Nightmare

Роза очнулась в гостиной. Было темно, но сквозь неплотно задернутые шторы пробивался слабый лунный свет. Она стояла посреди комнаты в одной пижаме и никак не могла сообразить, как тут оказалась. Осмотревшись, заметила, что в камине еще тлеют угли, значит, не так давно закончился ужин: отец любил, когда дома пахло березовыми дровами. Кивнув самой себе в подтверждении этого факта, она плюхнулась на диван, стараясь вспомнить хотя бы то, что ела, но мысли разбегались. Нахмурившись, Роза начала перебирать в голове события дня: мама не разбудила ее на работу, и она проспала; завтрак, приготовленный впопыхах, не удался — противный сладковатый запах горелой каши все еще стоял в носу; на стажировке в Министерстве ей вкатили очередной штраф, не помогло даже покровительство дяди Гарри… В общем, обычный день Розы Уизли. Ничего примечательного. Но что было потом? Как она попала домой? Роза нахмурилась еще сильнее, больно сдавив пальцами виски. От напряженных попыток прояснить воспоминания буквально раскалывалась голова. Все было похоже на какой-то изощренный ночной кошмар, но Роза была уверена, что не спит. Даже ущипнула себя за руку для верности, хотя боль в затылке была лучшим доказательством ее бодрствования. Со вздохом откинувшись на спинку дивана, она негромко застонала, обессилено опуская руки. В доме было тихо. Хьюго все еще учился в Хогвартсе, а родители в последнее время ложились рано. У них, конечно, сейчас гостил Альбус, но он часто возвращался под утро, пропадая со Скорпиусом в каком-нибудь из ночных клубов. Роза закрыла глаза, стараясь успокоить бег сердца. Обычно она любила провести время наедине с собой, наблюдая за мерцанием угольков в камине, но когда ты почти не помнишь последние сутки… Смириться с пустотой в голове никак не получалось. Внезапно в ночной тишине раздался чей-то смешок. Роза порывисто подскочила, выхватывая палочку. — Кто здесь? Ответом ей был приглушенный ироничный смех. Она постаралась собраться, но удавалось плохо: руки ходили ходуном, давление в голове застилало глаза, а сердце билось, как сумасшедшее, болью отзываясь в груди. Кое-как судорожно вздохнув, она шепнула: «Люмос», — и обвела палочкой комнату. Все было вроде бы на своих местах: брошенные газеты на кофейном столике, мамина библиотека, сонные портреты тетушек на стене. Даже ее мятая футболка, которую она бросила тут утром. Стараясь двигаться как можно тише, Роза осторожно вышла. Она осмотрела коридор и кухню на первом этаже, заглянула в кладовую и ванную, но все равно не нашла ничего — или никого — необычного. — Что за черт… Роза выросла здесь, вот только почему-то прямо сейчас никак не могла почувствовать себя дома. Верх лестницы, у подножия которой она застыла, терялся в непроглядной темноте. Казалось, оттуда даже холодом веет. Некстати в голову пришло воспоминание, что также мерзко на душе было, когда в шестнадцать Ал уговорил ее отправиться ловить лунных тельцов. Тельцов они не нашли, но зато еле унесли ноги от гриндилоу, обитающих в соседнем озерце. Мрак, которого отродясь не было в доме, пробирал до костей настолько, что хотелось убежать прочь. Ощущение чего-то неотвратимого надвигалось на нее со всех сторон, и не было этому никакого логичного объяснения. — Не нравится чувствовать себя беспомощной? — Кто вы? — закричала она. Незнакомый голос словно звучал повсюду и нигде. — Поднимись наверх и узнаешь. Сглотнув, Роза передернула плечами и крепче сжала палочку непослушными пальцами. Ее лихорадило — все тело покрылось липким потом, а пульс просто зашкаливал. Неуверенно ступив на первую ступеньку, она сделала шаг, затем — еще один. Ощущение холода на верхней площадке лишь усилилось. Поборов страх, пронизывающий ее с ног до головы, Роза, повинуясь наитию, сначала постучала в дверь комнаты Альбуса. Когда никто ответил, она открыла ее и, не раздумывая, вошла. Внутри отчего-то витал запах машинного масла — так пахло от масленки, похожей на маленькую леечку, которой бабушка Грейнджер смазывала детали швейной машинки. Гадая, чем тут мог заниматься Ал, Роза переступила порог. Внутри было тихо, лишь слабый ветерок трепал тюль на приоткрытом окне. Окинув комнату взглядом, Роза уже хотела уйти, как вдруг ее внимание привлек задернутый на кровати полог. Ал никогда им не пользовался, считая, что эта тряпка, как он его называл, мешает дышать. Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а сердце пропустило удар, Роза взялась за полог и, замерев на секунду, резко отдернула его. Ал лежал посреди кровати, раскинув руки. На его лице застыло безмятежное выражение, но что-то в облике было не так. Роза никак не могла сфокусироваться на чем-то одном, охватывая взглядом, казалось, сразу все и ничего. А затем, похолодев, поняла: лучший друг, человек, которого она считала братом, буквально купался в собственной крови. Ее было так много, что она пропитала не только одежду Альбуса, но и постельное белье. Пульсируя, кровь вытекала из перерезанной шеи, кривых порезов на руках, стекала по его пальцам, показавшимся слишком белыми, и тяжелыми вязкими каплями падала на пол. Осознав весь ужас произошедшего, Роза в ту же секунду упала на колени и ее вывернуло. Согнувшись пополам, она уперлась руками в пол и выплюнула ужин, наконец получая ответ на вопрос, что ела. Слезы душили ее, горячими струйками обжигая щеки, пока все внутренности переворачивало словно в мясорубке. Когда в желудке не осталось ничего, кроме желчи, Роза попыталась сесть. Пальцы и колени были мокрыми от крови Альбуса. Со страхом вскочив, она поскользнулась на мокром полу и упала, попадая ладонями в натекшую лужу крови — та брызнула ей прямо в глаза и на губы. Ахнув от неожиданности, Роза кое-как встала и, спотыкаясь, поспешила в комнату родителей. Поганое предчувствие ворочалось в животе ледяной змеей. — Только бы с ними было все в порядке… Только бы… — шептала она, понимая, насколько глупо звучат ее причитания. Распахнув дверь, Роза влетела внутрь, и тут же завыла в голос от открывшейся картины. Отец, с неестественно вывернутой шеей, застыл на полу сломанной куклой, а мамино лицо исказила гримаса ужаса. Ее ночная рубашка была разорвана, оголяя обнаженное тело, а из перерезанного, как и у Альбуса, горла темными сгустками лилась кровь. Стены были забрызганы кровью, а на месте, где обычно висело зеркало, красовался странный знак, похожий на три перекрещенные стрелы, заключенные в ромб. Ничего не видя от слез, Роза бросилась к родителям. Дрожащими пальцами, она закрыла глаза сначала отцу, потом — маме. Рыдания душили ее, заставляя рвано хватать ртом воздух. В груди разлилась тупая боль, а в ушах шумело. Стараясь не потерять сознание, совершенно не понимая, что дальше делать и как теперь жить, Роза сидела, прислонившись к изножию кровати родителей и размазывая перепачканными в крови пальцами слезы. Сколько прошло времени, пока она немного пришла в себя, Роза не знала. Выйдя, она медленно побрела к себе в комнату. Кровь на руках начала подсыхать, и кожу неприятно стягивало. Роза отметила это лишь краем сознания — тело ощущалось, как что-то инородное. Она вся состояла из боли, которая не шла ни в какое сравнение с болью физической. Оказавшись в комнате, Роза на автомате зажгла свет и прошла в небольшую ванную, смежную с ее спальней. И снова заплакала. Скорбь накрывала ее волнами, прошивая словно иглой, заставляя сжиматься в комок, толкая спрятаться в самый темный угол и никогда больше не показываться никому на глаза. Как ей теперь жить?! Она подняла заплаканные глаза. Из зеркала на нее смотрел демон, иначе и не скажешь: почти прозрачная кожа, всклокоченные волосы, забрызганное кровью лицо, пустые, налитые красным глаза. — Красиво вышло, не находишь? — прозвучало у самого уха. — Тебе понравилось убивать? Хочешь, напомню, как они кричали, пока ты резала им глотки? Особенно твоя мать… Испуганно обернувшись, Роза вжалась поясницей в раковину. Ванная была пустой, но чье-то присутствие почему-то прочно ощущалось совсем рядом — того и гляди почувствуешь дыхание на щеке. Мотнув головой и часто заморгав, она повернулась обратно и, включив воду, с остервенением начала тереть руки и лицо. Это же не могло быть правдой? Она бы никогда… Вытершись полотенцем, Роза снова посмотрела в зеркало. Позади нее, улыбаясь, стоял темноволосый мужчина в зеленом камзоле. Она дернулась, инстинктивно стараясь повернуться, но ее голову сжали холодные пальцы, удерживая на месте. — Кто… ты? — запинаясь, с трудом выговорила Роза. В горле пересохло, а голос явно был сорван. Уставившись во все глаза на незнакомца, она стояла, боясь пошевелиться, ожидая его ответа, словно вердикта в суде. — Тот, кто поможет все исправить. Ты же этого хочешь, смертная? — подняв бровь, спросил он наконец. — Да, — мгновенно ответила Роза, кивнув. — Следуй за мной. Внезапно зеркало зарябило, став похожим на разлитое жидкое серебро, и холодные пальцы, переместившись на ее поясницу, подтолкнули Розу вперед. И тогда ее жизнь окончательно превратилась в ад.