Пьяные клятвы

POV Мью.       Не очень громкий, но настойчивый стук в дверь пробуждает меня ото сна. Моргая, я открываю глаза и тру их, чтобы прогнать сон, затем сажусь. Я слезаю с кровати и надеваю тапочки, прежде чем подойти к двери и открыть её. Меня приветствует Галф, который улыбается, но в его глазах читается нервозность. Я хмурюсь в замешательстве, глядя на него, спрашивая, почему он стучал.       — Что?       — Гм… я… я… — Галф просто стоял, нервничая и сглатывая, не в силах сказать что-либо.       Я осматриваю его сверху донизу и понимаю, что он в своей повседневной одежде. Он принёс свои вещи? В любом случае, это не так важно для меня. Что более важно, так это то, почему он стоит перед моей дверью и потревожил мой сон.       — Ты — что? Чего ты хочешь?       — Я хочу есть, — отвечает в мгновение ока с закрытыми глазами. Секунду спустя он смотрит на меня, пока я молчу. — Гм… Я чувствую голод.       Он надувает губы и опускает лицо, глядя в пол. Я наблюдаю за ним. Его лицо и глаза немного опухли, он мог спать, как я. Его шорты доходят до середины бедер, а футболка почти прикрывает шорты. У неё длинные рукава, но она так велика ему, что сползает с одного плеча. И надутые губы добавляют что-то к его позе, и я не могу не улыбнуться. Он как ребенок, просящий чего-нибудь съестного. Сдерживая улыбку, я четко произношу и твердо стою на своем.       — Тогда иди и ешь, — говорю я, стараясь казаться строгим.       — Я проверил холодильник и кладовую, но там ничего нет, — отвечает он, глядя на меня. Галф выглядит таким невинным.       — Как это возможно? Я купил всё, что было нужно, только вчера.       — То, что ты принёс, нужно приготовить. Готовой еды нет.       — Если нет готовой еды, значит, нужно готовить самому и есть.       — Дело в том, что я не умею готовить.       — Это не моё дело, — я пожимаю плечами и поворачиваюсь, чтобы войти в комнату.       — Пожалуйста, — он тут же хватает меня за запястье и останавливает.       Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он стоит рядом со мной с умоляющим лицом.       — Я действительно голоден и не умею готовить. В моём доме был повар, который готовил для меня.       — И что? Какое это имеет отношение ко мне?       — Я хочу, чтобы ты приготовил мне ужин.       — Я не буду готовить для тебя, — я говорю «нет» и направляюсь в комнату, но он снова останавливает меня.       — Пожалуйста, только сейчас. В ближайшие дни я научусь готовить и больше тебя не побеспокою.       Я смотрю на его умоляющее лицо и на минуту задумываюсь. Внезапно его живот издаёт громкое урчание, которое удивляет не только меня, но и его самого. Его лицо розовеет. Он мгновенно отпускает мою руку и смущенно кусает губы. Я вздыхаю и решаю приготовить для него, потому что это выглядит так, будто я морю его голодом.       — Хорошо. Просто дай мне минуту. Я освежусь и вернусь.       Он нетерпеливо кивает.       — Ты хочешь, чтобы я что-нибудь приготовил? Овощи или другие ингредиенты.       — Если бы ты мог нарезать овощи, это сэкономило бы время. Я бы быстрее приготовил.       — Хорошо, я сделаю это, — он энергично кивает головой.       Я киваю и возвращаюсь в комнату. Я иду в ванную и умываюсь, прежде чем выйти из комнаты и спуститься вниз. Зайдя на кухню, я вижу Галфа, сидящего на одном из стульев за обеденным столом и с серьёзной сосредоточенностью режущего овощи. Я начинаю доставать миски и сковородки, чтобы приготовить еду. Решаю приготовить овощную пасту на ужин. Я наливаю воду в миску и даю ей закипеть, а когда она закипает, добавляю макароны. Пока варится паста, я беру сковороду, в которую добавлю овощи и наливаю немного масла. Пока масло нагревается, я поворачиваюсь и иду туда, где сидит Галф, чтобы принести овощи. Однако я вижу, что он всё ещё режет вторую луковицу, а все остальные овощи так и лежат. Мои глаза расширяются от шока. Он всё это время резал только одну луковицу? Хотя… Он же не умеет готовить. Почему я вообще ожидал, что он будет знать, как резать овощи?       Качая головой, я возвращаюсь к плите, чтобы выключить ее. Паста уже приготовлена, поэтому я один раз промываю ее в холодной воде, откладываю в сторону и выключаю плиту, на которой стоит сковородка с маслом. Я решаю нарезать овощи сам, поэтому направляюсь к Галфу, но останавливаюсь, когда слышу его громкий крик. Я поспешно подхожу к нему и нахожу лужу крови на разделочной доске. Нож падает на стол, и он держит руку другой рукой. Я убираю её. Мои глаза расширяются, и я ахаю, когда понимаю, что он порезал все четыре пальца.       — Держи крепко и подожди секунду. Я принесу аптечку, — говорю я ему и подхожу к шкафчикам, доставая аптечку.       Я подбегаю к нему и беру его за руку. Ведя его к раковине, я промываю его порезанные пальцы и морщусь, когда вижу воду, смешанную с его кровью. Поспешно промыв его руку, я наношу антисептический крем, затем накрываю ватой и перебинтовываю. Подводя его к столу, я заставляю его сесть на один из стульев и опускаюсь перед ним на колени. Его глаза покраснели, хотя я не вижу в них слёз.       — Прости, Галф, — я прошу прощения. Если бы я не велел ему нарезать овощи, ему бы не было больно.       — Это не твоя вина, — шепчет он и шмыгает носом, как будто пытается сдержать слёзы.       — Я сам виноват, я не должен был просить тебя резать овощи.       — Ты не виноват. Это либо моя вина в том, что я не был осторожен, либо вина овощей в том, что они неправильно режутся, — шепчет он, и я улыбаюсь его словам.       — Тебе точно не больно?       — Нет.       — Хорошо, тогда я продолжу готовить, через несколько минут ужин будет готов.       — Хорошо, я закончу резать овощи, — он пытается встать.       — Всё в порядке, Галф, — я останавливаю его и заставляю сесть. — Я все сделаю. Ты сидишь здесь и ждешь.       Я встаю и начинаю резать овощи, прежде чем положить их на сковороду и пожарить. Затем добавляю макароны и жду несколько минут, потом выключаю газ. Я подаю пасту в двух тарелках и ставлю их на стол. А также беру два стакана воды и расставляю всё на столе, прежде чем сесть рядом с Галфом.       — Вот, поужинай.       Он кивает и собирается взять столовый прибор, но я чувствую себя плохо, потому что он пострадал из-за меня.       — Я помогу тебе поесть, — говорю я, зачёрпываю немного макарон и подношу вилку к его рту.       Он поворачивает ко мне голову и смотрит на меня с большим замешательством и какими-то непонятными мне эмоциями, прежде чем из его глаза вытекает одна слеза, за которой следует множество.       Что плохого я сделал сейчас?