Звенит январская вьюга 2

– Темный или молочный? Игорь моргает, отрываясь от монитора. Почти все уже свалили домой, оказывается, а он как всегда засиделся. Уборщица, которая шумно драит полы неподалеку, недовольно косится на присевшего на его стол Хазина. Игорь вздыхает, трёт уставшие глаза, снимает кепку и приглаживает волосы под ней. – Что? – Шоколадку тебе принес, – Петя улыбается, подсовывая ему сразу две квадратные плитки. – Не знаю, какой ты больше любишь, поэтому взял оба. Игорь изо всех сил пытается не пересекаться с Петей в участке, но тот будто специально его караулит, ходит попятам. Иногда один, иногда – в компании кого-то из своих мужиков. Неделя тянется бесконечно долго, работа наваливается бесконечными отчетами и документами, Федор Иваныч каждое утро настойчиво вызывает в кабинет и начинает задушевные беседы о том, что нужно бы помириться с Юлей. И в довесок ко всему этому бардаку – Петя Хазин и его охуительные подкаты. Игорь тупо таращится на цветные обертки, переводит обалдевший взгляд на Петю. – Мне не надо. Петя губы в улыбке растягивает. Он в тёмной куртке, волосы аккуратно причесаны, а не растрепаны во все стороны, как обычно. Есть у него такая привычка, Игорь заметил: вечно руки в волосы нервно запускать, особенно когда в курилке по телефону с кем-нибудь задорно срется. Сегодня под курткой водолазка черная, коричневые ремешки от портупеи с табельным виднеются. Игорь зависает невольно, любуется. Петя его взгляд перехватывает, подмигивает: – Уверен, что не надо? Губы облизывает, глянцевую обертку пальцами поглаживает медленно, напоказ, а сам Игорю в глаза смотрит, не отрываясь. Форменное блядство. Хочется отвернуться. Петя его будто насквозь видит и знает, какие сны ему снятся теперь чуть ли каждую ночь. Липкие, горячие, грязные, так что утром он ещё долго лежит, тяжело дыша и ошалело моргая. Стояк в одеяло упирается, и он не сдерживается даже, сразу руку вниз опускает, под резинку трусов, чтобы скорее отдрочить. Глаза жмурит, а в голове так и крутится: руки, много рук, растягивают его, ласкают бесстыдно, ноги заставляют на чужие плечи закинуть, чей-то язык в заднице, трахает и вылизывает до сладкой судороги, Петин член в глотке, и Петя за горло его хватает, шепчет, какой Игорь молодец, как хорошо он сосет, говорит, что обкончается сейчас. "Открой рот пошире, давай, язык высуни, вот так". Игорь глаза распахивает, крепче себя сжимает. Пары резких движений хватает, и он кончает в кулак безобразно быстро, заходясь коротким хриплым стоном. Невозможно потом на Петю смотреть, нос к носу с ним в дверях сталкиваться. Сразу возбуждением прошивает, хочется так сильно, что в голове вакуум образовывается, ни одной приличной мысли, да и вообще мыслей нет никаких. Самое большое испытание за неделю - это даже не особо кровавое убийство, а тот вечер, когда Петя приходит с Темой. И тот как ни в чем не бывало жмёт Игорю руку, вежливо справляется, как у него дела и травит какие-то дебильные байки. А Игорь слушает, но улавливает меньше половины, потому что думать может только о том, как Тема трахал его, а он стонал под ним как блядь последняя, и как часы на запястье вспыхивали, собирая жёлтые всполохи на блестящем циферблате. Они выходят из участка в промозглый зимний вечер плечом к плечу. – Хазин, отъебись, – устало бросает Игорь. – Ты перепутал, сначала конфетно-букетный, а потом секс. Так что засунь себе свои шоколадки… Петя толкает его у дверей управления, не сильно, Игорь даже не