Sick. Stubborn. Mine.

У Питера течка, и он знает только одно место во всем Нью-Йорке, куда ему срочно нужно попасть. Он подрывается среди ночи и впопыхах выпутывается из уютного гнезда мягкого одеяла и подушек, чувствуя, как во всем теле разгорается пожар. Нацепив толстовку и джинсы на голое тело, босиком, парень дрожащей тенью летит через весь город в Бронкс, где среди миллионов будоражащих запахов находит нужный и судорожно выдыхает. Забравшись в, конечно же, открытое окно, Питер на ходу стягивает влажную одежду и в полной темноте, почти в трансе идёт через всю квартиру, декорированную под помойку, к кровати. Она пуста, и простыни совсем холодные от апрельского сквозняка, но Пит знает, что Уэйда не будет в городе ещё целый день, и ему вполне достаточно просто быть здесь. Уткнувшись потным лицом в несвежую мятую наволочку, парень игнорирует впившиеся в щеку бог знает от чего оставшиеся крошки и глухо стонет в подушку, наконец вдыхая терпкий тяжёлый запах Уилсона. Он дрожит и долго дрочит в сбившуюся простынь, а потом вырубается от усталости, забыв о комфорте и не переставая проклинать одного наемника в красно-черном спандексе. Уэйда ведёт. Весь город словно пропитан Паркером, и мужчина неосознанно принюхивается к каждому столбу, отвлекаясь и нервничая. Он только что закончил (весьма удачно, кстати) одно не особенно пыльное дельце, получил остаток денег от заказчика и хотел было ввалиться потным грязным комом в окно детской спальни Паучка, но за несколько кварталов от вожделенного дома Уэйд замирает, принюхиваясь. Жёлтый с Белым наперебой воют и беснуются, не давая сосредоточиться на уже ослабевшем, но стопроцентно узнаваемом запахе, и Дэдпул глухо рычит. Приподняв голову, мужчина весь подбирается, замечая в тусклом свете уличного фонаря обрывок знакомой паутины, и срывается с места. Запах течного Паркера делает из Уилсона безмозглое животное, охотника, выслеживающего свою добычу. Теряясь в тенях между домами, не чувствуя усталости после работы, наёмник бежит, только в своём районе осознает, где именно находится, и плотоядно скалится, замедляя бег. Питер проклинает себя за то, что не взял у мистера Старка новые очешуенные подавители, которые вроде как придумали специально для него. Обычные таблетки для всех остальных самых простых омег его метаболизм тупо игнорирует, будто это детские витаминки-мишки, больше похожие на мармелад, чем на лекарство. Тело ломает и трясёт так, что парень хрипло стонет, терпит очередной табун мурашек, сводящих кожу на спине и бёдрах, и тащится в ванную. Прохладная вода немного успокаивает, и Паркер выдыхает. Он не вытирается, да и полотенец у Уилсона чистых нет никогда, поэтому как есть голый, герой медленно меняет наволочку и простынь на одной из подушек и валится обратно на кровать, всеми конечностями обнимая подушку Уэйда. Дэдпул немного теряется, заходя в дом и не слыша запах Паучка на лестнице. Он заторможено и нервно принюхивается, но сладкие нотки перебивает смрад отходов и плесени, и мужчина снова рычит. Пока он преодолевает четыре пролёта, голоса в его больной башке уже решили, что им показалось, и Паучишка сладенько спит в своей мягкой постельке. Но стоит Уэйду подойти к двери в свою берлогу, на обезображенном лице под маской расползается хищный оскал. Толкнув тяжелым ботинком незапертую дверь, Уилсон заходит внутрь, попутно стаскивая с себя великое множество оружия и ремней. На пол падают ножи, катаны оказываются аккуратно приставленными к стене, пистолеты вместе с кобурой глухо сталкиваются с полом. Следом летят ботинки и изрядно поебаный костюм, пока Уилсон, не слушая орущих в черепе Желтого с Белым, бесшумно