин, как и большинство людей в этом ресторане, с облегчением выдыхает, когда дверь за ними с грохотом закрывается. Люди медленно начинают отмирать и перешептываться, обсуждая сцену, свидетелями которой только что стали. Джин оборачивается и смотрит на Мин Юнги, просто чтобы проверить в порядке ли он. Сокджин знает, что в порядке, но ему все равно необходимо убедиться в этом. Юнги смотрит на него снизу вверх этими своими темными глазами, в которых плещутся все те же лихорадочные, насторожившие Сокджина огни, только уже чуть более тусклые, не такие интенсивные и яркие, но все равно отчего-то завораживающие. Сокджину не сразу удается собраться с мыслями и отвести взгляд. Он просто не думал, что глаза этого парня могут быть настолько живыми. Это… интересное и неожиданное открытие. Сокджин сглатывает и часто моргает, опуская глаза на бледные руки парня. - У тебя рукав мокрый, - медленно произносит он, и даже показывает для наглядности на собственной манжете, что именно имеет в виду. Юнги озадаченно моргает, опускает голову и поднимает свою правую руку, белый рукав на которой стал прозрачным, пропитавшись разлившимся по столу соджу, и облепил его тонкое на вид запястье. Юнги морщится и недовольно дует губы, словно это не соджу вовсе, а кислота. Сокджин ничего не может поделать с удивленным смешком, что невольно срывается с его губ. И почему этот парень такой странный? - Ты как, хен? – подлетает в это мгновение к Юнги обеспокоенный и взволнованный Хосок, у которого от ярости и переживаний трясутся губы и руки, которые он сжимает в кулаки. Позади него мнутся растерянный и немного напуганный Чонгук и задумчиво нахмурившийся Чимин. Юнги смотрит на своего друга, а затем совершенно неожиданно вполне себе ободряюще усмехается и показывает ему свою руку. - Отделался малой кровью, - а затем уже серьезно добавляет: - Одна истерика меня не убьет, Хоба, не бойся. Хосок, однако, только сильнее хмурится и неодобрительно качает головой. - И нужно тебе вечно… Почему ты не мог просто… - начинает он, но осекается и поспешно закусывает губу, отводя взор. Юнги сужает глаза, пристально глядя на друга, взгляд его темнеет. - Не мог что? Прислуживать ему? - Хосок выразительно кривится после этих слов, будто ему больно даже представлять это. Юнги хмыкает себе под нос и принимается деловито закатывать мокрый рукав рубашки. – Очевидно, зачем он изначально притащил меня сюда. И очевидно, что после моей выходки с Сольхи ему захотелось меня унизить. Так что этот вечер никак не мог закончиться для меня хорошо, - Юнги спокойно пожимает плечами, будто то, что он только что сказал – вполне себе естественная вещь. Будто подобное – обыденное дело, не стоящее внимания. Сокджин поджимает губы и морщится, подавляя раздражение, что на мгновение накатывает на него удушливой волной. – Я решил, что должен, хотя бы стереть с его лица эту отвратную ухмылку, раз уж все равно никак не выиграю в этой ситуации. - Он обязательно потом выместит на тебе злость, - озабоченно хмурится Хосок, кусая губы. Юнги невозмутимо кивает на это, отстраненно соглашаясь, но не проявляет никакого интереса к теме, больше сосредотачиваясь на своем рукаве, с которым все еще борется, его равнодушие явно заставляет Хосока горестно застонать в голос и обеспокоенно вцепиться пальцами в волосы. - Это было круто, сонбэ, - немного стесняясь, произносит негромко Чонгук, вклиниваясь в разговор, он густо краснеет, когда взгляды всех его хенов обращаются к нему. - Сонбэ? С каких это пор ты стал таким вежливым и уважительным, Гук-а? – удивленно поднимает брови Чимин, подталкивая младшего локтем. Чонгук еще сильнее краснеет и несильно шлепает его по плечу, шипя, чтобы он замолчал. Чимин возмущенно давится воздухом. – Я так-то тоже твой сонбэ, почему ты меня так никогда не называл? - Потому что ты не настолько крут, хен, - бурчит Чонгук, толкая Чимина локтем в ответ. Глаза Чимина комично расширяются, а губы обиженно надуваются, когда он совсем как маленький ребенок скрещивает руки на груди. Уголки губ Юнги чуть приподнимаются, а взгляд заметно теплеет, пока он наблюдает за их пререканиями, и это настолько странно, что Сокджин просто удивленно моргает, глядя на такие странные метаморфозы. - Нет, Чонгук-ши, это было не так уж и круто. Не нужно много смелости, чтобы вылить соджу на пол. Сокджин-ши сегодня гораздо круче