Hair problems

***

Как бы странно это не звучало, но Вова со светлыми волосами ощущался по-другому. И это факт. Эта мысль ударила Хесуса внезапно, когда они сидели одним вечером в гостиной и смотрели какой-то дебильный сериал по телевизору. Вова сидел на диване, активно что-то рассматривая на экране телефона, а Леша на полу, между его ног. От долгого сидения в одном положение все мышцы затекли, и он, разминая шею рукой откинул голову на так удобно подставленные Вовой колени. Тот сидел, уперев взгляд в экран мобильного, складочка залегла между его бровей, а губы сомкнулись в тонкую полоску. В полумраке лицо красиво обрамлял свет, исходящий от телефона, и на его недавно покрашенных волосах оседали цветные блики. Да, он красился в светлый до этого. И Хес не понимал, что в этот раз поменялось, что его так заклинивает, когда он видит его парня. Боже, он все еще не мог называть Вову так. Это шокировало и смущало одновременно, несмотря на то, что они вместе уже почти год. Да он в первое время даже думать не мог о том, чтобы называть Братишкина как-то еще помимо его собственного имени, ну и парочек привычных насмешек. А когда в первый раз он увидел Вову с этим цветом, тот светился от счастья. И эти эмоции, хоть Леша не был особым эмпатом, передались ему. Братишкин тогда утянул его за собой в салон, в который он записался за две недели до самой процедуры. Он сначала упирался, отнекивался, но бурча, все-таки согласился. Поэтому Леше пришлось сидеть в приемной около двух часов, листая дебильные журналы о модных стрижках и цветах волос, также он для разнообразия выходил на улицу и прогуливался где-то неподалеку. Когда Вова, наконец-то, показался в приемной, Хесус чуть не уронил бумажный стаканчик кофе, купленный в кофейне неподалеку. И его реакция была понятна, потому что Братишкин выглядел теперь как совершенно другой человек. Черты его лица чуть смягчились, блестящие глаза ярко выделялись, а кожа приобрела более персиковый оттенок. Выглядел он, по правде говоря, ахуенно, хотя Хесус никогда не говорил этого вслух. До этого момента. С того похода в парикмахерскую прошло шестнадцать дней, и не то, чтобы Леша считал. — Вов, — Он все еще сидел в таком положении, опрокинув голову и оглядывая его лицо. Боже, как же Семенюк изменился с их первой встречи: вырос, окреп, похорошел. — М? — Он тут же оторвал свой взгляд от экрана, хитро ухмыляясь в ответ. И после того, как откинул телефон в сторону, сразу же руками обхватил чужое лицо. На самом деле, несмотря на то, что они часто (очень часто) срались по мелочам, да и вообще со стороны их отношения походили больше на какое-то подобие токсичной дружбы, Вова был хорошим парнем. Когда у них проблемы, пытался обговорить, вниманием не обделял, всегда ставя их отношения на первое место, да и с сексом у них все прекрасно. И он никогда не заставлял Лешу делать то, что ему не нравилось, и Губанов был благодарен ему за это. Вова старался изо всех сил ради них и их отношений, ради их совместного будущего. И сейчас Хесус правда рад, что у них все получилось. — Ты пиздец какой красивый с этим цветом. Вова удивленно приподнял брови, заглядывая ему в глаза типа «Это ты сейчас говоришь или мне показалось?». Да, Леша нечасто делал ему комплименты, да и вообще проявлял нежность. Но он заботился о нем в своей особой манере, делая маленькие, совсем незаметные знаки внимания, которые означали намного больше громких слов. — Ты чего? — Вова все еще удивленно смотрел в ответ, большими пальцами оглаживая кожу на щеках. Но вот когда ощущает, что невольно смущается и уши начинают гореть, поворачивает голову обратно к экрану телевизора, надеясь уйти от назойливых глаз, которые всегда заглядывают в его тайные закоулки души. Ну или что там внутри каждый раз переворачивается? Ну хотя бы он теперь знает. Не знает только то, что у него, с тех пор как Братишкин поменял