***
Орихара Изая был обаятельным, даже слишком. Умный, чуткий, проницательный, склонный к театральщине и сценическим эффектам. Он умел внимательно слушать и задавать вопросы, попадающие прямо в яблочко, бьющие в самое сердце на поражение, умел интересно рассказывать и незаметно увлекать за собой. На удивление прямолинейный, он при этом — как казалось Орихиме — умело скользил между правдой и ложью, профессионально вещая лапшу на уши. Качественную такую гречневую лапшу с соусом из томатной пасты и меда с маринованным имбирем и кусочками свежего яблока. Он почти незаметно — Орихиме осознавала это только спустя время — провоцировал ее, проверял. Словно осторожно тыкал палкой в неизвестное странное существо. Орихиме ощущала себя в такие моменты инопланетным котохомяком с алмазными когтями и пускающими лазерные лучи глазами, питающимся хлебом с медом и сыром с клубничным вареньем. Пусть поведение Орихары и казалось ей странным, но Орихиме не могла оторваться от общения с ним, целыми ночами переписываясь с ним и выбираясь погулять днем. Она могла не следить за дорогой, доверившись Орихаре — он прекрасно знал город, ориентируясь даже в маленьких затерянных в городских лабиринтах закоулках. Очень часто они во время прогулок встречали странных людей и становились свидетелями необычных событий. Пару раз пришлось скрываться в переулках от злого бармена, швырявшегося тяжестями. Орихара словно специально искал его, выводя из себя. Это напоминало Орихиме игру в кошки-мышки, где мышка очень умная и любит дергать кота за усы, хвост и прочие части тела, забавляясь злостью не такого сообразительного и умного, но очень сильного физически кота. Как-то разговор — Орихиме сама уже не помнит, как это случилось — зашел о Боге и загробной жизни. Орихара был атеистом и не верил в богов, но загробной жизнью как-то очень живо интересовался. — Скандинавы, например, верили, что душа воина после смерти уходит в Вальхаллу, где ее ждут вечные сражения, вечный пир и вечные наслаждения, — уголки его губ немного дрожали, словно он пытался сдержать улыбку. Орихиме задумчиво приложила палец к губам. С одной стороны, она не была уверена, что можно рассказывать кому-либо об Обществе Душ, а с другой — они ведь говорили о загробной жизни чисто теоретически — так ведь? — и она вполне могла рассказать немного. В конце концов, в богов смерти шинигами верили по всей Японии, так почему бы и нет? — Знаешь, после смерти душу забирают шинигами, она отправляется в Общество Душ, где ждет своего перерождения или может сама стать шинигами и бороться с пожирателями душ, — Орихиме прикусила губу, вспомнив Айзена и арранкаров, — и другими врагами. Очень похоже на Вальхаллу, о которой ты говоришь, не так ли? Не знаю насчет вечного пира и наслаждений, но вечные сражения там точно есть. Вполне милое место, если не уходить в дальние районы Руконгая, — разошлась погрузившаяся в воспоминания об Обществе Душ Орихиме. Цепкий и проницательный Орихара упустить такое не мог. Он прищурился и сладко улыбнулся, словно показывая, что шутит. — Говоришь так, словно сама это видела. В его голосе не было слышно подвоха, он говорил спокойно и расслабленно, с улыбкой. И Орихиме не успела сообразить, что и кому она собирается сказать. — Да, мы как-то пробрались туда, чтобы спасти нашу подругу-шинигами… Глаза Орихары сверкнули, улыбка из дружелюбной стала азартной. Словно гончая почуяла след желанной добычи. Орихиме поспешно закусила губу, почти до крови, и закрыла рот рукой, чтобы точно ничего не сказать больше. — Ой, прости, случайно вырвалось, — Орихиме скорчила виноватую улыбку, поджимая плечи. — Я на ночь начиталась про шинигами, вот и приснилось. Бывает иногда. — Разумеется. Человеческий разум — такая интересная вещь, — Улыбка Орихары стала мягкой и заботливой. Он приблизился и немного наклонился, доверительно смотря прямо ей в глаза. — Ты можешь довериться мне, Химе-чан. Я тебе верю. Он словно змея гипнотизировал ее, подчинял мягким голосом и проникновенными словами, пронзал взглядом. Рядом с ним хотелось расслабиться, всем с ним поделиться, порадовать его. — Ну что, расскажешь мне больше за порцией мороженого? Орихиме зачарованно смотрела на него, позволяя ему накручивать на палец ее рыжий локон. Вздохнув, как перед прыжком в открытый космос за сокровищем галактики, она кивнула. — Кажется, неподалеку продается мороженое со вкусом острых куриных крылышек. И там же было мороженое со вкусом мёда, солёных огурцов и халапеньо. Что думаешь? Орихара лукаво улыбнулся и театральным жестом повел рукой в нужную сторону. — Острые куриные крылышки — это хорошо.***
