Cracking Creme Brulee with a Tablespoon

“...you’ll have to fall in love at least once in your life, or Paris has failed to rub off on you.” E.A. Bucchianeri

Резкая боль пронзает спину Луи всякий раз, когда он просыпается вместе с дождем. Он стонет от ужасного вкуса во рту и толкает Гарри в колено, с трудом пытаясь приблизиться к краю кровати. Но это абсолютно невозможно, ведь у Гарри такие длинные ноги, а костлявые руки в мертвой хватке обмотаны вокруг его тела, словно он виноградная лоза, расцветающая каждой весной. -Гарри, - шепчет Луи, - Любимый, пожалуйста, убери свое чертово колено с моего позвоночника. А ответом ему служит лишь теплое дыхание, ласкающее шею и нежное тихое фырканье,…кажется, Гарри все еще спит. Он прижимается своим обнаженным телом к каждой клеточке Луи и это просто невероятное ощущение, даже не смотря на то, что Луи хочется почистить зубы и очень нужно в туалет. -Гарри, - тихонько хнычет он, - Слезь с меня. Но никакой реакции от Гарри вновь не последовало, и тогда Луи попробовал сам спихнуть его руку со своей талии, но потерпев первую неудачу, быстро сдался. Забавно осознавать, что Гарри всего девятнадцать, а Луи уже двадцать один, но тот все равно возвышается над его миниатюрным телом, словно он высокое дерево. И Луи любит, когда во время секса он обхватывает его сзади, и уже будучи на пике, задыхаясь и сдавливая кости, оставляет там темные синяки. Но когда жизнь вновь принимает повседневные обороты, и Луи не может дотянуться до верхней полки за чаем или просто подняться с кровати, он ненавидит свой маленький рост. -О, Лу,…- сопит сквозь сон Гарри. -Эй ты, соня, я пытаюсь встать, очень хочу пописать. Гарри сразу же отворачивается от старшего парня и хихикает, а кожа Луи моментально согревается, но пальчики на ногах уже покалывает. Наконец он встает с кровати и направляется в совмещенную ванную комнату. Их квартирка очень маленькая, они купили ее два года назад у женщины с серебристыми волосами, которая не переставала кричать на французском, что ванная заработает, если только надавить на левый выключатель, а еще в зимние месяцы здесь очень холодный паркет. -C'est le vrai Paris*, - не уставала повторять она. Луи чистит зубы, умывается ледяной водой и быстро запрыгивает в душ, чтобы поскорее освободить его, потому что совсем скоро Гарри зайдет сюда, ведь он очень любит принимать душ с утра, особенно когда за окном дождливо. Он достает полотенце и вешает его на спинку унитаза, а сам возвращается обратно в спальню. -Твой душ уже включен, - произносит он, и Гарри сонно кивает в подушку. А Луи поддается искушению и заползает обратно к нему. Когда Гарри все же поднимается с кровати, он встает напротив окна и сладко потягивается, будто демонстрируя себя каждому в отражение во всей своей красе. Они уже три года вместе, и Луи давно привык видеть его голым, но ему все равно каждый раз хочется заклеймить его, и тем самым доказать абсолютном всем на той улице, что Гарри только его. Навечно. И Луи никогда бы не подумал, что при виде этого мальчика, ему будет сложно контролировать свой взгляд и свой открытый рот. Он подходит к нему, и руки ложатся на обнаженные бедра. На нежной коже все еще горят острые края от зубов и отметины синяков. Луи приходится приподняться на мысочки, чтобы поцеловать его в губы, в губы, которые на вкус как сон. -Доброе утро, - слегка отстранившись, произнес Луи. -Доброе, любимый, присоединишься ко мне в душе? – спрашивает Гарри. Луи любит вжиматься лопатками в зеленую плитку их душевой, пока освежающие струи вытекают из их ртов, делая губы скользкими. Может быть, Гарри опустится перед ним на колени и начнет