Бойся своих желаний

В комнате, освещенной тусклым неоновым свечением, витал густой сигаретный дым. Музыка раздражающе давила на уши – басы уже давно задали свой ритм моему сердцу. Виски в бокале подрагивал от топота народа на первом этаже клуба. Нашего клуба. Черт, как же руки чешутся выгнать всех к чертям собачьим и потребовать гребанные объяснения от своего ненаглядного братца, который сейчас вливает в себя очередной бокал виски. Сколько он уже выпил? Бутылку? Или больше? Не припомню, когда Риндо в последний раз такое себе позволял. Обычно из нас двоих я предпочитаю расслабляться подобным образом, а Рин, как любящий младший братик, бдительно следит за мной, чтобы в случае чего прикрыть мою прекрасную задницу. Сегодня же столь ответственная роль легла на мои плечи. Перевел взгляд с неоновых настенных светильников на блондина, расположившемся на кожаном диване: на лице парне отобразилась кривая ухмылка, когда к нему на колени села официантка… вроде. Не помню у нас такую. Персоналом, в основном, занимался Рин, а не я. Присмотрелся получше – светлые накрученные локоны, длинные черные ресницы и накрашенные красной помадой губы. Форма наша, конечно, но теперь она больше смахивает на проститутку. Хотя ее фото я точно видел, когда пролистывал бумаги. Все-таки новая официантка. Кошмар. Думаю, что она будет больше пугать клиентов, нежели привлекать новых. Вот Акира бы точно подошла на эту роль – с прямой осанкой, минимум макияжа, который ей и не нужен, и хитрой улыбкой. Хотя сюда я бы ее точно никогда не пустил – брюнетка слишком прекрасна для такого грязного места. Но вот в форме официантки я бы не отказался ее увидеть. Особенно, если укоротить юбку еще на несколько сантиметров… Телефон неприятно завибрировал в кармане, оповещая о новом сообщении. Достал аппарат и посмотрел на имя отправителя. Вспомнишь солнце… «Спасибо еще раз за то, что помог сегодня. Я бы не смогла сама разобраться с полицией. Буду должна.» «Можешь вернуть должок прямо сейчас.» «Я не буду твоей девушкой.» Черт. И как она читает мои мысли на расстоянии? «Ну, почему?» «Причина та же, золотце.» Да что ж такое! И чем ей не нравятся мои волосы? Никогда не перестану задаваться этим вопросом. «Окей. Как только я их подстригу, ты будешь моей девушкой.» «Я подумаю.» «Заметь, я не спрашивал…» «Хайтани, ты засранец!» Скольким людям я позволял себя так называть, в последствие не ломая кости и выбивая зубы? Только Риндо. И Акире. Черт. Моя девочка. Ладно, пока не моя, но совсем скоро ею станет. Мои волосы будут отличным жертвоприношением во имя самой чистой и прекрасной любви! «Только не говори, что ты их уже стрижешь…» «Только что достал ножницы.» «Точно засранец…» «И я тебя люблю.» − Господин, Вам принести что-нибудь? – над ухом раздался противный приторно-сладкий голос. Тонкие девичьи руки стали медленно спускаться от плеч по груди к ремню джинсов. Поднял голову, чтобы посмотреть на несчастное создание, которое так невовремя решило потешить свое эго. Девушка положила свою голову мне на плечо и ловким движением расстегнула ремень и пуговицу на джинсах, поддевая пальцами резинку боксеров. Фу, блять. Перехватил ее руки и отвел их в сторону, но брюнетка продолжила настаивать, прижимая накрашенные губы к моей шее. Ладно. Если не понимает по-хорошему, будет по-плохому. Резким движением скинул ее с себя, и рядом с ухом прозвучал стук челюсти и тихий скулеж. Быстро застегнул джинсы и обернулся на девчонку – она приложила ладонь ко рту и обиженно смотрела на меня. − Если я сказал «нет», значит «нет», − протер