Хоть Орихиме и думала, что Орихара ей не поверит, он очень серьезно отнесся к ее словам, припомнив несколько странных случаев утечки газа и резкого повышения давления в водопроводных трубах. Он рассуждал о шинигами и пустых так, словно в этом не было ничего необычного и он всю жизнь знал о них. С интересом расспрашивал об Обществе Душ, Сейрейтее и Готей-13, про жизнь после смерти и становление шинигами. И спрашивал, какие души могут стать шинигами. Орихиме не сразу это поняла, но Орихара Изая, который — как ей казалось — ничего и никого не боялся и мог бы быть властителем всего Токио, боялся смерти. Ему хотелось жить, хотелось быть самим собой. И мысль о том, что после смерти он останется в каком-то смысле жив, что сможет продолжать бороться — с кем и за что, Орихиме не понимала — внушала ему столько энтузиазма, что его стремление хотелось поддержать. — Если ты хочешь, я могу поговорить с Урахарой-саном, — неуверенно начала Орихиме, но продолжила спокойнее, когда увидела заинтересованность Орихары. — Он помог Ичиго стать шинигами и стать сильнее, возможно, он сможет помочь и тебе. Орихара загорелся этой идеей и, когда пришло время Орихиме возвращаться домой в Каракуру, поехал с ней. Разговор с Урахарой был странным. Орихиме не понимала термины, которые использовали Орихара и Урахара, часто теряла нить разговора и больше была занята своим чаем и вазочкой с печеньями. Урахару, как ученого, заинтересовала идея нового эксперимента, тем более, что жертва эксперимента шла на это добровольно. После разговора Орихара вернулся в Токио, а Орихиме — к своей обычной жизни. Единственное, что изменилось — теперь она общалась с Орихарой. Он частенько звонил ей, чтобы поболтать, каждую ночь они переписывались. И каждые выходные в девять утра, как по расписанию, в ее квартире появлялся Орихара Изая. Они пили чай, в который Орихиме по просьбе Урахары-сана добавляла концентрированную духовную энергию, гуляли по Каракуре, общались. Орихара пытался подловить ее, спровоцировать, вывести из себя и предугадать реакцию. Но она каждый раз удивляла его своим необычным поведением и странными фантазиями. С ним было весело смотреть фильмы, слушая ехидные комментарии и предсказания по сюжету и поведению персонажей. Он хорошо понимал человеческую психологию, мотивы поступков и возможную реакцию. Но при этом с детским любопытством и интересом каждый раз следил за тем, как все произойдет и какие эмоции появятся на их лицах. Несколько раз они вместе попадали в неприятности и Орихиме замечала на себе тот самый любопытно-предвкушающий взгляд Орихары, но, на удивление, ни разу после этого он не был доволен полностью. Какое-то удовлетворение Орихиме замечала — то ли из-за хорошего разрешения ситуации, то ли от того, что сама Орихиме тогда действовала предсказуемо, как все остальные люди, — но была и какая-то досада. Словно он уже привык к ее непредсказуемости и начал получать от нее удовольствие. В таких размышлениях Орихиме думала, что Орихара похож на очень умного и взрослого ребенка, которому ум и большие знания мешают понимать чувства и отношения на себе. Он разбирает других людей на винтики, по кусочкам рассматривает их чувства и поступки, но не может ничего понять, когда чувствует сам, и поэтому отстраняется от собственных чувств. Рисующийся в воображении маленький Орихара, с недоумением трясущий куклой и тыкающий в нее отверткой в попытке понять, что это такое и почему оно говорит слащавые фразочки, если нажать ей на живот, вызывал улыбку. Орихиме уверена, что Орихара никогда таким не был, но собственные фантазии были слишком забавными, чтобы просто оставить их. Возможно, именно странность Орихиме и желание Орихары увидеть ее реакцию на разные ситуации и подтолкнули Орихару сменить подход.***
