Неправильно

Все было неправильно. Когда Нобель был маленьким, нянечка часто повторяла это слово: “неправильно”. Неправильно - бегать, неправильно - бить девочек (он защищался!), неправильно - говорить взрослым, что они идиоты. Даже если они действительно идиоты. Тогда маленький Эммануил действительно думал, что все может быть “правильно”. Только у него не получилось. Неправильно умирать молодым. Неправильно умирать вообще. Неправильно убивать людей. Неправильно становиться вампиром. - Рааассстреляяяааааать! Всех к стенке постааавить!!! - Надрывался кто-то из копошащейся внизу кучи тел. - Как соба… Голос резко оборвался и чуткое ухо Нобеля даже кажется расслышало треск черепа. - Михаил Владимирович, ну призовите же вы их к порядку! - Пробормотал Свечников, наклонившись к пожилому круглолицему мужчине, сидящему на один ряд ближе к побоищу. - Вам легко говорить, Владимир Михайлович, вас пули не берут. А я пожилой человек и смерти боюсь. Бояться было чего. Новый Парламент собирали, так сказать, с миру по нитке, стремясь обеспечить представительство всех заинтересованных в судьбе страны сторон. Сторон было много, солидная их часть была вооружена и словесные перепалки быстро превращались в безобразное побоище. За минувший месяц из дебатов по причине смертей и увечий уже выбыли восемь парламентариев. Кто-то было подал идею разоружать политических деятелей на входе, но в ответ было резонно замечено, что тогда орудием полемики станет обстановка зала заседаний. Таврический дворец было жалко и оружие оставили. К удивлению Нобеля, этот кавардак умудрялся действительно принимать решения. К вечеру драки сходили на нет и как-то само собой оказывалось, что решение уже принято. Да и самих драк, честно сказать, становилось меньше. То ли самые бойкие выбыли из политической борьбы естественным образом, то ли умиротворяюще действовали бесплатные бутерброды в буфете. И все же это тоже было неправильно: отдавать власть в руки толпы, принудить императора в самом цвете лет отречься от престола в пользу малолетнего сына… - Что я пропустил? - Руневский каким-то совершенно естественным для него властным жестом согнал с кресла прыщавого кадета и устроился рядом с Нобелем, с видимым облегчением вытянув ноги. - Ничего нового, как видишь. - Кто дерется на этот раз? - Меньшевики. - С кем? - А вот это уже новое: с меньшевиками. Хотя я не уверен. После гибели Мартова и Ленина они мечутся из меньшевиков в большевики и обратно, как тараканы по кухне. Кажется, сами уже запутались. И угораздило же Карамору так подгадать с одной единственной бомбой… Руневский нервно дернул покрытой шрамами щекой, но комментировать не стал. Да и что здесь скажешь? Конечно, смерть большевистской верхушки не решила разом всех проблем и спустя три года страну все еще изрядно лихорадило. Реформы двигались медленно, странными зигзагами. Перманентно распадались и создавались партии и союзы. Террор тоже никуда не делся: на смену худо-бедно организованным анархистам пришли фанатичные одиночки. Ситуацию подогревали слухи о близкой войне. Переговоры с Германией шли тяжело: Николай Александрович в личной переписке увещевал кузена Вильгельма от кровопролития, но что уж… Кайзер не слушал младшего родича и при императорском титуле. Не на пользу поначалу казалось и раннее обращение Алексея Николаевича в вампиры. Однако вскоре выяснилось, что правящие дома Европы ждали лишь прецедента: немалая часть детей вампиров по-прежнему рождалась людьми, что при общей высокой детской смертности и частой болезненности венценосных отпрысков всерьез угрожало целым династиям. Многие последовали примеру Романовых, обращая не только детей, но и взрослых наследников. Австрийского эрцгерцога и его жену обратили менее, чем за месяц до покушения. Действующий император Австрии Франц Иосиф сгоряча едва не объявил Сербии войну, но регенты Алексея Николаевича Романова не пожалели денег на телеграмму, в которой красочно и сочно описали перспективы такого решения. Худо-бедно историю замяли, но, как говорится, осадочек остался. Регенты. Нобель покосился влево, где с трона, установленного на возвышении, за дракой с неподдельным интересом наблюдал Алексей Николаевич. Трон, просторный не по росту для ребенка, позволял регентам с комфортом занять мягкие подлокотники. Феликс Юсупов в темно-бордовом наряде, Алина Руневская - в черном, лениво обмахивалась широкополой шляпой. Нобель затруднялся сказать, что было эпатажнее: мужчина в вечернем платье или женщина в брюках. Князь хотя бы сохранял видимость приличий и в этот раз обошелся без шокирующего декольте. Юсупов потянулся к мальчику и положил руку на плечо молодого императора, опасно наклонившегося вперед. После обращения за здоровье юного Романова можно было не опасаться, но Феликс Феликсович по-прежнему следил за воспитанником будто коршун. Мальчик оглянулся на регента и сел прямо, на минуту приняв подобающее выражение лица. Что-то подсказывало Нобелю, что императора эти двое воспитают тоже… неправильного. Он еще раз оглядел зал заседаний, отмечая общую расслабленность остальных парламентариев. Князь Голицын на месте председателя, меланхолично что-то жевал, подперев голову рукой. Князь Львов шептался с Коноваловым, расчерчивая листок закорючками. Александр Иванович кивал, время от времени делая пометки в собственном блокноте. - Аааииииыы!!! - Из-под ног ведущих активные дебаты парламентариев раздался совсем уже горестный вой. - Думаю, стоит вмешаться. - Руневский начал вставать, но Нобель остановил его. - Не лишайте меня последнего развлечения. - Нобель, голубчик, поосторожнее там. - Свечников искренне беспокоился о младшем воспитаннике. - Кто-то из этих дураков мог и серебро прихватить. - Уронили бы вы на них люстру, да не мучились, - рассмеялся Александр Константинович. - Нет, это было бы непра… - Химик осекся и тоже засмеялся. - Это было бы не весело! Нобель спускался вниз по ступеням амфитеатра и чувствовал, как нарастает в груди рык. Неправильные друзья, неправильная страна, неправильная жизнь… Но как же ему это нравилось!