***
Джисон просыпается ближе к обеду. Он не сразу понимает, где он находится, что вчера было и почему сейчас кот облизывает его лицо. Напугавшись не на шутку, Хан подскакивает с матраса, панически оглядываясь по сторонам, и тут же замечает в кресле, рядом с диваном… Минхо? Кажется, так его звали. Тот удобно расположился, закинув ноги на чайный столик, и читал какую-то книгу. Очки с круглой оправой отлично гармонировали с серьезным лицом и растрепанными волосами, придавая Ли какой-то по-особенному уютный и домашний вид. — О, проснулся, наконец, — Минхо сразу же обращает на него внимание, когда Джисон откидывает одеяло в сторону и принимает сидячее положение. Ли, в свою очередь, откладывает книгу на столик и убирает с него ноги, — Выспался? Завтракать будешь? Слишком много вопросов с самого утра. Джисон неприятно хмурится, зачесывая волосы пятерней назад, и пытается вспомнить события вчерашнего вечера. В голове постепенно начинают всплывать отрывки прошлого. Листок, оповещающий о проваленном экзамене. Гопники за школой, многочисленные синяки, разбитый нос и ноющие ребра. Пьяная мать, удар железным половником по руке. Ночной мост, глубокая река и незнакомец. Вот оно. Вспомнив все это, ушибы мгновенно заныли, напоминая, что они никуда не исчезли. Хан болезненно морщится и Минхо это замечает. Взгляд падает на открытое плечо, с которого слетела футболка — чужие вещи оказались в два раза больше нужного размера — и Ли замечает большой фиолетовый синяк. Вчера Джисон был одет в толстовку, поэтому Минхо ничего и не заметил, даже когда тот переоделся. Встав со своего места, Минхо направляется куда-то в сторону кухни, а Хан молча провожает его взглядом. Это все еще до жути странно, а еще более странно то, что Джисон не чувствует себя некомфортно. Может, истощенный организм и нервные клетки отчаянно хватаются за все, что поможет спасти его? Хотя бы немного? Хан не знает. Минхо возвращается спустя пару минут с какой-то мазью в руках. Он присаживается на край дивана и показывает Джисону упаковку: — Заживляющая. Давай я обработаю синяк. Можно? Джисон какое-то время молчит, переводя взгляд то на Минхо, то на эту несчастную упаковку с мазью. А потом потупляет взгляд куда-то вниз и отворачивает голову в сторону, тихо произнося охрипшим ото сна голосом: — Он не один. Их много. Не нужно. И натягивает спавшую футболку обратно на плечо. Минхо смотрит, искренне не понимая, в чем проблема. Если синяков больше, чем Минхо видит, значит он еще больше обязан применить эту мазь. Он аккуратно тянет свою свободную руку вперед и мягко касается чужого плеча, заставляя обернуться. Джисон слегка вздрагивает от прикосновения, а Минхо будто спрашивает одним лишь взглядом, можно ли ему помочь. Несколько секунд они играют в неловкие гляделки. Первым сдается Джисон. Он тяжело выдыхает, снова отворачивается, но все же хватается пальцами за края футболки и снимает ее, отбрасывая в сторону. Минхо еле сдерживает в себе болезненный стон, когда ему открывается вид на чужое тело: то было покрыто многочисленными синяками и ссадинами, некоторые из них уже почти зажили, а какие-то были совсем свежие. Закусив губу, он подвигается чуть ближе и достает из коробочки тюбик с мазью. Джисон по-прежнему отвернут: от мыслей, что парень, которого он знает меньше суток, сейчас видит его полуголым, да еще и с этими уродливыми гематомами, особо хорошо не было. Хану не очень уютно, но когда холодные пальцы мягко касаются первого синяка, самого большого и болезненного, нежно и равномерно размазывая мазь, он проглатывает горький ком в горле. Сердце тяжко