Семейка Аддамсов

— Оди, дорогой, ты куда? — Света развернулась, привстала на носочки и легко чмокнула мужа в губы. — Не торопись, ты так заработался… Сейчас по-человечески позавтракаешь и пойдешь, подумай о здоровье! Она упорхала к плите, а он продолжал стоять неподвижно и рассматривать, как пепельные волосы жены переливаются в лучах утреннего солнца. О чем он думал в этот момент? Вероятнее всего о том, что ему не нужна никакая работа, никакие инвестиции, только бы Света всегда была рядом, всегда была весела, улыбчива и пекла вкусные оладьи по утрам, а их дети бесконечно бегали в спешке по лестнице, громко шлепая босыми ногами и заливаясь звонким смехом. — Милый, ты уже пару минут смотришь в одну точку, все в порядке? — Все отлично, я просто чуть не вышел в астрал, пока пытался осознать масштабы моей любви к тебе, солнце. — Осознал? — хихикнула Света. — Боюсь, это невозможно, мой жалкий человеческий мозг даже не может вообразить, что Вселенная бесконечна, что уж говорить о любви к тебе… это бесконечность в кубе. — Оди, ты смущаешь меня! — она улыбнулась. — Пошли уже кормить тебя. Света поставила перед мужем тарелку со стопочкой оладьев, на которых таяло масло и оперлась щекой на руку, чтобы понаблюдать за тем, как он будет с аппетитом уплетать ее стряпню. — Дорогая, это божественно! Я никогда не ел в Миннесоте таких великолепных панкейков! Признавайся, русские женщины получают их рецепт по талону и хранят в строжайшей тайне? — Нет, просто это не панкейки, а оладушки, солнце мое. Хочешь, я приготовлю тебе панкейки по рецепту твоей мамы? — Не хочу! Хоть я и обожаю маму, твои оладья не идут ни в какое сравнение со всеми панкейками мира. Как только тарелка опустела, Света легко перебралась на коленки мужа. — Оди, а ты сегодня никуда не пойдешь! Я хочу быть с тобой весь день. В идеале, конечно, целую вечность, но с твоим-то графиком и день за счастье. Отправим детей в школу и проведем весь день вместе. Я так скучаю по тебе, ты так редко бываешь дома последнее время. — А ты умеешь уговаривать! — он прислонился носом к макушке жены, вдыхая запах хвои и моря, что исходил от ее волос. Этот запах стал для него самым любимым и родным. Никогда в жизни ему не доводилось ощущать подобного. Все его бывшие женщины пахли табаком, пудрой, жасминовым гелем для душа или чем-то подобным, что быстро начинало раздражать. Только запахом Светы он не мог надышаться в полной мере: всегда хотелось вдохнуть еще глубже, пропуская аромат в саму глубину души. — Мама, а Марк с собой в школу взял чипсы и сказал, что делиться со мной не будет! Скажи ему! — кричала Соня, сбегая по лестнице. Света глубоко вздохнула и настолько спокойно, насколько это было возможно, позвала сына. — Марк, мы ведь уже сто раз обсуждали вред фастфуда! Ну сколько еще можно говорить о высоком уровне холестерина и закупорки сосудов? Давай лучше пожарим картошку на гриле? Это куда безопаснее и вкуснее. — Только если с грибами. — Идет! И не обижай Соню. C сестрой надо делиться, даже если речь о ужасных чипсах! — Но от чипсов откажемся все же, окей? — обратился к детям Один. — Yes, of course! — Вот и хорошо! А теперь целуем маму, запрыгиваем на заднее сидение и отправляемся грызть гранит науки. Как только супруг и дети вышли из дома, Света хотела было приняться за составление культурной программы на день, но афиша мероприятий в Питере не радовала. Сурганова решила, что и это не помешает им с мужем отлично провести время вместе, ведь отдохнуть можно и дома.