отшатывается. Моросит мелкий противный дождь, Игорь закуривает, тянет дым, а Хазин нагло перехватывает у него сигарету, засовывает в свой рот, втягивает щеки. Невыносимый. – Ты чё, злишься до сих пор? Тебе же хорошо было. И нам… От последнего слова Игоря переебывает, как будто его шокером шарахнули. Он спотыкается, отшатываясь от Пети, наступает в лужу и матерится, тряся намокшим ботинком. – Уебок ты, Хазин. Отвали уже, иначе я за себя не отвечаю. Петя смеётся тихо, всовывая наполовину скуренную сигарету Игорю между губ. Сизый дым их лица окутывает, капли колкие за шиворот лезут. – Ну ты и еблан, Гром. Скажи еще, что тебе плохо было? Пиздец ты там стонал, я такое только в порнухе слышал раньше. Чё ты жмешься? Ну не хочешь с ними, давай со мной просто. Хочешь, выеби, я не против, у меня на этот счёт комплексов нет… Я соскучился… Слышь, куда ты? Шоколад забери, мудила. Игорь не слушает. Торопливо шагает вдоль улицы, ссутулившись, пряча лицо в поднятый воротник куртки. Самое паскудное во всем этом – он хочет. Хочет Петю, хочет чтобы как тогда в клубе. Каждую ночь вспоминает, как его по рукам пускали, как трахали по очереди сзади и спереди одновременно, а Петя мать его Хазин следил, наблюдал, распоряжения отдавал, будто у него какие-то права на Игоря есть, будто он вещь его, и Петя боится, чтобы не попортили. И так хорошо было. Он может сколько угодно отбривать все подкаты, но всё равно понимает, что хочет так снова. Чтобы взяли, чтобы выебали, втроём, вчетвером. Пиздец. Щеки горят, дыхание сбивается. Он шаг прибавляет, даже не замечая, что Петя рядом на машине едет медленно, окно приоткрыв. Из теплого нутра салона ленивый бит льется, пахнет духами какими-то до тошноты сладкими. Так обычно в дешевых американских комедиях показывают, да вот только Игорю вообще не смешно. – Ладно, давай просто подвезу тебя, погода пиздец, щас точно сильно ливанет. Обещаю, больше никаких разговоров о том, что было, только если сам не захочешь. Игорь давно понял, что Петя врёт мастерски и не краснеет. "Обещаю" заканчивается тем, что он отсасывает сидящему на водительском Хазину, согнувшись в три погибели, и чувствуя, как пальцы нетерпеливо зарываются в волосы, давят на затылок, заставляя взять глубже. – Игорь, – шепчет Петя, дёргая бедрами. Ливень в тонированные стекла тачки лупит, Игорь давится, пропуская пульсирующую горячую головку в горло, смаргивает стоящие в глазах слезы. – Какая же ты сучка жадная, пиздец. Столько ломался, чтобы в итоге так…. Как шлюха с трассы. Сука… Только шлюхам платят, а ты за так готов. Игорь пытается отстраниться, чтобы ответить, но Петя не пускает, к себе его голову прижимает, короткими движениями вбиваясь в горячий растянутый вокруг члена рот. – Не надо ничего говорить, работай, детка. Игорь стонет, тянется к своей ширинке. Неудобно, тесно, он просто ладонью себя трёт через ткань джинсов, пытаясь хоть как-то облегчить дикое возбуждение. Петя кончает с громким стоном через пару минут, и Игорь с мучительным стыдным восторгом глотает всё до капли. – Поехали ко мне… Вот хули ты головой машешь, только попробуй сказать, что не хочешь, – Петя застегивает брюки, тянется к бардачку и, открыв его, выуживает упаковку влажных салфеток. Бросает Игорю на колени, отворачивается, глядя в окно. – Слушай, Гром, я не психотерапевт. Не знаю, чё у тебя там в башке творится и разбираться не хочу. Я хочу трахаться, ты хочешь трахаться. Почему бы не помочь друг другу? Я про себя все знаю давно и от этого не бегу. Принял