ноет и ему хочется разныться вместе с ним прямо сейчас. От этой нежности со стороны Минхо было и плохо, и хорошо одновременно. Больше они не говорили. Минхо молча обработал все синяки мазью и оставил ее на тумбочке: на всякий случай. Завтрак так же прошел в тишине. Сегодня Джисон встретился с остальными котами, которые были чуть менее дружелюбными, чем Дуни, но не менее привлекательными и милыми. — Зачем? Джисоновский голос прозвучал громко, но не очень уверенно, когда они с Минхо сидели в зале. Почему-то, Ли выгонять его не торопился, а Хан не особо собирался уходить. — Что, прости? — Минхо отвлекся от прочтения книги, толи не услышав, толи не поняв суть вопроса. — Зачем спас меня? — Хан встречается с кофейными глазами напротив, в которых плескалась одна сплошная доброта, нежность и забота, в то время, как в его была только пустота и совсем крохотные капли надежды, которые проявились только сегодня утром, — Почему не прошел мимо, как поступили бы другие? Тебе что-то нужно от меня? Или ты всех подряд так спасаешь? Минхо, часто проморгав, внезапно усмехается и откладывает книгу в сторону. Сегодня ему дочитать точно не дадут. — Нет, не всех. Должен признаться, это первый раз, — он задумчиво чешет подбородок и теперь смотрит куда-то в сторону, чувствуя, как Джисон, напротив, прожигает его взглядом, — А зачем спас? М-м… боюсь, пока что, я не могу дать на это ответ. Может быть, как-нибудь потом. Через месяц. А может и больше. Кто знает, — Ли пожимает плечами. — «Как-нибудь потом»? Что это значит? — Ну а ты сам как думаешь? — Минхо сладко рассмеялся, от чего у Джисона слегка дрогнули плечи. — Ты… — он слегка замялся, — Ты правда думаешь, что мы встретимся еще раз? — Я не думаю. Я знаю. Больше никто из них не проронил ни слова. Джисон нервно поежился от мерзких мурашек после последней фразы. Ей богу, странный парень. Минхо предложил обменяться номерами: Хан долго сопротивлялся, но быстро сдулся, понимая, что от него все равно не отстанут. Когда стрелки часов перевалили за три часа дня, Джисон сказал, что уходит. Минхо задерживать не стал. Проводил с улыбкой на лице и запер дверь. Летя по лестничному пролету вниз, Джисон думал о том, что больше никогда сюда не вернется. Он вообще не хотел думать о том, что бы встретиться с Минхо после всего этого снова. И зачем ему его номер Хан тоже не понимал. Но удалять не стал. Оставил на всякий случай. Все мысли теперь были заняты Минхо да и только. Больше о том, чтобы покончить с жизнью, Джисон последние несколько дней не думал вовсе.***
На улице лил дождь, словно из ведра. Люди носились туда сюда, прикрываясь куртками, зонтами или сумками, пытаясь успеть в укрытие, а Джисон сидел на лавочке, поникнув головой вниз. Из-за проваленого экзамена неделей ранее ему теперь не светит учеба в университете, потому что попытка сдачи была только одна. Мать опять ушла в запой, а с Феликсом он так и не помирился. Несколько раз он снова порывался к тому самому мосту, но что-то каждый раз его останавливало. Словно, кто-то в последний момент хватал за руку и уводил назад, говоря, что не стоит, ты пожалеешь. И Джисон не шел. Оставался дома, сидя в своей маленькой комнатушке. Пару раз на этой неделе ему, кстати, приходилось ночевать на улице, потому что мать, во время очередных ссор, вытолкала его из квартиры, забрав ключи, и хлопнула дверью прямо перед носом. Черт бы ее побрал, сдохла бы уже от алкоголя поскорее и оставила его в покое. Сейчас он сидел здесь, потому что возвращаться в место, которое обычно зовут домом, абсолютно не хотелось. Крупные капли дождя били по