Это был обычный выходной, Орихиме с Орихарой гуляли по Каракуре и обсуждали недавно просмотренный фильм. Ужастик про зомби, который парень раскритиковал в пух и прах, подробно объясняя допущенные ошибки в человеческой анатомии и законах физики. Увлекшись разговором, Орихиме не заметила, как Орихара увлек ее на крышу высотки, с которой разворачивался невероятный вид на закат. Заходящее солнце на фоне небольших домиков выглядело гигантским, было похоже на то, что оно поджигает город, что на них постепенно надвигается пожар, пожирающий дома спального района. И крыша высотки в этом опасном положении была самым надежным местом, оплотом спокойствия, на котором спасутся последние из солнечного пожара — он и она. Орихиме нужно смотреть меньше ужастиков и постапокалиптики. Она стояла у самого края крыши, опираясь руками о заграждение, и наслаждалась красивым закатом и разноцветными облаками, словно хамелеоны переливавшимися от нежного лимонно-желтого до насыщенного чернично-фиолетового, когда незаметно подошедший сзади Орихара выдохнул ей в ухо, поставив руки рядом с ее, словно заключив в ловушку. — Как думаешь, что случится, если мы сейчас упадем? Нас ждет Общество Душ? — он навалился на заграждение, отчего оно пошатнулось, скрипнув. Орихиме дрогнула, вцепившись в металл крепче и одновременно с этим попытавшись отступить назад, но там был Орихара. Он надавил на перила сильнее. Орихиме едва успела отпустить их, чуть не свалившись вниз вместе с ними. До свободного падения с высоты двадцать пятого этажа было всего полшага вперед, а назад отодвинуться мешал Орихара. — Ты никогда не хотела почувствовать себя птицей? — он ловко развернул ее к себе лицом, заставив отступить на самый край крыши. Если бы не его руки, она бы уже упала. — У тебя сейчас есть такая возможность, — он чуть толкнул ее, заставляя наклониться над пропастью, повиснуть на его руках. — У тебя есть выбор, Химе-чан, — он коварно улыбнулся, наклонившись к ней. — Что выберешь: свободный полет или… поцелуй? Они смотрели друг другу в глаза, замерев в неудобной позе. Одно неловкое движение — и Орихиме сорвется вниз, а вместе с ней, возможно, и Орихара. Но — и это знали и понимали оба — опасности для Орихиме не было. В случае падения она успеет вызвать щит своих сил отрицания и спланировать на нем на землю — она так уже делала. И Орихара видел подобное, когда неделю назад они во время прогулки наткнулись на пустого. И пусть слова Орихары подразумевали выбор между поцелуем и смертью, но в действительности это был выбор между поцелуем и побегом. Орихиме подумала, что Орихара — вот глупость же! — словно опасается ее ответа и поэтому устроил этот спектакль. Как младшеклассник, боящийся признаться в симпатии девочке. От этого губы девушки задрожали, стремясь растянуться в нелепой улыбке. Она прищурилась и подтянулась ближе к Орихаре. — Полетаем? — выдохнула она ему в губы и коснулась их в легком невинном поцелуе. Ее тут же затащили обратно на крышу, крепко поставив на ноги. Отстранившись, Орихара облизал губы, словно собирая с них языком что-то сладкое. Орихиме растерялась и провела пальцем по своим губам. Вдруг на них остался шоколад, а она и не заметила? Но нет, там ничего не было. Орихара довольно усмехнулся, отходя назад. — У тебя дома, вроде, оставалась лапша с морковью, майонезом и васаби? — он развернулся, закинув руки за голову, и направился на выход. — Не советую отставать, иначе придется менять взломанный замок. — Могу добавить мармеладки под соевым соусом, — ответила Орихиме, догнав его и сложив руки за спиной в замок. На ее губах была легкая улыбка, а в глазах искрилось веселье.***
