И на душе цветёт весна

- Почему все эти годы я разыгрывал из себя шута? Поделом мне что я ослеплён твоим великолепием, так что глаз невозможно открыть?! - Цзян Чэн яростно кричит, стремясь выплеснуть на названного брата всю злость, обиду и боль, что скопились в душе.       Вэй Усянь отводит взгляд, не смея смотреть в родные глаза. И замечает движение слева. - Лань Чжань! - кричит тёмный заклинатель, одновременно делая выпад. Волна духовной энергии уходит в сторону и кажется сносит что-то на своём пути. Но никто не обращает на эти разрушения внимания. Все поражённо застывают. - Не смей! - раздаётся холодный голос Вэй Усяня. - Не смей трогать моего шиди. - Вэй Ин... - Ханьгуань-цзюнь шокированно смотрит и не знает что сказать. - Никогда, слышишь меня, никогда больше не смей нападать на моего брата! - серые глаза наливаются алым блеском, тьма начинает медленно стекаться к своему хозяину. - Или клянусь я сотру тебя в порошок!       Вэй Усянь кидает на друга предупреждающий взгляд и выпрыгивает из лодки. Тьма, успевшая собраться вокруг него, начинает по-тихоньку рассеиваться, глаза тухнут, возвращая такой знакомый и родной серый цвет. Цзян Чэн смотрит и не знает, что думать и чувствовать. Кажется, на сегодня с него хватит потрясений. - Вэй Усянь, - негромко говорит глава Цзян, но в стоящей тишине это раздаётся как гром среди ясного неба. - Знаю, знаю, я безмозглый идиот. Я все твои ругательства ещё в прошлой жизни выучил, - Вэй Ин фыркает и улыбается робко, как-то даже скромно, совершенно для себя не типично. И Цзян Чэну нестерпимо хочется увидеть совершенно другую улыбку - широкую, солнечную, преображающую все лицо мужчины и всенепременно вызывающую ответные улыбки. Ваньинь не раздумывает над своими чувствами, не пытается контролировать эмоции. Он просто шагает вперёд и крепко обнимает шисюна. Тот теперь намного ниже и уже в плечах, но от него по прежнему пахнет острыми специями и уличной выпечкой. Цзян Чэн вдыхает этот аромат и вдруг впервые за последние тринадцать лет ощущает себя дома. А когда Вэй Ин перебарывает шок и обнимает в ответ, стискивая в пальцах пурпурное ханьфу, у обоих с сердца падает тяжеленный камень, что многие годы давил и не позволял дышать полной грудью.       Хочется звонко рассмеяться, словно им опять по пятнадцать. И Вэй Ин смеётся, прижимаясь к груди брата, смеётся звонко и счастливо: - Мы такие дураки, А-Чэн.       Цзян Чэн ничего не отвечает, лишь негромко усмехается. Ему ещё предстоит признаться о причинах приведших к потери его Золотого Ядра и скорее всего получить за это нагоняй, а потом всё же высказать брату за его извечную жертвенность, но он откладывает этот разговор на попозже. - Вэй Ин, - зовёт Лань Ванзци, в его золотистых глазах непонимание смешивается с надеждой. Цзян Чэн на секунду напрягается, уже представляя, что вот сейчас брат выпустит его из своей хватит и всё таки уйдёт. - Прости, Лань Чжань, но я останусь, - улыбка Вэй Ина немного виноватая, но заклинанатель смотрит уверенно и даже не пытается отодвинуться от своего шиди. - Я дома.       От этих слов в душе Цзян Чэна расцветает весна. Он улыбается, как не улыбался много лет. Рука брата крепко сжимает его плечо.       Они и вправду дома.