салфеткой шею, размазывая яркую розовую помаду по коже. Господи, это вообще отмоется от меня? − Но Вы же не сказали… − То, что я убрал твои руки, тебе ни о чем не говорит? – выгнул бровь и откинул голову на спинку кресла. Девчонка хлопнула пару раз глазами и, развернувшись, быстро испарилась из комнаты. Как только дверь захлопнулась за копной черных волос, я смог сделать вдох. Неужели! Кто бы мог подумать, что сигаретный дым будет намного приятнее тошнотворного сладкого аромата исчезнувшей брюнетки? Потянулся к бокалу виски, чтобы сделать хотя бы один глоток за сегодня, но, поднеся напиток ко рту, замер. Блондинка, сидевшая на Риндо, активно двигала бедрами и стонала прямо ему в шею, кусая и целуя его бледную кожу. Господи, я его совсем не понимаю: то он, как школьница, трясется за свою маленькую брюнеточку, то он готов заняться сексом прямо здесь с первой попавшейся девкой. − Юко, − брат сжал ее бедра и притянул ближе к себе, запрокидывая голову. Чего? Нет, это точно не Юко: либо я настолько ослеп, что уже не вижу, кто сидит на Рине, либо у меня проблемы с головой, потому что Юко, мать ее, точно не блондинка. Конечно, девушка могла и сменить имидж, но… нет, это точно не она. Может, все-таки зрение? Или голова? Но, блять, это ни то, ни другое! Поэтому какого черта Риндо в открытую стонет имя Юко, в то время как собирается трахаться прямо здесь с этой девкой?! Блондинка вскрикнула, когда брат сжал ее бедра в своих руках и укусил за шею. Как только он собрался засунуть язык ей в рот, я не заметил, как оказался рядом с ними. Не хочу завтра смотреть, как он впадет в алкогольную депрессию от своих же действий – нам будет не до этого, а, зная Риндо, он будет сожалеть, даже если и не покажет мне. Маленький мальчик, который пытается казаться взрослым. Я знаю, каково это, потому что и сам такой. Схватил блондинку за форму и буквально отцепил от брата. Пиздец! Девка впиявилась ногтищами в его куртку и не хотела слезать с Рина. Хорошо, что я оказался сильнее и проворнее, поэтому это накрашенное недоразумение уже сидело передо мной на коленях. Ее лицо с вызывающего превратилось в испуганное, и в глазах родился настоящий животный страх. О, да! Как же я скучал по этому взгляду – пресмыкающемуся и готовому к полному повиновению – так и видно, что она уже смирилась с предстоящей участью. В последнее время на меня смотрят, как угодно, но только не так: Риндо, просто как брат, который уже заебался слушать мой очередной бред, но никогда не прекращающий это делать, да еще и поддакивает иногда, принимая условия моего представления; Юко, как младшая сестра – с любовью, заботой и простотой – ее не пугает мой статус, а идиотизм даже считает забавным; Акира… Черт! Когда она смотрит на меня, я чувствую себя в слепом подчинении и повиновении этому прекрасному созданию, которое никогда не встанет передо мной на колени, а если такое и произойдет, то она все равно будет смотреть на меня сверху. − Вон. Тихо, но достаточно слышно, чтобы девчонка поняла, что от нее требуется. Если она вдруг разучилась понимать смысл слов, я кивнул в сторону выхода, и блондинка судорожно подобралась, в ту же секунду скрываясь за дверью. − Жаль, что ты ее прогнал, − брат подал голос, покачивая бокал, в котором плескалось виски. – Мы могли все вместе развлечься. Слышал бы ты, как она стонет, − Риндо наигранно улыбнулся, закрывая глаза, − услада для ушей. − Ты же вроде больше не хотел участвовать «в этом», − процитировал его же слова, и парень хитро прищурился, делая последний глоток. − Я хотел