Голос

POV Ville Valo Я прихожу сюда каждый вечер. В старый, крошечный бар, расположенный на самой окраине Хельсинки. Эта «дыра», не отмеченная не в одном путеводителе, на удивление, никогда не пустует. Я впервые оказался здесь посреди недели и с трудом занял свободный столик. В тот день я крупно поссорился с Сандрой: сначала задержался в студии, и ей пришлось «целых гребаных 15 минут» ждать мою «задницу у входа». Затем я просто придержал дверь выходящей за мной девушке, которая одарила меня очаровательной улыбкой, и, перекинувшись парой последних фраз с парнями, направился к Сандре. Я ожидал увидеть милую улыбку и получить поцелуй, но девушка, в чьих глазах сверкала настоящая ярость, налетела на меня с обвинениями. По дороге домой я начал понемногу сомневаться в том, что я человек, а не «эгоистичная сволочь, думающая только о своей музыке». Оказалось, что мое детище, моя группа, это не важная часть моей жизни, а просто сборище алкоголиков. Все дорогу я молча выслушивал поток грязи, льющийся в мою сторону. Я думал о том, что когда — то я был счастлив с этой девушкой. Мне нравилось то, что ее ничего не сдерживает, и мы в любой момент можем сорваться с места и покинуть наш серый город, что она любит ходить на мои выступления, что она такая беззаботная и веселая. Мне нравилось то, что не пришлось ее долго добиваться, ведь она такая смелая и раскованная. Наверно, правильнее сказать доступная. А с такими девушками у меня никогда не было настоящей любви, ради которой и умереть не страшно. Любви, которую я воспевал. Меня привел к Сандре не «любви сияющий небесный свет», а скука и одиночество. А потом свыклось, и я не стал разрушать установившуюся связь. Я продолжал отношения с Сандрой, несмотря на то что она постоянно грубила моей матери и не смогла установить даже прохладных отношений с парнями из группы. Даже добряк Гас, который, как я думал, любит и ценит все, что дышит и двигается, отводил глаза и лишь сдержанно кивал взбалмошной Сандре. Даже Линде, наш молчаливый гитарист, который никому и никогда не давал советов по поводу отношений, однажды заговорил о том, что Сандра не лучшая, а возможно и худшая партия для меня. Был ли я счастлив с Сандрой? Сомневаюсь… «Эй, хватит в облаках витать! Открывай дверь, я устала», — она по-хозяйски вошла в мой дом, -«Вползай давай! Ты какой — то заторможенный сегодня. Опять пил весь день?! Как же ты меня раздражаешь…» «Детка, успокойся, пожалуйста, — я попытался обнять девушку, — я устал, у меня жутко болит голова, а тут еще ты со своей истерикой.» — по лицу девушки я понял, что последняя фраза была все — таки ошибкой. Через 5 минут я уже брел по темной улице — Сандра выставила меня из моего собственного дома. Я плохо помню, как оказался на окраине города. Вроде бы было две пересадки на автобусе, а может я приехал на такси… Я устал и замерз и тут мне на глаза попался небольшой бар, который теперь стал для меня вторым домом. Посетителей в баре всегда много: вот и сейчас несколько шумных мужчины отдыхают здесь после тяжелого рабочего дня с кружкой пива, рядом группа подростков активно «знакомится» с алкоголем, а две девушки обсуждают парней за дешевыми коктейлями. Но заставляет меня ежедневно приходить сюда вовсе не дешевая выпивка… Она появляется здесь около 8 вечера, но я почему — то никак не могу «поймать» момент, когда она заходит в бар. Сразу вижу ее на импровизированной сцене. Бледная и худая девушка кажется чужой в темном и неуютном баре. Она занимает свое место на высоком стуле, берет в руки старый микрофон, который часто отключается во время выступления, и молодому бармену приходиться срываться с места, дабы устранить неполадки. В баре нет, и не может быть «живой» музыки, и девушка поет под музыку, льющуюся из музыкального центра. На удивление, она исполняет одни из моих самых любимых композиции, а пару раз я мысленно подпевал ей и свои песни. С первых же секунд ее голос покорил меня — согрел, обласкал