цвет волос, стоит колом буквально от каждого дуновения ветерка, и он чувствует себя снова подростком в пубертате. Но признаться Семенюку в том, что его с недавних пор заводит Вова так сильно, что приходится ублажать себя самого при каждой удачной возможности остаться в одиночестве, просто не находит в себе достаточной смелости. Да, Вова горячий и пиздецки сексуальный и Хесус хочет его. В чем тогда проблема? Кричит его разум. Если бы он сам знал ответ на этот вопрос. Но (все мы) люди — сложные механизмы, к которым не прилагается никакой инструкции. И будь он немного проще, сказал бы Вове все сразу, не утруждая их проблемами. — Спасибо, Хес. — Отзывается Вова, спускаясь с дивана на пол, устраиваясь рядом с ним, — Не хочешь поговорить? — Он укладывает ему голову на плечо, оглядывая красивый профиль. — Ты странный такой в последнее время. И у меня есть предположение такое, что это из-за волос…? Хесус молчит, делая вид, что не слышит и пытается уловить какое-то действие на экране телевизора. Вова на это закатывает глаза и берет в руки пульт, нажимая на красную кнопку и последний источник света в комнате гаснет. Может это и хорошо, ведь тот не сможет увидеть его красного лица. — Да нахуй, эту хуйню никто из нас не смотрит! — Пойдем спать? — Переводит тему Леша, стараясь встать на ноги, но того тянут опять на пол, усаживая на место. — Не-а, Хес, никуда мы блять, не пойдем, пока не поговорим. Я же чувствую, что что-то не так. — Он отпускает его запястье. — Тебе не нравится? Хесус злится. — Ты чо, тупой, Вов? — Чуть ли не кричит он. — Я же только что сказал, что ты ахеренно выглядишь с этим цветом, долбаеб! Ну значит идиотом только притворяешься, ясно. — Ну так в чем дело тогда? — Он пододвигается ближе, и с трудом игнорируя брошенные в его сторону колкости, хотя в голове уже зарождается ответка, вместо этого обнимает рукой за плечи, пытаясь в полумраке разглядеть чужое лицо. — Да ни в чем, че ты пристал ко мне? Нормально же общались. Наступает недолгое молчание, прерываемое лишь звуками, доносящимися из приоткрытого окна. Внезапно Вова шуршит одеждой, встает и (о нет) все-таки включает свет. Он ослепляет, заставляя Лешу зажмуриться на пару секунд. Вова подходит и вновь усаживается на диван, глядя на Хесуса сверху вниз. — Нет, не нормально. Ты думаешь, я дебил? — Ну я же только что сказал, что да. — Да ты…окей. Как ты объяснишь то, что ты уходишь дрочить в ванную? А как ты в последнее время смотреть на меня отказываешься?! — Он опирается локтями в колени, наклоняя голову на бок. — Думал, не замечу? Вот этого он точно не ожидал. Мысли копошатся в голове, ища зацепку, как он мог спалиться. Хотя, если Леше и приходиться быть честным самим с собой, то он прекрасно знает о том, как плохо у него получается утаить что-то от других, соврать где-то. Не говоря уже о Братишкине. — Ты даже не отрицаешь, видишь? — Он скрещивает руки на груди. — У нас проблемы? Ты снова обиделся на меня? Ну и какую хуйню ты в этот раз выдумал? Он не поторапливает его, смиренно ждет, пока Хесус соберется и ответит ему хоть что-то. — Потому что! — Вскрикивает Леша, оборачиваясь на собеседника, стреляя грозным взглядом. — Это все ты. И твои ебанные волосы, с которыми ты пиздец каким возбуждающим стал. Последняя часть фразы вышла еле слышимой, потому что он начал шептать. Смущение вновь накатило горячей волной, обдавая щеки, уши, да и шею будто кипятком. На Вову он отказывался смотреть. Еще бы ему стояка не хватало сейчас. — Не понял блять, — Выдает Братишкин хриплым голосом. — Вот дебил, а! — Он смотрит на него, и, в противовес своим словам, в голове проносится мысль, что перед ним сидит божество, — Простыми словами объясняю: у меня встает на тебя, понял? Не то чтобы раньше было по-другому, но теперь ты пиздец просто. — Он вновь отводит взгляд. Слишком много наговорил. — Так у тебя кинк что ли