Гадкий Утёнок

Шерлок не помнил времени, когда он не был уродливым. Его одноклассники постоянно дразнили его, когда он был маленьким, толкали и обзывали на детской площадке. Они привыкли называть его такими прозвищами, как "ножки-зубочистки" или "лошадиная морда", до того дня, как их учительница прочитала им историю о гадком утенке. После этого его имя вообще перестало быть Шерлоком. В течение многих лет никто, кроме его семьи, не называл его по имени. Во время занятий его сверстники начали называть его "Утенком", и учительница, думая, что это такое милое прозвище, тоже начала называть его так, к большому удовольствию его одноклассников. Она понятия не имела, что на самом деле помогала им в издевательствах на детской площадке, и, вероятно, оставалась в неведении и по сей день. Он окончил среднюю школу и в конце концов поступил в университет, где единственным, кто все еще знал об ужасном детском прозвище, был Себастьян Уилкс. Шерлок научился не заботиться о том, уродлива его внешность или нет. Его интеллект имел для него первостепенное значение, и до тех пор, пока он всегда мог быть умнее своих сверстников, этого было для него достаточно. Это было совсем не сложно, но он напоминал Уилксу об этом все три года учебы в университете. Себастьян сдал экзамен только благодаря его помощи в обучении, и в обмен Себастьян не называл его Утенком. Окончив химический факультет всего через четыре с половиной года, Шерлок, безусловно, был одним из самых умных людей в Англии. По крайней мере, так казалось до тех пор, пока он не умудрился попасть в больницу после того, как он сам изготовил наркотики. Майкрофт заставил прикрыть это расследование по наркотикам. — Ты похож на привидение, — сказал Майкрофт, увидев его в больнице. Шерлоку было все равно, как он выглядит. Он этого не делал. Он никогда не хотел хорошо выглядеть для кого-либо и никогда не хотел, чтобы кто-то восхищался его внешностью. Его самым замечательным качеством был ум, и пока все знали, что он самый умный, все остальное не имело значения. И вдруг Джон Уотсон вошел в лабораторию Барта, и он обнаружил, что ему, в конце концов, не все равно. Он ткнул пальцем в свое лицо, глядя в зеркало, и всем, что он мог видеть, были его впалые щеки, исхудавшие за все дни плохого питания. Кожа землистого цвета, скулы острые, как лезвия ножей. Это было пережитком того времени, когда он находился под влиянием кокаина. Он почти полностью потерял аппетит и желание спать, когда принимал кокаин, и так и не восстановил это. Он просто не заботился о том, чтобы снова попытаться нормально питаться. Он уставился на свое тело в зеркале, ощупал его руками и посмотрел на свое лицо так, как не смотрел уже много лет. Его кожа была белой, как бумага, и походила на пергамент, туго натянутый на неуклюжий, выступающий каркас. Это был отнюдь не привлекательный пейзаж. Как и предполагалось. Он все еще был уродлив. Гадкий утенок до самого конца. В любом случае, это не имело значения. Джон любил женщин, и Шерлок ничего не мог сделать, чтобы изменить это. Джону нравились самые разные женщины — высокие, невысокие, с пышными формами, стройные, смуглые, бледные... Шерлок никогда не видел, чтобы Джон так на него смотрел, да и с чего бы ему это делать? В Шерлоке смотреть было особо не на что. Джон восхищался его умом, как и должно было быть. Это было тем, что Шерлок тоже считал своим лучшим качеством, так что в этом был смысл. Кому нужна была привлекательная внешность, когда они вдвоем гонялись за преступниками, и волнение от этого дела заставляло их кровь петь? Не Шерлоку. Шерлок был бы абсолютно прав, если бы никогда не обсуждал свою внешность ровно до случая с пропавшими моделями. Лестрейд позвонил в девять утра холодным октябрьским утром, чтобы Шерлок приехал и осмотрел место преступления. Шерлок бросил один взгляд на сцену перед собой и провозгласил: — Серийный убийца. Лестрейд виновато посмотрел на него. — Вы думали, что на этот раз сможете разобраться сами, — сказал Шерлок, закатывая глаза. — Да, — вздохнул Лестрейд. — Просто взгляни на это, хорошо? — Сколько ещё жертв? — Пока двое. Мы работали над этим сверхурочно всю неделю, — сказал Лестрейд, качая головой. — Мы думали, что у нас все будет в порядке, но мы не можем понять, что их связывает. — Она выглядит так, будто позирует, — размышлял Шерлок, глядя на мертвую женщину, лежащую на кровати. — Да, мы полагаем, что убийца поставил ее в такое положение. — Да, но она не выглядит "поставленной" кем-то другим, она выглядит так, будто позирует, — сказал Шерлок. — Как он это сделал? Оказалось, что тела были подвешены на стальной проволоке разных размеров, чтобы оставаться в нужном положении. Проволока на самом деле была вплетена в плоть и вокруг кости, как особенно жуткое искусство. Остаток утра Шерлок провел в состоянии очарования. Лестрейд продолжал пытаться подтолкнуть его к выяснению того, как все трупы связаны, но Шерлок был в восторге. Не каждый день всплывало подобное убийство, и он намеревался насладиться им. Лестрейд принес фотографии с остальных мест преступлений, и Шерлок был на седьмом небе от счастья. — Серьезно, Шерлок, как они связаны? — Лестрейд застонал в пятый или шестой раз за день. — Джон скоро приедет, — рассеянно ответил Шерлок. — Он собирается рассказать нам, как они связаны? — коротко спросил