***
В комнате я включила на своем плеере песню "I Follow Rivers" от Likky Ly, премьера которой состоялась за последние два года до эпидемии, и оделась в черные хлопковые шорты и коротенькую майку, не доходящую до пупка. Мои волосы были собраны в пучок, из которого небрежно выбивались пряди, а в ушах вставлены проводные наушники. Я захватила плеер с собой и направилась вниз. Технически сейчас было время для сна, но к черту это "расписание". Мне нужно рисовать. Теплый свет из гостиной освещал подножье лестницы, с которой я спускалась, пританцовывая. Я тихо напевала припев, когда остановилась на пару секунд и посмотрела на чистый холст на диване, который ждал меня, а потом, в такт песне, зашагала в гостинную. Я убавила звук, чтобы громкая музыка не мешала мне сосредоточиться. Выдавила краску на палитру и потянулась за кистью. Нет, кисти недостаточно. Я положила холст на брезент на полу и прямо руками набрала горсть фиолетовой акриловой краски. Я дала каплям упасть, как слезы, затем встала на колени и провела рукой по холсту. В течении следующих двадцати минут я атаковала полотно разными цветами, используя капли, или мазки, или отпечатки ладоней. Позволила краске говорить за меня. Хаос чистых эмоций в стиле Джексона Поллока. Я сделала музыку громче, позволив краске стать продолжением меня. Иногда картины получались быстро, стоило лишь прикоснуться к холсту. Бывали сюжеты, которые я вначале набрасывала карандашом на бумаге, подбирая размер холста и палитру красок. Сегодня я выплескивала на холст все эмоции, переполняющие меня. Я переводила в краски все горе и счастье, и все то, что копилось во мне. На холсте восставало кровоточащее прошлое, и каждый мазок приносил благословенное облегчение. Фиолетовый - плач и сожаление по погибшим или зараженным людям в связи с эпидемией. Змея черного цвета - смерть, которая может задушить меня и утащить, уничтожить мою особенность. Иммунитет. Я стану такой же обреченной. Желтый - надежда на то, что такого не будет. Светлый лучик удачи. Шанс на спасение. Красный - кровь и гнев. Зеленый - смех детей и их родителей. И водовороты краски, буйство цвета для всего, что я чувствовала внутри себя. К Томми и Марии. К Джесси и Дине. К Райли. К Джоэлу. О свободе по ту сторону ворот Джексона - и жизни, которую я могла бы иметь с ними, если бы нам хватило смелости исследовать все, что лежит между нами. И если бы эта инфекция прекратила свое существование. Я находила обозначения для каждого цвета, смешивала краски, смешивала технику рисования. И вдруг поняла: если постоянно изображать все мысли на бумаге и холсте, мне не хватит жизни, чтобы запечатлеть все. Я встала на колени; разноцветные пятна покрывали мою одежду, а ладони окрасились в грязный оттенок коричневого. Тыльной стороной я убрала прядь с потного лба и посмотрела, что получилось. Это была красивая и грязная одновременно, хаотичная картина, которая отражала все, что было внутри меня.. и не вела никуда, не имела никакого смысла для тех, кто не знает обозначения цветов. Для всех, кроме меня самой. — Надо было нарисовать очередную могилу или какого-то монстра. Я взяла баночку желтой краски, так как желтый на палитре походил на грязную смесь оттенков, и села, согнувшись над холстом, капая на него краской со своих рук. Я работала лихорадочно, как будто кто-то меня подгонял. Прекрасный хаос больших ярких всплесков цвета, проливающихся за границы холста на пол. Пот блестел на моей груди и шее, отчего небольшие прядки волос прилипли к коже. Неудивительно, что я забыла о времени и перестала обращать внимание на окружающий мир. Я старательно водила пальцем по краю картины, пока кто-то не вытащил наушник из моего уха.***