поглощать его вместе с водой, они будут тяжело дышать, стонать и касаться, касаться друг друга везде. Но… -Мне нужно приготовить чай и собираться на работу, - вздохнул Луи. Гарри жалобно захныкал, поцеловал его в нос и направился в ванную. А Луи вздохнул, взглянув ему вслед, и развернулся к окну, наблюдая за утренним Парижем: облаченные во все черное люди, бегут кто куда, прячась под своими зонтами. Мощеные дороги блестят от частых крупных капель, где-то уже успели образоваться лужи, и Луи хохочет, когда замечает скачущих через них учеников местной школы для мальчиков, пачкающих свои чулки до самого-самого основания. Он идет на кухню, чтобы приготовить чай, и пока чайник закипает, подыскивает себе пару джинсов, белую облегающую футболку и захватывает с собой шапку, чтобы чуть позже защитить волосы от дождя. А затем он идет за своими кедами и из прихожей слышит, как Гарри напевает какой-то французский мотив, который вероятнее всего подслушал у одной из пышных клиенток во время своей смены в пекарне. Его чай, наконец, готов, и Луи разливает его по чашкам, но Гарри все продолжает и продолжает петь, и тогда Луи решает оставить его чашку на столе. -"Peu m'importe si tu m'aimes, Je me fous du monde entire*, - Гарри берет самую высокую ноту, в ту минуту, когда Луи подходит к входной двери. * Луи любит Париж. Он помнит, когда ему было семь, мама заглядывала к нему с утра, чтобы разбудить в школу, и от нее всегда пахло дождем и цветами. Она целовала его в щеку, и ее запах оставался с ним на целый день. Париж пахнет мамой – дождем, цветами и дорогим парфюмом. Он обожает, когда накрапывает мелкая изморось, и туман струится вдоль узких улочек, обволакивая дымкой небольшие кафе и магазинчики. Он не пьет кофе и не восторгается его вкусом так, как Гарри (наверное все потому, что Гарри всего девятнадцать, и он упускает из виду ни единой мелочи - такова его писательская натура), но зато Луи нравится запах обжаренных бобов, и он любит прислушиваться к глухому шипению кофеварки, когда по утрам проходит мимо кофеен. Париж пахнет дождем, цветами, кофе и старыми книгами. За это Луи его и любит. Он останавливается около небольшего киоска, достает из кармана несколько монет и, опустив их в прорезь, забирает газету. Стоящая за стендом женщина улыбается ему. -Наслаждаетесь Па’рижем? -Как и всегда, - улыбается ей в ответ Луи, и небольшие складочки появляются в уголках его глаз. Он разворачивается и идет обратно вниз по улице прямиком к небольшому чайному магазинчику, где он работает. Здесь все так просто, так обычно и этот его босс Люк, сварливый старик с вечными пятнами на единственных брюках, который любит покричать, когда Луи случайно сжигает крекеры, но он все равное его любит так же, как любит Париж. Он помнит, как два года назад, будучи в настоящем отчаянье, они вместе с Гарри забрели сюда. Он помнит Лондон, помнит, как люто ненавидел абсолютно все в этом городе и как счастлив был вернуться обратно. Конечно, иногда Луи приходится брать ночные смены и, возвращаясь домой, он находит холодный ужин на столе и склонившегося над своим кожаным дневником, отрешенного от всего мира Гарри, в их квартире плохая вода и ледяные полы, они часто кутаются в несколько пижам, но затем… ...