какой-то? — После минутного молчания выдает парень. — Да нет, я же раньше тоже красился…ебантия какая-то. — Он вновь садится рядом на пол, рукой касаясь его щеки и легонько поворачивая к себе. — Ты типа возбуждаешься от меня такого? Ну, сильнее, чем раньше? — Леша кивает, кусая губы в волнении. Тот шумно выдыхает через рот, — И поэтому ты избегал смотреть на меня? — Вновь получив кивок в ответ, продолжает. — А почему не сказал сразу? — Ты же меня знаешь… Да потому что, боялся, что посчитаешь долбаебом каким-нибудь, — Рука сползает с щеки на шею, забираясь под худи и обжигая жаром прикосновения. — Вот и все. Дыхание сбивается, он уже во все глаза рассматривает Вову, ощущая как член в штанах начинает оживать. Это пиздец как странно для Леши и он даже на секунду думает о том, что это может быть весеннее обострение. — Ты больше не будешь умалчивать о том, что тебя волнует. — Он приближает его лицо ближе, хватаясь второй рукой за его подбородок, заставляя смотреть только на него. — И если тебе нужно будет подрочить, я всегда готов протянуть «руку помощи», — Хесус усмехается. — И мы сейчас будем трахаться, жестко и долго, понял? Зрачки у Вовы расширены, грудь быстро вздымается и опускается. — Понял. — Отвечает Хесус и будто завороженный, льнет ближе к излучаемому Вовой теплу. Они целуются мокро и грубо, сталкиваясь языками и пару раз стукаясь зубами. И будто бы искры между ними проскакивают. У Хесуса кружится голова и член болезненно пульсирует в штанах. Вова всегда целуется с напором, от этого порой забываешь, кто ты и где находишься. И когда уже Хес начинает терять кислород, насильно отлепляется от чужих губ, прислоняясь лбом к щеке, восстанавливая дыхание. Вова не колеблется и зацеловывает линию челюсти и ставит на шее болючий засос, Хесус шипит, но не отталкивает. На самом деле любит, когда метят, но вопросов на стриме потом не избежать, поэтому приходится как-то сдерживать порывы. Но сейчас дает Вове право делать с собой все, что тому захочется — невиданная щедрость, Леш. Сам он тоже решает занять руки, просовывая их под футболку Вовы и касаясь мягкой кожи живота, получая в ответ сдавленный выдох. Вова опрокидывает его на пол, укладывая на мягкий ковер, который они постелили месяц назад, но ни разу еще не тестировали. — Мы не пойдем в комнату? — Спрашивает Леша, касаясь следа от зубов на шее и это, казалось, заводило его сильнее. — Успеем еще, — Многообещающе выдает Вова, резко задирая его толстовку до самых плеч, открывая вид на красивые ключицы. — Ты пиздец горячий. Хесус тихонько стонет, рой мурашек пробегается по его коже, когда Братишкин целует живот и прихватывает ртом один из сосков, второй зажимает между двумя пальцами. Ом мучает его так еще какое-то время, прежде чем все-таки стаскивает с его тела худи, и футболку с самого себя, кидает одежду куда-то в угол. Потом трется своей промежностью о его коленку, прикусывая губу и во все глаза рассматривая привлекательное тело перед собой. — Блять… Вов, иди сюда. — Он тянет руки к нему, обнимая за шею и вновь впиваясь поцелуем. — Как ты хочешь? — Он ведет пальцами по животу вниз к резинке спортивных штанов, сжимая чужое возбуждение через ткань. Леша от своих мыслей смущается еще больше. Он представляет что-то грязное, такое, отчего член предательски дергается. Он видит себя, сидящем на лице Вовы так отчетливо, представляет, как запускает собственную руку в серебристые локоны, прижимая к ближе к себе. И это пиздец как ахуенно должно быть в реальности. Он думает о том, как Вова отсасывает ему, смотря прямо в глаза и трахает его сзади своими пальцами. Блять, пиздец нахуй сука, спасите. Он никогда в жизни еще не хотел секса так сильно, как в этот момент. Но ему интересно, какие чертики скрываются в голове у его парня. — Мы же сегодня по твоим правилам играем, нет? Ты и решай. Вова на мгновение замирает раздумывая. Поднимает