один насладиться телом Юко, а теперь плевать – могу делать, что хочу, когда хочу и с кем захочу, − на лице заиграла хищная улыбка. – Позови Акиру, − что? – Будет весело, не так ли? Как только он закончил предложение, у меня закончилось терпение. Я впервые так сильно разозлился, что у меня даже руки затряслись. Пиздец! − Да что, блять, с тобой происходит?! – подняв безвольное тело с дивана за шкирку, швырнул в другой угол комнаты. Риндо прокатился по чистому полу, в конце ударяясь головой о стену. Его очки упали, но блондин ничего не сделал, лишь закрыл глаза и потянулся за очередной сигаретой. Сколько он уже выкурил? Пора начинать вести счет пачек, а не сигарет. − А тебе не похуй? – парень затянулся, выпуская дым через нос. Его руки слегка подрагивали, отчего пепел сигареты быстро спадал прямо на толстовку. – Все равно пока ты соберешься затащить ее в постель, девчонку уже не раз выебут, − потрескавшиеся губы растянулись в ухмылке. – Так почему бы именно мне этого не сделать? А ты, если захочешь, можешь присоединиться. Блять. Он просто хочет вывести меня из себя, чтобы получить пиздюлей. И, честно говоря, у него это отлично получается. Вот с чем-чем, а с задачей довести меня до белого каления, Риндо справляется просто замечательно! Хер с тобой. Хочешь, чтобы тебе вправили мозг и выбили все дерьмо? Я это сделаю. Причем бесплатно и очень болезненно, но зато действенно. Могу даже бонус сделать – еще поддать. Для профилактики, так сказать. Поднял блондина за ворот толстовки и, притянув ближе к себе, с размаху ударил по лицу. Упс, промазал – целился в скулу, но попал в нос. Какое несчастье! От удара сразу же появилась багровая тонкая струйка, стекающая ко рту. Рин сжал челюсти и закрыл глаза, тяжело дыша. Мало? Ты ж мой хороший! Следующий удар пришел в губу, которая тут же лопнула. Потом в скулу – наконец-то попал! Брат ничего не делал, давая себя избивать. Если он надеется, что довел меня до точки кипения, то очень заблуждается – я не убью этого идиота, как бы он сейчас этого ни хотел. Он мой брат, и вся эта хрень проводится исключительно в профилактических целях. После очередного удара, прилетевшего в бровь, я резко разжал пальцы, и Рин скатился по стене, сглатывая и тяжело дыша. Он быстро заморгал, постепенно приходя в себя. Когда взгляд более-менее прояснился, блондин сплюнул кровь и вытер рот ладонью, размазывая красноватый след по лицу. Риндо снова притянул зажатую между пальцами сигарету и затянулся, задерживая удушливый дым в легких. − И все? – выдохнул, и на побитом лице исказилась хищная гримаса. Но я-то знаю, что за ней скрывается. Боль. Причем далеко не физическая. – Сдаешь позиции. Риндо облизнул высохшие губы и сделал очередную затяжку. Я даже мог увидеть, как в его голове крутятся шестеренки, чтобы придумать очередной способ заставить меня начать снова бить. Конечно, мне и повода-то особого не нужно, но сейчас совсем не тот случай. Пока брат рожает грандиозные мысли по получению пиздюлей от меня, я развернулся к столу и налил в его бокал воду. Хватит пить… Поверить не могу, что только что об этом подумал. Пиздец. Может, старею? Нет-нет. Я просто не хочу тащить на себе Риндо. Именно эта причина, и никакой другой. Протянул бокал блондину, но тот никак не отреагировал и продолжил смотреть в одну точку сквозь меня, делая глубокие и долгие затяжки, медленно выпуская дым из приоткрытого рта. Кровь на губе уже успела запечься, но вот из брови и носа продолжала стекать тонкой струйкой. Рин что-то прошептал, но из-за музыки и басов, бьющих по