голове и промочили всю одежду на сквозь, но Джисон, даже грозясь крупно заболеть, не обращал на этого абсолютно никакого внимания. Он лишь иногда протирал глаза, когда вода попадала в них, но все остальное время сидел, не двигаясь. Пока над его головой не возник большой черный зонт. Хан даже не сразу понял, что дождь на него больше не капает, и ошарашено поднял голову, встречаясь с шоколадными глазами. — Ну привет, Джисон-и, — знакомый голос ложился на уши, словно мед, приятно обволакивая, — Ты чего тут? Заболеешь же. — Минхо? — Джисон проморгался, думая, что его глючит, но когда силуэт перед ним не исчез, понял, что это не галлюцинации. Минхо и правда стоял, протянув руку так, чтобы зонт закрыл Хана от дождя, снова мягко улыбался и смотрел слишком нежно. — Ну, вроде как, да, — усмехается, — Так чего ты тут? Почему не дома? Время позднее. — Некоторые… обстоятельства, — у Джисона не было желания делиться чем-то личным. Не сейчас. — Ты далеко отсюда живешь? — Не особо. Через пару улиц. — Ого, да мы, оказывается, не так уж и далеко друг от друга. Джисон сразу же вспоминает, как в прошлый раз добирался до дома. Сразу же выйдя на улицу, он открыл карты на телефоне и обнаружил, что идти всего двадцать с лишним минут. И правда было не далеко. Он никак это не прокомментировал. Какое-то время они стоят вот так: Джисон смотрит себе под ноги, пока Минхо смотрит прямо на него. И чего он только ждет? — Долго сидеть то будешь? — первым сдается Минхо. — А тебе то что? — Ай, опять грубишь. Прям как на мосту, — Минхо улыбается, — Пошли. — Куда? Опять к тебе? — А у тебя есть другие варианты? — Да. Остаться здесь, а тебе — идти домой. Не трать на меня время. — Тц, какой же ты упрямый, — Минхо неожиданно поддается вперед и хватает Джисона за рукав, сразу же потянув на себя, заставляя того встать. Хан, от неожиданности, спотыкается о собственные ноги и падает прямо на Ли. Тот быстро реагирует и перемещает руку с рукава на талию, аккуратно придерживая. — Что ты… — Джисон замучено стонет, а Минхо лишь победно улыбается, — Что б тебя… ладно, я иду, иду. Минхо задерживает руку на чужой талии чуть дольше, чем надо, но потом отпускает, давая Джисону идти свободно. Они идут, прячась от дождя под одним зонтом, благо его вполне хватало на двоих. Дома Минхо сразу же тащит Джисона в горячую ванну, чтобы тот отогрелся после столького времени под ливнем, и приносит ему сухую одежду. Хан думает, что она опять будет висеть на нем, как мешок. Хорошо хоть на штанах были резинки и у Джисона была возможность подвязать их, чтобы не сползали. Выходит из ванной Хан весь красный из-за температуры, шумно дышит и вытирает влажные волосы белым полотенцем. Теперь от него не пахло сыростью, ее сменил персиковый гель для душа и шампунь с запахом кофе. Вкусно. Пройдя на кухню, Хан замечает накрытый стол со свежим ужином. В животе заурчало, а во рту тут же начала скапливаться слюна, как только он почувствовал запах. — Присаживайся, — Минхо ставит две миски с рисом и блюдца с кимчи друг на против друга и садится за стол. Джисон следует его примеру, — Когда ты ел последний раз? Неожиданный вопрос. Хан берет в руки палочки и пытается вспомнить. — Кажется… вчера вечером? Минхо от ответа даже подвисает на секунду, чуть не выронив палочки из рук. — Почему? — Ну… — Джисон смущенно опускает глаза на свои руки, — В холодильнике пусто, а денег нет… Повисла тишина. Хан хватает палочками небольшой комочек риса и отправляет в рот, а Минхо так и сидит, не двигаясь. Немного погодя, он поднимает свою тарелку с рисом выше, пронося ее над столом, и