глаза к потолку, закусывая губу. Представляет, сука, проносится в голове у Хесуса. Он не может ждать, оглаживает руками живот и грудь Вовы, поторапливая. — Хочу, чтобы ты оседлал меня, — Выдает он в итоге после раздумий. Его голос низкий и хриплый, сочится возбуждением. Леша какое-то мгновение размышляет над этим и делает вывод, что он будет сумасшедшим, если откажется, тем более в такой ситуации. Он активно кивает. Ему похер на то, что он ни разу ещё не был в позе наездника и то, скорее всего, будет ещё более смущающе, потому что Вова снизу будет все видеть. Но что ж, все когда-то бывает впервые. Вова снимает с него штаны и Хесус приподнимается, помогая осуществить процесс быстрее. Спортивки летят туда же, к остальной одежде. — Блять, ты ещё все это время в одних штанах по квартире гонял? — Вова, такое ощущение, сам теряет самообладание. — Сука, если бы я знал… Что бы тогда произошло, он не договаривает, хотя Леше достаточно и представить. Вова резко наклоняется и целует его прижатый к животу член, поднимаясь к головке. От неожиданности Хесус мычит, стараясь скрыть стоны, но Братишкин тут же прекращает действия и вновь оказывается перед его лицом, хмурясь. — Что я говорил тебе до этого? — Несмотря на недовольный тон голоса, целует его в щеку, — Не закрывайся от меня. — Он шепчет ему прямо на ухо и это так интимно и откровенно, что даже вроде слезы на глаза выступают. Вова возвращается к его члену, сразу беря в рот половину длины и слушает, как Леша сверху уже открыто стонет, хватаясь пальцами за ворс ковра. Ведёт головой то вверх, то вниз, посасывая. Не так быстро, как хотелось Хесусу, но в таком темпе, чтобы не кончить раньше времени. Хесуса подкидывает от каждого движения, он кусает губы, стонет, выгибая спину. Удовольствие начинает скручивать низ живота и тогда Леша понимает, что почти на краю. Ещё немного и он кончит прямо Вове в рот. Но заканчивать так рано он не собирался, поэтому под недоумевающие взглядом отталкивает Вову. Давит ему на плечи, самого опрокидывая на пол, оказываясь сверху. Ещё минуту он рассматривает его, такого привлекательного и собственнические чувства разрастаются внутри. Он не сдерживает себя, прижимается губами к коже и метит шею, плечи. Вова ахает, потом приподнимает его подбородок, заглядывая в глаза. Да, светловолосый Вова ощущается по-другому. И Хесусу это нравится. Они вновь целуются, в этом порыве последние остатки одежды слетают с их тел, оставляя полностью голыми. Вова подаётся вверх, трётся своим членом о его. Это хорошо, но Хесусу нужно больше. Он показательно засовывает в рот свои пальцы, посасывая их с пошлым хлюпаньем и причмокиванием. Вова только наблюдает, его твердый член упирается ему прямо в зад, а правая рука сжимается на талии так сильно, что наверное, останутся синяки. Достаточно смочив пальцы, Хес заводит руку за спину, но Семенюк хватается за нее, удерживая. — Я хочу, — Он сглатывает вязкую слюну, его кадык дёргает и Леша невольно следит за этим движением. — Сам. Он и не против, вытирает влажность об ковер, затем встаёт в коленно-локтевую, выпячивая задницу. От этого он начинает краснеть еще больше, потому что он настолько открыт сейчас, но сил терпеть уже нет. Он почти молит о том, чтобы Вова поскорее сделал хоть что-то. Вова шумно дышит, матерится про себя и пристраивается сзади. Дотрагивается до входа сухими, теплыми пальцами, просто массируя и не входя внутрь. — Если собираешься на сухую, я твой хуй потом от… — Слова застревают в горле, когда он ощущает чужой язык, пришедшийся по ложбинке между ягодицами. — Чё ты там пиздишь? — Он разворачивает Хесуса к себе лицом, самостоятельно разводя его ноги шире. Он вновь возвращает свой язык на место, широко лижет, кусает мягкие половинки, сильно сжимая руки под коленками. Леша охуевает снова, когда ощущает, как язык входит внутрь, совсем чуть-чуть, но Хесус начинает