«Мышление — верх блаженства и радость
жизни, доблестнейшее занятие человека».
Аристотель
Слабый ветер позднего лета нежился в живых зелёных ветвях деревьев, сливался с приятным пением, вздымающихся в ясное небо птиц. Солнце жгло лучами, давно не видевшую влагу, потрескавшуюся землю. Несмотря на такую жару небо оставалось столь же притягательным и нежным, как и прохладная тень под длинными ветвями ивы. Такая ива стояла и возле здания государственного учебного лицея администрации главного штаба №6 или проще ГУЛАГ6, где сейчас проходили занятия. Но такая завораживающая картина летнего пейзажа не притягивала взгляды учеников. Ни один ребёнок не допускал и мысли о посещении дерева с друзьями после учебы, никто не думал прогулять там скучные уроки. Молодая девушка с приятной азиатской внешностью проводила последние минуты урока у класса D11. Селена активно писала на доске задание для учеников на дом, рассказывая в догонку остатки материала. Учащиеся склонились над раскрытыми одинаковыми тетрадями, записывая все, что сказала девушка, выводя каждую буковку таким же почти одинаковым почерком. Заканчивая работу учитель обернулась, крутнув чёрной тугой косой, разглядывая подопечных. «Такие же одинаковые» — подумалось ей. Она отвела взгляд в сторону, вспоминая свои школьные годы. — Мисс Гудз, — подняла руку юная светловолосая девушка Мари, сидевшая где-то в середине класса.— Скажите, пожалуйста когда будет проверочная по теме? — учитель поправила ворот тесной блузки, вспоминая. Девчонка была необычно смышлёной и старательной, отчего и стала любимицей лояльных учителей, коих немного. Класс Селены сам по себе был «лучшим» из «худших». — По учебному плану должна быть на следующей неделе. Вам лучше хорошо подготовится.— сказала та, шурша длинной юбкой к выходу, но остановившись, продолжила: — Ефремов Максим, зайди ко мне в кабинет.— обратилась учитель к мальчику, который выбивался из серой массы всех учащихся. Юноша был растрёпан, в помятой форме и непозволительно рассеян на занятии. Для него было благом, что замечание ему сделала именно Селена. Парень вздрогнул, но поспешно кивнул. Класс начал шептаться и с сочувствием поглядывать на Максима. Дети знали, что вызов учителя мог быть почти приговором, особенно для учащихся в ГУЛАГах, особенно для классов D и E. Парень с трясущимися руками собирал принадлежности в рюкзак, невольно что-то роняя. Поникшего юношу кто-то хлопал по плечу в знак поддержки, кто-то шептал тихое «Держись» или «Удачи». И все понимали, что могут встретить друга в следующий раз далеко не за школьной партой. «Селена Гудз» — гласила табличка на белой стене возле тяжёлой, как и состояние парня, дверью. Максим постучал. За дверью послышалось то же шуршание лавандовой юбки учителя по полу, а после дверь открылась. Вид кабинета был откровенно стар и депрессивен. Создавалось впечатление, что работать тут человек не может. Старые деревянные окна давно покрылись трещинами, пропуская свежий воздух в пыльную комнату. Сами стёкла помутнели, некоторые пустили трещину. Кабинет, если так можно было выразится, обделён освещением, на стене висел лишь один светильник. — Мисс Гудз, вы меня…— Учитель шире открывая дверь для прохода, невольно прервала парня быстрой удручающей репликой. — Проходи, — обернулась девушка возвращаясь за свой старый потрёпанный стол, заваленный разными бумагами и книгами, покрытыми слоем пыли. Максим поспешно встал напротив учителя, ожидая выговор за баллы и внешний вид. Невольно ноги становились ватными, сердцебиение ускорялось. Учитель продолжила: — Максим, ты второй раз нарушаешь устав, появляясь в таком виде. Если тебя…— открывшаяся