как данность. Я тебе уже не в первый раз говорю: если ты не хочешь, просто уйди. Но ты не уходишь. Ведёшься каждый раз. Короче, либо трусы надень, либо крестик сними. – Целая речь, – хмыкает Игорь. Он не знает, куда девать руки, смотрит на свои ладони, сжимая и разжимая кулаки. – Что угодно, только бы тебя трахнуть. – Мудак. – Сам ты мудак. Ну чё, поедешь? – Да. – Хочешь, Тему вызвоню? Вадик за ним хоть на край света, а Толику только дай понюхать. Только честно давай, мы же вроде договорились не церемониться уже. – А четвертый? – Нихуя ты прыткий, тебе нас мало? – смеётся Петя. Теперь очередь Игоря отворачиваться. – Ты про Пашку-танцовщика что ли? – Так он не из ваших? – Нет, он в клубе там жопой крутит для папиков богатых. С ним час стоит столько, сколько тебе за месяц не платят. С нами зависает по интересам. По интересам – это, конечно, про наркотики, но Игорь не готов сейчас нырять настолько глубоко. Достаточно того, во что он опять собирается влезть. Хочется выпить, чтобы хотя бы немного перестало трясти от нервов. Низ живота горячим свинцом наливается от предвкушения, возбуждением прошивает. Он, в отличие от Пети, так и не кончил, поэтому чувствует себя оголенным проводом, который вот вот перемкнет и заискриться. Вадик и Толик приезжают, когда в Игоре уже три бокала дорогого виски и петины пальцы скользят по смазке, проворачивась и растягивая, пошло хлюпая и выбивая из Игоря совершенно жалкие звуки. Петя откровенно любуется стройным смуглым телом, рассыпая похвалу так же щедро, как и порошок, который он незадолго до этого жадно нюхал, а потом слизывал с крепкого пресса. Петя раздражённо стонет, когда раздается звонок в дверь. – Нахуй я их позвал, лучше бы сами. Ладно, развлекайся пока сам, я быстро. Щелкает замок входной двери, слышутся голоса, смех. – Ох, майор, – ухмыляется ввалившийся в комнату первым Вадик. Игорь смаргивает, слушая, как переговариваются негромко в прихожей Петя с Толиком. – Разрешите раздеться? Он не ждёт ответа, принимаясь стягивать джинсы, черные трусы с огромным кричащим лейблом, быстро избавляется от худи, бросая на мягкий ковер рядом с другой одеждой. Игорь неторопливо дрочит, расставив ноги, разглядывая подтянутое коренастое тело, темный коротко стриженный под машинку затылок, кривоватый нос, прозрачные голубые глаза. Вадик в Петиной команде недавно, и все, что о нем знает Игорь – он такой же охреневший мажор, как сам Хазин, с папой-шишкой где-то на высокой должности. Он подходит к Игорю осторожно, мягко, садится рядом, глядя на ходящий по члену кулак. Сглатывает тяжело. Под глазом у Вадика выцветающий желтизной синяк, на губе небольшой аккуратный шов. – Можно? – касается подбородка, и Игорь кивает, позволяя утянуть себя в поцелуй. Неожиданно ласковый. Почему-то он ждал, что Вадик сразу начнет жестить, но тот все делает максимально деликатно. Они целуются почти невесомо, и Игорь позволяет себе положить ладонь на его спину. Вадик отзывается на прикосновение, выгнувшись, язык продолжает плавить рот. – Я не понял, это чё за самодеятельность? – Петя на пороге комнаты. Игорь на минуту отвлекается, чтобы увидеть, как он медленно вышагивает из нижнего белья и плавным слитным движением стягивает с себя домашнюю серую футболку. – Мелкий, чё себе позволяешь? Тебе кто разрешил? У Игоря сладко схватывает в паху от того, как властно разговаривает Петя, в голосе – ни тени улыбки, он не шутит. Кровь в висках стучит. – Просто поздоровался, – пожимает плечами Вадик. – Ты