Новое начало

— Хоть что-то интересненькое за сто лет, — с ухмылкой пробормотал Юсупов. Табачный дым таял в морозном питерском воздухе и на мгновения — от затяжки до затяжки — превращал крыши домов в десятки туманных Альбионов. В отличие от крыш, будущее, которое успел представить себе Юсупов, уже не казалось таким туманным. Как раз наоборот — жизнь опять заиграла красками, прямо как в калейдоскопе. Пролистав новостную ленту, Юсупов остался доволен и на секунду даже вздумал благодарить господа за то, что тот наконец развеял его скуку. Впрочем, быстро спохватился: не в его это стиле — богу молиться. К тому же, в тот миг Юсупов сам ощущал себя богом, над которым не властны ни века, ни какая-либо сторонняя сила, внезапно пробудившаяся ото сна. Предвкушение грядущих перемен только обострили эти чувства. На Юсупова накатила непривычная для него мечтательность: он вдруг вообразил, как снова становится во главе бессмертной дружины. Все, конечно, будут ему подчиняться, а он (одетый лучше любого лондонского денди) вновь начнет раздавать приказы направо и налево. Причем кое-кого он совершенно точно недели две будет посылать за кофе, и только — чисто вредности ради. Ну уж потом, коли надоест… — Так и думал, что вы всё еще здесь, — из глубины гостиной донесся сипловатый голос. — С новым годом, князь. Феликс скривился, после чего, продолжая курить, резко обернулся к посетителю. Перед ним стоял Свечников. Позади старого вампира, осторожно переступая через осколки разбитой вдребезги люстры, маячили еще двое. Их фигуры тонули в полумраке, но Юсупов уже догадывался, кого принесло на ночь глядя. — Нехорошо… — протянул Свечников, оглядываясь по сторонам. Он, как всегда, был бодр и серьезен. — Что подумает администрация отеля? Здесь наверняка был шум. И тела, опять же… Семеро, если не ошибаюсь. Юсупов поймал на себе полный укора взгляд. — Надоедливый вы чёрт, Свечников, — с улыбкой ответил Феликс. — Кому какое дело? На дворе Новый год. Праздничный салют заглушил все вопли, я вас уверяю. — Ну а кровь кто оттирать будет? — из полумрака дверного проема наконец вышел Руневский. Минуты две князь молчал, придирчиво изучая непрошеных гостей. Оба — и Свечников, и Руневский — одеты были безукоризненно. На Свечникове красовался костюм в классическом стиле, с жилеткой и алмазными запонками, а на Руневском — фрак. Юсупов ещё подумал: «Откуда их, черт побери, таких красивых сюда занесло?..» — Уж точно не я, — фыркнув, ответил на вопрос Феликс. — И точно не мы, — резонно заметил Свечников. — Да? Ну тогда милости прошу на выход… — Ну уж нет! Мы тут не за этим! Из-за плеча Руневского показалась Алина, облаченная в элегантное черное платье. На хрупкой шее сверкало бриллиантовое колье; метким взором Юсупов оценил его стоимость, а также вкус, с которым оно было сделано. Князь сразу же решил, что колье выбирал Руневский, и напрочь отказался допускать мысль, что это сделала Алина. Сколько бы времени ни прошло с момента победы над революцией, Юсупов по-прежнему считал, что Руневская «из другого теста». Причем сей факт князя больше забавлял, чем раздражал. Он не любил признаваться в этом, но они неплохо ладили. Все четверо. Сверкнув глазами на Юсупова, Алина подошла к распластанной на ковре незнакомке и методичным жестом приложила руку к ее артерии. — Вы еще хуже Кровянника! — изрекла она по истечении нескольких секунд. — Что эта девушка вам сделала? Она едва старше меня… — Не льстите себе, Алина Сергевна, — подмигнул Юсупов, отлипая от окна. — Мы все знаем, сколько вам лет. — Я не об этом! — Ах, ну тогда поясню: я в первый раз ее вижу. Тут была в разгаре вечеринка. Решил заглянуть. — Вам ли не знать, что врываться без приглашения — моветон, — сказал Свечников, обмениваясь взглядом с Руневским.  — Ханжа, — буркнул князь. — Мне было весело! — Похожа на дочь английского магната, прибывшего в Россию, — произнес, хмуря лоб, Руневский. Он остановился подле жены и вгляделся в обескровленное лицо жертвы. — Зачем вы так? Завтра все газеты будут трубить о нападении. — Не громче, чем об убийстве Трофимова, — заявил Юсупов, опускаясь в свободное кресло и запрокидывая голову. — Так вы уже в курсе? Ну, это облегчает нам задачу, — растягивая рот в полуулыбке, сказал Свечников. — Мы, собственно, за вами. — Право, вы как мой отец, — заныл князь, — тот тоже вечно обламывал всё веселье. Кутежа! Кутежа требуют наши сердца… Правда, Алина Сергевна? Вы, как я посмотрю, с бала на корабль. Золушка вы наша! Вся в трудах, вся в работе… Кстати, а как вы меня нашли? — Полиция не дремлет, — сощурив глаза, ответила Руневская. — Как только мы узнали про Трофимова, сразу же помчались искать вас. — Без меня и дня не можете! — тоном страдальца (в котором, впрочем, нельзя было не заметить нотки самодовольства) воскликнул Юсупов, пребывая в позе уставшего от интриг Гамлета. — Потрудитесь объяснить, как именно вы узнали, что я здесь. Опять жучок? — Да какая разница? — пожала плечами Алина, пытаясь не смотреть Юсупову в глаза. — Нашли и нашли... Сейчас не это главное. — Нет мне покоя! О времена, о нравы!.. Руневского тянуло пошутить, а Свечникова — прибить князя-паршивца прямо на месте. Свечников вообще последнее столетие подозревал, что его гнусно надули: в придачу к Саше и Алине ему торжественно, без объяснений, «вручили» еще и вздорного Юсупова, который периодически творил всякую ахинею и в добавок ко всему насмешливо звал его «папенька». — Значит, серебряные пули? — напомнил князь. — И надпись, — отходя к окну, добавил Свечников. — Думаете, опять Каразин? — Скорее, последователи, — заявила Алина, обводя взглядом расписной потолок гостиничного номера. — Петя мертв, и в этом сомнений нет. — Боитесь встретиться лицом к лицу со своим демоном, а? — нахально улыбнулся Юсупов. Он удивлялся, как Свечникову удалось в одиночку вытащить Руневских из пылающего особняка, немного жалел о том, что не придушил собственноручно Карамору, и, в общем, любил периодически обо всем этом напоминать. — Прекратите нести чушь! — не выдержал Руневский. Алина взяла мужа за руку, призывая к спокойствию. — Никаких демонов. Мы полагаем… При слове «мы» она выразительно посмотрела на Руневского. — Мы полагаем, что у Пети появились подражатели. Или последователи, которые намерены возродить дело большевиков. Хотим мы того или нет, но Карамора — не последняя фигура в революционном деле. Он стал символом безумства и хаоса… — …а из хаоса, согласно теории некоторых товарищей, рождается новый мир. Вселенная! — закончил за жену Руневский. — Грядет что-то темное, князь. У бессмертной дружины появилась работа. Решайте сами, где занимать место: в зрительном зале или авангарде. — Даже не знаю, — изучая форму своих ногтей, начал Феликс. Ему хотелось немного поломаться, да так, чтобы его непременно уговаривали (желательно, стоя на коленях). Облизав окровавленные губы, он вздохнул, а затем выдал: — Снова огонь, снова борьба… — Никакой огонь нам не может быть страшен, — мягко усмехаясь, проговорил Руневский. — Мы все в таких боях закалены, что грех жаловаться. — Я так устал! — ответил князь и даже плаксиво хмыкнул в конце — для пущей достоверности. — Врёте, — произнесла Алина с насмешливым укором. — Грубиянка. Тут Свечников обернулся: — Что ж, тогда не смеем вас задерживать, князь. Саша, Алина, пойдемте… Обретя задумчивый вид, старый вампир скорым шагом направился к выходу. Недолго думая, по большей части из солидарности, Руневские последовали за ним. Юсупова Свечников игнорировал с подчеркнутой вежливостью, словно тот был не более, чем пылинка в воздухе. Князь еще некоторое время с недовольным выражением лица прислушивался к звуку удаляющихся шагов, после чего театрально закатил глаза. Выдержки ему хватило ровно на минуту. — Меня подождите! — вскакивая с места и спотыкаясь о разбросанные по полу остатки сервиза, внезапно прокричал он. — Эй, ну я кому говорю?.. Шуток, что ли, не понимаете? Разве… Разве могу я оставаться в стороне, когда началось такое? конец