Утром Луи проснется, обнаружит свернувшегося рядом теплого Гарри и снова почувствует - он дома. Вместе они обязательно приготовят завтрак (Гарри будет стоять за плитой, а Луи заваривать чай) и сядут на подоконник перед большим окном, чтобы насладиться горячими тостами с маслом и клубникой и горьковатым чаем. Иногда они занимаются сексом на полу в гостиной на ковре, который сестра Гарри привезла ему из своей школьной поездки в Индию и который своим жестким ворсом всегда так больно жжет спину Луи. Иногда они смотрят футбол на маленьком телевизоре, и Гарри до самого конца крутится вокруг экрана. А иногда Луи курит на небольшом балкончике, увитом диким виноградом и сиренью, которые Гарри получил когда-то в подарок от своего коллеги. И это действительно того стоило - любить Гарри в Париже. * Когда он, наконец, добирается до магазина, в кармане начинает гудеть телефон. Спасибо за чай, - читает он - Но намного больше я бы предпочел во рту твой член x Он улыбается и отправляет Гарри что-то такое же жутко сентиментальное, а затем убирает телефон обратно и, приветствуя свою коллегу Колетт, поспешно завязывает вокруг талии фартук. Колетт улыбается ему и пытается говорить с ним на английском, и ее сильный акцент будто от стен отражается. -Ты, э-э, провел хорошую ночь? – спрашивает она, и ее щеки моментально краснеют. Она появляется здесь редко и ему в одиночку приходиться содержать лавку, поэтому сегодня он очень рад ее видеть, он кивает ей и заключает в объятиях. А она все такая же прекрасная и невинная, настоящая француженка. -Oui. Я ел макароны, пил много вина, а потом мы с моим бойфрендом занимались любовью, - произнес Луи, а Колетт покраснела пуще прежнего и принялась усилено мыть чашки. Вчера, пока Луи спал, Гарри прогулялся до рынка, где купил отличное тесто для пасты, листья салата и специи. Он приготовил пасту с морепродуктами в каком-то апельсиновом соусе, название которой Луи так и не смог произнести, и налил два бокала ядреного вина. И в перерывах между поеданием моллюсков и мидий, они целовали друг друга, переплетая языки, смоченные горьким вином. Когда солнце, наконец, начало рассеивать туман, магазинчик заметно оживился. Луи готовит чай со сливками и с сахаром, остужает и кипятит его. Затем некоторое время он выжидает и начинает осторожно помешивать, избавляя напиток от излишней горечи. Может он и не работает в фешенебельном офисе, не разъезжает на дорогой машине и не носит дизайнерскую одежду, но это его совершенно не волнует. Он гордится тем, что зарабатывает достаточно, чтобы обеспечивать Гарри и себя едой и крышей над головой. Да, Гарри тоже работает, в пекарне, но Луи нравится тот факт, что они не тратят деньги на бесполезные вещи, а сосредотачиваются на сладких запахах, тихих улыбках, на Париже…на реальной жизни. Утро плавно перетекает в день, и Луи уже больно хохотать от шутки про мужчину и лошадь, которую ему рассказала Колетт. Когда часы бьют полдень, он делает небольшой перерыв, готовит себе чай, покупает горячий сандвич с ветчиной, отправляет маме сообщение, в котором говорит, что любит ее и девочек, и что очень ждет их на летние каникулы в гости. Когда подходит время закрываться, на пороге появляется пожилой вдовец, для которого с самого колледжа является настоящей традицией приходить сюда каждый день, а следом за ним заходит цыганка, путешествующая из Рима в Ирландию. -Тебе бы там понравилось, - говорит женщина и ее глаза сияют как-то по-особенному, - Там красивые холмы и совсем не так многолюдно, как здесь. Луи кивает и улыбается, но он совсем не согласен с ней. У него есть Париж. У него есть парень, который всегда будет ждать его в их небольшой квартирке. У него есть воскресные походы на рынок. У него есть свежий чай каждое утро. У него есть синяки на бедрах и тихие стоны, а еще медленные, сладкие поцелуи. -А мне нравится здесь, - говорит он ей,- Здесь есть все, что мне нужно. * Прежде чем Луи выходит из магазина, он целует в щеку Колетт и машет сварливому Люку, уже чувствуя, как закипает в жилах крови, ведь до встречи с Гарри