останавливается над порцией Джисона. Ли так же подносит и палочки, начиная ими вываливать рис в чужую тарелку. Когда его чашка опустела, он откладывает ее в сторону, а сам с невозмутимым выражением лица в пустую начинает поедать кимчи с мясом. — Что… — глаза Джисона округлились. Он не до конца понимал, что сейчас произошло. — Молчи и ешь. — Ты че… — когда осознание, наконец, пришло, Хан попытался забрать пустующую тарелку, чтобы отложить половину риса обратно, но Минхо среагировал быстрее и отобрал ее, пряча себе за спину, — Минхо! Мне и своего риса хватит, отдай тарелку! — Нет, не хватит. Ты не ел сутки, а я не так давно перекусывал. Я всегда не доедаю до конца, поэтому поумерь, пожалуйста, свою гордость, и съешь все, что лежит на этом столе, — густые брови были сдвинуты к переносице, образуя складочку, а сам Минхо грозно тыкал палочками, в которых зажал кусок свинины, в сторону Джисона. Хан возмущенно открывает рот, собираясь что-то сказать, но не успевает, потому что Ли тут же кладет ему туда тот несчастный кусок мяса, что держал ранее. Шоку парня напротив не было предела, — Еще раз попробуешь сказать что-то против — я всю эту еду насильно запихаю тебе в рот. Понял? Джисон рассеянно моргает, а потом пристыженно кивает и начинает жевать. Ладно, Минхо победил.***
Пару месяцев проходят слишком незаметно. На дворе середина августа, погода почти каждый день стоит теплая и лишь изредка бывают серые, а порой и дождливые, деньки. Джисон как-то пропускает момент, когда они с Минхо сблизились. Их встречи проходили все чаще, разговоры с каждым разом были все дольше и откровеннее, а переписка уже давно перевалила за несколько тысяч сообщений. Просыпаясь с утра, первое, что видит Джисон — сообщение от Минхо, в котором оказывается фотография двух котов с подписью «мы». Джисон каждый раз невольно улыбается в подушку. И когда его жизнь успела так кардинально поменяться в другую сторону? Даже постоянно бушующая мать не была способна все испортить, хотя, на самом деле, Хан пересекался с ней довольно редко: большую часть времени он проводил либо на прогулках, либо у Минхо, а когда возвращался, мать уже спала. Вот и сейчас он снова планирует отсутствовать дома: Минхо позвал его к себе на ночевку, чтобы устроить ночь кино. Предложение до ужаса заманчивое и Джисон не мог ему сопротивляться. На столе в гостинной лежало куча снеков, коробка с пиццей, а рядом стояли бутылки с газировкой. Джисон тихонько намекнул на то, что можно было бы и алкоголя принести, но Минхо лишь пригрозил пальцем и сказал, что они собрались смотреть фильмы, а не напиваться. Джисону не оставалось ничего, кроме как тяжело вздохнуть и налить в свой стакан газировки. Ну и зануда. Первый выбор фильма пал на «Чудо». Оба смотрели, почти не отрываясь, но Минхо время от времени поглядывал на Джисона. Тот плакал, но старался тщательно скрывать это. Кстати, у него не получилось. Минхо лишь тихонько улыбался, глядя на это, а потом отворачивался обратно к экрану телевизора. Под конец и он не выдержал: несколько слезинок все-таки упали вниз, но Ли быстро смахнул их, так что от грусти не осталось и следа. А вот Джисон… Минхо пришлось сходить на кухню за салфетками, чтобы тот вытер слезы и высморкался, а потом причитал о том, что больше такие фильмы смотреть с ним не будет. Забавный и милый. Прошло еще немного времени и они успели досмотреть второй фильм, названия которого никто из них даже не запомнил. Откровенная скукотень. Пока Минхо отходил в уборную, Джисон сидел на диване и смиренно ждал, о чем-то думая. Взгляд блуждал по помещению, которое он уже