Будет больно

      Новый день, новое похмелье! С возрастом люди все же начинают заботиться о своём здоровье и стараются меньше злоупотреблять вредными привычками, сменяя ритм жизни на более комфортный. Все, кроме Йерим, которая вновь решила все переживания вечера заглушить в алкоголе. И ей хотелось бы винить в этом Чонина, что предложил скрасить их вечер бутылочкой полусладкого, но нет, это все она — бесповоротная дура, вновь не знающая, что делать со своей жизнью.       Чтобы хоть как-то привести мысли в порядок, Мин отправилась на утреннюю пробежку. В Сеуле она частенько так делала, дабы избавиться от надоедающей бессонницы. Здесь в Кимдже, она, конечно же, ей не страдала, поскольку времени на такие пустяки попросту не было, но от бега отказаться уже не могла.       — Эй, Мин! — крикнул Ким Чонин, пытаясь догнать кардиохирурга возле своего дома. — Доктор Мин, подождите пожалуйста!       — Ой, Чонин, я тебя не услышала, — неловко улыбнулась Йерим, виновато показав коллеге наушники. — Не знала, что ты тоже бегаешь.       — Бегаю только за красивыми, — спокойно пожал плечами Ким, а после рассмеялся, видя недоумение на лице соседки. — Но ты же к ним не относишься, доктор Мин. Слышал от главврача, что тебе новых ординаторов отправляют.       — Да, в Сеуле я вела ординатуру, — Йерим прошла в гостиную. — Мы с Бёном младшим договорились о спонсорстве больницы и возвращении ординатуры под моё руководство. Если честно, я сомневалась, что из этой затеи что-нибудь выйдет, но, кажется, семейка Бён настроена серьезно.       — Прости за вечер, — наступившее неловкое молчание быстро рассеялось сердечными извинениями Кима, — я думаю, что не должен был скидывать свои проблемы на тебя. Это по меньшей мере неприлично, — Чонин протянул руку. — Мир?       Мин Йерим без всякого сомнения пожала руку мужчины. Этот жест показался ей милым проявлением дружелюбия и боязни обидеть коллегу. Их прервал телефонный звонок. Девушка тотчас извинилась, а затем прошла в свою комнату.       — Совсем совесть потерял? — возмутилась Мин, закрывая дверь. — Ты почему не звонил мне? Думаешь, раз я уехала, то теперь все можно?       — Доброе утро, темная госпожа, — рассмеялся анестезиолог. — Предчувствуя твоё возмущение, сразу перехожу к хорошим новостям. Слышал, что твоих крепостных отправляют в Кимдже.       — Ну да, властвовать и унижать я могу и отсюда, а ты куда это перья свои навострил? — Йерим слышала в трубке отчётливый шум машин.       — Подъезжаю к СольДам, чтобы видеть твоё милое личико каждый день, — усмехнулся О, внимательно осматривая каждый указатель и стараясь не пропустить нужный поворот.       — Господи, ты серьёзно? — Йерим натягивала на себя джинсы ещё быстрее, но те издевательски запутались между собой, заставляя Йерим с грохотом упасть на пол. — Неужели санитары забыли закрыть ворота Ада и упустили тебя?       — Как видишь, поэтому шевели колготками, — посмеялся О и отключился.       Йерим и Сехун знакомы со студенческой скамьи. Они многое пережили, многое друг о друге знали; в конце концов, предчувствовали, когда необходима поддержка или присутствие. Друзей частенько называли парочкой СеРим, ведь эти двое всегда ходили друг за другом. Годы шли характеры менялись, но их дружба становилась крепче.       Сейчас Йерим не хватало именно такого человека: который сам придет, когда необходим; которого никогда и ни о чем не нужно просить. Все же жизнь в Кимдже оказалась куда сложнее Сеульских спешных будней, где в суетливом ритме теряется горечь чувств.       Йерим быстро забежала в больницу, чем сильно напугала администратора Пака. Попросив у мужчины ключи от своего кабинета, она помчалась по лестнице, чудом не снося персонал и пациентов. Отворив дверь своего кабинета, Мин увидела вальяжно развалившегося на её кресле Бёна, что со скучающим видом осматривал небольшое помещение.       — Я уж начал переживать, что после встречи с моей невестой, ты соберёшь вещички и покинешь этот маленький и ничем не примечательный городок, — съязвил Бэкхен, глядя на то, как доктор отошла от двери и принялась за изучение дверной таблички, лишний раз убеждаясь в том, не ошиблась ли она кабинетом.       — С чего бы мне бросать работу из-за тебя, Бён Бэкхен, и твоей личной жизни? — Мин кинула пальто и сумочку на свободное кресло, когда удостоверилась, что кабинетом она все же не ошиблась.       — Мои зоркие глаза вчера уловили небольшую тень ревности на твоём милом личике, — Бён не упускал из своего внимания ни единого движения девушки.       — Ловкие попытки замаскировать прорвавшийся наружу нарциссизм, Бён Бэкхен, — звонко захохотала врач. — Но ты же пришёл сюда не для того, чтобы обсудить со мной свои ничем не подкрепленные замечания?       — Ты как всегда права, Мин Йерим, — мужчина сложил руки в замок и подвинулся ближе к Йерим, которая зажмурила глаза, чувствуя как её окутывает терпкий, мужской парфюм. — Для начала, я хотел бы объяснить вчерашнее…       — Давай договоримся, мистер Бён, я не лезу в твою личную жизнь, а ты в мою, — сказала кардиохирург, пристально смотря прямо в глаза Бэкхена. — Я не хочу знать о тебе ни малейшей детали! Только по делу, Бён Бэкхен.       — Сожалеешь о нашей встрече?       — Да. А ты?       — Нет.       Девушка шумно вдохнула воздух, задержала и выдохнула. Бён Бэкхен — загадка, которую Йерим одновременно хотела и в то же время не хотела разгадывать. Его опасность, скрытность и, чего таить, красота манили её с самого первого дня. Однако в голове ещё правили чёткие моральные принципы, усиленно заставляющие её остановиться.       — Это пчелиная орхидея, — Мин вдруг перевела внимание на цветок, стоящий на столе. — Знаешь, почему её так называют? Потому что в ней нет нектара привлекающего пчёл. Пчёлы не могут сесть на листья, потому что те окрашены так же, как и сами пчелы. Сколько бы не подлетали к орхидее, они думают, что на ней уже есть пчела. Но это просто обман. Эти цветы выживают благодаря тому что врут.       — К чему ты это? — Бён кинул на девушку заинтересованный взгляд.       — Ты, как этот цветок, Бэкхен, — Мин все ещё осматривала цветы. — Живёшь благодаря лжи, в которой я не хочу копаться.       — Я согласен на твой договор, — он поднялся с кресла и, отряхивая с чёрного пиджака невидимые пылинки, двинулся к выходу. — Сегодня как раз прибудут те, кого ты ждёшь. Но ты же понимаешь, для чего я это делаю?       Мин кивнула, задерживая свой взгляд на мужчине. Да, она понимала, поэтому сильно рисковала, откладывая операцию на потом. Йерим хотела поскорей вылечить мистера Бёна и избавиться от этой странной семейки.       — Я обещаю, что все будет хорошо, — проговорила доктор, глядя на главу Ледяных тигров.       Дверь за ним вскоре закрылась. Мин Йерим вздохнула, посмотрела на потолок. Правильно ли она сделала, когда сказала, что все будет хорошо? В прошлом она никогда ничего не обещала, а что теперь?       За размышлениями вкупе с тяжёлыми вздохами, кардиохирург не заметила, как в кабинете появилась новая персона и заинтересованно разглядывала скудный интерьер.       — О, у тебя и кофемашина есть, — восторженно заметил О Сехун, разглядывая чудо техники и продвигаясь к подруге с горячими объятиями.       — Руки убрал! — заворчала Мин, тотчас разыскивая глазами удобный предмет для мстительного броска в своего предателя. — Это для избранных.       — Тогда я тебе не расскажу про новую пациентку, что прибудет сюда со дня на день, — О сел напротив подруги.       — Мой хороший, вам латте, эспрессо, капучино?