меня, - проговаривает Юнги, усмехаясь и чуть покачивая головой. Сокджин вздрагивает и удивленно смотрит на Юнги, и хоть парень и не оборачивается к нему, это не мешает губам Джина растянуться в довольной и широкой улыбке, с которой он ничего не может поделать, как и с тем теплым ощущением, что разливается в его груди, грея его изнутри. Словно Сокджин одержал победу в соревновании, в котором давно хотел выиграть. Словно такое своеобразное признание – самая важная похвала, что он услышал за последнее время. И возможно, это действительно так. Теперь, когда он понимает, какие примерно качества Юнги ценит в людях больше всего… Конечно же, это нелогично, что мнение Мин Юнги, этого странного парня, с которым они даже не общаются толком, имеет такое большое значение для него, но Сокджин даже не слишком удивляется, когда понимает, что оно все же имеет. Когда осознает - ему приятно настолько, что Сокджин медленно наполняется какой-то необъяснимой, почти детской радостью, которую он просто не может сдержать в себе. - Вау, Мин Юнги, это что похвала? Ты хвалишь меня? Я же не ослышался? Не ослышался же? – взволнованно тараторит Сокджин, не в силах как-то усмирить собственный энтузиазм или хоть как-то скрыть свое воодушевление, что совсем на него не похоже. Сокджин не боится демонстрировать позитивные эмоции, но обычно не настолько ярко и оживленно, не настолько откровенно. И в любое другое время его самого это изрядно озадачило бы, но сейчас он слишком погружен в собственную радость, чтобы заметить за собой что-то странное. Юнги смеряет его хмурым взглядом. - Я забираю свои слова назад. Сейчас ты совсем не крут, - качает он головой, Сокджин широко распахивает глаза. - Ты не можешь забрать свои слова обратно, все их здесь слышали! Юнги на это невозмутимо пожимает плечами. - Могу. Ведь я их уже забрал. - Йа! Это не так работает… – возмущенно дуется Сокджин, но прерывается на середине своей тирады и непонимающе моргает, когда напарывается на изумленные взгляды своих друзей. – Что такое? – спрашивает он, даже не замечая, насколько сильно меняется тон его голоса, мгновенно становясь спокойным и нейтральным, каким он обычно и разговаривает со всеми в своем окружении. Хосок неловко откашливается, первым приходя в себя. - Просто… это… не знал, что вы дружите, хен, - произносит Хосок, озадаченно склоняя голову набок, он смотрит отчего-то на Юнги, с таким выражением, словно ему срочно необходимы объяснения. Чимин позади него поджимает губы, однако глаза его поблескивают от едва сдерживаемого любопытства, а Чонгук просто удивленно смотрит на всех своих хенов по очереди, как всегда похожий на растерянного кролика. - А мы и не дружим, - немедленно отвечает Юнги, даже не раздумывая. Сокджин хмурится и недовольно скрещивает руки на груди. - Ауч, Юнги-ши. Вот это сейчас было обидно, - хмуро тянет Джин, Юнги поворачивает голову и впивается в него внимательным взглядом. - Но это правда. - Но можно было сформулировать как-то иначе, - морщится Сокджин, неловко передергивая плечами. Юнги чуть приподнимает брови, видимо, так выражая свое недоумение. - Зачем? Почему тебя вообще это задевает? - Не задевает это меня… - начинает Джин раздраженно, но Юнги прерывает его. - Тогда почему тебе «обидно»? - непонимающе хмурится он. Сокджин поджимает губы, потому что на мгновение теряется под этим пристальным взглядом темных глаз. В самом деле, почему Сокджин… - Так, ладно-ладно, мы поняли, не надо спорить, пожалуйста, - вмешивается Хосок, буквально вставая между ними и поспешно взмахивая руками в воздухе. – Достаточно с нас одной сцены на сегодня. - Мы и не спорим, - спокойно произносит Юнги, на что Сокджин кивает и даже чуть хмурится, словно Хосок сказал какую-то глупость. - И в мыслях не было, - и это удивительно, но он действительно это имеет в виду. Он совсем не воспринимал их разговор, как спор или что-то в этом роде. Кажется, он просто уже подстроился под странную манеру Мин Юнги вести диалог, и понимает, когда именно этот парень действительно хочет задеть, а когда просто задает слишком прямые вопросы. Хосок недоуменно оглядывает их по очереди, а затем качает головой и тяжело вздыхает, сдаваясь и отмахиваясь от них. - О, как насчет свалить отсюда и пойти в другое место? – радостно хлопает в ладоши Чимин и улыбается, глаза его загораются предвкушением. Сокджин растерянно