ушам, я ни хрена не разобрал. Господи, неужели правда старею? Уже и слух стал подводить… надо будет сходить к врачу. Но это потом. Подождет. Даже если это смертельная болезнь, и жить мне осталось совсем ничего, я могу отсрочить такую ерунду. Надо разобраться, что творится с Рином в первую очередь. А потом… а потом наведаться к Акире. Интересно, если я буду при смерти, она согласится быть со мной, невзирая на мои любимые волосы? Тяжело вздыхая, сел рядом с блондином и, выхватив сигарету из его пальцев, медленно затянулся. Как только едкий дым прошел в легкие, стало легче. Словно с плеч свалился слон. Или даже два. А, может, даже целое стадо… или стая? Похуй. − А теперь повтори, только громче, − вернул сигарету назад, и Рин сжал челюсти, закрывая глаза. − Я… − тихие слова давались ему с большим трудом, но я терпеливо ждал. Ну, как терпеливо? Насколько мог. – Люблю Юко. Вот это, конечно, да! Удивил, так удивил! Уровень его неожиданного открытия эквивалентен появлению солнца на небосводе, которое я вижу каждый день, то бишь равен нулю. Возможно, для Риндо это и новость, но для людей, у которых есть глаза – нет. Как только в его жизни появилась Юко, брат стал меняться, сам того не замечая – по ночам не шарахается по клубам, не пьет, больше проводит время за учебником и, черт возьми, делает благотворительные подарки в виде мольберта и холста. Эта хрень до сих пор стоит в его комнате, накрытая белой тканью, чтобы пыль не опускалась. Искусствовед хуев! Даже тот факт, что он не взял Юко в первую же ночь, уже говорит о многом. А этот дуралей только сейчас смог себе в этом признаться. − Тогда какого хуя ты творишь? – обвел рукой комнату, в которой валялись пустые бутылки из-под виски, витал сигаретный дым и чувствовался тошнотворный запах исчезнувших пассий. − Так будет лучше. − Для кого? − Для нее, − Рин пожал плечами и, затянувшись сигаретой, протянул мне. – Мы живем в очень опасном мире, в котором нет места наивным, чистым и добрым девочкам. У меня руки по локоть в крови, и я не хочу ими замарать ее. Понимаешь? Как никто другой, братик. Что Юко, что Акира безупречно чисты, и, на первый взгляд, им не место в нашем мире – опасном, кровавом и смертельном. Но то, что они заставляют чувствовать, по-настоящему может изменить нас самих. Когда в последний раз я просыпался в восемь утра только для того, чтобы написать сообщение с простым «Доброе утро»? Когда я всерьез мог задуматься, чтобы остричь свои великолепные волосы лишь по одному желанию девушки? Когда я безвозмездно делал для других что-либо, не ища в этом собственной выгоды? Риндо не в счет. И тогда ответ будет очевиден – никогда. Гулко бьющееся сердце, когда я вижу Акиру, заставляет меня чувствовать себя живым. По-настоящему. Я ощущаю, как получается сделать вдох. Даже сейчас, сидя в душной прокуренной комнате и представляя брюнетку рядом с собой, становится легче дышать и думать. − Понимаешь, − сам ответил за меня Рин и сделал глоток воды. – Тогда скажи – почему ты не отступишь от Акиры? Почему ты продолжаешь бороться, даже когда она тебя динамит? − Потому что люблю, − пожал плечами и посмотрел на брата. – И я ничего не боюсь. − Потому что ты идиот, − блондин хмыкнул и дернул меня за косичку. − Нет, братец. Идиот как раз-таки ты, − встал с пола и, потянувшись, протянул ему руку. Рин перевел взгляд на нее и, секунду подумав, вложил свою, поднимаясь на ноги. – Потому что, когда ты любишь, сделаешь все, чтобы защитить и обезопасить ее. И не важно, кто ты – простой парень, бог или «Король Роппонги». Для своей любимой ты станешь гребанным принцем, который спасет ее от всех проблем, и уж тем более от своих.