Орихиме казалось, что Орихара играет с ней, как он это делал со всеми окружающими его людьми. Он говорил ей комплименты, иногда весьма странные, водил на свидания, обнимал и целовал. Наблюдал за ней, отслеживая реакцию и пытаясь угадать, что Орихиме сделает дальше. Словно ставил эксперимент. Не особо человечный, если воспринимать это как игру с чувствами. — Орихиме, мне не нравится тот тип, с которым ты гуляешь по выходным, — призналась Тацуки по дороге из школы. — Он подозрительный. Кажется опасным. — Не волнуйся, Тацуки-чан, — Орихиме улыбнулась, легкомысленно махнув рукой. — Орихара-кун не навредит мне. Тацуки с подозрением и недоверием посмотрела на нее. Орихиме порой была слишком наивной и доверчивой, чтобы полагаться на ее слова. — Тебе не стоит с ним водиться, — отрезала жестко Тацуки, волнуясь за подругу. Орихиме пожала плечами, не собираясь следовать совету Тацуки. Разумеется, Тацуки-чан просто беспокоится за нее, поэтому и судит так категорично. Возможно, со стороны все и выглядит очень некрасиво. Да и сама Орихиме не считала их с Орихарой-куном отношения обычными и нормальными в понимании большинства людей. Изая игрался с ней — это Орихиме понимала. Изучал ее, исследовал ее чувства. Проводил эксперименты, подстраивал разные ситуации. Провоцировал и манипулировал. Но даже понимая все это, Орихиме не могла сопротивляться обаянию Орихары Изаи. К тому же, он ведь не хотел ничего плохого и действительно не навредит ей. Вопреки разуму, Орихиме влюбилась в Изаю. И постепенно начала замечать — или воображать себе — что Изая где-то глубоко в душе понемногу отвечает ей взаимностью, пусть и сам этого не осознает. Чувства были чужды и незнакомы ему. Он впитывал чужие, не в силах справиться со своими. Наверное — думала Орихиме — для себя он оправдывает свои действия исследованиями, но на самом деле ему просто нравится сама Орихиме и ему хочется быть рядом с ней, обнимать ее, улыбаться ей. Орихара Изая открыто любил всех людей, не выделяя кого-либо из них. Он чувствовал привязанность к младшим сестрам, что сам признавал. И не готов был даже самому себе открыться, что любит Иноуэ Орихиме. Если Изае нравится обманывать себя и маскировать свои чувства голым расчетом, Орихиме позволит ему это. Она даст ему свою любовь и не позволит когда-либо потерять интерес к ней. В конце концов, существует ли на свете более непредсказуемый человек, чем Орихиме?***
Когда Изая не отвечал на звонки и сообщения и не приезжал две недели, Орихиме не беспокоилась. У него были свои дела в Токио, от которых он не мог оторваться, не стоило его отвлекать. Когда от него не было вестей два месяца, Орихиме начала волноваться. Разве могло быть что-то настолько серьезное, что держало бы Изаю в изоляции в Токио целых два месяца? Когда Изаи не было уже больше полугода, словно сквозь землю провалился, Орихиме поставила его фотографию рядом с фотографией брата и, помня, что случилось с душой брата после смерти, каждое утро зажигала перед двумя фотографиями благовония и ставила тарелку с угощениями. Друзья не замечали ничего странного и необычного — Орихиме все так же улыбалась, говорила глупости и нелепости, готовила из несовместимых ингредиентов и придумывала странные игры. Совместить боулинг с бейсболом? Почему бы и нет. Запустил шар в кегли и бежишь вокруг площадки для игры на время, пока падают последние кегли — или не падают, если промахнулся. Или волейбол с футболом — мяча нельзя касаться руками, нужно перебросить его через сетку, нельзя касаться его два раза подряд и нужно не дать ему упасть на площадку. Да, она была все той же Иноуэ Орихиме, веселой, наивной и странной. Гуляющей по крышам многоэтажек, вслух комментирующей фильмы на выходных и добавляющей в чай концентрированную духовную энергию. К тете в Токио она больше не ездила, сказываясь больной. В сердце жила надежда встретить его там — вдруг действительно все еще слишком занят. Но страх не найти там никого, остаться одной посреди огромного города был слишком сильным. И она продолжала жить своей обычной жизнью в Каракуре, каждый день встречаясь с друзьями, готовя странные блюда и наблюдая огненный закат на крышах высоток.***