***

      Тончайшая грань отделяет жизнь от смерти, победу от поражения, надежду от отчаяния. Цилиндрические диски вращались в огромном сосуде с насыщенной кислородом кровью, которая с помощью перистальтического насоса проталкивалась по трубкам и возвращалась обратно в организм. Мин оглядела тело, полностью прикрытое голубыми хирургическими простынями, совершенно его обезличивая. Йерим то и дело переминалась с ноги на ногу шурша бахилами. Операционная бригада заменила митральный клапан, но восстановить естественное кровообращение никак не удавалось.       Давайте попробуем еще разок. Увеличьте адреналин. Вентилируйте, — скомандовала кардиохирург. — Может быть, у нас еще получится.       В полной тишине все наблюдали за тем, как сердце отчаянно сражалось за жизнь.       — Воздух в левой коронарной, — оповестил один из ассистентов. — Подайте иглу.       Он вставил иглу в аорту. Пеной пошла кровь и давление пациента начало стабилизироваться. Врачи вздохнули и, почувствовав, что момент удачный, Мин Йерим повернулась к перфузиологу.       — Выбирайте, немедленно! Это наш последний шанс.       Аппарат искусственного кровообращения больше не работал, и сердце осталось без поддержки. Левый желудочек направлял кровь во всему телу, правый — в лёгкие, и оба с трудом справлялись со своими обязанностями. О Сехун уставился на экран, наблюдая за показателями кровяного давления и сердечного ритма. Понимая, что больше ничего сделать нельзя, хирурги безмолвно достали из сердца катетер, а затем принялись зашивать, надеясь, что сердце справится. Когда сердце приподняли, началась его фибрилляция. Теперь оно дергалось, извивалось, но не сокращалось. Столько усилий и все впустую. Сехуну понадобилось время, чтобы заметить это на своем экране.       — Готовьте разряд, — закричал он.       Йерим уже была к этому готова, прижимая пластины дефибриллятора к груди пациента.       — Тридцать джоулей.       Разряд! Без изменений.       — Давайте шестьдесят.       Разряд! На этот раз дефибрилляция прошла успешно, но сердце замерло. Все сняли маски и какое-то время стояли молча, совершенно не обращая внимания на липкую кровь повсюду и по-прежнему открытую грудную клетку. Вскоре Мин Йерим ушла, не проронив ни слова, а за ней выбежал и анестезиолог.       — Доктор Мин! — крикнул О, когда девушка убегала по коридору, скрывая свои прорвавшиеся слезы. — Что за херня сейчас была? Почему ты перестала бороться?       — Потому что нет смысла, — прошептала Мин, поворачиваясь к другу. — Это я её убила. Я!       — О чем ты, Йерим? — в недоумении бросил О.       — Когда ты привел её ко мне, я знала, что ей нельзя помочь, но все равно взялась оперировать , — шмыгая носом пробормотала девушка. — Это эгоистично с моей стороны, заставить пациента страдать и верить в чудо, которого нет, О Сехун.       Девушка схватилась за волосы, сползая по стене коридора и ловя взгляд человека, которого она не хотела сейчас видеть. Она смотрела на него своими опухшими и красными глазами. Бён Бэкхен прослыл своей силой появляться там, где его не хотели видеть. Рассердившись, Йерим подошла к окну и закрыла шторки палаты, скрывая за ними лицо мафиози.       — Я не понимаю, что с тобой стало, Мин, — О приблизился к кардиохирургу. — Ты всегда спасала людей, даже когда знала, что нет ни единого шанса. Так что изменилось сейчас?       — Мне страшно, Сехун-и, — прошептала девушка и прижалась к груди друга. — Я взялась за пациента, у которого не самая сложная операция, но каждый день я боюсь не справиться и разочаровать человека, которому обещала, что все будет хорошо.       Сехун гладил гладкие волосы Мин, крепко прижимая подругу к себе. Его задевало, что Йерим никогда не делилась с ним, своими переживаниями, но больней всего было видеть её в таком состоянии.