Разные взгляды

      Валентин говорит «он тебе не пара». Юля слышит «я хочу, чтоб ты была одна».       У них всегда так было. С самой первой встречи, когда Лебедева привела домой Ткачёва, в надежде познакомить его с отцом. Тогда-то и началось полное отсутствие их взаимопонимания и море ругани.       Валентин считал, что дочери нужен кто-то другой, кто-то, кто более серьёзный, порядочный, и при первой возможности не потащит Юлю в постель, тот, кто более рационален и похож на приличного человека.       Юля считала, что уже давно не ребенок и вполне способна сама выбирать себе «спутника жизни». Ей было плевать и на разницу в возрасте, хоть она и выглядела более чем удивленной, когда узнала сколько на самом деле лет Ткачёву, и на мнение Лебедева-старшего, которого изначально весть о том, что дочурка нашла себе «парня» не особо воодушевила.       Они словно говорили на разных языках.       Первое время Юля часто думала, а не является ли их связь ошибочной, в конце концов, отец просто так возмущаться не будет. Но даже если так, то до этого она никогда не замечала чего-то в Артёме, что могло бы послужить серьёзным поводом для расставания.       Ткачев же, казалось, вовсе не заморачивался мыслями о таком. Он постоянно вертелся рядом с Юлей, доставая полковника непрекращающимся звонками в дверь, когда тот наотрез отказывался выпускать дочь из дома. А когда Лебедев возвращался с работы пораньше и обнаруживал в своей квартире «посторонних», то и вовсе нарезал круги по дому, говоря: «Валентин Юрьевич, ну не чужие ж люди друг другу! Может посидим, чай попьём?», когда тот пытался его поймать и выпроводить на лестничную клетку за шкиряк.       Валентин говорит «не смей его больше приводить сюда». От Юли Ткачёв слышит «ты можешь остаться». Его вещи заполняют полупустые полки в её шкафу, а из тумбы на кухне исчезает кофе, которое Лебедев каждый день ставит обратно, а Юля переставляет, по её словам, на более удачное место.       «Невыносимая» — вздыхает полковник, отвечая на вопросительный взгляд дочери, когда та недовольно закатывает глаза, вопрошая: «Тебе что, жалко?»       Лебедеву не жалко на самом деле, пусть пьёт, но только если бы не один неоспоримый факт — Юля терпеть не может кофе, и никогда не употребляет этот напиток.       На это заявление, она лишь смеется и как-то неопределенно пожимает плечами, отмахиваясь: «Ну, значит, вкусы поменялись. С кем не бывает, пап». Скрывается у себя в комнате под укоризненным взглядом полковника, который заваривает это чёртово кофе, а после едва не разливает его под неистовым натиском пальцев, которые сжимают стеклянную чашку до побеления костяшек.       Да, невыносимая определённо.       Всё меняется, когда на город падает тарелка и Валентина назначают комендантом периметра. Работы наваливается всё больше, и дочь он практически не видит. Однако Юля вскоре сама наведывается к нему, когда он в очередной раз за день не берёт трубку, сообщая на КПП, что беременна.       Валентин не знает, что думать, когда узнаёт о её сроке, не понимает, когда они успели... Переводит взгляд и, к своему удивлению, обнаруживает рядом с дочерью совсем другого парня. Ткачёва он не видит, и Валентина это настораживает. Потому что если Юля и забеременела, полковник уверен, что от Артёма, как минимум потому, что кроме него Лебедев никого не знает — Юля никому больше его не представляла.       «Неужто расстались?»       А эта её улыбка, когда она сообщает ему, что её заявление было мнимым, неприятно вонзается в память, беспокоит и злит.       «То есть, ты хочешь сказать, это всё смешно? Это у вас такие шутки, да?» — негодует Лебедев, поражаясь находчивостью своей дочки: стало скучно ей — пришла развлекать отца. Уму не постижимо! — «Ты думаешь у меня есть время этот бред здесь стоять и выслушивать?!» — он всё-таки срывается и, пока Харитон забирает шилк, тащит за собой её на нижний этаж, поручая водителю отвезти домой.       «Беспредел какой-то!»       Внезапная новость о том, что неизвестный прошёл в лабораторию, забрав с собой некий предмет, заставляет напрячься второй раз за день. Лебедев только потом замечает, что не находит в нагрудном кармане пропуск, а позже узнаёт по камерам Юлиного знакомого, которого, к слову, объявили в розыск.       «Да что же это за день-то какой?!»       Он быстро проворачивает ключи в дверном засове, пытаясь быстрее попасть внутрь.       — Юля?! — стараясь держать себя в руках, зовёт Лебедев, врываясь в квартиру и проходя сразу в комнату дочери. Однако на его зов никто не отвечает, Юли в комнате нет, и тишина квартиры давит на уши. Достаёт телефон и набирает её номер, но та не берёт трубку.       — Зараза...       Валентин мысленно содрогается, представляя где она и с кем. Он прекрасно понимает, что этого мальчишку она знает отнюдь не месяц и даже не два.       «Кто он?»       В голове крутится множество мыслей, которое прерывает внезапный телефонный звонок. Валентин в попыхах отвечает на него, даже не посмотрев на звонящего.       — Ты где? — но на том конце провода совсем не Юля — Лебедев слышит голос своего подчинённого, который сообщает ему, что его дочь обнаружили совсем неподалеку от инопланетного корабля. И что, помимо неё, ещё с ней этот.       Валентин проклинает безрассудство и легкомыслие Юли, не понимая чем эта глупая девчонка думает, подвергая себя опасности. В очередной раз лезет туда, куда не стоит, а Валентин это потом разгребает, не без переживаний вытаскивая дочь из неприятностей.       Чертыхается и, в который раз за день, мчится на броне джипе к обозначенному месту, надеясь, что успеет вовремя. Что не опоздает. Он ещё никогда так не боялся.       Он подъезжает как раз в тот момент, когда Юлю конвоируют за ограждения, подальше от объекта. Быстрым шагом настигает военных и буквально выхватывает дочь из их хватки.       — Какого чёрта ты творишь?! — рычит он, встряхивая девчонку за плечо. Лебедев тяжело дышит, а в глазах читается страх.       — Мы не...       — Что ты здесь забыла? Неужели нельзя просто посидеть дома?! — в его глазах плещется гнев на пару с волнением, а пальцы, что сжимают края её куртки, предательски дрожат.       Валентин обращает внимание на позади стоящего Хэкона, который с непоколебимым спокойствием смотрит на них.       — Отвези её домой, Андрей, — бросает через плечо, хватая дочь за предплечье, принуждая сесть в машину. — Тебе здесь нечего делать.       — Нет! — Юля вырывает руку и отходит от него на пару шагов назад. — Ты не понимаешь, мы можем всё исправить!..       Лебедев смотрит на неё нечитаемым взглядом, слушает молча, запоминая всё до мельчайших деталей. И яростный блеск темных глаз, и твердую решимость интонаций... И понимает, что не может такое допустить. Не может позволить ей уйти.       — Им просто нужно улететь... — горько признаёт Юля, смотря ему прямо в глаза. — Отпусти его с этой штукой, и они улетят, правда!       И впервые за всё это время, Лебедев отпускает. Отпускает её с ним.       Юля принимает из его рук рюкзак с инопланетным элементом внутри и кивает:       — Всё будет хорошо, пап, вот увидишь, — пытается улыбнуться уголками губ, но выходит не очень.       Валентин не без кома в горле провожает их взглядом и впервые в жизни позволяет себе довериться ей.       «Всё будет хорошо» — набатом стучит в голове.

***

      Когда тарелка взмывает в небо, Юля стоит на земле, наблюдая за удаляющимся всё дальше уже опознанным объектом. Её «миссия» по спасению пришельцев и доставке одного из них на корабль выполнена, так что она расслабляется, понимая, что всё кончилось.       — Какая же ты глупая, Юль, — произносит подошедший к ней со спины Лебедев. — А если бы с тобой что-нибудь случилось?       Юля едва заметно вздрагивает от неожиданности, поворачивает голову и смотрит на отца с лёгкой улыбкой. Тот лишь протягивает руки, дабы заключить её в свои объятия.       — Ну иди сюда. — и Юля подходит, прижимается к нему всем телом, обнимая, кладёт голову на плечо.       Полковник ужасно напряжен и явно всё ещё переживает, но быстро успокаивается, видя, что с дочерью всё в порядке.       — Юля, — Лебедев треплет её по волосам ласково, утыкается в макушку, целуя. — Я беспокоился, — со вздохом признаёт он. — Так что не делай так больше.       Лебедева недовольно морщится, когда прядь русых волос спадает ей на лицо и щекочет нос.       — То есть мне всего лишь надо было оказаться в контакте с пришельцем, чтобы ты сказал это? — отстраняясь, смеётся она. — Ну хоть какой-то плюс за сегодняшний день. Надеюсь, Хэкон решит посетить нашу планету ещё раз.       — Ещё чего не хватало. — отрезает Валентин, ведя дочь, на этот раз по доброй воле, к машине, с целью, наконец, отвезти домой. — Мне вполне одного вторжения хватило. — забирается на водительское сиденье, отдав перед этим приказ не сопровождать их. Юля прячет улыбку, устраиваясь удобнее, и смотрит в окно, закусывая нижнюю губу.       — Спросить хотел, — неожиданно заявляет полковник, внимательно следя за дорогой. — Что у тебя с Артёмом? Последнее время о нём совсем ничего не говоришь...       — А ты что, уже успел по нему соскучиться? — не сдерживает смешок Юля, поворачиваясь к нему. Замечает, как после её вопроса на его лице прорезаются желваки, и сам по себе Лебедев как-то напрягается, шумно выдыхая, а хватка его пальцев на руле становится крепче.       — Рассталась с ним? — игнорируя её вопрос, спрашивает Валентин, немигающим взглядом смотря перед собой. Не добавляет ничего более, лишь ожидает ответа, который Юля не торопится ему давать.       Она ещё секунду смотрит на него, размышляя, а затем тяжело вздыхает, облокачивается о сиденье и какое-то время молчит, из-за чего Валентину кажется, что его вопрос останется без ответа.       — Ясно. — хмыкает он прежде, чем слышит её «Да». Слишком резкое. Бросает в сторону дочери вопросительный взгляд, но та лишь нервно ведёт плечами, отворачиваясь к окну. — Я думал, он тебе нравится, — незаметно улыбается Валентин, внешне оставаясь невозмутимым. Сам удивляясь, насколько нелегко это даётся. Всё-таки он, несомненно, рад этой новости.       — Нравился, — поправляет его Юля с печалью в голосе. — И теперь он в прошлом. — поджимает губы, замечая недоумение в карих глазах, что пристально наблюдают за ней. — Не думала, что когда-нибудь скажу это, но не по мне был, потому и расстались.       — И кто же, интересно, по тебе? — спрашивает Лебедев, проклиная собственное любопытство, и не понимает зачем вообще завёл этот разговор, но остановиться уже не может. В груди неприятно покалывает от недавних событий и страха услышать положительный ответ, но он всё равно добавляет, не без доли неприязни: — Харитон твой?       Юля легонько жмёт плечами, вспоминая о загадочном пришельце, который останется в её памяти навечно, а затем, неожиданно для обоих, просит:       — Останови машину.       Валентин сначала непонимающе смотрит на неё, прикидывая варианты в голове, что дочь на этот раз задумала, но потом молча прижимается к обочине, медленно нажав на тормоз.       Не успевает узнать причину остановки, прежде чем Юля отстёгивает ремень, перекидывает ногу через его бёдра и медленно усаживается верхом.       У Валентина резко воздух заканчивается в лёгких от этого её незамысловатого действия, он так и застывает с полуоткрытым ртом, сумев только недоуменно прошептать: «Юля...»       В салоне в считанные секунды становится жарко, становится нечем дышать.       Лебедев впервые видит её так близко, не знает куда деть руки — свободного пространства меж их телами катастрофически мало.       Худые узкие ладони — неожиданно горячие — вдруг ложатся на плечи, нежно поглаживая.       Нет, так нельзя. Валентин уверен — она издевается, явно провоцируя его своими действиями, из-за которых ему едва удаётся держать себя в руках.       Ведь одно дело видеть и ощущать подобное во сне, в своих самых смелых фантазиях, и совсем другое — встречаться со своими желаниями в живую. Неудивительно, что Лебедев так шокирован.       — Что ты делаешь, Юль... — сглатывая, шепчет Валентин, несмело опуская ладони на её талию, чуть выше бёдер. Глаза нервно мечутся по её лицу, от распущенных шелковистых русых волос до темных глаз, что сейчас томно смотрят на него, из-под опущенных черных ресниц.       — Ты будто не догадываешься, — улыбаясь, бормочет Лебедева, склоняясь к нему и опаляя жаром кожу. Слабо прикусывает мочку уха, из-за чего Валентина охватывает лёгкая дрожь. Он прерывисто выдыхает, заключая её в плотное кольцо из своих рук и слышит: — Я всегда любила только тебя, пап.       — Тогда к чему были все эти спектакли? — раздражённо спрашивает Лебедев, замечая, что дочь отстраняется, снова глядя на него пристально. — К чему было всё это? — наблюдает за тем, как она хмурит брови, словно и в правду не понимает о чём он, в то время, как у Валентина до сих проносятся моменты с Артёмом перед глазами, и в прочем, не самые приятные. — Ты хотела вывести меня на ревность? Что ж, у тебя это получилось... — и видя её едва заметную, довольную улыбку и блеск в глазах, сдаётся. Облокачивается о сиденье, расслабляясь, позволяя Юле придвинуться ближе.       — Прости, — бормочет она, утыкаясь лицом ему в плечо. — Просто... я не знала как себя вести, не думала, что это взаимно...       