моргает, сбитый с толку такой резкой сменой темы. – Да ладно вам, какой смысл после подобного оставаться здесь? – принимается уговаривать парень, в своей привычной манере надувая пухлые губы и строя щенячьи глазки. Чонгук вопросительно смотрит на Сокджина и Хосока, последний неопределенно поводит плечами, что уже можно смело воспринимать как согласие. - Хм, справедливо. Нет смысла здесь оставаться, - медленно тянет Юнги, после чего довольно резко встает со стула и невозмутимо накидывает свой пиджак, который поправляет привычным, но все равно каким-то небрежным движением. Сокджин удивленно пялится на него. - Пойдешь домой, хен? – ничуть не удивленный спрашивает Хосок, который явно привык к подобным порывистым поступкам друга. Забавно, что Хосок даже не рассматривает возможность того, что Юнги может захотеть присоединиться к их компании. – Будь осторожен по дороге и отдохни, как следует, хен, - просит Хосок, заботливо сжимая плечо парня на несколько секунд. Юнги молча кивает, подхватывает свои рюкзак и пальто и коротко машет Хосоку на прощание рукой, после чего удаляется, так словно это нормально – просто встать посреди разговора и уйти домой. Сокджин только и может, что моргать ему вслед, задаваясь вопросом, а что так действительно можно? - Джин-хен, идешь с нами? – тут же подлетает к нему Чимин и настойчиво трясет за рукав. Сокджин смотрит мгновение в его округлившиеся глаза и медленно мотает головой. - Я действительно очень устал, Чимин-а. Я тоже пойду домой, - отвечает он, и… вау, это оказывается так просто. Почему Сокджин раньше делал это так редко? Чимин чуть хмурится, а затем уголки его губ виновато опускаются, как и светлая макушка. - Ох, прости, хен. Я совсем не подумал, ты ведь так много работал в эти дни. Сокджин улыбается ему и заверяет, что все хорошо, желает хорошо повеселиться, щелкает Чонгука по носу, напоминая, чтобы он не засиживался, и поспешно прощается со всеми, после чего накидывает пальто, забирает свой портфель и выходит на улицу, которая сразу же встречает его ледяными порывами ветра. Сумерки уже полностью опустились на город, они настолько плотные, что только желтый свет фонарей теперь в силах осветить улицы своим болезненно ярким светом. И если около часа назад Сокджин мог что-то разглядеть и без их помощи, то сейчас это не представляется возможным. Но он посреди Сеула, который никогда по-настоящему не спит, так что ему не о чем беспокоиться. Сокджин спешно оглядывается по сторонам, закусив губу. Он видит краем глаза силуэты Намджуна и Пак Ёнхо, которые до сих пор о чем-то разговаривают на довольно повышенных тонах за углом ресторана, но тут же отворачивается, потому что не их он ищет прямо сейчас и что там орет Пак Ёнхо не так уж и важно, на самом деле. Ему немного совестно оставлять вот так Намджуна, но… Сокджин, честно, уже сыт по горло Пак Ёнхо, и на сегодня с него хватит этого человека. Спустя несколько секунд поисков, он все же различает темную, одинокую и чуть сгорбленную фигурку, неторопливо бредущую вдоль проезжей части в сторону ближайшего метро. Вывески ресторанов и магазинчиков, мимо которых он проходит, причудливо высвечивают бледное, усталое лицо парня, его простое черное пальто и темные, немного спутанные волосы, так что у Сокджина не осталось бы никаких сомнений, даже если бы они у него были. Сокджин усмехается, чувствуя какое-то удовлетворение от мысли, что этот парень еще не успел уйти далеко, крепче стискивает рукоять своего портфеля и быстрым, широким шагом принимается догонять его. - Йа, Юнги-ши, ты так медленно ходишь, - тянет Сокджин, когда оказывается достаточно близко к парню. Мин Юнги вздрагивает, резко останавливается и разворачивается к нему всем телом, впиваясь в лицо Сокджина расширившимися и изумленно поблескивающими глазами. Сокджин неловко застывает, едва не налетая на Юнги. Сокджин немного удивленно моргает, не в силах расшифровать это странное выражение, что отражается на лице парня. Юнги хмурится и медленно, отчего-то очень осторожно, отодвигается на шаг назад, и только в этот момент Сокджина озаряет. Точно, личное пространство. Юнги не любит, когда пересекают определенные границы. Джин, безмолвно извиняясь, отступает на шаг назад и неловко улыбается. - Прости, не хотел напугать, - оправдывается он, на что получает полный недоверия взгляд. - Но только это ты и делаешь