внезапно дверь прервала Селену и испугала еще больше мальчишку. В дверном проёме стояла пожила женщина в таком же одеянии как и она только голубого цвета. Цвет одежды показывал важность персоны в коллективе. Дама была чуть ли не самой важной в преподавательской иерархии, в отличии от самой Селены. К сожалению или счастью, такая практика сохранилась только в сфере обрзования. — Здравствуйте, миссис Оливер, чем могу быть вам полезна? — учтиво спросила девушка. Дама окинула ее строгим колки взглядом, а заметив неподалёку мальчишку скривилась от возмущения. Такой поворот мог подставить и ее, и мальчика. На них обоих могли написать докладные. — Здравствуй, главный штаб требует отчёты до завтрашнего обеда. Будь добра, — Селена в уме отмечала, что сегодняшнюю ночь проведёт за работами учеников и отчётами, что ей не очень нравилось. Получив короткое «конечно» дама продолжила: — Отвратительно неподобающий вид, молодой человек, нам следует написать…— хотела продолжить женщина возмущённо отчитывать парня. Но девушка решила вступится за ученика: — Я как раз этим занимаюсь, миссис Оливер, не волнуйтесь. А для докладой у него мало нарушений.—улыбнулась учитель, рискуя быть отданой под трибунал или еще чего похуже. Миссис Оливер фыркнула и поспешно покинула комнату, не желая тягаться с такой дерзостью от молодого учителя, громко хлопнув дверью напоследок. В помещении стало тихо настолько, что можно услышать как летают крохотные пылинки в воздухе и дыхание присутствующих. Тяжело вздохнув, Селена вспомнила об отношении коллектива к ее персоне. Мысленно приободрила себя, что привыкать ей не приходится. После повернула голову, к виновато опустившему голову мальчишке, и наконец продолжила реплику. — Так вот… Если тебя заметят еще раз в таком виде, то будут писать докладную. Учти, что мне придётся снизить твой рейтинг в отчёте, — она сделала паузу, думая, что сказать ребёнку. Прочистив горло, закончила выговор: — У тебя все в порядке? — заботливо поинтересовалась учитель, вглядываясь чёрными глазами в поникшее лицо ученика. — Да, мисс Гудз, прошу не беспокойтесь. Такого больше не повторится,— уверял ее Максим, выставив перед собой ладони, махая. Его голубые помутневшие глаза говорили об обранном. Мысленно девушка вспомнила как со учебных лет не понимала необходимость в наигранном не искреннем поведении. — Хорошо, можешь тогда идти,— кинула девушка ему на прощание, сосредотачиваясь на сборе бланков и оставшихся работ учеников для отчётов на завтра. Юноша поспешно откланялся и устремился к дому как и все в здании. Вскоре здание вовсе опустело и выглядело так, будто там никогда и не было живых людей. Поистине живых людей там и правда не было. Селена покинула пыльный кабинет, а после и сам ГУЛАГ, медленно шагая к дому. Дорога домой была не очень долгой. Ее разбавляли буйная зелень деревьев, в которой прятались горячие лучи, пёстрые пятна цветов в траве. От любования природой отвлекал тесный почти душащий ворот светло розовой блузки. Спасал только лёгкий хоть и сухой ветер.***
Захлопнув дверь девушка в первую очередь устало сползла со вздохом по двери вниз. Бумаги шелестя разлетелись вокруг, что заставило Селену измучено простонать. Она устало подтянула к себе ноги, намереваясь снять неудобные чёрные туфли. Со стороны лестницы на второй этаж послышались шаги, а после показался и пожилой мужчина с белыми волосами и очками, свисающими с переносицы. — Тяжелый был день? — с улыбкой спросил старик, видя такую картину. После качая головой подходит ближе. — Ужасно тяжелый, дядюшка, — вздохнула та, ставя туфли возле двери. Старик с кряхчанием опустился на колени, помогая собрать