Часы показывали два часа ночи, когда я вышел из своей комнаты. Все это время после сна я снова пытался читать, начинал несколько книг, но, не дойдя и до 10 страницы, забрасывал. Из моей головы совсем вылетело, что часов 9 назад должна была вернуться Элли. Они с Диной патрулировали небольшой участок в 30 минутах езды от Джексона. Элли ни разу не зашла ко мне, да и все время в доме было тихо. Вернулась ли она вообще? Я подскочил и быстрым шагом пошел в комнату Элли. Полоска света струилась из-под двери, озаряя кромешную тьму в коридоре. Перед тем как войти, я постучался. Еще раз. Тишина. Потом.. я открыл дверь. Не знаю, что первым бросилось в глаза: гитара, с нарисованными яркими языками пламени на верхней деке, в местах, где облупился лак, или подсыхающая у стены мрачная картина. Элли нигде не было, но все же я выдохнул с облегчением. Она дома. Поэтому я вышел из комнаты, предварительно закрыв за собой дверь. Может быть, она пошла на кухню попить воды? Я остановился посреди лестницы. Мимо меня, на этаже выше и на этаже ниже, беззвучно гулял легкий сквозняк. Весь дом был погружен в полную тишину. Единственные крохи цвета и звука исходили от Элли, которую я заметил боковым зрением. – Элли? – спросил я. Но девушка не слышала меня, увлеченная своей картиной. – Элли? – когда я позвал ее снова, мой голос звучал тихо и мягко. Теперь тишина казалась слоем пыли, покрывающим пол, стены, мебель, лестницу и даже нас. На какой-то момент я усомнился, не сплю ли я. Но все мои сомнения исчезли, когда я заметил провода наушников и плеер. Ну конечно. Чертовы наушники. Подарить их Элли было моей большой ошибкой, так как теперь до девчонки было не докричаться. Сколько раз я говорил ей не слушать музыку громко, а она все твердила, что впредь не повторится такого. Но, естественно, все всегда повторялось. Я наклонился и аккуратно вытащил наушник из ее правого уха. — Ты чего это не спишь? – я стоял и смотрел на Элли. В серых пижамных штанах в полоску и в такой же рубашке. Верхние три пуговицы рубашки расстегнуты, рукава закатаны. Босиком, волосы взъерошены, как будто только-только проснулся. — Творческий застой кончился, — сообщила девушка. — Вижу. — Это то, что я сейчас чувствую, Джоэл, — мрачно пояснила Элли, проводя руками, покрытыми желтой краской, по холсту. — А этот маленький холст - мое тело. Оно слишком тесное для меня. — она сделала последний штрих и поднялась на ноги. Мы встали рядом, рассматривая картину. — Хочешь, я сделаю для этой картины деревянную рамочку? Элли будто не услышала мой вопрос. На какое-то время исчезли все звуки. – Не уверена. Я ни в чем не уверена. Я поспешно ушел на кухню, а Элли села на одно колено, поправляя неудачный момент на холсте. — Держи, выпей. – на моей ладони была капсула, наполовину желтая, наполовину белая. Ее успокоительное. Элли пила его, когда на нее нападало беспокойство, паутина боли и воспоминаний. В другой руке я держал кружку воды. — Похоже на яд, – заметила девушка и улыбнулась. – «Хозарин». Странное название, — рассуждала она вслух. — Как что-то опасное. Держись подальше. Но, эй, если оно держит меня в твердом спокойствии, пусть хоть Дерьмодином назовут, мне все равно. — я засмеялся, а Элли сунула таблетку в рот и запила водой. Я опустился на диван, внутренне застегнувшись, пытаясь отвлечься книгой, которую оставил вчера на подлокотнике. По первым строчкам я увидел, что предстоит скука счетом из пятисот страниц, тем временем как яркие и свежие краски картины слишком пестрили и мешали сосредоточиться на тексте на бумаге. Мой взгляд устремился на