успел изучить от и до. В последнее время здесь все такое… родное. Хану здесь определенно лучше, чем дома. — О чем задумался? — Минхо неожиданно вернулся обратно, падая на место рядом с Джисоном, от чего тот дернулся, испугавшись. — Господи, ты знаешь, что подкрадываться — не очень хорошо? — злобно шипит Джисон, хватаясь за сердце, а Минхо тут же звонко смеется. — Извини, в следующий раз учту. Ну так, о чем задумался то? Расскажешь? — Ну… — Хан вновь отводит взгляд в сторону и начинает нервно теребить края футболки. Он не знает, как правильно сформулировать вопрос, поэтому долго тянет. Минхо не торопит — он лишь подпирает рукой свою щеку и внимательно смотрит, терпеливо ожидая, что же такого хочет сказать Джисон. И вот, собравшись с мыслями, тот тяжело вздыхает, — Помнишь, я как-то спрашивал тебя, зачем ты спас меня? — Ли заинтересованно кивает, — Ты тогда сказал, что не можешь дать ответ сейчас, но сделаешь это позже. Прошло уже несколько месяцев с того момента, а ты так и не заводил разговора на эту тему. Да и, по правде говоря, я сам забыл об этом, но сейчас задумался и… ну… — он жмурит глаза и устало потирает переносицу, исчерпав всю свою уверенность, которой и так было не особо много, а вместе с ней и словарный запас, ожидая теперь дальнейших действий от старшего. Минхо несколько секунд медленно моргает, пытаясь переварить то, что только что протараторил Хан, а потом начинает тихо смеяться. «Что смешного?» — звучит раздраженное со стороны Джисона, а Минхо лишь качает головой и отмахивается, мол, нет, ничего. Какое-то время они молчат. Честно сказать, Хан уже думал, что не получит ответа, но тут Ли тихонько касается его руки и хватает за запястье, чтобы положить кисть на свою коленку и начать выводить невидимые узоры на ладони. Джисон сводит брови к переносице, не понимая, что старший делает, но ничего не говорит и руку не отдергивает. — Знаешь, — Минхо наконец подал голос и Хан тут же навострил уши, будучи готовым внимательно слушать, — Жизнь такая короткая и странная штука. Казалось бы, человек — самое разумное и могущественное существо на этой планете, но нашу жизнь так легко прервать, не думаешь? — он мягко проводит подушечкой пальца по линии жизни на чужой ладони и Джисон слегка дергается от щекотки, — Когда я первый раз тебя увидел, то подумал: «Ого, он такой молодой, а уже думает о том, как покинуть этот мир». А потом, — Ли сделал небольшую паузу, заставляя Джисона заинтересованно потянуться ближе, — Я увидел в тебе себя. Когда-то я так же думал, что другого выхода нет. Так же сидел на краю, смотря вниз, но потом внутри меня что-то перемкнуло и я… испугался. Будто кто-то включил во мне какой-то переключатель и заставил передумать, понимаешь? Я тогда сразу же вскочил с места и отошел подальше от края. У нас одна жизнь. Разве, мы не должны наоборот беречь ее, как зеницу ока? Жить на полную катушку, ни в чем себе не отказывая? Так почему некоторые из нас самостоятельно обрывают ее? Он снова делает паузу. Минхо продолжал выводить на ладони незамысловатые узоры, слабо улыбаясь, а Джисон сидел, боясь пошевелиться. — В конце все обязательно будет хорошо, а если еще не хорошо — значит, это еще не конец, — полушепотом говорит Ли, прежде чем поднять голову и взглянуть на младшего, — Не знаю почему, но во мне тогда появилось такое большое желание остановить тебя. Подружиться, окрасить твою серую жизнь в яркие краски, словно ты был холстом, а я — кистью. И я не стал себя одергивать. Набрался побольше уверенности и подошел, — снова теплая улыбка, — А теперь ты сидишь здесь. Живой, здоровый