идет к своей цели. Все помещение пропахло Питером, и мужчина остатками уползающего подсознания чувствует, как рот наполняется вязкой слюной и удлиняются клыки. Так происходит каждый раз, когда Паркер приходит к нему, каждый чертов сраный раз лишает мозга и без того больного наемника, превращая в гору напряженных мышц, двигающуюся на одних инстинктах. - Папочка дома, - мурлычет Уэйд, наконец увидев голую спину Паука в своей постели, и стаскивает с лица маску. – Скучал, Питти-бой? Питер весь напрягается, резко оборачивается, будто не дышал все это время. Он мокрый и взбудораженный, абсолютно порнушно-трогательный, обнимает подушку Уилсона. - Уэйд... – хрипло выдыхает парень, и мужчина видит, как расширяются его зрачки, затапливая почти всю шоколадно-карамельную радужку. Парень выпускает из рук подушку и всем корпусом поворачивается к альфе, и Уэйд тяжело сглатывает, наблюдая, как под гладкой кожей перекатываются тугие мышцы. Они несколько долгих секунд смотрят друг на друга, и глаза Уэйда перестают быть голубыми, приобретая золотистый звериный оттенок. Клыки давят на нижнюю губу, мужчина приоткрывает рот и улыбается, делая шаг к кровати. - Чем занималась моя маленькая принцесса, пока меня не было, м? – хриплый низкий голос наемника почти физически ощутимо скользит по коже, заставляя Паркера вздрогнуть и сдвинуть колени. Он чувствует, как между бедер мгновенно мокнет, и сглатывает. Уэйд хищно изучает своими невозможными глазами Питера, парню кажется, что мужчина его всего облизывает, и он знает, что Дэдпул обязательно так сделает чуть позже. От этого ощущения омега шумно выдыхает и нетерпеливо подается навстречу, садясь на край кровати и спуская ноги на пол. Он почти встает, чтобы приблизиться к альфе, но наемник оказывается быстрее. Одним неуловимым слитным движением Уилсон оказывается на коленях перед Паркером и утыкается лицом в горячий бок парня, руками стискивая упругую задницу героя так, что Пит тихо стонет. - Ты опять не пил таблетки, Питти-бой? – почти рычит наемник, глубоко вдыхая густой запах омеги. – Что мы говорили тебе в прошлый раз? Питер поджимает губы и осторожно гладит шею и плечи Уэйда. Ему жарко и больно, он поджимает пальцы на ногах, дыша через рот, и голодно пялится на альфу. Терпкий острый запах мужчины пробивается даже сквозь застоявшуюся вонь крови и смерти, которые Уэйд вечно таскает на себе, и Паркер уверенно притягивает наемника к себе поближе. Уилсон послушно устраивается между коленей парня и утыкается носом в его шею, широко лижет кадык и слегка прикусывает место, где тревожно бьется яремная вена. Его руки все еще на ягодицах Паучка, удерживают парня на месте, хотя тот инстинктивно тянется, чтобы как можно сильнее прижаться к горячему телу напротив. Уэйд не дает ему этого сделать и ощутимо кусает за порозовевшее ухо. - Мы говорили, что без своих волшебных таблеточек малыш не должен приходить, верно? – Питер шумно сопит и жмурится, подставляя шею под чужой язык и губы. – Но Паучишка нам достался очень, очень непослушный… Оторвавшись от самозабвенного вылизывания шеи и плеч Питера, Уилсон чуть отклоняется, чтобы посмотреть на него. Парень тяжело дышит, машинально поглаживая крепкие бицепсы наемника, он взъерошен и кусает губы, сведя брови над переносицей. Уэйд протяжно стонет. - Ты просто мечта педофила, малыш! - Мне 23… - оскорбляется Питер, отводя взгляд. – Я не успел за таблетками, цикл сбился… Мужчина подается вперед и глубоко целует парня в губы. Паркер задерживает дыхание и охотно отвечает на поцелуй, обнимая альфу за шею и пытаясь забраться к нему на колени. Уэйд не позволяет, удерживая его на кровати, но взамен