Лебедев поджимает губы, сверля её русую макушку взглядом. Шумно выдыхает, задумчиво перебирая меж подушечек кончики её волос.       — Я тоже не думал...       Лебедев отчаянно пытается вспомнить тот момент, с которого всё началось. С чего началась его нездоровая любовь к ней. Просто в какой-то момент он начал ловить себя на том, что при виде Артёма рядом с Юлей в груди разгорается неконтролируемый пожар чего-то непонятного, а руки нервно сжимаются в кулаки. Юля, в свою очередь, замечает, как Валентин, при виде Ткачёва, сразу меняется в лице, от присущей ему хвалёной выдержки не остается и следа. Полковник буквально съедает парня взглядом, чуть ли не за шкирку выставляя за дверь, когда тот вновь оказывается в их квартире. Пытается дверь закрыть так, чтоб не прищемить ему пальцы, когда Артём не унимается, стараясь проникнуть внутрь, ссылаясь на то, что якобы «забыл там куртку» или предъявляя что-то менее убедительное... И Юля смех давит, наблюдая за этой картиной со стороны. Понимает, что Лебедев серьёзный слишком, чтоб вестись на юмор Ткачёва, не воспринимает его всерьёз. А тот вроде и взрослый парень, а посмотришь — чистое недоразумение в такие минуты. И Валентин ничего не может с ним сделать. Не мог точнее — теперь дела обстоят по-другому...       Валентин возвращается в реальность, когда Юля вдруг оказывается рядом. Совсем близко. Настолько, что их разделяют считанные сантиметры. Её горячее дыхание опаляет щёку, а губы находятся в волнующей близости от его, и Лебедев сгорает от желания ощутить их.       — Пап, — тянет она, тая от его сильных рук на своей талии, что нежно поглаживают её через одежду. — Можно? — облизывая губы, недвусмысленно даёт понять чего хочет. Призывно глядит ему в глаза, и на какое-то мгновение Лебедев даже не верит в то, что она делает это по собственной воле, что она действительно хочет его поцеловать...       — Это не правильно, Юль, — качает головой он в противовес своим желаниям, замечая, как предательски нарастает кол в штанах. — Мы не должны...       Но Лебедева будто не слышит, прижимается теснее, ощущая под собой всё его естество, и не понимает почему он так отчаянно отрицает своё желание прикоснуться к ней. Медленно проводит ноготками от груди вниз, прикидывая насколько его ещё хватит. Не улыбается. Смотрит — будто взглядом ощупывает черты. И Валентин не выдерживает.       Обхватив её голову ладонью, резко привлекает к себе, прижимаясь губами к её губам. И целует. С жадностью, с неистовством, с желанием, которого не испытывал уже много лет. Юля отвечает, задыхаясь от его страсти и напора. Зарывается пальцами в его волосы, и напряжение, терзавшее Валентина всё это время, вдруг исчезает. Как исчезает и его здравый рассудок.       Губы у Юли тёплые, потрескавшиеся, и Лебедев настойчиво сминает их своими. Обняв лицо дочери ладонями, тянет её к себе — целует долго, медленно, впитывая каждый миг и каждый оттенок ощущения.       Когда воздух заканчивается, какие-то секунды они просто смотрят друг на друга, громко и тяжело дыша в приоткрытые губы.       Юля дрожит от нахлынувших ощущений, а потом закусывает губу и подаётся немного вперёд, неожиданно для Валентина, заявляя: «Хочу тебя».       — Вот как, — замечает полковник, с трудом подчиняя волнение в голосе. — И не спросишь, чего хочу я?       Юля улыбается, парируя:       — Зачем, когда знаю?       Лебедев ещё секунду медлит, размышляя о том, не пожалеют ли они об этом после, но, видя решимость в карих глазах, отметает эту мысль куда подальше. Вновь припадает к губам, таким желанным, манящим, а потом берёт её прямо в машине, и они оба задыхаются в перегретом воздухе, хаотично цепляясь друг за друга, оставляя на запотевшем стекле следы от пальцев, а на разгоряченной коже отметины от поцелуев, пока обоих не накрывает безудержным ураганом.       Спутанные волосы, отрывистое дыхание, стоны...       Валентин понимает, что это не правильно с моральной точки зрения, однако убеждается в том, что никогда не согласился бы забыть этот момент. Безоговорочно, рад такому стечению обстоятельств и думает, что, возможно, их случай вовсе не был ошибкой.       Надеется, что инопланетного вторжения больше не предвидится, и пока всё будет без происшествий. Смотрит на задремавшую Юлю, которая тихо посапывает на соседнем сиденье, и понимает, что теперь-то с ней будет видеться чаще. Должен же кто-то оберегать эту несносную девочку, и кто будет справляться с этой задачей, если не Лебедев?