остается совсем немного времени. Он идет вдоль слабо освещенных улиц, прислушиваясь к потрескиванию лампочек на низких фонарях. Прежний ливень стих, поэтому он опускает руки в карманы и размеренным шагом направляется домой. Людей меньше не становится, это же Париж, в конце концов. И ему в глаза бросается, одетая в черное, женщина, от нее пахнет духами Шанель и вином, она тихонько смеется себе в ладоши. Теперь он наблюдает за пожилым человеком, сжимающим крошечную ручонку ребенка, они заходят в шикарный отель. А затем перед глазами влюбленные, поочередно прижимающие друг друга к стенам в пустынных аллеях. И Луи думает о своем возлюбленном, о своем мальчике, который в эту самую секунду ждет его в их холодной квартире. Он вспоминает то, как они познакомились: Гарри было шестнадцать, но выглядел он намного старше, и каким-то образом проник на вечеринку его приятеля Лиама. Сам он был ужасно пьяным, а Гарри такой красивый и яркий, стоял под тусклой лампой в гостиной. И уже сидя на диване и прижимаясь, кажется, к каждому изгибу его тела, Луи не уставал повторять, какой он хорошенький,…не самое лучше впечатление…, но спустя несколько недель Гарри первым поцеловал его на переполненной улице, и сейчас Луи понимает, что, наверное, не так уж плох он был в ту ночь. А еще Луи думает, что Гарри все, в чем он так нуждается в этой жизни. Ему удается заставлять Луи чувствовать себя переполненным, даже если весь день он ощущал себя пустым. Гарри является для Луи целой вселенной, и иногда это его немного пугает, но… Но…это ведь Гарри, и Луи верит ему, особенно, когда он улыбается, и на его щечках появляются ямочки, а глаза будто огнем загораются. Они начали говорить о Париже, когда их отношениям исполнилось всего семь месяцев. Они сидели в одном из лондонских кафе и натянуто улыбались друг другу. Лондон казался им слишком ярким, слишком огромным, они успели устать от него, здесь все происходило слишком быстро. Конечно, им нравилось ходить в клубы, напиваться, потом приползать домой и трахаться до ссадин на всех частях тела, но...со временем все становилось таким скучным, для них этого было слишком…много, к тому же Гарри решил бросить колледж, осознав, что выбранный факультет ему не интересен, так же, как и Луи, бросившему учебы еще за год до переезда в Лондон. Закончив со своим сандвичем с тунцом, Луи как бы между делом произнес: - Мы должны переехать в этот чертов Париж. Гарри весело рассмеялся, а Луи сразу же захотелось слизать капельку майонеза, которую тот обронил на губы: - Ага, конечно, Лу. Они больше не возвращались к этому разговору, ровно до той секунды, когда однажды ночью Гарри вернулся домой и, рыдая Луи в плечо, рассказал, что его уволили с работы, потому что он педик. Луи не разозлился, он никогда не прибегал к жестокости, поэтому он уложил Гарри на кровать, прилег рядом, не уставал шептать, повторяя и повторяя, что Гарри вовсе не ужасен, что он самый красивый, самый лучший, что он – его любимая песня. Тогда он и решил, что никогда в жизни не заставит его страдать. И когда расчесывая и убирая его кудри с щек, залитых слезами, Луи повторил еще раз: - Мы поедем туда, где все любят друг друга, где никому нет дела до того, что или кого любить. Гарри шмыгнул носом и прижался к его холодной шее: - Что, как в Париже? И да, именно как в Париже. * Тем летом Луи накопил достаточно денег, чтобы свозить Гарри на пару недель в Париж. (Возможно, они и не будут там жить, но надежда все же не покидала его сердце) Их поезд отправлялся в четверг. Луи взял небольшой отпуск в музыкальном магазине, где он работал, упаковал один небольшой кожаный рюкзачок Гарри и свой