и… счастливый? Хани, ты же счастлив сейчас? — Я… — Джисону на секунду показалось, что он потерял голос — настолько тихо и хрипло он прозвучал. Пришлось прокашляться, — Счастлив ли я? — взгляд снова начинает блуждать по квартире, пытаясь за что-то зацепиться, а в памяти начинают всплывать все события за последние месяцы. Вот они с Минхо сидят в парке и едят мороженое. Здесь они сидят в кото-кафе, о котором Джисон узнал через интернет и сразу же потащил Минхо туда. Тут сидят на берегу реки Хан, поедая сэндвичи, которые Минхо сделал дома. Минхо, Минхо, Минхо, Минхо. Один сплошной Минхо. Все воспоминания теперь были связаны только с ним: к прошлой жизни Джисон старался не возвращаться. Когда он об этом подумал, глаз наконец зацепился на парня напротив, который ждал ответа. Хан осматривает его лицо так, словно видел первый раз, и потом, наконец, продолжает, — Наверное… да. Да, я счастлив сейчас. Я никогда не чувствовал себя… так… хорошо, как чувствую, находясь рядом с тобой. — Хорошо, — с губ не перестает спадать улыбка, — Я рад это слышать. А еще рад быть причиной твоего счастья, — Минхо переворачивает чужую ладонь и в тот же момент переплетает их пальцы, крепко сжимая руку после, — Знаешь, кого еще ты мне напомнил? Бездомного кота. Такой же брошенный, потерянный и милый. Таких я обычно подбираю, ухаживаю, а потом отдаю в приюты. Только, различие межу ними и тобой состоит в том, что тебя я никуда отдавать не собираюсь. Повисла тишина. Минхо теперь мог услышать, как тяжело Джисон дышал. Нервничает. Свободная рука поднимается вверх и ложиться на чужой затылок, слегка надавливая, чтобы Хан приблизился. Когда он это делает — без доли смущения — Ли сталкивается с ним лбами и прикрывает глаза. Поддавшись еще чуть вперед, он касается его кончика носа своим и тихо усмехается, заставляя Джисона почувствовать свое дыхание на его губах. — Считай, я тебя только что два раза поцеловал, — говорит тихо Минхо. — Что? — Ты же знал, что видов поцелуя достаточно много? То, как мы соприкоснулись лбами — это австралийский поцелуй, — Минхо тут же начинает пояснять, продолжая при этом находиться совсем рядом с чужим лицом, — Они переняли это у птичек Киви. Разве не мило? А то, как мы коснулись друг друга носами — эскимосский поцелуй. Они считают, что нос, отвечающий за дыхание, и есть олицетворение жизни, того, что человек живёт и дышит полной грудью. Что думаешь? — Это… — дыхание на секунду перехватило, — И правда очень мило… Я и не знал, что это считается поцелуем… — Ну вот, теперь знаешь, — Ли в очередной раз беззлобно усмехается и ненадолго отстраняется, чтобы встретиться с Джисоном взглядом, — Показать тебе итальянский? — Итальянский? Ну… давай. Джисон даже особо не задумывается над тем, каким будет этот поцелуй, потому что вновь представил себе что-то необычное, но, когда Минхо вновь приближается, кладя свою ладонь на круглую щеку и накрывает его губы своими, сердце ухает куда-то в пятки. Ли просто нежно сминает — влажные из-за постоянного облизывания — губы, при этом поглаживая щеку большим пальцем, а Хан пытается прийти в себя. Когда это происходит, он робко кладет свои руки на чужие крепкие плечи, и прикрывает глаза, как сделал это ранее Минхо, пытаясь отвечать, за что получает смешок прямо в поцелуй. Они делают это без языка. Казалось, они вкладывают в поцелуй все свои чувства, которые не могут произнести вслух, отдают себя полностью и без остатка, не требуя ничего взамен. Минхо опускает свою руку вниз, укладывая ее теперь на грудь, заставляя Джисона лечь на спину, и тот повинуется, медленно опускаясь