Орихиме было пятнадцать, когда она впервые встретила Орихару Изаю. Ей было семнадцать, когда он бесследно исчез из ее жизни. В двадцать два она стоит посреди дороги, выронив пакеты с продуктами, и не может поверить своим глазам. Перед ней стоит Орихара Изая в форме шинигами, сложив руки в карманы, которых быть вообще-то не должно, и усмехаясь. — Соскучилась? — он приветливо развел руки, растопырив пальцы, и склонил голову набок, прищурившись. Орихиме очень хочется броситься ему на шею, обнять, поцеловать, сказать, как она его любит и как скучала по нему эти пять лет. Ей хочется разреветься, как маленькой девочке, чтобы он утешил ее. Хочется накормить его, завернуть в теплый плед, позаботиться о нем, чтобы он больше никуда и никогда не ушел. Но вместо этого она поднимает пакеты с продуктами и проходит мимо него, продолжая путь домой. Оборачивается на него через плечо, предлагая следовать за ней. — Где забыли хаори, капитан? — шутливо спрашивает Орихиме, не в силах отвести от него глаз. Изая совсем не изменился. Словно ему все еще двадцать пять и он только что приехал к ней из Токио, только почему-то в одежде шинигами. У него все еще театральные движения, резкая яркая мимика и внимательный взгляд. От него все еще чувствуется опасность, но он все еще не опасен для Орихиме. — Ну что ты, — он беспечно закидывает руки за голову идя рядом с ней. Их обоих не беспокоит, что прохожие видят только разговаривающую с воздухом Орихиме. — Какой капитан? Я всего два с небольшим года назад отвязался от Академии. Представляешь, целых три года потратил впустую в этом рассаднике знаний! Два года поработал в разведывательном отряде, недавно только перешел в третий отряд. Мне до капитана еще две ступени, — он показал два пальца, усмехаясь. Орихиме улыбается. Он закончил шестилетнюю программу обучения за три года, работал в отряде тайных операций, а теперь назначен третьим лейтенантом третьего отряда — следующим по старшинству после капитана и лейтенанта. Это ее не удивляет. Она бы не удивилась, если бы он на самом деле уже был капитаном. Это ведь Изая. — У меня дома приготовлен жирный тунец, твой любимый. Останешься на обед? Изая смотрит на нее удивленно и с наигранным подозрением. Кажется, еще немного — и он потыкает в нее пальцем, чтобы проверить реальность происходящего. Хотя сделать подобное стоило бы самой Орихиме. — Кто ты и что сделала с моей не умеющей нормально готовить Химе-чан? Орихиме давит смешок, представляя, как фиолетовый в зеленый цветочек инопланетянин ударяет ее цветочным горшком по голове, расчленяет, натягивает на себя ее кожу, поправляя на лице складки и укладывая волосы, и притворяется ей, готовя план по захвату мира с помощью майонеза и палочек из сушеного кальмара. — К тунцу есть соус из гранатового сока, сливок, горчицы и лимонной кислоты. Изая улыбается, качая головой, и удивляется, как это чудо вообще получилось. А дома их ждет ужин, дымящие перед двумя фотографиями благовония и фильм про космических пиратов, вознамерившихся превратить небольшую захудалую планетку в центр империи нового мира, который они создадут с помощью лазеров и проникновенных речей. И Орихиме не волнует, что они не виделись целых пять лет. Так же, как и то, что Изая вернулся буквально с того света. Она просто поуютнее устраивается в его объятиях с тарелкой мармеладок под сырным соусом и с энтузиазмом отвечает на ехидные комментарии в сторону героев фильма. Для Орихиме главное, что Изая вернулся к ней и сейчас рядом. И он — только ему не говорите! — любит ее. А она любит его. Поставленный на паузу пять лет назад, мир Иноуэ Орихиме снова начал движение. Точно так же, как было раньше. Так, как должно быть.***