старый школьный портфель одеждой, подходящей для теплой дождливой погоды. Он арендовал небольшую квартирку с кривыми стенами и печью посередине комнаты, где они могли бы сварить лапшу или суп, но стоило Гарри зайти в спальню, как его личико озарила поистине счастливая улыбка, и тогда-то Луи и понял – все будет замечательно. В первую ночь они занимались сексом на матраце, пропитавшимся запахом старых бумаг и сигарет, а потом пили чай и смотрели на непрекращающийся дождь, ровно в четыре часа утра. Луи держал Гарри за руку, и никто не взглянул на них дважды. Луи целовал Гарри, стоя под дождем перед Лувром. Луи шептал всякие глупости Гарри на ушко и вылизывал раковинку на самой вершине Эйфелевой башни, а затем Луи погружал язык в его теплый рот, заставляя Гарри буквально хныкать, и ни для кого вокруг это не было чем-то удивительным. В Париже они были свободны. По утрам Луи курил сигареты и выпускал дым в росистый туман. Гарри сидел голый и сонный и слушал, как Луи читает ему Буковски и Сайкена, и как его голос растворяется в шуме дождя и раскатах грома. В воскресение они пошли на фермерскую ярмарку, и Луи просто влюбился в свежие продукты, а особенно в артишоки, а Гарри купил ему немного специй, потому что тот не смог объясниться с продавцом на своем ужасном французском. Гарри целовал Луи и шептал: - Je t'aime, mon garçon préféré.* Той ночью они возвращались в Лондон, Гарри плакал, а Луи хотелось пообещать ему целый мир. Хотелось убедить этого чудного удивительного мальчика, значащего для него буквально все на этом свете, что он всегда будет в безопасности. И тогда Луи уверенно произнес. – Мы переедем сюда. Мы обязательно вернемся. * И он не нарушил свое обещание. Все случилось той же зимой. Мама Луи приехала в Лондон и арендовала для них микроавтобус, куда Луи незамедлительно упаковал все их совместные с Гарри пожитки, затем она поцеловала их по очереди в щеку и сказала, что они храбрые ребята. Но Луи никогда не считал себя храбрым. Он делал это лишь потому, что хотел помочь Гарри выбраться отсюда. Им хватило на ужасно дешевую квартирку с жутким душем и едва работающим отоплением. Но это был ДОМ, это была ИХ совместная жизнь, и даже коробок, которыми был уставлен коридор, казалось намного больше, чем было на самом деле. Луи сохранил немного денег, чтобы хватило на новый матрац и белые простыни, а его мама немного помогла им, и они смогли купить еще и диван. Этого было совсем немного, но глядя на то, как Гарри смеется и танцует, кружась по комнате под песни на виниловых пластинках, Луи смог, наконец, вздохнуть легче. Впервые с того момента, как им пришлось вернуться в Лондон. Они отправились на поиски работы в первую же неделю их жизни в Париже. Луи нашел ее в чайной комнате, где пахло точно так же, как пахло на кухне в его доме в Донкастере. А Гарри в небольшой пекарне, куда забрел, чтобы купить для Луи черничные маффины и домашний хлеб с корицей. Гарри готовил, а Луи продолжал курить под дождем, теперь они оба находились в Париже. Конечно, им было сложно. Во-первых, потому что в Лондоне Луи зарабатывал намного больше, у Гарри была школа и его приятели, а главное именно там они познакомились. Но,…конечно же, им было намного проще. Потому что в Париже Гарри мог творить часы напролет, сидя в небольшой кофейне, они могли ходить по музеям и изучать искусство, и они могли целовать друг друга везде, где им захочется. Здесь они чувствовали себя приближенными к культуре, здесь они чувствовали себя значимыми. И Луи мог часами потягивать теплый чай, вжимать Гарри в кожаные сидения такси, когда они проезжали под Триумфальной аркой. Им не нужно было напиваться, чтобы