холст, затем на длинные пальцы Элли, вверх по худым предплечьям, измазанным краской. Я залюбовался ее шеей, губами, посыпанным веснушками носиком, хмурыми бровями, испачканными волосами в растрепанном пучке. «Элли никогда не была идеальной — она была притягательной и живой.» Год назад Мария сказала мне эти слова, в правоте которых я с каждым днем убеждался все больше. И все сильнее влюблялся. Это было неизбежно. Неизбежно, как появление звезд глубокой ночью. – Я знаю, где может быть чистый холст и краски, – осторожно сказал я. Тени скрылись от ее глаз. Улыбка вспыхнула, как чертово солнце после десятилетия серых облаков и дождя. Светящиеся зеленые глаза отображали все счастье этого мира. – Серьезно? – Серьезно. – Где? Сможешь показать, когда мы будем патрулировать там? А можно будет забрать? – Хах, конечно.. Конечно, можно. – бурная реакция Элли пробила мою холодную кирпичную стену. – Только если Мария разрешит тебе отправиться со мной в долгий патруль после случая, как тебя на прошлой неделе чуть не разорвал щелкун. Девушка громко вздохнула. – Она как ведьма в сказке. Все запрещает и запирает дома. – Она волнуется, дай ей время отойти. Там всегда много заражённых. Я даже сам начинаю сомневаться.. — Пф, и ты туда же? Ты всегда играешь по правилам? — Когда речь идёт о твоей безопасности? Да, – мрачно ответил я. — Какое отношение моя безопасность имеет к нашей малюсенькой вылазке? Мы учтём свои ошибки и пойдём по-другому пути. – Элли послала мне кокетливую улыбку. – Или.. Ты опасен? Она уже знала ответ на этот вопрос. Для любого, кто причинит ей боль, я был опасен. Но не для нее. Никогда. – Я говорила, насколько сильно люблю рисовать такую мазню и почему? – Уильямс привалилась к моей голени, а потом опять посмотрела на лежавшую на полу картину, на все черные спирали и яркие хаотичные мазки. – «Сорок пять раз. Потом я заставил себя перестать считать.» – Мне нравится твой.. стиль. — Мне так легче выплеснуть эмоции и жить дальше, что-то типо терапии. Дина как-то говорила, что я могу осветить любую комнату, когда делаю то, что люблю. Так что, видишь свет?? – Элли широко распахнула глаза и посмотрела на меня, улыбаясь той улыбкой, которую так хорошо запомнило мое сердце. Я уставился на ее лицо. В свое время никто никогда не говорил мне ничего подобного. Ее слова глубоко запали мне в тот уголок души, что редко видел свет. – «Дина была права. Она может озарить даже самые темные комнаты. Мой свет». – Дина наверняка возьмет завтра одну из тех камер, которые мы нашли на сегодняшней вылазке. – ее губы расплылись в лукавой улыбке. – О нет.. – Фотосессия. Нас точно ожидает фотосессия. – Боже.. – Будешь улыбаться или будешь придерживаться роли брутального мачо с каменным лицом? А может, поэксперементируешь? Как тебе образ брутального мачо с каменным лицом, но улыбающимися глазами? Нет, с легкой ухмылочкой на губах! А может.. лучше губы уточкой? – Господи! – Что? – Элли резко развернулась ко мне, стреляя молниями из глаз. Я прочистил горло. – Я не улыбнусь ни на одной фотографии. Поверь. – Это что, кодекс всех брутальных мачо? Ну хоть одну фотографию.. – Ни за что. И не спрашивай почему. – Все вы, брутальные мачо, одинаковые. Я улыбнулся. – Может.. А ты в чем пойдёшь завтра? – В своих трусах с пятном от месячных. – Элли, я серьезно. – Агх.. В какой-нибудь майке и шортах, наверное..