***

Блядство. Чертово похмелье, чертово солнце, чертово окно и чертов Ран! Я его точно убью, как только смогу собрать себя и встать с кровати, чтобы хотя бы зашторить окна. На самом деле, это очень легко – послать из мозга импульс к конечностям, чтобы поднять тело и дойти до окна, задернуть плотные черные шторы и лечь обратно. Проблема одна – мой мозг сейчас на такое явно не способен. Это будет слишком непосильное задание для того, кто вчера очень сильно пострадал физически и морально. Распухшие губа и бровь неприятно болят, из-за чего приходится лежать на спине, но в таком случае ебучее солнце прожигает глаза, даже когда они закрыты. Так ко всему прочему еще и голова болит из-за вчерашнего «веселого» вечера. Блять! Мой день еще не успел начаться, но я уже горю безумным желанием, чтобы он поскорее закончился. − Ран! – крикнул настолько громко, насколько был способен. Безрезультатно. Либо его нет дома, что маловероятно, ведь сейчас… через силу приподнялся на локтях и, прищурившись, посмотрел на часы. 10:50. Точно. Так рано мой брат не встает, поэтому остается последний вариант – он заперся в своей комнате, зная, что получит пиздюлей от меня. За все мои двадцать лет мы оба узнали, что мой организм обладает удивительной способностью – в каком бы состоянии я ни был, всегда смогу дать Рану необходимых ему пиздюлей. Он словно жить без них не может. Впрочем, как и я без его. Два придурка, отчаянно держащихся друг за друга. Братья. Короли Роппонги, мать их. Точнее, мать… нас? Еб твою мать! О чем я думаю? Тупость Рана крайне заразительна… Хотя я точно знаю одного человека, которому весь его идиотизм нравится – Юко. Про Акиру не знаю, но если она все еще его не послала, то, возможно, тоже. А Юко… Блять. Как только перед глазами всплывает ее образ, сердце начинает биться чаще. Искренняя улыбка, горящие глаза и вздернутый носик разливают тепло по всему телу, а кожа покрывается мурашками. Все-таки Ран был прав – я идиот, хотя, если выражаться точнее, то самый настоящий еблан. Думал, что пересплю, и все – болезнь пройдет, станет плевать. Главное, вовремя уйти, пока она еще не проснулась. Но и тут я умудрился проебаться – когда с ее припухших губ слетело мое имя, все тело сковало цепью, а в том месте, где должно быть сердце, неприятно защемило, словно оно сейчас остановится. Да лучше бы остановилось, и я сдох сразу, а не увидел ее глаза – понимающие всю ситуацию, но пытающиеся обмануться. Так и видел, как они молили меня сказать, что это все глупая шутка, или я решил приготовить нам обоим завтрак после романтической ночи. Но она знала, что я за человек, и сама все прекрасно понимала – никакой романтики и завтраков в постель, только растоптанные сердце, гордость и самооценка. Самое хуевое, что, закрыв дверь с другой от нее стороны, я понял, что растоптал не только ее чувства, но и свои. Твою мать! Повел себя, как глупый мальчишка. Отец с детства забивал нам с Раном голову, что такие, как мы, живем совсем в другом мире, по правилам, которые устанавливаем мы сами. И все окружающие нас люди должны плясать под нашу дудку, играть так, как мы захотим. Вот я и решил, блять, поиграть. Доигрался. Сам попал в свою же ловушку. Сдал позиции. Идиот. Но да похуй. Не три года − справлюсь. А поможет мне в этом неизменная классика – драки, алкоголь, сигареты и девки. Хотя, последний пункт тоже проблематичен. Даже вчера, когда на мне сидела Ариса и вылизывала шею, я видел, блять, только