поглаживает его зад, слегка сминая пальцами мягкие половинки. Питер глухо стонет в поцелуй и кусает наемника за нижнюю губу, толкаясь бедрами навстречу большим горячим ладоням, и Уилсон рычит. Он разрывает поцелуй, резко подхватывает омегу под бедра и, развернувшись, садится на кровать, усаживая Питера к себе на колени. Паркер выглядит растерянным, часто неглубоко дышит и ждет, его руки, обвившие шею наемника, слегка подрагивают. - Это в последний раз, - угрожающе хрипит Уэйд, проталкивая в вожделенную задницу сразу два пальца. Омега задыхается и приоткрывает рот в немом стоне, подаваясь назад и стараясь получить больше. Внутри него обжигающе горячо и влажно, и Уэйд плотоядно облизывается, проводя свободной рукой по мокрой спине парня. Питер не может определиться, чего он хочет сильнее, насадиться наконец на пальцы, дразнящие его зад, или прижаться ближе к крепкому торсу альфы. Он мелко дрожит и почти не двигается, позволив мужчине делать все самому. - Наша маленькая принцесса совсем мокренькая для своего папочки, - почти урчит Уилсон, вгоняя пальцы глубже и нащупывая простату. Питер наконец протяжно стонет и кончает, выгибаясь в сильных руках. Нет, этого недостаточно, чтобы справиться с течкой, но все же он ненадолго обмякает, утыкаясь лицом в шею Уэйда. Мужчина ласково целует влажный висок и укладывает Пита на кровать животом вниз, усаживается на ноги Паучка и медленно ведет ладонями по его спине сверху вниз. Все его большое мускулистое тело зудит от того, как хочется трахнуть это гибкое подтянутое тело, развести в стороны упругие ягодицы и толкнуться на всю длину, заполнить собой. Но Уилсон очень хочет наказать вздорного мальчишку, не послушавшего его, и мужчина больно кусает Питера в поясницу, оставляя яркий след своих зубов. Паркер кричит, пытаясь уйти от укуса, и пинается, попадая Уэйду в живот, но наемник хрипло хохочет, перехватывая его лодыжку и прижимая ее к кровати. - Ты знал на что шел, тыковка, - угрожающе рычит мужчина, вылизывая место укуса и спускаясь ниже, к ложбинке между ягодиц. – Ты знал, и все равно пришел, и теперь нам придется тебя наказывать, а мы очень, очень любим это делать… Раздвинув ягодицы героя, Уилсон облизывается. Ему никогда не надоест смотреть на то, как влажная, сочащаяся смазкой дырочка подрагивает в предвкушении, ждет его. Наклонившись, наемник трется щекой о розовый зад, гладит Питеровы бедра и икры, растягивает удовольствие с методичностью маньяка. Питеру надоедает ждать, и он тянется к своему члену, но Уэйд быстрее. Он замечает движение и подхватывает парня под живот, вздергивая упругий зад в воздух так, что Паучок охает от неожиданности и упирается руками в матрац, а локтями – в колени мужчины. Уэйд укладывает его ноги себе на плечи и заставляет упереться в них коленями, и Питер сглатывает, подтаскивая под грудь подушку. - Уэйд, я больше не могу… - просит он, пытаясь подтянуть голову наемника к себе, и сдавленно стонет, когда Уилсон утыкается носом ему в промежность. - Так сладенько пахнешь, ух! Никогда не надоест, - мурлычет Дедпул, втягивая носом плотный омежий запах и проводя языком от мошонки до копчика. – Маленький, вкусненький, непослушный сученыш… Паркер пытается придвинуть зад, но не может, поэтому решает ускорить альфу иначе. Благодаря свою сверхъестественную гибкость, парень отталкивает подушку, подныривает под руки мужчины, держащие его бедра, и утыкает лицом в чужой пах, упершись затылком в Уэйдовы колени. Уилсон дергается и косится вниз, заинтересованно смотрит, чуть наклонив голову и поглаживая бедра Питера. Парень шумно вдыхает через нос и облизывается, чувствует, как рот наполняется слюной, и