в последнее время, - произносит Юнги, неопределенно хмыкая. Он все еще выглядит озадаченным и немного сбитым с толку, но ему хватает мгновения, чтобы вновь стать спокойным и невозмутимым, каким Сокджин и привык его видеть. Джин, наверное, никогда не поймет, как именно ему это удается. - Теперь ты пригласишь меня на ужин, или еще куда? – приподнимает бровь Юнги, Сокджин устало вздыхает и склоняет голову набок, видимо, этот парень действительно никогда не перестанет его этим подкалывать. - Нет, просто мне к ближайшему метро, а ты тоже, похоже, идешь в ту сторону. Мне скучно идти одному. Ты не самая лучшая компания, но лучше хоть это, чем ничего, - пожимает плечами Сокджин, стараясь звучать небрежно и беспечно. В конце концов, он ведь такой и есть – компанейский и приятный парень, подобный аргумент не должен звучать странно из его уст. Верно же? - Ты очень ошибаешься, Сокджин-ши. «Ничего» гораздо лучше, чем я, - качает головой Юнги, но Сокджин невозмутимо закидывает руки за голову и усмехается. - Ага, скорее всего, но тебе все равно придется слушать меня до самого метро. - Ты настолько разозлился из-за того, что мы не друзья? – очень забавно морщит маленький нос парень, неохотно двигаясь в сторону метро. Сокджин поджимает губы и бредет за ним следом, стараясь приноровиться к его темпу. Это несложно, Юнги действительно ходит медленно и неторопливо. Сокджин не уверен, но ему кажется, что ранее, до того, как Джин окликнул его, парень шел гораздо быстрее, но, скорее всего, ему просто кажется. - Конечно, Юнги-ши. Все хотят дружить со мной, почему ты не хочешь? – с капризными детскими интонациями в голосе произносит Сокджин, стараясь свести этот разговор к шутке, как он делает обычно, когда тема кажется ему слишком неловкой или серьезной. Настолько, что ему не хочется говорить или даже думать о ней. Однако, конечно же, Юнги не ведется на это. Сокджину кажется, что это парень вообще не ведется ни на одну из его уловок, что вроде как должно настораживать, если не пугать, но отчего-то ничего из этого Джин не ощущает. И Сокджин, честно, не знает, как это объяснить, и поэтому старается не думать об этом. Он привык не ломать голову над вещами, которые по каким-то причинам не может понять. Потому что это не самое продуктивное занятие. - Если все хотят, зачем тебе я? – спрашивает Юнги, прошивая Сокджина пристальным взглядом потемневших глаз. Джин неопределенно хмыкает на это, раздумывая, как именно ответить. - Почему ты думаешь, что мне нужны все? – Юнги кидает в его сторону мимолетный взгляд, но быстро отворачивается и поводит плечами. - Потому что тебя сильно волнует, что думают другие. И ты хочешь, чтобы все вокруг тебя любили. Сокджин молчит несколько мгновений, потому что это довольно… прямолинейно. Мин Юнги определенно может быть почти до грубости прямолинейным и к этому не так-то легко привыкнуть. Даже если Джин был уверен, что привык, каждый раз, когда этот парень говорит что-то подобное, это застает его врасплох. Сокджин медленно вздыхает, пытаясь подобрать наиболее искренний и полный ответ, потому что вряд ли Мин Юнги станет воспринимать всерьез кого-то, кто не честен с ним. Джин не знает, почему ему так необходимо, чтобы этот человек воспринимал его всерьез, но Сокджину кажется, что только так он может немного приоткрыть накрепко закрытые дверцы души Юнги. Только если сам откроется ему. А это не то, что так уж легко сделать, на самом деле. Сокджин не привык к чему-то подобному. - Да, волнует, как и многих. И да, я хочу, чтобы люди считали меня приятным человеком. Но это не значит, что я хочу быть… в центре внимания или что-то вроде того. Я не настолько зависим от признания других, и не завожу дружбу с каждым, кого вижу, - он поглядывает в сторону парня, пытаясь прочитать его реакцию. – Думаю… мне сложно по-настоящему сблизиться с кем-то. Как и многим, скорее всего, - немного скомкано и нерешительно заканчивает он, ощущая неловкость. Юнги задумчиво мычит себе под нос и медленно кивает, словно серьезно обдумывает эту информацию. - И ты решил усложнить себе жизнь еще сильнее, попытавшись сблизиться со мной? – кивает Юнги, глаза его чуть насмешливо поблескивают в свете уличных фонарей. – Любишь челленджи, Сокджин-ши? - Нет, на самом деле, - пожимает плечами Джин, усмехаясь и засовывая продрогшие руки в карманы пальто. – Ненавижу все, что