Юко. Это конечная! Пиздец! Никогда не думал, что соглашусь с отцом, но он всегда говорил, что от чувств одни проблемы – поэтому натягивать лживые маски мы с Раном умели еще с самого детства. Мы видели, как любовь к матери медленно убивала его день за днем после ее смерти, как он закрывался от нас, прятал свои чувства. Нас никто не учил любить – поэтому впервые столкнувшись с этим лицом к лицу я нихуя не понимаю, что мне делать, и ощущаю полную беспомощность. Можно, конечно, поговорить с Раном, но мой лимит разговоров по душам на сопливые темы был исчерпан еще этой ночью, хотя брат явно знает, что такое любовь – он еще успел получить ее от мамы, в отличие от меня. Хуево. Зато реалистично и правдиво, как день и ночь. Блять. Неожиданно прозвучал хлопок входной двери, и в коридоре раздался грохот, за которым последовала матерная тирада Рана. Охренеть. Его все-таки не было дома? Где это он был в такую рань? Для его же блага я еще полежу, потому что, как только встану, он получит утреннюю дозу пиздюлей за то, что не зашторил на ночь окна. Или мы возвращались уже под утро? Плевать. Но, видимо, мой любимый братец относит себя к разряду самоубийц, потому что сам, добровольно, по собственному желанию открыл дверь в мою комнату и зашел. Спокойно. Главное, не прикончить его сразу же. Закрытые глаза не дают увидеть его слишком довольную для утра рожу. Вместо нее я вижу Юко. Смеющуюся, веселую и счастливую. Без меня. − Я знаю, что ты не спишь, − кровать рядом со мной прогнулась, и на свободной стороне расположилось худощавое тело брата. – Хватит хандрить, вставай. Он ткнул меня в щеку, но я упорно продолжал делать вид, что вижу прекрасный сон с радужными единорогами, феями, бабочками, чем, блять, угодно, но только не Юко. И да. Именно сон. Я сплю. И лучше бы Ран не будил меня, а заодно и то, что вырвется наружу, как только я открою глаза. − Пойдем в клуб, − все-таки самоубийца. Жаль, я буду его вспоминать. – Любовь любовью, а работа по расписанию. − Исчезни, − отвернул голову от него, и солнечные лучи попали ровно в глаза. Да, блять! − Теперь я должен спасти твое разбитое сердце? – веселый голос раздался прямо над ухом, и я отодвинулся на край кровати. − Свою морду разбитую спасать будешь, если не уйдешь прямо сейчас. − Какие мы все чувствительные и ранимые, − протянул Ран и провел рукой по моей щеке. Дернулся и упал с кровати. Блядство. От удара головой об пол в глазах резко потемнело, и надоедливое солнце перестало бесить. Жаль, что только на время. Через пару секунд звона в ушах все снова вернулось на свои места, и желание прикончить брата превысило приемлемую норму, когда я еще мог держать себя в руках. Сам напросился. Открыл глаза, резко встал с пола и, повернувшись к Рану, замер. Что. Блять. Он. Сделал?! Парень лежал поперек кровати на животе и, поддерживая себя на локтях, упирал острый подбородок в раскрытую ладонь. Все та же веселая улыбка, лавандовые глаза, которые теперь выглядели еще выразительнее, потому что… блять. Этот придурок подстригся и покрасил волосы. Теперь его привычные темные на макушке пряди окрасились в фиалковый с темными, почти черными, вставками, и челка небрежно спадала на правый глаз. Пиздец. Поверить не могу, что он правда это сделал. Я думал, что это никогда не произойдет – Ран так пекся о своих волосах, что иногда в голову лезла мысль, что это единственная любовь в его жизни. Ничто и никто никогда не мог заставить его подстричь их хотя бы до каре, но… что такого могло произойти? − Мне идет? – довольно спросил парень, болтая