думать о том, что: либо у Вовы телекинез, либо это все его больное воображение рисует настолько правдоподобную картинку. Леша стонет, поднимая голову и сразу же, не раздумывая, зарывается рукой в белые волосы, прижимая ближе. Даже лучше, чем он себе представлял. Вову как будто бы с цепи спускают: он усиливает напор, ускоряет движения языка. Леша думает, что снова готов кончить. Всего лишь от римминга, ахуеть. Он дёргает его за волосы, заставляя поднять голову. Они смотрят друг на друга. Вова, со слюнявым подбородком и красным губами выглядит так, как будто его самого выебали только что. Пиздец. — Хес, ты бы видел себя сейчас, — Он целует его в голень, электрическим разрядом ощущается это настолько легкое касание. — Лучше, чем порно. — Ебать комплимент, — Леша притягивает к себе, перебирая светлые прядки волос, пока они вновь целуются. — Сам как шлюха выглядишь. — Кто будет из нас двоих шлюхой, если сейчас засуну в тебя тот вибратор, который ты так пытаешься скрыть в коробке на шкафу? Ты тоже так говорить будешь? — Вова хмыкает и прикусывает ключицу. — Как ты…?! — Возмущение вертится где-то на кончике языка. Блять, да он всё его грязные секреты знает, получается. Хесус прикрывает лицо ладонями, уходя от зрительного контакта. В ответ Вова целует костяшки пальцев, затем убирает обе руки, целуя уже ладони. И смотрит прямо в глаза горящим взглядом. Наклоняется и шепчет ему всякое, начиная от милостей розовых, заканчивая разными пошлостями, от которых возбуждение накатывает еще сильнее. Хесус отвлекается на это, расслабляясь, даже не замечая как один палец почти беспрепятственно входит в него. Но потом он инстинктивно дёргается, чувствуя поступательные движения. Внутри Хесуса горячо и тесно, они давно не занимались сексом. Как-то не доходило, то стримы, то дела, а последнее время Леша сам бегал от него, хотя все можно было легко решить. Он добавляет второй палец, двигая рукой быстрее, пытаясь найти то приятное местечко, от которого Леше каждый раз срывает голову. Через секунду он все-таки нащупывает комочек нервов и Хесус громко стонет, сильно зажмуривая глаза. Обычно он редко издает какие-либо звуки в постели, за исключением шумных вдохов и выдохов, но сегодня Леша на удивление громкий и более-менее открытый. Вова даже чувствует злость, что все происходящее сейчас, просто из-за нового цвета волос и мысленно обещает себе потом обязательно поговорить с его парнем об этом. Но затуманенная голова отбрасывает все ненужные сейчас мысли в сторону. Он вставляет третий палец, другой рукой обхватывает свой член и ведет вверх-вниз. — Стой, блять! — Леша почти кричит на него, но Вова не успевает ничего понять, как тот кончает себе на живот с протяжным стоном, откидывая голову на пол. Сверху Братишкин завороженно наблюдает, как его грудь ритмично поднимается и опускается. Затем вынимает пальцы, также вытирая об ковер (чистить придется точно), и опускается всем телом на Хесуса, потираясь все еще эрегированным членом о его живот, размазывая сперму. Хесус что-то бурчит себе под нос, смешно морща нос, поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. — Я же сказал остановиться, — Леша потрепал его по волосам, — Пиздец конечно какой-то. — Он снова укладывает голову на ковер, выдыхая, — Чувствую, мы сегодня до конца так и не дойдем. — Потом раскрывает глаза в шоке, ощущая как головка чужого члена трется о него, о ложбинку между ягодицами, изредка проезжаясь по кольцу сжатых мышц. От этого контакта Хес весь начинает дрожать от нетерпения и перевозбуждения. Леша было уже открывает рот в попытке сказать что-то, но тут же замолкает, потому что Вова не дает, входит одним толчком на всю длину и замирает. Хесуса трясет, неприятное ощущение чужеродного тела в себе заменяет желанная наполненность. Он глубоко дышит, закусывая язык между зубами. Вова делает еще пару медленных и глубоких