Элементарные числа

Ты бегло читаешь эти девять строк и переходишь в стадию «страх».Точно не за репутацию Тины, а ее состояние. Жар охватывает все тело, и в спешке ты забываешь, что у тебя есть доступ к ее аккаунту и историю можно удалить. Мозг построил точный порядок действий — «спасти Тину». Секунды три тебе понадобилось, чтобы собраться, и ты нервно ждёшь лифт. Слышишь, как медленно поднимается лифт, и стук своего сердца. Мысль, как гром звучит в твоей голове, и ты уже понимаешь всю безвыходность ситуации: «сейчас комендантский час». Звуки кабины лифта стают все громче и громче, оповещая о своём прибытии, и у тебя есть ровно пять секунд, чтобы принять решение: нарушить закон, но спасти Тину, или… Принципе ты рассматриваешь только один вариант и без сомнений заходишь в лифт, с уверенностью нажимная кнопку «1». Ты садишься за руль, и как всегда зимой машина встречает тебя невозможностью быстро завестись. Всегда спокойный и уравновешенный ты со всей силы ударяешь руками об руль и следом ложишься на него, как будто извиняясь за эмоции. Наконец заводишь машину и испаряешься в ветре. Ты гонишь больше 200 км в час, забывая о каких либо правилах и даже законах физики. За окном мелькают последние станции метро, и ты радуешься, что успел сбежать с этого огненного города. Сразу же ругаешь себя за преждевременную радость, когда слышишь выстрел. Выходишь из машины с поднятыми руками. К тебе уже подбегают парни с территориальной охраны. О боги! Они тебя узнали. Опускают оружие и подходят к тебе. Звон Сначала ты не понимаешь: это у тебя в голове или на самом деле. Утыкаешься в свой телефон. «Тина» Сейчас тебе хочется быть слепым, глухим, не знать ее, не быть здесь и умереть. Она просила твоей помощи дважды. Дважды твоё сердце разбивали. Все слова охраны проходят мимо, почему то они тебе хлопают по плечу, разрешают ехать дальше. Ты безусловно хочешь выразить им слова благодарности, но точно не сейчас. Набираешься смелости и перезваниваешь Тине. — Тина, я уже еду, — кричишь ей в трубку, как только слышишь, что она ее подняла. — Уже не нужно. — Что? Почему? Она выбивает, а ты даже не знаешь, что делать. Ты обязан ехать, ты обязан спасать ее каждый раз, когда она этого нуждается. Ты обязан.

***

Волна спокойствия охватывает тело, когда ты видишь, что Тина лежит у себя дома на диване. Да, обессилена. Да, заплаканная. Да, после сильной истерики. «Но хотя бы не на крыше своего дома» — мимолетно проскальзывает в мыслях, и тебя начинает трясти от воспоминаний. Слов катастрофически не хватает, но ты уверен: лучшая поддержка — невербальная. Обнимаешь Тину как дитя войны, а она тихо начинает плакать тебе в рукав. Проходит 20 минут. Рука затекла, тело уже онемело от одной позы, но Тина спит, а ты обязан хранить ее сон. Она всегда была у тебя в приоритете. Тина просыпается от внезапно начавшейся сирены. Смотрит растерянно в глаза, а затем слишком твёрдо произносит: — Сейчас будет отбой, я уже привыкла. Опять не находишь слов и только лишь ещё больше прижимаешь словно бездыханное тело к себе. — Я наверное пойду помолюсь, что-то мне неспокойно. — Давай, я жду, — говоришь эти слишком ненужные слова, но понимаешь, что ещё даже нечего не сказал за все время здесь.

***

Проходит целый час, а ты только слышишь тихие просьбы о помочи. Уже не выдерживаешь и тихо заходишь. Она просит Его забрать себя к Нему. Нет, она не должна это говорить. Ты не хочешь, чтобы Он тебе снова снился. «Не допусти… Ты обязан… Не бросай…» — эхом отдаются в голове флешбэки. — Тина! Тина! — в истерике кричишь в никуда. — Что ты такое говоришь? — Там я позабочусь о нас всех. — Ты уверен, что это говорит что-то в ней, не она. Она не может такое говорить. Она так не считает! Сейчас она похожа человека в тумане. Человека, утратившего веру во все, за что когда молилась. Тина начинает плакать изо всех сил. Тебе страшно, хочется ее остановить и успокоит. Но ты лишь жалко ее обнимаешь и твердишь, что все будет хорошо, хоть сам в этом совсем не уверен. Каждый ее надрыв делает тебе больно. Уже даже не знаешь, для чего успокаиваешь ее: для себя или ее самой. Крепко держишь ее за плечи, а слёзы сами скатываются по щекам. Но ты обязан. Обязан быть сильным в ее глазах, иначе она совсем потеряется. Тина успокаивается, но не потому что стало легче, нет — слёзы закончились. Вы отстраняетесь, и она подолгу смотрит тебе в глаза, пока ты вытираешь мокрые щеки. — Спасибо. — слишком тихо, чтобы звучать на самом деле, слетает с ее губ. Она переводит взгляд на твои губы, а потом опять на глаза. И ты в душе не знаешь, зачем ей эта игра. Тянется к твоим губам, и ты невольно закрываешь глаза. Делает паузу в двух сантиметрах от губ. — Если ты не хочешь, не нужно. Ты не обязан. — Я обязан всегда тебя защищать, а кое-что я делаю по своей воле. Она наконец целует, но так робко, что тебе кажется, что это ее первый поцелуй в жизни. Ты не давишь на неё и ни в коем случае не берёшь инициативу. А она спокойно, словно нечего не случилось, словно ваша долголетняя дружба не раскрошилась на мелкие кусочки, ложится на твоё плече и с последним вздохом засыпает.