охуенный, жду не дождусь своей очереди, – жарко шепчет Игорю на ухо напоследок, прежде чем встать с дивана и мимо Пети пройти к улыбающемуся криво Толику. Тот сразу руки ему на талию закидывает, притягивает к себе. – Развлекайтесь, черти, – Петя смотрит на часы. – Где там нашего семьянина носит, интересно… Хотя похер. На чем мы там остановились? Игорь со стонами насаживается на растягивающие пальцы и уже готов умолять его трахнуть, потому что Петя оказывается очень старательным, а ещё невыносимо смотреть на то, как отъехавшие уже от порошка Вадик и Толик жадно отсасывают друг другу. Вадик ужасно громкий, у Игоря голова кругом идёт от каждого прошивающего насквозь всхлипа. – Он всегда такой, – проследив его взгляд, шепчет Петя. Пальцами двигает, разводит в стороны. Игорь дёргается, жмурится, чувствуя, как поджимаются мышцы живота. – Но течет по Теме, не спрашивай, у них там какая-то своя херня. – Нашел момент, – говорит Игорь, тут же захлебываясь стоном, потому что кончики пальцев сладко проезжаются по простате. Он шире разводит ноги, смотрит умоляюще. – Давай уже, не наигрался что ли? – Блять, Гром, ладно. Сука, чё же ты творишь со мной… Член давит края растянутой дырки невыносимо хорошо, проскальзывает почти без усилий. Игорь стоит на четвереньках, покачиваясь от каждого толчка, наблюдая за тем, как приходит Тема, как ему помогают раздеться. Сосредоточиться очень тяжело, Петя трахает не на жизнь, а на смерть, судя по всему, и Игорь, который в этот раз замечает намного больше и соображает гораздо лучше, уже начинает жалеть о том, что согласился на все это. Он не уверен, что выдержит. Вдруг становится стыдно, хочется встать, одеться и уйти, забыв все как страшный сон. Петина ладонь ласково ведёт по спине, пересчитывая позвонки, но он двигает бедрами слишком резко, от этого колени разъезжаются в стороны, Игорь роняет голову на скрещенные перед собой руки. – Чё случилось? – Петя тянется ему под живот, трогает начинающий падать член. – Игорь? Перестать? – Юрич, не гони, – командует Тема. Он уже разделся, Игорь замечает татуировку на предплечье, которую, оказывается, совсем не запомнил в первый раз. Красивая, цветная, замудренная. Игорь пытается дышать, давит в себе подступающую панику, глядя на поблескивающие часы. – Сбавь темп немного. Вадик, ляг под него, возьми в рот. Он подходит к Игорю, опустившись на колени перед его лицом, мягко гладит щеку. – Игорь, посмотри на меня. Он поднимает голову с большим усилием, все ещё покачивающийся в такт Петиным движениям, правда, теперь намного более плавным. У Темы красивые светлые глаза, недельная щетина с проседью. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Это нормально. Но тут нечего стыдиться. Тебя никто не обидит. Петька руки повыдирает любому, кто что-то не так сделает, даже мне, сам сказал, когда звонил. Петь, скажи? Игорь вздрагивает, потому что Вадик подлезает под него, начиная облизывать и посасывать член аккуратно, мокро, горячо. Петя крепче фиксирует руки на его бедрах, чуть меняя угол. Его голос хриплый, дыхание сбивается. – Ты молодец… Наш умница. Наша сладкая сучка, такая старательная, такая послушная, – Игорь всхлипывает, жмурится, потому что Вадик наконец берет в рот. Бедра непроизвольно дергаются, чтобы погрузиться сильнее. Горячий язык проходится по головке, которая тут же упирается в щеку. Петя не останавливается, продолжает двигаться и шептать, как в бреду. – Ты справишься, детка, я точно знаю. Не бойся, мы не обидим, мы, блять, тебя