бумагу. Но девушка обеспокоено возмутилась: — У вас же ноги больные! Ну куда вы, — на такие возмущения мужчина лишь негромко засмеялся, покачивая в стороны указательным пальцем. —Эх, не списывай меня еще со счётов, девочка моя! Я еще довольно молод! — пытался приободрить он девушку. Последняя на это лишь вздохнула, понимая, что на ее возгласы он не обратит внимания. Но знание, что ей нужно будет потом его лечить не давало покоя. Старик отдал собранную бумагу Селене и прихрамывая побрел на кухню. Только сейчас девушка почувствовала гуляющий по дому приятный аромат свежих блинчиков с клубничным вареньем. Послышалось кипение воды в чайнике на плите и звон посуды. Она улыбнулась, отряхнула юбку от пыли и направилась на кухню, где ее ждали тарелка с выше упомянутыми блинами, банка с вареньем, которую они с дядюшкой закрывали в прошлом году, и заботливо налитый чай. Она села за стол и наконец позволила себе расстегнуть пуговку на вороте. — Чем будешь заниматься? — поинтересовался старик, уплетая очередной блин. — Лично я бы прогулялся к наши старым знакомым, — добавил, подмигивая. — Нужно писать отчёты, так что сегодня не выйдет, — девушка нахмурилась. Реагенты ей нужны были сегодня в срочном порядке.— Не могли бы вы сходить сами? Пожалуйста, — Селена покрутила головой, ища глазами список нежных ей веществ. — Я написала список вчера, возьмите, — кивнула девушка в сторону, где лежала бумажка. — Так и быть, милая, схожу сам,— вздохнул с улыбкой мужчина, убирая тарелку в раковину и кладя клочок бумаги в карман. Селена осталась сидеть за столом в одиночестве. На дне чашки еще остался горячий чёрный чай. Периодически расколачивала его, она задумчиво вглядывалась в напиток. Последний кусочек блина, вывалянный вдоволь в алом варенье, исчез за тонкими светлыми губами девушки. Дверь не громко хлопнула, дядюшка ушёл. Селена встала со стола, убирая посуду. Ей хотелось поскорее смыть с себя этот день и вместе с ним постоянную усталость. Вяло передвигая ноги девушка поднималась по лестнице в комнату, подхватив бумаги для работы. За дверью на втором этаже ее встречала небольшая комнатка со старыми выцветшими, а потому светлыми, обоями. У стены стоял старый шкаф со скрипучему дверцами, который наверняка был вдвое старше владелицы, а сбоку него кровать с не менее скрипучими пружинами в матрасе. С другой стороны стена увешена многочисленными полками с кучей всяких важных бумаг, связок и толстых пыльных книг с накладными обложками. Под этим всем стоял шаткий стол, так же загроможденный всяким нужным бумажным хламом. Такую безысходную картину завершала свисающая с белого потолка лампочка. Вздыхая, она направилась к шкафу. Открыв скрипучие дверцы, достала домашнюю одежду с аккуратных стопочек на полках. Закрыв шкаф, поморщилась от режущего ухо скрипа.***
Дверь снова скрипнула, дядюшка вернулся. Селена осталась сидеть за кухонным столом заполняя бланки для отчёта. Из проёма показалась белесая макушка, а после появился и весь дядюшка. В руках у мужчины была деревянная небольшая коробка с щелями между досками, через которые едва ли можно что-то увидеть. Поприветствовав племянницу он поставил коробку на стол. Стеклянные посудины внутри негромко цокнули. Встав девушка принялась разглядывать обновки. — Так… Кислоты есть, спирты тоже, сульфат магния?.. Так. — задумчиво перебирала Селена звонкие колбочки, иногда поправляя за ухо выпадающую чёрную прядь. — Спасибо, — улыбнулась девушка. — Будешь должна, девочка моя, — подмигнул старик, шутя. После погладив ее по гладким волосам добавил: — Я пойду к себе, устал сильно. А ты не задерживайся! — наставлял дядюшка, плетясь к неосвещенной