– девушка неохотно отложила краски и вымыла кисть в банке с мутной водой. – Там пакет есть, а в нем одежда, которую нашли в заброшенном бутике вчера Томми и Густав во время патруля по территории. Примерь, и если подойдёт, отчитаешься Марии. Не забудь поблагодарить. – Так точно, сэр. Элли подошла к шкафу и раскрыла лямки пакета. — Боже, – протянула она себе под нос. – Пятьдесят оттенков бежевого. У меня что поинтереснее будет, смотри. Элли выбрала самое приличное с тремпелей шкафа – пару классических джинсов и белую майку с горизонтальными полосками бордового цвета через каждые два дюйма. Это была самая интересная одежда, которая у неё имелась на данный момент. – В уличном торговом центре в Бостоне я находила одежду и получше – яркие блузки, джинсовые шорты, рубашки с открытыми плечами. Но это лучше, чем совсем ничего. Плюс, мои старички джинсы уже протерлись на коленке. Ладненько, сейчас посмотрим, что отрыл мне твой братец. – Элли достала с пакета легкий летний сарафан с цветочным принтом и приложила его к себе спереди. Я совсем забыл о существовании книги на моих коленях, жадно рассматривая приталенное кремовое платьице с открытыми плечами, неглубоким вырезом на груди и красивыми кружевами на подоле. Оно едва доходило до колен девушки и выглядело потрясающим вариантом. Она мигом стянула с себя майку и шорты и заскочила в сарафан, проворно застегнув молнию на спине. – Ну как тебе? – «Она выглядит чертовски идеально». — Точно, – подтвердила Элли, читая мое выражение лица. – Мне очень нравится этот сарафан и то, как он на тебе сидит. Подлецу все к лицу. – я подмигнул ей в зеркало. Элли смущённо пожала плечами, покачивая юбкой из стороны в сторону, глядя на свое отражение. – «Она такая охрененно красивая». – Ты красивая. – Ты всегда говоришь, что я красивая, а не выгляжу красивой. Я пожал плечами – И так, и так правда. – Да, но второе - просто приятный комплимент, как я выгляжу на данный момент, а первое практически описание. – Элли вздохнула и улыбнулась. – Ты очень красноречив. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе такое? Я усмехнулся – А сама как думаешь? – Я думаю, что все, кто тебя не разглядел, могут идти нафиг. – Не то чтобы я давал им много возможностей. Я мало что говорил. Но у меня была одна учительница, миссис Харрис. Она была мила со мной. Сказала, что я умнее многих, чем думают все, включая меня самого. Кстати, именно она поддержала мое желание стать певцом. – Я ее уже люблю, – Элли посмотрела на меня. – Кстати, о пении.. – Ах, черт. – Обещай, что споешь для меня? Завтра? И сыграешь? Мою любимую песню! – бестия подлетела ко мне и уселась на диван. – И что я за это получу? – Очень провокационный вопрос, мистер Миллер. – Элли похлопала себя по подбородку, делая вид, что думает. – Секс. Сколько угодно секса и поцелуев. – Я спою для тебя. Секс не требуется, – я положил руку ей на талию и нежно погладил. – Но раз уж ты предлагаешь.. – Давай начистоту, – сказала Элли, обвивая кольцом из своих рук мою шею. – Если ты сыграешь на гитаре и споешь для меня мою любимую песню, Джоэл, я буду голой уже ко второму куплету. Мы рассмеялись. Звонкий смех Элли прошелся через все мои кости. – У меня слишком низкий голос, чтобы брать высокие ноты в твоих песнях. — Ну поешь низко ты, подумаешь. А у меня иммунитет к страшной инфекции. — Хвастунья. — Ты просто завидуешь. Мои вечеринки жалости к себе гораздо более эпичны, чем твои. – Элли резко встала и пошла к пакету, перепрыгнув через свою картину. — Да ладно? На моих есть диджей, который не играет ничего, кроме «Another love». — А у меня есть пирожные с орехами. Я усмехнулся. — Ты победила. Приду как-нибудь на твою вечеринку. Но.. Зато ты ко мне прийти не сможешь. – Это ещё почему? – У меня будут гости. Много гостей. Пауки в углах комнаты. – Я хоть и боюсь пауков, но если бы у одного из них был день рождения, то я бы собралась и заскочила бы