не обидим. Как такую красоту обидеть можно? Ты же пиздец горячий, за тебя убить не жалко, Гром, за задницу твою… Игорь сжимается на Петином члене так сильно, что тот стонет, не выдержав, за бедра сильнее к себе притягивает, насаживает. Так хорошо, так правильно, что он почти из реальности выпадает. Тема ловит его расфокусированный поплывший взгляд, по щеке гладит, палец в приоткрытый рот вставляет, двигает на пробу. – Все в порядке? Игоря хватает только на кивок. Петя помогает собрать разъехавшиеся ноги, Вадик под ним стонет, пропустив член в глотку, и Игорь стонет тоже от чувства наполненности, от того, как ему горячо, как охуительно. – Блять… – Поработаешь ротиком? Ещё кивок. Тема улыбается ему. Водит по губам членом, размазывая смазку, давит на подбородок. Игорь открывает рот, позволяя брать себя и здесь. Ощущение такое, будто он вот вот отъедет. Тема кладет большую ладонь ему на затылок, но не заставляет, просто легко двигает бедрами, загоняя даже не на всю длину, и Игорь ему за это благодарен. Он кончает первым, оргазм похож на мучительную судорогу, и пока его сотрясает, и пока он задыхается в длинном стоне, никто даже не думает останавливаться. Вадик выбирается из-под него, утирая тыльной стороной ладони яркие припухшие губы. Повернувшись, Игорь видит, как он целует Петю, и тот вылизывает его рот так, будто вкуснее ничего быть не может. Зрелище абсолютно ебанутое, Игорь не может не думать о том, что хотел бы посмотреть на них вместе, чтобы Петя Вадика разложил, и в то же время делить Хазина с кем-то неожиданно не хочется. Петю тоже сотрясает в оргазме. Он ложится на голую потную спину Игоря грудью, тяжело дышит в загривок, целует, шепчет, прижавшись к уху: – Пиздец. Охуеть, Игорь. Давай, мой хороший, коленочки сдвинь немного. Для Вадика. Следующим Толик пойдет. А потом Тема, надеюсь, ты не отрубишься, потому что у нас на тебя большие планы. Потому что я тоже ещё раз хочу. Ты же сможешь? Сможешь ведь? Игорь согласно стонет, чувствуя, как стыдным едким жаром заливает по уши. – Умница. Вадик долго оглаживает его задницу, разглядывает, прикладывается губами, лижет растраханную дырку. Игорь сжимается с членом во рту, скулит, Тема гладит его по волосам, успокаивая. – Слышь, ты не увлекайся, – говорит откуда-то сзади Петя. Его не видно, наверное, снова нюхает. – В тот раз он угашенный был, а щас трезвый почти, так что не наглей. Тема издает мягкий хриплый смешок, почесывая Игоря за ухом, как собаку. Игорь взгляд на него вскидывает, Тема дышит тяжело, член изо рта вытаскивает, глядя на протянувшуюся от губ ниточку слюны. Резинку быстро стягивает, дрочит себе. Игорь прикрывает глаза, сердце ёкает от предвкушения, и он ничего видит, не находит в себе сил смотреть, но слышит, как Тема коротко стонет, а потом по лицу ударяет тёплыми каплями. "Хороший мальчик" – тихо вроде, шепотом, но все равно кажется, что оглушительно громко. Стыдно. Охренеть как стыдно. Пальцы размазывают сперму по щекам и губам, втирают осторожно. Как точка невозврата. Игорь честно старается удержаться в реальности, но мозги отключаются будто, не выдерживая запредельной нагрузки, и он откровенно плывет. С этой минуты не страшно уже вообще, кажется. – Толик, иди, займи рот майора, пока он не заскучал, – Тема напоследок проводит ладонью по затылку, целует в губы коротко, прежде чем уступить место Толику. Толик не нежничает как Тема, вбивается сразу глубоко, за волосы тянет настойчиво. В этот момент Игоря начинает трахать