ногами в воздухе. Блять, да. Удивительно даже. − Подлецу все к лицу, − отвернулся к зеркалу, висевшему над рабочим столом. − Злюка, − пропел брат и, заправив тонкими пальцами окрашенные пряди назад, перевернулся на спину. Перевел взгляд с его улыбающегося в отражении лица на себя: губа припухла, но не так сильно, а вот бровь рассечена прилично, да и синяк под глазом уже почти созрел. Ран, блять! Нахуя так было сильно бить? Скользнул глазами ниже и увидел засосы на шее, плечах и ключицах. Юко. Сам того не заметил, как рука метнулась к отметинам, и пальцы очертили их контур. В голове сразу же всплыли воспоминания с нашей ночи – ее вздохи, стоны, заволоченные пеленой страсти глаза. Сука. − Тебе дать носовой платочек? – донеслось из-за спины, и я кинул в Рана лежащим на столе учебником. По экономике. Он крякнул – книга попала прямо в живот. − Иди ты. Оттолкнулся рукой от стола и пошел одеваться. Если Ран сказал – работа, значит работа. Хоть отвлечет немного. Блять, как школьница, которой разбили сердце первой неразделенной любовью. Почему же так сложно? − Потому что ты, идиот, противишься сам себе, − ответил Ран. Стоп. Я спросил вслух? Похуй. − Я не противлюсь. − Да ну? – брат встал с кровати и встал рядом со мной, заглядывая в шкаф. Он резко захлопнул дверцу перед моим носом и серьезно спросил. – Тогда что ты чувствуешь к Юко? Что, мать твою, за вопросы? Да еще и таким голосом. Бешенство вновь начало подниматься внутри, выпуская адреналин в кровь. − Ничего не чувствую, − снова дернул дверцу и достал первую попавшуюся толстовку и спортивные штаны. − Вот и твое сопротивление. Блять. − А что ты хочешь услышать? – быстро натянул одежду, и в нос просочился аромат Юко. Опустил взгляд на вещь – она ее носила. Это та самая толстовка, которую я ей вручил после нашей первой совместной ночи. Легкий цветочный аромат сразу закружился вокруг меня, заворачивая в кокон. − Что ты сказал вчера, − Ран встал передо мной, уперев руки в бока. − Я был пьян. − Так признайся себе в этом по трезвости. Чего ты боишься, Рин? Всего. Скажу и пойму, что это правда. Пойму, что не хочу ее отпускать от себя, не хочу терять то, что заставляет меня просыпаться с утра не с мыслью «Когда все это дерьмо закончится?», а с «Каким способом можно разбудить лежащую рядом брюнетку, чтобы снова увидеть ее порозовевшие щеки?». Пойму, что облажался, и она никогда не сможет простить меня, а я не буду пресмыкаться перед ней и просить прощения. Просто боюсь, что моя жизнь снова превратиться в одно большое серое пятно без нее. Боюсь, что не смогу уберечь, спасти от всего, что меня окружает и, самое страшное, от самого себя. Боюсь, что в один день вернусь домой, и там ее не будет, или еще хуже будет ее труп с тупой запиской о мести. Сука. Только представил это, а внутри уже все похолодело так, словно внутренности только что вытащили из морозилки и вставили обратно. Блять. Именно этого чувства я и боюсь. Даже больше, чем смерти. Но вместо этого просто ответил: − Ничего. Ран тяжело выдохнул и потер пальцами переносицу. Сиреневые волосы спали на его глаза, и парень легким движением руки отправил их обратно. − Конечно. Да, ты сам прекрасно знаешь, чего я боюсь. Потому что как бы ты ни утверждал, что являешься бесстрашным «гребанным принцем», ты все равно боишься того же. Причем до такой же дрожи в теле, что стоять невозможно, а паралич, сковавший горло, не дает сделать и вдоха. Но ты об этом не говоришь так же, как и я. Потому что мы боимся еще и того, что это может произойти, если скажешь. А в голове не