лестнице. Селена глянула вновь на коробку. «Нужно скорее унести её», — подумала. Не без труда она подняла химикаты и направилась под лестницу. В тусклом оранжевом свете, который еле дотягивался до угла, красовался комнатный клён. Девушка опустила колбочки на пол и принялась отодвигать тяжелый керамический горшок. Наконец деревце заняло противоположный угол. Селена присела на колени у места где минуту назад был клён и осторожно начала поддевать пальцами край линолеума. Под небольшим напором тот поддался и девушка откинула самодельный скрытый вход в подвал. «Не получиться…», — подумала Селена, глядя на абсолютно вертикальный спуск в подвал и на коробку, которую так опустить невозможно. Покрутив головой в поиске самодельной тканевой сумки, в которой обычно и спускала химикаты. Обнаружилась сумка на одной из полок под лестницей. Закатив глаза и немного цокнув, от своей забывчивости девушка надела сумку на шею. Сложив все содержимое коробки начала спускаться. В подвале ее встретили привычные холод бетона и старая пыль. С правой стороны стоял стол с многочисленными тумбочками под ним. На самом столе стояли стеклянные посудины самых разных форм, размеров и содержания. По середине комнату стояла раскладушка обтянутая полиэтиленом. С потолка так же свисала старая лампочка накаливания. Селена подошла к столу осторожно расставляя посудины в определённом порядке. Ближе к противоположной от выхода стене, на другом крае стола тихо жужжал аккумулятор. Отходящие от него провода с щипцами потрескивали, зажимная раздвоений провод зарядника. Заряжаемое устройство глухо плямкнуло, вызывая эхо. «Зарядился» — подумала девушка, направлялись к источнику звука. Селена нажала на кнопку питания мобильника, на экране засветились буквы какого-то из вымерших языков, которые она видела только в книгах того времени. Селена улыбнулась, минимальное знание таких языков играло ей на руку. Устройство просило пароль. Девушка перевела взгляд на клочок бумаги, где неаккуратным почерком Марк нацарапал код. Каждый раз как дисплея касался палец, устройство вибрировало. Селена вспомнила как мало не уронила мобильный Марка, когда тот дал его ей потренироваться. Устройство хлюпнуло, оповещая о разблокировке. На мобильном было всего два значка. Один из которых Селена и выбрала. Приложение запустилось. Открылся чат с поле для ввода Сообщения и тремя клавишами: пробел, «•», «-». В чате появилось сообщение. — •−−• •−• −•−− •−− • − −−••−− •−•− −• •− −•• • ••−− ••• −••− •−•−•− − •−• •− −−•• −−− −••• •−• •− •−•• •− ••• −••− −•− •− −•− •−−• −−− •−•• −••− −−•• −−− •−− •− − −••− ••• •−•− −− −−− −••• −•−− •−•• −••− −• −− ••−−•• (Привет! Я надеюсь, ты разобралась как пользоваться мобильным?) — С усилием переводя на обычные буквы, прочитала. Вздохнув, поняла, что практики ей явно не достаёт.— –•• •– (Да),
— коротко отписалась, выключая устройство. Марк скорее всего на роботе и ответить не сможет. Селена это понимала.
Девушка решила вернуться за отчёты. Она захватила сумку и поднялась по железной лестнице. Закрыв люк и передвинув клён на место, кинула сумку на одну из полок. Селена вернулась за стол, подтянув к себе ногу. Задумчиво сведя тонкие черные брови, она сосредоточилась на последнем отчёте. На самом болезненном по ее мнению. Отчёт о худших по критериям системы учениках. Девушка всегда рискуя быть утилизированной подтягивала своих учеников. Документ подразумевал не только письменные характеристики по дням недели. Которые, к слову, Селена писала день в день. Но и два графика, первый — баллы; второй — вид и поведение. Девушка принялась чертить график. Как только та закончила, в дверь неуверенно постучали.