на тортик. Не льсти себе, я приду. О, посмотри, что я тебе тут нашла. И не скажешь, что ей больше двадцати лет. – Элли подняла вверх зеленую рубашку в большую клетку. Квадратики оформляли полоски жёлтого и синего цвета, а в местах пересечения образовывался темно-зелёный. На коленях у девушки лежали ещё две – чисто голубая и бежевая, а на локте висела за лямки белая майка. Я аккуратно закрыл книгу, положил ее на диван и подошёл к Элли. – Держи, выбирай. Я надел первой зеленую рубашку, и тут же вспомнил слова Сары: она частенько говорила мне, что зеленые рубашки очень подчеркивают мой цвет глаз и очень мне идут. Наверное, так и зародилась моя любовь к ним. Я всегда видел в дочке принцессу с добрым и отзывчивым сердцем, хоть девчонка всегда пыталась доказать обратное. Элли и Сара были полными противоположностями, но, тем не менее, я видел в них много общего. Честно говоря, ее смерть я не принял до конца до сих пор. И отпустить тоже не смог. В ту ночь часть меня умерла вместе с ней. До последнего дня я не знал, ради чего выживаю, пучина тьмы поглощала меня, я был в финале своей никчемной жизни, но потом я встретил ее. Элли. Элли спасла меня. И не только от нападений бандитов, смертельного ранения и зараженных, но и от этой вечной дыре в душе. Она стала тем человеком, которого я встретил в конце Все же усталость взяла верх и одержала победу в их с Элли поединке. Я обнаружил ее, посапывающую на диване с рубашкой и майкой в руках. Когда я подошел к ней, мои пальцы потянулись погладить ее щеку. Так когда-то я гладил Сару перед сном. Только ее. – «Моя Элли. Сара родилась для любви и красоты, но ты, моя смышленая маленькая королева.. Ты родилась для завоеваний». Элли открыла глаза и посмотрела на меня. – Я надену эту рубашку. – сказал шепотом я. Элли потерла глаза и ее дружеское выражение лица вернулось. – Эту рубашку, – повторила она и зевнула. – Она тебе подходит. Темно-зеленый цвет подчеркивает твои глаза. Я улыбнулся, утонув в дежавю. Порыв ветра качнул незадернутые шторы. Когда они перестали качаться, Элли уже снова спала. – Да, мне говорили.***
Для полного погружения в атмосферу советую включить песню Sixpence None The Richer - Kiss me. Мириады цветов окружали нас парке. В воздухе витал приятный аромат, от которого у меня чесалось в носу. Куда ни взгляни, все здесь пестрило яркими красками. Около часа мы бродили по аллеям с лавочками. Я сражалась с насекомыми, над чем Томми и Джоэл лишь посмеивались и уверенно шли вперёд. Дина в это время развлекалась тем, что фотографировала все вокруг, а Джесси нес ее рюкзак и шёл возле неё. Мария, в свою же очередь, перетрогала чуть ли не каждое растение, так как просто не могла поверить, что такая красота действительно существует. – Какая красота! – женщина прошла вперёд и закружилась на месте, разглядывая растения. Такие яркие, сочные, не свойственные для Джексона. Казалось, сладкий запах цветов усиливался, когда я прикрывала глаза. Подойдя к ближайшему кусту с розами, я погладила кончиками пальцев раскрывшийся бутон. – Элли, улыбочку, – позвала Дина. Я так была увлечена этим местом, что не восприняла слова подруги всерьёз, но все же оглянулась и улыбнулась в камеру, склонив голову к правому плечу. Пара щелчков и Дина унеслась дальше, чтобы попытаться уговорить братьев Миллеров попозировать для фото на фоне реки. Периодически она делала снимки ясного неба, милых крошечных жучков, и успела запечатлеть несколько моих попыток сфотографировать старшего Миллера. Чуть погодя, Дина подошла и поинтересовалась, когда же я успела стать тайной фанаткой Джоэла. Закатив глаза, я пихнула её локтем, после чего