Вадик, и он заходится короткими вскриками: слишком чувствительный после оргазма, ощущения слишком яркие, на грани с неприязнью. Игорь открывает слезящиеся глаза как раз тогда, когда рядом с ним опускается на корточки Петя. Влажные волосы, белый распахнутый махровый халат на плечах, дымящаяся сигарета зажата в губах. Он прижимается головой к двигающемуся бедру Толика, смотрит как загипотизированный. Игорь и не думал, что снова сможет, но возбуждением топит невыносимо медленно, неизбежно, когда Петя так на него смотрит. И Игорь старается, подается бедрами назад, подмахивает, мычит, позволяя слюне стекать по подбородку. Глазами в глаза, безмолвно, мысленно "нравится?". Петя вытаскивает изо рта сигарету, зажав в пальцах, другой рукой зарывается в его волосы, гладит, улыбается как сумасшедший. У Игоря стоит, снова. Вадик двигается внутри, добавляя пальцы, давление усиливается, Игорь стонет громко, не выдержав. От одной только мысли о двух членах в заднице, от одного только намека на это, хочется отключиться. Толик кончает на лицо, трахающий его Вадик – на спину. Игорь больше не может стоять на коленях, потому что они трясутся, разъезжаются, и тогда Тема переворачивает его на спину. Ткань дивана под спиной влажная. Петя, не снимая халата, забирается на диван, раздвигая бедра и усаживается Игорю на грудь. Тема входит в растраханную пульсирующую дырку без предупреждения, начинает двигаться сразу быстро. Пахнет спермой и дорогими хазинскими сигаретами. Петя лениво, глядя из-под ресниц, дрочит перед его лицом, давая рассмотреть ровный налитый член. Он единственный трахает в рот без резинки, и от этого у Игоря вышибает мозги окончательно. От того, что Петя не спрашивает разрешения. От того, что Игорь не говорит ему ни слова. От того, как нравится чувствовать солоноватый терпкий вкус на языке, шире открывая рот. Он лезет под полы халата, оглаживает крепкие бедра. Челюсть болит, но так насрать, потому что Петя жмурится и стонет, потому что кожа под пальцами такая горячая. Игорь тянется, оглаживая его задницу, забирается пальцем в ложбинку, трёт, легко нажимая. – Блять, – выдыхает Петя. – Ты чё, блять, делаешь… Сука, давай ещё, нравится. Когда Петя доводит себя до разрядки, кончая на лицо, Игорь скулит в унисон, чувствуя, как ложится на шею ладонь, сжимая, перекрывая доступ к воздуху, и он хрипит, сжимаясь вокруг Темы и изливаясь себе на живот. Голова кружится, и он теряется в ощущениях, хватаясь за Петину руку, оттягивая от себя. Хазин отпускает, склоняется, чтобы поцеловать в губы, лицо вылизывает, щеки, лоб, по векам языком проходится. – Я больше не могу, – честно шепчет Игорь, и Петя кивает, целуя в висок, слизывая пот с блестящей кожи. – Ничего, ты молодец. Можешь в душ сходить, я тебе полотенце на вешалке оставил, увидишь. Он стоит под водой невыносимо долго, едва находя в себе силы отмыть пот и засохшую сперму. Когда возвращается в гостиную, Петя сидит на диване, расставив ноги, задумчиво курит, глядя, как Тема целует сидящего на его коленях Вадика, забравшись рукой под резинку трусов, а тот стонет ему в губы как голодный. Почему-то хочется отвернуться, Игорю кажется, что он смотрит на что-то слишком личное. Интимнее, чем все, что между ними только что произошло. Толик откинулся в кресле, прикрыв глаза. – Нормально? – спрашивает Петя. Игорь садится рядом, забирая сигарету, затягивается, пуская дым. В голове пусто, внутри удивительно спокойно. Он сползает немного, укладывая голову Пете на плечо. – Да.