толчков, внимательно следя за лицом напротив. Это настолько невыносимо, что Хес сам начинает подмахивать навстречу, прося о большем. Член начинает снова твердеть, а на головке образуется капля предэякулята. Он уверен, что снова кончит совсем скоро. Потом мир переворачивается, буквально. Вова тянет его на себя, а сам ложится, меняясь с ним местами. Хесус оказывается сверху, теперь чужой член так глубоко и так хорошо его наполняет, что Леша немного подрагивает. Вова закидывает руки за голову, предлагая ему двигаться самому. Чертов мудак, думает Леша. Но все-таки начинает медленно подниматься и опускаться, упираясь руками партнеру в грудь. Сначала он ощущает стыд, в таком положении он слишком открытый, откидывает голову назад. Но уже через мгновение привыкает к ощущениям внутри себя, начинает двигаться быстрее и ему сносит крышу, он стонет так громко, как только может, ласкает кожу Вовы руками и смотрит прямо в глаза. Вова думает, что, наверное, оставит этот цвет волос. Может быть. — Вова, — Хесус опирается рукой сзади себя о чужое бедро. — Сейчас кончу, не могу больше. И в подтверждение своих слов кончает во второй раз, чувствительный от всех прелюдий, что были до этого. Он обмякает, чувствуя в себе все еще двигающийся член. Вова задает бешеный ритм, обхватывая его бедра покрепче. Леше в голову приходит грязная мысль и он спешит осуществить ее. Слезает с Вовы, за что получает ругань и мат, сползает ниже и без предупреждения берет в рот полностью. Леша не любит делать минет, больше предпочитает, когда делают ему. Но посмотреть на лицо Вовы, искаженное в гримасе шока и удовольствия, он просто обязан. Да и пульсирующий орган и тяжесть на языке на удивление оказываются приятными. Он закашливается и отстраняется, но не на долго, вновь насаживаясь ртом до упора. Братишкин шипит, стонет его имя и кончает. Леша не отстраняется, перешагивая через самого себя, и проглатывает все до последней капли. Хесус поднимает голову, целуя в подвздошную косточку. Он безумно устал, конечности ослабли, а голова затуманена. Он еле отлипает от Вовы и плюхается рядом на настрадавшийся за вечер ковер. Они долго молчат, восстанавливая дыхание. Но Вова приходит в себя первым, резко поворачивая голову в его сторону. — Нихуя себе, — Говорит Вова на выдохе. — Бля, нужно оставить цвет. — Да не в цвете дело, идиот. — Леша зевает, прикрывая рот ладонью, — Как долго мы не трахались? Две недели, если не все три, — Он прикрывает глаза, усталость накрывает с головой. — Но тебе идет, выглядишь пиздецки красиво, — Хес садится, глядит на тот беспорядок, что они устроили. — Больше сексом на полу не занимаемся, такое ощущение, что с моей спины вся кожа слезла. Теперь спать? Он встает на ослабшие ноги, Вова за ним. Они все еще голые, стоят рядом и улыбаются друг другу как дебилы. У Леши что-то екает в груди и он думает, что несмотря на смехотворность ситуации, влюбляется в него еще раз. И конечно он никогда не скажет ему об этом. До поры до времени. Семенюк подходит ближе, целует в плечо, облизывая свежий засос, обвивает руками талию. Хесус точно чувствует, как что-то твердое упирается ему в бедро. Он не совсем уверен, что вынесет второй раунд, но противостоять Вовиному очарованию он вовсе не может. Поэтому позволяет ему поднять себя на руки и унести в комнату, где они снова занимаются жарким сексом. Леша думает, что столько раз за день ещё никогда не кончал. И вообще, было бы круто пойти в ванну, но сил нет, а кровать так и примагничивает к себе своим теплом и мягкостью. Да еще и Вова лежит у него под боком, такой уютный и сонный, глаза слипаются. Они обнимаются, Вова щекочет его шею своим дыханием и Леша хихикает от этого, на что тот тоже дарит ему ответную улыбку. Семенюк засыпает, а Хесус гладит его по вспотевшей голове, перебирая влажные прядки, думая, что всё-таки, натуральный цвет ему подходит больше.