страшно. В голове можешь думать о чем угодно – это не произойдет. − Рин, − парень сел рядом со мной на кровать и упер локти в колени. – Скажи это не мне – я и так вижу, что ты чувствуешь к ней. Скажи это, в первую очередь, себе, а потом уже и Юко. Это нужно вам обоим, − он похлопал меня по плечу и встал, направляясь к выходу, но у двери замер и, обернувшись с доброй детской улыбкой, весело закончил. – А если ты чего-то боишься, то у тебя есть я, который поможет в любую секунду. Пока не сдохну буду помогать, а ты меня знаешь – я живее таракана, так что хрен ты от меня отвяжешься, братец. В следующую секунду дверь захлопнулась, оставляя меня наедине со своими мыслями. Блять. Лучше бы Ран был здесь и безостановочно трындел. Никогда бы не подумал, что буду искренне желать слушать пустую болтовню брата. Сейчас же мне это нужнее кислорода – иначе я просто сойду с ума в звенящей тишине. Упал спиной на кровать, закрывая глаза. Надо постараться отключить мысли. Просто перестать о чем-либо думать. Раз, и все. Это должно быть очень легко. Должно быть. Но нихуя это не легко! От моего желания разбить что-то прямо в эту секунду меня спас звонок, неожиданно раздавшийся по всей комнате. Обалдеть! Ран на ночь даже поставил мой телефон на зарядку. Какой заботливый старший брат! Пустил бы слезу, если бы не раздражающая трель. − Да? – не глядя, нажал кнопку принятия вызова. − Риндо, привет, − громкий голос Хэчиро резанул слух, и я зажмурился. Зачем так орать? – Не разбудил? − Нет, − даже если бы и да, что бы это изменило? − Отлично. Я нашел крысу, которая портит нам жизнь. Хм, а вот это уже интересненько. − И кто это? − быстро встал и пошел искать Рана. По стуку посуды сразу же вычислил его местоположение. Надо его срочно остановить – еще одной чистки кухни после его экспериментов я точно не переживу. Только не после ночной попойки. − Приезжайте вечером на склады на пристани Хинодэ. Мы будем там. − Во сколько? На заднем фоне что-то булькнуло, зашуршало и Хэчиро замолчал, словно внимательно слушал кого-то. − Думаю, часов в восемь вечера. − Идет. − Ты будешь с Раном? Что за дебильный вопрос? − Да. До вечера. − Пока. Отключил вызов и зашел на кухню. Ран сидел на корточках и выбирал кастрюлю для того, чтобы отварить собу. Господи. − Хэчиро нашел крыску, − облокотился головой на косяк, скрещивая руки на груди. − Да неужели, − протянул брат и, выбрав тару, поднял на меня голову. – Удивительно. И кто же это? В его голосе так и чувствовался яд, протекающий в уши слушающих. Хорошо, что у меня выработалось противоядие от этого токсина, а вокруг нет никого, иначе пришлось бы срочно ехать в больницу лечить несчастных от отравления. − Он нам скажет прямо там, − взял кастрюлю, которая раза в три была больше необходимого объема, но все равно налил туда воду и поставил на плиту. – Встреча в порту Хинодэ. У складов, в восемь. − Хорошо, − встал и потянулся. Волосы снова спали на лицо, и Ран заправил пряди назад. Я уже скоро привыкну к этому действию от него. – Еще успеем поработать. Но сначала надо поесть. Да, поесть было бы неплохо. Только, глядя на брата, пытающего найти палочки, что лежат прямо перед его носом, я понял, что лучше его не оставлять одного на кухне. Опасно. И для него, и для самого помещения. Парень наконец-то заметил искомый предмет и с серьезным видом принялся помешивать собу в кастрюле. Челка снова упала на его глаза, но Ран, не обращая на нее никакого внимания, достал две тарелки. Все-таки мне повезло с братом. И Акире. Надеюсь, она это поймет. И чем скорее, тем лучше.