— Капитан Орихара, Ваш пятнадцатый офицер устроил драку на территории одиннадцатого отряда! — Правда? — очень ярко удивляется мужчина, разводя руками. — Что ж, бывает. Не волнуйтесь, я найду зачинщика потасовки и прослежу, чтобы он обязательно получил свое наказание. От улыбки капитана Орихары у его собеседника сводит скулы. И хотелось бы ему ответить, что капитан просто отмажет своего подчиненного, свалив вину — с неопровержимыми доказательствами! — на кого-то другого, но субординация, чтоб ее. А Изая сдерживает довольный смех, наблюдая за злостью нижестоящего шинигами. Они такие забавные и занятные. Люди даже после смерти, даже когда становятся шинигами, не меняются. Их одно удовольствие дразнить и провоцировать, выводить на эмоции. А некоторый упорядоченный подконтрольный ему хаос им всем даже полезен. Его бывшая начальница Сой Фон, например, с радостью отлавливает смутьянов, саботажников и предателей в тех беспорядках, что он — иногда вместе с капитаном Хирако — устраивает по всему Сейрейтею. Ведь если не вывести человека — или шинигами — из зоны комфорта, невозможно узнать его настоящие мысли и чувства. Обжегшись раз с Айзеном и Тоусоном и целых два — с Ичимару, капитаны в какой-то мере даже ценили подход нового капитана третьего отряда. Да, звание капитана того стоило. Практически полная свобода, целый отряд подчиненных в обществе с жесткой иерархией и огромное влияние. По сравнению с этим даже необходимость ставить ограничивающую восемьдесят процентов силы печать при спуске в мир живых была лишь пустяковым неудобством. — Капитан! — к нему приблизился лейтенант Изуру с целой горой документов. — Дежурные отловили у ворот Ринию. Кажется, он снова сбежал от Орихары-сан. Изая кивнул и направился к воротам, чтобы забрать сына из рук подчиненных. Орихиме была хорошей матерью, но не видела необходимости запирать сына дома, когда порядок на улицах Сейрейтея контролировался сразу несколькими капитанами, а сам Изая всегда мог справиться с возникающими иногда неурядицами. А Риния, видя, что мама особо об этом не беспокоится, с чистой совестью сбегал из дома, чтобы исследовать все, что можно и нельзя. Не то, чтобы Изая возражал, но в тюрьму Гнездо Личинок или научно-исследовательский институт к одержимому экспериментами капитану Куроцучи Ринии было рано. А пока пусть заставит понервничать его офицеров, а то совсем расслабились в последнее время. Пусть поиграют в нянек. — Риния, — пропел Изая, подходя к окруженному тремя рядовыми шинигами сыну. — Вышел погулять? Мальчик кинул косой взгляд на своих надзирателей и фыркнул. — Мама просила передать тебе обед, если встречу, — пожал плечами Риния. На вопросительный взгляд отца скорчил виноватую рожицу, пошире раскрыв глаза. — Скормил кому-то из четвертого отряда. Их вообще кормят там? Они такие щуплые, что я сначала того парня за метлу принял. Но у меня есть яблоко! И пока Изая с усмешкой грыз доставленное сыном из дома яблоко, Риния показал рядовым шинигами язык и скрылся за углом. Дежурные растерянными взглядами посмотрели на своего капитана. — Капитан Орихара!.. — Поддерживать порядок — ваша обязанность. А он пойдет прогуляется по дальним районам Руконгая, пока сын занят догонялками с рядовыми. Почистит улицы от пустых, спровоцирует парочку душ, поищет вероятных будущих шинигами. Может быть, даже того монстра Шизу-чана, который вместе со своей подружкой умудрился-таки отправить его к мертвым, найдет. Это будет забавно. А дома будет ждать Орихиме с ужином и нагулявшийся Риния. На следующей неделе можно будет под предлогом проверки межмирового пункта торговли спуститься в мир живых и отдохнуть, поболтать с Урахарой. Орихиме навестит своих старых — во всех смыслах — друзей. Возможно, Риния даже увидит первого в своей жизни пустого. Планов полно. Общество Душ сильно отличалось от Вальхаллы, которую Изая себе представлял, но было ничуть не хуже. Он теперь был практически бессмертным, жизнь была полна сражений, интриг, человеческих эмоций и интересных вещей. У него было все, чего он хотел, даже жена и сын рядом. Ни разу Орихара Изая не пожалел, что поверил Орихиме и доверил ей быть своим проводником в Вальхаллу. Как и о своем возвращении к ней. Орихара Орихиме была самым интересным и непредсказуемым человеком, которого Изая когда-либо встречал. И это почему-то не раздражало, а радовало.