сунула камеру обратно в рюкзак. Мои чувства были обостренны: Я наслаждалась ветерком, наполненным ароматами цветов, и с детской радостью разглядывала клумбы и поляны по бокам тропинки. Мы все молча спустились к небольшой реке. – Эл, встань к Марие, – попросила меня Дина, и я повернулась к друзьям, которые почти в полном составе выстроились перед рекой. – Убери ты наконец эту штуку и насладись видом, Дина. – Томми скорчил рожицу и скрестил руки за головой. – Если ты наконец улыбнёшься хоть для одного кадра, то возможно. Я встала между Марией и Джоэлом и усмехнулась, глядя на попытки Дины выманить у Томми улыбку для снимка. Бесполезное занятие. Ни у кого не получилось заставить его ухмыльнуться, даже у Марии.. Вместо этого он вытянул вверх средний палец. – Восхитительно, Томми, – проворчала Дина. Джоэл закинул руку на мои плечи, а Мария приобняла за талию, и я сделала то же самое. Пока моя лучшая подруга, направив камеру на четвёрку, пыталась выманить хоть намек на улыбку у Томми, я подняла глаза на Джоэла. Он широко улыбался в объектив. Ничто в нем не намекало на то, что ещё вчера он сидел на диване и клялся, что в жизни не станет участвовать в этих "фотосессиях". Заметив мой взгляд, Миллер наклонил голову в мою сторону. – Смотри в камеру, не то Дина никогда не угомонится, – произнёс мужчина с ухмылкой. Мне очень хотелось понять, что с ним творилось. Я знала, что глубоко внутри он скрывал свои недовольства и хотел, чтобы они не выползли наружу. Но это просто не давало мне покоя. Я должна узнать, что происходит. Почему в один миг он обещает, что не будет участвовать хоть на одном фото, а в следующий уже позировал перед Диной. Перед миром. Перед своими друзьями. Я хотела то-нибудь сострить, но к таким событиям я не готовилась. Теперь Джоэл опустился совсем близко к моему уху: – Тебе серьёзно не стоит на меня так смотреть, детка. Иначе Дина запечатлеет на своей фотографии выпуклость на моих джинсах. – Я обязательно вставлю эту фотографию в рамочку и повешу в гостиной. Его ухмылка стала шире, а во мне растеклось приятное тепло. Хотя бы я могла это сделать: вызвать настоящую улыбку у него. Джоэл рассматривал мое лицо , на которое падал по-июльски теплый солнечный свет. Я смешно щурилась и прикрывала глаза ладонью. Наверное, в каждом моем движении было столько изящества, раз уж Джоэл невольно и нагло любовался мною. Дина ещё немного повозилась со штативом, после чего подтолкнула Джесси к реке. Потом нажала на кнопку автоспуска, и вся компания изобразила свои лучшие улыбки. Ну, пять человек из шести. – Томми, опусти уже свой палец, в конце концов. – Неа. В глазах Дины, которая всегда быстро загоралась, полыхало пламя. В глазах Томми, который всегда умело показывал свое недовольство, сходились льдины. – Томми. – Ну и что ты мне сделаешь? Руку мне сл.. – Договорить ему не удалось. Мария отпустила мою талию и обеими руками толкнула Томми в грудь. Он отшатнулся назад, но успел вцепиться в майку Марии, и они оба спинами вперед полетели в реку. На нас, стоящих на берегу, брызнула вода – много воды – и я взвизгнула. Меня обдало с ног до головы, как и остальных. – Да вы совсем чокнутые! – громко воскликнула Дина. – Джесси, не смей.. – Прости, крошка. – Затем он схватил ее и без малейших усилий закинул в прохладную воду к Марие и Томми. Вынырнув, она сильно закашлялась: – Я тебя убью, Джесс. Недолго думая, парень тоже запрыгнул в реку. Мне ничего не оставалось, кроме как смеяться над ними. И в тот момент, когда я хотела повернуться и принести камеру, Джоэл взял меня за локоть. – Мы же не хотим отбиваться от коллектива, да? – спросил он, и в глазах