Everyone deserves a pleasant

            Мужчина так резво перезаряжает дробовик… или нет? Ружьё, дробовик, снайперская винтовка. Прошло уже несколько месяцев с момента наступления всемирного апокалипсиса, а она так и не запомнила всех оружейных терминов. Однако стрелять, к тому же весьма сносно, это не мешало. На крыше жарко, люди стоят здесь под самым солнцем — оно печёт, что кожа вот-вот покроется волдырями. Тем временем вокруг здания толпятся ходячие, их хрипы доносятся так отчётливо… из-за количества — их там не меньше сотни. Целый митинг. И все желают полакомиться тёплой плотью. От одной мысли передёргивает. Так вот. Мерл. То ли от скуки, то ли солнце нагрело его седеющую голову, он тратил пули на эту толпу. Напрасно, на звук придёт ещё такая же сотня, быть может больше… И самое интересное — он знал об этом лучше, чем кто-либо другой, но продолжал палить по гнилым мишеням. А девушка продолжала смотреть. Без возражений, в отличии от остальных. Смотреть как он стреляет, как щурится в прицел, как матерится и скалит ровные зубы. Как шипит на Ти-Дога. Мерл конченный расист. Но тем и привлекает наверное. Сильный, безрассудный и крайне агрессивный. Это тот тип мужчин, который с детства её окружал и который был привит как «правильный». С возрастом стало понятно, что все это стереотипы, пропаганда, которая часто встречалась в маленьких городах, что так нельзя и это неправильно. Но трудно выбить из головы образ, который вдалбливался туда ни один год. Поэтому мозг отключался и Кэсси тихонько, в тайне от остальных пускала слюни. Она отвлеклась, упустив момент, когда Диксон старший повалил Теодора на землю. И сейчас он уже во всю лупил парня по лицу. Рука у Мерла тяжёлая, должно быть больно. Рот в немом протесте приоткрыт, а нужные слова никак не вырвутся из горла. Кэсси с придыханием наблюдает эту картину, мысленно давая себе пощёчину, «он ублюдок и мразь, не смей смотреть на него» — кричит подсознание. А ей всё-равно, эта энергия, исходящая от него, она подавляет весь здравый смысл. Но сидеть на месте тоже нельзя. Пока другие в панике стараются оттащить разъяренного мужчину и снять с, уже затихшего, Ти-Дога, она как дурочка разводит руками. Так и из группы могут вышвырнуть — за неадекватность. Кэсси решается, уже делает шаг навстречу тяжёлым кулакам Диксона старшего, как кто-то успевает её опередить. Молодой мужчина в форме шерифа приставляет к голове Мерла пистолет и все разом заканчивается. Когда Диксон уже прикован наручниками к трубе, проясняется: героя этого часа — Рика Граймса привёл Гленн, а тот, в свою очередь, привёл к зданию толпу мертвецов. Но винить его, в такое-то время, совсем не хотелось. Хотелось совсем другого… Воспитательная беседа проведена, группа выживших и новоприбывший, теперь уже полноценный ее участник, двинулись на поиски выхода, а Кэсси метнулась к рюкзаку, в котором худших времён ждала бутылка воды. Там же и антисептик, и пластырь, и бинты для сбитых в кровь кулаков. — Что такое, медовая моя, решила заделаться личным доктором? — Ухмыляется Мерл, когда Кэсси со всем этим добром подбирается к нему ближе. — Учти, одним наматыванием бинтов ты не отделаешься, придётся провести полный осмотр. — Свободной от оков левой рукой он прикладывается к ширинке, подёргивая плотную ткань брюк. В то же мгновение девушка открывает бутылку и, по правде говоря, не сильно напрягая извилины, выливает добрую часть содержимого на кудрявую макушку. Вода ручьями бежит по лицу, смачивает тёмную и без того одежду, не подходящую для такой погоды, и стекает к злосчастной ширинке. От пошлых мыслей Мерла это явно отвлекло, но ярость вызвало обжигающую. Хуже солнца. Он смотрел на неё исподлобья, хмуро так, что все морщины на лбу проступили, а тень окрасила синяки под глазами ещё ярче. Но как-то не страшно все это было, осуждающе, но уже по родному. — Ещё раз, ты, пигалица, так сделаешь, я тебя в первом же водоёме утоплю. — У тебя, кажется, солнечный удар, — толково перебила его Кэсси и, в доказательство своим словам, приложила ладонь к его напряжённому лбу. Тот промолчал, видимо и сам чувствовал, что солнце не щадило. Это было видно и по белой обычно коже, которая сейчас налилась малиновым и уже подсыхала по краям «загара», шелушась. — Остальные не скоро вернутся, думаю, стоит приложить, — из рюкзака был выужен практически стерильный кусок полотенца, — что-то влажное. Мерл усмехнулся, но головы не убрал, терпеливо наблюдая, как аккуратные пальчики выжимают совсем не лишнюю воду из самодельного компресса, а на уровне его лица мельтешит аппетитная, скрытая лишь тонкой тканью полупрозрачной майки, грудь. Диксон тут же, привычным ему образом, облизывает пересохшие губы. Сначала проводит языком по верхней, затем смачивает слюной нижнюю. Жутко хотелось то-ли воды, то-ли женщину. И прямо сейчас. А время растягивалось, солнце все никак не садилось за горизонт, белым пятном зависнув на небе и своим жаром поднимая вонь от разлагающихся внизу, под зданием, тел.