ощущать друг друга нутром. Гарри хотел научить Луи французскому, чтобы слова легко слетали с его языка, чтобы он перестал чувствовать себя потерянным в повседневных разговорах. Кожа Луи усыпана ягодами малины, а сам он изнывает, плавиться под пальцами Гарри, ласкающими его член, умоляет о большем. И он загоняет Луи в простыни до тех пор, пока его кожа не становится такой же прозрачной, как стекло, пока сам он не становится таким влажным, что их тела скользят в унисон, пока он не кончает, и пока в его глазах не отражается кристально-белый. А затем Гарри шепчет строки из своего любимого французского стихотворения: embrasse-moi, baise-moi, serre-moi, haleine contre haleine, Échauffé-moi la vie, mille et mille baisers donne-moi je te prie.* * Когда Луи заходит в квартиру, он находит Гарри на диване, а тот крепко спит, прижимаясь щекой к своему кожаному дневнику. Он тихонько сладко похрапывает, а Луи снова понимает, что хочет быть с ним вечность. (И он обязательно будет) Луи тянется за дневником Гарри, но ни в коем случае не читает. Хоть Луи известна каждая частичка души Гарри, а Гарри известна каждая частичка души Луи, он все равно понимает, что Гарри необходимо небольшое уединение, место, где он останется незамеченным. Поэтому он кладет его на пол и зарывается пальцами в его кудрях. Гарри продолжает посапывать, но двигается чуть ближе, будто даже во сне ощущает присутствие Луи рядом. -Ну, самый настоящий кот, Хаз – почти беззвучно хихикает Луи. И едва слова срываются с его языка, Гарри распахивает глаза, и его губы растягиваются в теплой сонной улыбке. -Привет, - Гарри зевает и вытягивается на диване, чуть сползая вниз. Господи, неужели он такой длинный? Слишком длинный для этого дивана. А они как раз в скором времени собирались купить новый, чтобы ему стало удобнее дремать. -Привет, - улыбается в ответ Луи. Именно в такие моменты Луи ощущает настоящее единение с Парижем. Потому что у него есть этот сонный мальчишка со сверкающими изумрудными глазами, потому что он ощущает вкус чая на кончике языка, потому что из кухни веет запахом свежих цветов, потому что с волос стекают прохладные капли дождя, потому что в его сердце живет любовь. -Пойдем в постель? – спрашивает он. Гарри легко целует Луи, и вдвоем они бредут по коридору в их спальню. Луи стягивает свою одежду, а Гарри, избавившись от домашних штанов, целует сначала плечи, спускается к лопаткам и обводит каждую родинку на теле Луи. -Je t'aime pour toujours*- произносит Гарри точно ему в губы. А у Луи дыхание перехватывает от этого чувства – он ДОМА. * Следующим утром он снова проснулся с дождем, и снова на его грудной клетке мирно покоился локоть Гарри. Но на этот раз он решает его не будить так рано, ведь сегодня воскресение, и на рынок они могут пойти попозже. Он осторожно целует Гарри в шею, а у того реснички порхают по чувствительной коже, и сам он уже шевелится, но не просыпается. Луи ведет пальцами по выцветшим синякам на челюсти, с замиранием вспоминая, какой вкус принимает его оттененная кровью кожа. (Точно как лето, как Париж и как тонкий винный вкус на языке) Он очерчивает взглядом его тело и спускается чуть ниже к торсу, прижимаясь щекой к мягким редким волоскам. Он отбрасывает в сторону белую простынь и ласкает губами его бедра, будто пытаясь выпить эту молочную кожу. Луи уже знает, что Гарри проснулся, ведь у него стоит, и он ерзает по постели. -Лу,…- учащенно дышит он. А Луи опускается и опускается ниже, пока носом не касается жестких волос. Он приоткрывает рот, втягивает щеки и, ударяясь о заднюю стенку горла, внутрь проникает член Гарри, а тот уже громко ноет, зарываясь и с