усложняет мне жизнь, - честно признается он. Юнги непонимающе склоняет голову набок, в глубине его глаз мелькают заинтересованные огоньки и одно это заставляет Сокджина чуть улыбнуться уголками губ. Мин Юнги выглядит забавно, когда заинтересован. Джин не знает, зачем сохраняет эту информацию в своей памяти, но она накрепко отпечатывается в его сознании. – Но ты не настолько сложный, каким хочешь казаться, Юнги-ши. Так что думаю, это не станет проблемой. А еще ты действительно неплохой человек, и мне, в самом деле, хотелось бы общаться с тобой больше, - произносит Сокджин, останавливаясь на месте. Он игнорирует собственное сердце, рвано застучавшее в грудной клетке, игнорирует дыхание, выжидающе замершее в легких, и смотрит только на удивленно и немного растерянно приподнявшего темные брови Мин Юнги, чьи глаза распахиваются чуть шире обычного. Юнги ничего не отвечает несколько долгих мгновений, он задумчиво хмурится и поджимает губы, пристально разглядывая лицо Сокджина, и под этим взглядом Джину становится немного не по себе и самую малость волнительно. А может и не малость. - Это ж насколько тебе скучно жить, Сокджин-ши? - негромко произносит парень себе под нос, отводя глаза и не глядя больше на Сокджина. Джин хмурит брови и крепче сжимает руки в кулаки в карманах своего пальто. - Это не… - начинает он, но Юнги резко поворачивается к нему, впиваясь в него взглядом. - Конечно нет. Сокджин поджимает губы на это и невольно упрямо щурится, с ним давно такого не было, чтобы детская обида и желание сделать что-нибудь наперекор так отчетливо поднимались внутри него, но сейчас они бурлят в его груди раскаленной лавой, и Сокджин ничего не может с ними поделать. - Я серьезно, Юнги-ши. Я серьезно хотел бы узнать тебя лучше, - глядя прямо в эти темные глаза, произносит он, пытаясь звучать так уверенно, насколько только может. Он не думает, что ему это удается, но Юнги спустя долгие мгновения, в конце концов, как-то странно хмыкает, отводит взгляд и медленно качает головой. Он ничего не отвечает и просто молча продолжает идти к метро, но у Сокджина складывается четкое ощущение, что этот парень все равно остается при своем мнении. И это так странно, Джин впервые встречает человека, который не хочет верить, что кто-то может захотеть с ним общаться. Мин Юнги, конечно, не самый располагающий к себе парень в этом мире, но далеко не настолько, чтобы все сторонились его. Теперь Сокджин уверен, что в этом человеке нет ничего, что мешало бы Джину подружиться с ним. Теперь Сокджину думается, что он бы действительно хотел, чтобы Мин Юнги стал его другом. Юнги проходит несколько шагов, а затем оборачивается и выжидающе смотрит на Сокджина, склонив голову набок. Он кивает головой в сторону дороги, будто молча спрашивая, идет ли Сокджин, и это так странно, что этот простой жест заставляет губы Джина растянуться в широкой улыбке. Джин поспешно нагоняет парня и идет в ногу с ним до самого метро. Мин Юнги не реагирует ни на одну из его многочисленных шуток, которыми он фонтанирует, разве что чуть приподнимает брови или награждает его пустым взглядом время от времени. Однако всю дорогу он невозмутимо идет всего в шаге от Джина, не отходя далеко, что само по себе многое говорит, насколько Сокджин может судить, потому что ничто не мешает Юнги начать идти быстрее, ничто не мешает ему просто оставить Сокджина посреди улицы. Но он не делает этого. И когда Юнги молча вытягивает перед заговорившимся Сокджином руку, не давая выскочить на перекресток, светофор на котором переключается на красный, Джин невольно улыбается и замолкает на целую минуту. Потому что это движение парень совершает, словно не задумываясь, словно он давно привык делать что-то подобное. И когда Сокджин так и не заговаривает и не двигается, даже после того, как светофор меняет цвет на зеленый, Юнги вопросительно смотрит на него, но Джин лишь ярче улыбается и качает головой. Бесполезно говорить этому парню, что, чем чаще Сокджин взаимодействует с ним, тем тверже он убеждается, что Мин Юнги, под этой своей равнодушной маской, гораздо теплее и интереснее, чем можно себе представить. Чем Сокджин когда-либо мог себе вообразить. Сокджин очень сомневается, что Юнги когда-нибудь поверит этим словам, даже несмотря на то, что это правда. Поэтому он ничего не говорит и приберегает эту мысль только для себя.