медленно лижет прижатый к животу член наемника. В этой позе не очень удобно, но очень хочется, и Паук чувствует, как сильные руки до боли сжимают его зад. - Я должен сдать тебя в цирк, - кивает сам себе Уэйд, наблюдая. – В порно-цирк со всякими извращениями. Я бы посмотрел, как ты отсасываешь сам себе. Или отлизываешь. Ты так сможешь сложиться? Чтобы ноги… Ох, малыш, не торопись! Питер надевается горлом на толстый горячий член до половины, плотно сжимая губы вокруг ствола и обнимая альфу за пояс. Ему неудобно, жарко и нечем дышать, кажется, вместо кислорода у него в легких только Уилсон, но он упрямый. Уэйд сдавленно стонет, непроизвольно дергая бедрами, целую минуту жадно пялится, но берет себя в руки и утыкается лицом между паучьих ягодиц. Толкнувшись языком внутрь, мужчина вздрагивает, когда стон, вырвавшийся из груди Паркера, достигает его горла и щекотной вибрацией пробегает по члену. Омега замирает на мгновение, привыкает и снова начинает сосать, постоянно отвлекаясь тем не менее. Ему очень хочется получить этот великолепный член в себя, но Уэйд такой же упрямый, как и он сам, и нужно весьма постараться, чтобы заставить его сорваться. Питер всегда поражался нечеловеческой выносливости наемника, готового сутками напролет безостановочно убивать, а потом столько же трахаться, не прерываясь даже на сон. Лаская языком отверстие уретры, Пит думает о том, чтобы подсунуть альфе снотворное и проверить, будет ли у него стоять во сне так же крепко, как сейчас. Уилсон смешно причмокивает, самозабвенно вылизывая омежью задницу, и почти доводит парня до оргазма, но не доводит, отпускает, и Паучок, выпуская изо рта его член, падает на спину. Наемник не дает ему отдышаться, поворачивает к себе и притягивает мокрые бедра к себе на колени. У Паркера кружится голова от всех этих движений и запахов, он дезориентировано моргает и цепляется за руки Уэйда в попытке угомонить вертолеты перед глазами. - Нет, в цирк мы тебя не сдадим, - альфа облизывается и скалится, медленно наклоняясь к парню. – Мы запрем тебя в клетке и никому не покажем, чтобы твоя замечательная попка доставалась только нам. Никому нельзя смотреть на тебя, только нам… Питер стонет и обнимает мужчину за плечи, притягивает к себе и чувственно целует, смешивая языком их вкусы и запахи. Уэйд кусается, толкается языком в ответ, проводит по кромке чужих зубов и чувствует маленькие острые клыки. Его чуть не колотит от похоти, и наемник не сдерживается, резко толкается в податливое стройное тело, не разрывая поцелуй. Паучок широко раскрывает глаза, мычит в горячий рот Уилсона, раздирая короткими ногтями его спину, царапины тут же затягиваются, и Питер чертит новые. Упираясь пятками в зад наемника, парень буквально вжимает его в себя, слышит влажный шлепок и крупно дрожит, кончая на третьем толчке. Уэйд отрывается от покрасневших истерзанных губ, слизывает с щек героя соль пота и слез и мурлычет, не прекращая двигать бедрами. - Хочу заполнить тебя по горло, - рычит мужчина, не обращая внимания на то, как парень под ним хмурится от дискомфорта. Уэйд подхватывает его под спину и, не выходя из дрожащего тела, переворачивает Паучка на живот. – Моё… все моё… Питер слишком чувствительный сейчас, и ему почти больно от того, как альфа вколачивается в него, но эти последние два слова разжигают внутри огонь, и парень выгибается навстречу. Они очень долго знают друг друга и почти столько же времени трахаются, как звери, даже если у Питера нет течки. Парень плавится внутри, едва уловив запах наемника, и знает, что уже давно испытывает к сумасшедшему мужчине нездоровую влюбленность, но Уилсон упрямо отказывается его