силой сжимая его волосы. -Я уже близко,…,-шипит он, а Луи берет еще глубже, своей тоненькой рукой оглаживая самые дальние чувствительные местечки, до которых так сложно сейчас дотянуться. И тогда с утробным рыком, выгибая бедра и сжимая в кулаке откинутую прежде простынь, Гарри кончает. Приведя дыхание в норму, они вместе приняли душ, где уже Гарри опустился на колени перед Луи, и отсосал ему так, что струи горячей воды перемешались с ощущениями от умелого языка любимого, и Луи кончил так сильно, что ему пришлось впиться пальцами в плечи Гарри, чтобы едва удержать себя на ногах. А затем они целуют друг друга, слизывая пасту с зубов, пьют вкусный чай на подоконнике и собираются для похода на рынок. В воскресенье Париж всегда такой…спокойный. Дождя нет, но Гарри все равно решает на всякий случай захватить зонтик. А Луи достает свои очки, потому что никак не может привыкнуть к контактным линзам, а Гарри сразу же краснеет, когда ловит на себе его взгляд. -Я люблю твои очки, - будто объясняется он. А Луи любит его. Они переплетают пальцы, когда выходят на оживленную улицу и, нашептывают друг другу забавные истории о проходящих мимо незнакомцах. -Эта барышня, кажется, читает слишком много стихов, она точно влюблена в лучшего друга своего мужа, - произносит Луи, глядя на сидящую за столиком одинокую девушку, закрывающую свое личико толстым томиком французских новелл. Примерно в одиннадцать начинается дождь, а этим двоим все нипочем, они ютятся под зонтом. Спустя еще пару минут они добираются до рынка, подолы их джинсов насквозь промокли, но зато улыбки сохраняют свою теплоту под уютными свитерами. Гарри хватает корзину и останавливается около помидоров, проверяя спелые ли они. -Женщина, с которой я работаю, Мадлен, - произносит Гарри, когда Луи хватает за его запястье и в пальцы отдает размеренный пульс, - Поделилась со мной интересным рецептом одного томатного пирога, я думаю, тебе понравится. -Мне нравятся все твои блюда, - отвечает Луи, а Гарри благодарит его поцелуем его в щеку. Они прогуливаются мимо прилавков с овощами, сырами и винами, и Луи всегда поражается, что их выдержке намного больше лет, чем ему самому. Гарри уже выбрал клубнику, сыр бри и захватил мяту для их чая. Затем он покупает специи, названия которых Луи до сих пор не может правильно выговорить, и смеется, когда стоящая у кассы женщина подмигивает ему. -Tu es un beau garçon Paris, regardez vos yeux.* А они все идут и идут, Гарри оплачивает каждую их покупку, и широкая сверкающая улыбка не спадает с его лица, даже не смотря на непогоду. Луи все еще тяжело даются французские слова, и Гарри помогает ему, иногда произнося их за него. Кажется, Париж уже проник ему под кожу, впился в кости. Дым, цветы, дождь. А еще парень, стоящий впереди будоражит его кровь, как отличное красное вино. -Я так рад, что мы здесь, - произносит Луи, - Я чертовски счастлив, что я здесь с тобой. Гарри улыбается и касается его губ и целует нежно, трепетно лаская любимого. -C'est le vrai Paris*, - шепчет Гарри ему в губы. А Луи закрывает глаза, понимая, что до сих пор не может поверить, что все происходящее – реально. ------------------------------------------------------ Примечания: 1.Вот такой он настоящий Париж. 2.Мне это неважно, если ты меня любишь Мне наплевать на целый свет 3.Я люблю тебя, мой драгоценный мальчик. 4.Я буду любить тебя вечно. 5.Обними меня. Поцелуй меня. Держи меня крепко. Вздох к вздоху. Вдохни в меня жизнь. Тысячи тысячи поцелуев, я молю тебя о них. (перевод мой, непрофессиональный.) 6.Ты такой же прекрасный, как и сам Париж. Он отражается в твоих глазах. 7.Вот такой он настоящий Париж.