его свернули дьявольские искорки. – Даже не думай об этом, Миллер, – ответила я и попыталась выдернуть руку. Однако Джоэл рывком притянул меня к себе и обхватил руками, а потом внезапно поднял вверх. – Немедленно отпусти меня обратно. Я тебя ударю, укушу, поцарапаю.. – Всё эти твои угрозы меня только возбуждают, Элли, – невозмутимо ответил он и вместе со мной шагнул к остальным в реку. Я быстро обвила его ногами за бедра, чтобы не наступать ногами в воду. При этом руками крепко цеплялась за его плечи. – Отпусти меня! – С радостью, но ты меня душишь, – прохрипел Джоэл, и я тут же чуть ослабила хватку. – Я имела ввиду перед рекой. – Да не ломайся ты так, – послышалось теперь уже от Дины. Не от кого-то, а именно от Дины! – «Предательница.. » – произнесла я про себя. – У меня с собой только одна пара обуви! Да вы идиоты! – Именно поэтому мы и общаемся. – Крикнул Джесси, ныряя под воду от нападений Дины. У меня и в мыслях не было отпускать Джоэла. Он мой спасательный круг в море психов. – Ладно, значит, по-хорошему ты не хочешь, – сказал Миллер. А затем завалился в реку спиной вперёд. На такое я явно не рассчитывала. В следующую секунду мы оба приземлилась в воду. Пускай голова моя осталась на поверхности, по пояс я погрузилась в мутную зеленоватую воду. Чуть погодя Джоэл сел и встряхнул насквозь вымокшими волосами. Я зажмурилась, несколько брызг попало мне на лицо. – Ты совсем спятил. Он расхохотался и вытер мокрое лицо. После этого шлепнул ладонями по воде, как плескающийся ребёнок. В его глазах светилось веселье, когда я смахнула воду с щёк и тем самым сделала хуже. И тут, совершенно неожиданно, у меня появилось желание его поцеловать. Всего-то и нужно было наклониться вперёд, совсем чуть-чуть. И больше ничего. – По-моему, Элли все ещё недостаточно промокла, – раздался сзади голос Марии позади нас, вырывая меня из фантазий. Следующий залп воды настиг меня сзади. – «Супер, теперь я ещё и сверху мокрая!» – Думаю, мы это просто так не оставим, правда, Элли? – спросил Джоэл, и его улыбка стала ещё шире и коварнее. Я подумала, какая же она настоящая. Из его взгляда исчезло все беспокойство и недовольство, и я поняла, что это не маска, которую он до этого надевал. Что бы на него ни давило, проведенное вместе с нами время его от этого отвлекло. Если это то, что ему нужно, то Элли сделает все, что в её силах, чтобы ему помочь. Ведь так и поступают люди, когда дело касается дорогих им людей, разве нет? Я привстала на одно колено и встала со дна реки. – Я тоже так считаю, – а потом протянула руку Джоэлу и помогла тоже подняться. Вскоре после этого мы все устроили яростную водную битву, которая в какой-то момент настолько вышла из-под контроля, что на нас начали обращать внимание остальные люди в парке, а брызги воды испарялись на горячем асфальте в нескольких метрах от самой реки. Я окинула взглядом всех своих родных людей и время остановилось. Я смотрела на их искренние и счастливые улыбки, на их мокрые волосы, одежду. Моя жизнь никогда не была сладкой, смерть Райли окончательно заставила меня убедиться в этом. Я не имела понятия, закончатся ли когда-нибудь сны с присутствием подруги и мои нескончаемые гребанные слезы, но потом я встретила Джоэла, Тесс, Сэма, Генри, Марию, Томми, Кэт, Дину и Джесси. К сожалению, не все сейчас находятся рядом со мной, но.. Я благодарна им и за то коротенькое время, которое выделила судьба для нас. Шесть лет назад я бы не поверила в то, что когда-нибудь обрету семью и покой. Джоэл, Мария, Томми, Дина и Джесси спасли меня. И речь далеко не о зараженных или бандитах. Они стали людьми, которых я встретила в конце.