и унес в волшебный мир грез. Под Still Loving You я любил, под Crazy от Aerosmith часто развлекался, Dreamer великого Оззи заставлял меня мечтать… В первый вечер я забыл о проблемах с Сандрой, потом стал забывать об усталости после тяжелого дня в студии. Сложно было назвать девушку красавицей — светлые, вьющиеся волосы — она постоянно убирала непослушные пряди за уши, но они все равно выбивались наружу. Пухлые щёчки, контрастирующие с бледной кожей и худобой. Обычная, совершенно обычная. Такую ты не выделишь в толпе, не вспомнишь, анализируя прошедший день. Но ее голос. Ее голос делал ее для меня волшебной феей. Как же мне хотелось остаться с волшебной девушкой наедине, чтобы ее голос принадлежал только нам двоим. Я вижу, как она нервничает во время выступления — бледная кожа покрывается мурашками, а в перерывах между песнями она теребит браслет на тонком запястье. Пару дней назад он слетел, но она, к счастью, не заметила этого. Я подобрал его после выступления и долго сжимал «сокровище» в руках. Фея поет в течение 2 часов, а потом занимает крошечный столик прямо у выхода. Единственная официантка приносит ей заработанные 10 евро и чай с мятой. Поблагодарив, она погружается в свои мысли и чего — то ждет. Я жду звонка ее мобильного с радостью и грустью одновременно. С радостью, потому что знаю, что звонит ее отец, а значит, она скоро будет дома. Фея отвечает на звонок практически моментально, но я узнаю ноты своей Poison Girl. Я так люблю слушать радостные нотки в ее голосе, когда она отвечает на звонок! Потом она встает и медленно покидает бар. Отец ждет ее на улице — помогает сесть в их старую машину и… Я жду звонка ее мобильного с радостью и грустью одновременно. С грустью, потому что придется ждать следующей «встречи» целый день. Но сегодня ее отец сообщил, что немного задержится. Я заметил, как ей непривычно так долго находиться в баре одной, поэтому, наконец — то собрался с духом и направился к ее столику, нервничая как подросток. «Привет! Можно присесть?» — я нерешительно стоял у ее столика, но девушка, не поднимая головы, соглашаясь, кивнула, — «У меня кое — что есть для тебя». Я вытащил из кармана драгоценный браслет, взял девушку за руку и застегнул браслет на тонком, бледном, с выступающими бледно — голубыми венами запястье. Ее рука была холодной, но невероятно нежной. Обе ладошки феи без труда поместились в мои руки… Как бы я хотел согреть ее руки, а потом осторожно, чтобы не разрушить все волшебство момента, прикоснуться к ним губами. «Спасибо тебе! Я уже и не надеялась прикоснуться к нему снова. Это единственное, что мне осталось от мамы», — я уловил едва заметную дрожь в ее голосе, — «Мне знаком твой голос. Прокуренный, но приятный…», — тихо сказала она, — «Знаешь, я вообще „живу“ голосами. Не прикосновениями, не запахами, а именно голосами. Если бы не они, я бы попросту выжить не смогла». «А мне вот в последнее время только один голос жить помогает. Я отказываюсь от встреч с друзьями, отказываюсь от вечера в уютном кресле с хорошей книгой в руках, а спешу насладиться им. Каждой песней, каждой строчкой, каждым словом. И мне плевать удалась песня или не удалась… Я не знаю твоего имени, не знаю, как и чем ты живешь, но благодаря твоему голосу, как мне кажется, я узнал твою красивую и волшебную душу. Я бы так хотел узнать не только ее, но и…». Мои слова прервала моя же собственная песня. Poison Girl. А это значит, что придется ждать следующей встречи целый день. «Да, папочка, я сейчас выхожу. Прости, мне действительно надо идти», — она встала и медленно направилась к выходу из бара. Взявшись за дверную ручку, она обернулась в мою сторону. «Спасибо, что составил компанию. И за теплые слова тоже спасибо, Вилле. И за песни. И за голос», — улыбнувшись на прощание, она покинула бар. Мне почему — то показалась, что ее глаза тоже улыбнулись. Глаза, скрытые под непроницаемыми темными очками. Глаза, которые никогда меня не увидят.