вниз. Минхо следует за ним, не отрываясь от мягких губ, и нависает сверху, придерживаясь на одном локте. Джисон тоже скользит руками вниз, устраивая их на талии, и тянет на себя, намекая, что Минхо должен прилечь. — Хани, я тебя раздавлю, — шепчет он с улыбкой на лице, опаляя своим горячим дыханием распухшие и влажные губы напротив. — Ну и пусть, — Джисон слегка тянется вперед, чтобы снова поцеловать. — Нет, не пусть. Давай вот так. Минхо просовывает свободную руку Джисону под поясницу и хватает его, притягивая к себе в плотную и поднимая вверх, чтобы тут же перевернуться на спину, меняясь местами. Кажется, Хан вполне себе доволен такой выходкой, потому что сразу же полностью ложиться на старшего, вжимаясь всем телом, и получает свой заветный поцелуй снова. И еще раз. И еще. И еще. Сегодня он определенно потерял счет времени. Телек на заднем плане уже давно потерял все внимание, потому что оно было обращено друг к другу. Кажется, этот вечер определенно пополнит личный список Джисона, как один из самых любимых.***
— Хани. Ха-а-ани, — Минхо наклоняется к уху и дует в него, после чего от него сразу же закрываются одеялом с головой, — Ну эй. Малыш, вставай, уже обед. Ты планируешь весь день проваляться в кровати? — М-м-м, почему бы и нет? — сонно тянет Джисон, абсолютно точно не собираясь вылезать из своего укрытия, — Последуй моему примеру и тоже поваляйся. У нас совместный выходной, почему бы не провести его вот так? Разве не круто. — Вот потому что у нас совместный выходной, я и хочу, чтобы ты вылез из кровати и провел его со мной, а не с подушкой. Сходим с тобой в кафе, или просто прогуляемся. Посмотри, как солнце на улице светит, — Минхо хватается за край одеяла, чтобы стянуть его по пояс, а потом мягко припадает губами к оголенному плечу, оставляя краткий поцелуй. Спускается ниже, зацеловывая всю руку, а потом возвращается назад, чтобы чмокнуть в щеку. Джисон морщит нос, когда его целуют и туда, а затем переворачивается, чтобы оказаться с Минхо лицом к лицу. Когда он это сделал, Ли тут же потянулся вперед, чтобы поцеловать в губы, но Хан его сразу же останавливает, выставляя перед его лицом ладонь. — Ну-ну, никаких ни итальянских, ни французских поцелуев, пока я не почищу зубы. — Это значит, что ты вылезаешь из постели? — глаза его засияли. — Да, — Джисон тяжело вздыхает, — Это значит, я вылезаю из постели. Минхо широко улыбается, будучи гордым собой, а Джисон щелкает его по носу, прежде чем принять сидячее положение, а потом и вовсе встать с кровати, и выйти из комнаты. Они живут вместе уже несколько месяцев. Честно, никто из них и не заметил, как это произошло. Сначала Джисон начал оставаться на ночевки все чаще, а потом все его вещи постепенно перекочевали в квартиру Минхо. Некоторое время мать Джисона каждый день трезвонила ему, крича, куда тот подевался, но потом абсолютно забила на это, а Хан наконец вздохнул с облегчением. Каждый день, просыпаясь с утра, он видит перед собой лицо не просто любимого человека. Он видит перед собой того, кто протянул ему руку и вытащил из глубокого колодца, а потом показал все прелести этой жизни. Джисон никогда не думал, что сможет полюбить кого-то так сильно, и уж тем более не надеялся, что кто-то полюбит его в ответ. Но вот он здесь, прижимается к чужой спине, обхватив Минхо вокруг талии и положив голову на плечо, пока тот стоит у плиты и готовит им завтрак, прежде чем они отправятся на небольшую прогулку, и изредка поворачивается, чтобы чмокнуть Хана в лоб. В конце все обязательно будет хорошо, а если еще не хорошо — значит, это еще не конец.