метить. Он говорит о любви и паучатах, когда теряет контроль, но всегда упрямо отказывается сделать Паркера своей парой. Пит знает, что они подходят друг другу идеально, и физически, и ментально, им комфортно рядом друг с другом, и это очень больно, когда Уэйд, словно послушный пес, бесконечно преданный своему хозяину, ластится, льнет и окутывает нежностью, при этом не заявляя на него свои права. Альфа твердит, что Питер достоин лучшего и обязательно найдет свою половинку, что это точно не Уэйд, бессмертный изъеденный раком убийца не заслуживает такого чудесного мальчика, как Паучок. Питер ему не верит. Питер хочет его всего, знает, что Уилсон любит его, и не понимает, почему столько времени тот не сдается. И эта его фраза дает надежду. - Уэйд… - омега стонет, подмахивая бедрами и хватаясь за мускулистые руки, обнимающие его поперек талии. – Уэйд… всё… твоё… Наемник вздрагивает всем телом и замирает, утыкаясь во влажный загривок перед собой. Его трясет, он стискивает зубы, раздирая губу клыками, и оставляет на гладких боках Питера практически сразу проходящие синяки, а на шею омеге капает пара капель густой горячей крови. - Моё?.. – мужчина почти шепчет, низко и хрипло, снова толкается, когда Паркер сжимает его в себе до боли. Паучок смотрит на него через плечо, но не видит глаз, заводит руку назад и гладит лысый затылок. Уэйд двигается мучительно медленно, о чем-то думая, а потом резко мотает головой, стряхивая с себя чужую руку, и целует покатое плечо, пачкая кровью. - Я не могу, я не буду, нет, нам нельзя, - бормочет он, плавно толкаясь бедрами и гладя живот парня. – Я не могу тебя привязать к себе, малыш, это же фу какой пиздец, а ты такой красивый, ты герой, а я… - Уэйд! – рычит Питер, выворачиваясь в чужих руках, хватает наемника за горло и сверкает глазами. Наемник теряется, тяжело дышит, и Питер чувствует, как под пальцами бешено стучит его сердце. Его мутит течка, ему душно, тошно и жарко, он очень хочет кончить, так сильно, что в глазах рябит. Но он берет себя в руки, сглатывает и ласково прижимается губами ко рту Уэйда, целует целомудренно легко, а когда отстраняется, шепчет: - Я хочу только тебя. Всегда. И ты сейчас трахнешь меня и наконец укусишь, чтобы не было больше вопросов. Ясно? Альфа тупо моргает, медленно кивает и не может оторвать от него взгляда. Питер видит, как он думает, спорит с голосами в голове, но те, видимо, очень за предложение омеги, поэтому Уилсон опрокидывает его на лопатки, толкается сразу на всю длину и выбивает из легких весь воздух. Паркер обвивает его всеми конечностями, практически повисая на большом горячем теле, и кричит, когда Уэйд, несколько минут безжалостно вбиваясь в него, впивается зубами в излучину плеча и затыкает его крупным узлом. Парню больно и так хорошо, что он не может остановиться и долго кончает, прилипая к наемнику и не позволяя отстраниться. Уэйд глухо рычит, вылизывает укус и спускает толчками, наслаждаясь смешением вкуса питеровой крови и кожи. Его руки везде, язык везде, и он счастлив, а в голове непривычно тихо. Он придавливает омегу к кровати всем телом и дышит им, целуя метку и с удовольствием отмечая, что она не зарастает, как обычный укус. - Мы поступили очень, очень плохо… - сокрушается альфа, потирается носом о шею Паркера и прикрывает глаза. – Нельзя было тебя слушаться, но я так тебя люблю, что… - Заткнись уже, - хрипит Питер, бездумно поглаживая ребристую спину и пытаясь отдышаться. – Давно надо было это сделать… Уэйд прикусывает кожу под подбородком, и омега чувствует, что снова возбуждается. Может, не сегодня, но он обязательно скажет этому больному ублюдку заветное слово «мой».