Лестрейд, пощипывая переносицу. — Да, вообще-то, — сказал Шерлок. — Это было бы очевидно, если бы ты просто подумал об этом. Лестрейд перестал стонать и пристально посмотрел на Шерлока. — Ты знал все это время. — Ты бы тоже это знал, если бы просто наблюдал. Лестрейд издал разочарованный звук и поднял руки вверх. — Похоже, я добрался сюда как раз в самый подходящий момент. — Джон! — сказали Шерлок и Лестрейд одновременно, хотя в голосе Шерлока звучало гораздо больше энтузиазма. — Можешь разобраться с ним? Он снова скрывает улики, — сказал Лестрейд в то же время, как Шерлок объявил: — Мы должны будем работать под прикрытием в качестве моделей нижнего белья. — Что? — спросили Лестрейд и Джон одновременно. — Нижнее белье, — сказал Шерлок. — Как ты мог пропустить это? Очевидно, Лестрейд, это единственное, что у них общее, кроме позирования. Они все одеты в нижнее белье одной и той же марки. — Просто потому, что они носят один и тот же популярный бренд... — Андерсон подошел к ним. — Бренд новый, — сказал Шерлок. — Смотрите, этот бюстгальтер почти не ношен, искусно подогнан, на нем все еще есть черная нитка, с которой была снята бирка. Они все совершенно новые. Посмотрите на доказательства перед вами! — он помахал фотографиями с места преступления в направлении Лестрейда. — Не совсем модельный материал, не так ли? — сказал Андерсон. Шерлок подошел к заваленному бумагами столу и взял один из открытых журналов из стопки. Он помахал им перед лицом Андерсона. — Кампания за позитивное отношение к телу? — спросил Андерсон. — Да, Андерсон. Ни одна из этих моделей по стандарту не является привлекательной. Вот почему для меня идеально работать под прикрытием в качестве одной из этих моделей. Один день, и я поймаю нашего убийцу. Все присутствующие на месте преступления уставились на него. — Что? — спросил Шерлок. — Один день — это все, что мне нужно. Стальная проволока. Должно быть совершенно очевидно, кто такой наш маленький убийца. — Хм, Шерлок, они пялятся не поэтому, — сказал Джон. — Тогда почему? — спросил Шерлок. — Ты хочешь сказать, что я слишком уродлив даже чтобы быть моделью бодипозитива? — Как раз наоборот, — сказал Лестрейд, качая головой. — Это должен быть Джон. Шерлок растерянно моргнул. — Но Джон идеален. На том месте преступления происходило много взаимных пристальных взглядов. — Шерлок, — мягко сказал Джон. — Они имеют в виду, что невысокий и коренастый не является традиционно привлекательным. В то время как ты... — он беспомощно махнул рукой, и все кивнули. — Но я уродлив, — запротестовал Шерлок, и на него посмотрели еще пристальнее. — Ты... — Джон остановился и спросил: — Ты действительно так думаешь? —Я имею дело только с фактами, Джон, — сказал Шерлок. — Смотри, у меня глупые тощие ноги и длинное лицо со всеми этими углами... почему я тебе это объясняю? — Парни, парни, — Лестрейд успокаивающе поднял руки. — Это кампания позитивного отношения к телу. Весь смысл в том, чтобы не относиться негативно к чьему-либо телу, верно? Так как насчет того, чтобы вы оба пошли? Я уверен, ты сможешь придумать какой-нибудь способ убедить их впустить тебя, Шерлок. Шерлок фыркнул. — Моего лица должно быть достаточно. Джон вздохнул и устало посмотрел на него. — Давай просто найдем это место и разберемся с этим, ладно? Шерлок провел всю поездку на такси в студию, ворча по поводу идеальных пропорций Джона и приятной внешности. Он чувствовал себя несколько обиженным из-за того факта, что все, казалось, соглашались с тем, что Джон был лучшей возможной моделью. Джон был чрезвычайно привлекателен. Как кто-то мог пропустить это? — Ты считаешь меня привлекательным? — спросил Джон с удивлением в голосе. — Да, — сказал Шерлок, ощетинившись от предположения, что Джон с ним не согласен. — Ладно, ладно, хорошо, — сказал Джон, поднимая руки. — Но мы оба попробуем, хорошо? Я не хочу, чтобы ты в одиночку гонялся за убийцей в трусах. *** Им пришлось стоять в очереди на прослушивание, и Шерлок нервно заерзал. Он и раньше был взволнован из-за убийства и предвкушения предстоящего дела. Однако теперь он должен был остановиться и действительно подумать о том, что все это повлекло за собой. Шерлоку предстояло снять бо́льшую часть одежды. Не нагота заставила его волноваться. В конце концов, он был почти голым в Букингемском дворце. Но в этом и был смысл наготы. Когда он был во дворце, он пытался быть оскорбительным, и его непривлекательное тело, выставленное на всеобщее обозрение, несомненно, достигло этого самым грубым способом. Смысл моделинга состоял в том, чтобы быть красивым, получать удовольствие от эстетики человеческого тела. Нет, более того. Все хотели, чтобы они были сексуальными. Не было ничего в мире, к чему Шерлок был бы менее подготовлен, чем к сексуальности, особенно перед кем бы то ни было. Чувственный. Возможно, вместо этого хорошо бы сработала чувственность, хотя Шерлок также не был особо чувственным человеком, по крайней мере, когда люди могли его видеть. И тут Шерлок вспомнил о Джоне. Джон тоже был бы там и наблюдал. Шерлок почувствовал, как у него в горле образовался комок. Джон снимал бы с себя одежду и соблазнительно позировал. Шерлок сглотнул и сжал руки вместе, отчаянно пытаясь придумать способ как-то пережить предстоящую встречу с осуждающими взглядами со всех сторон, холодными вспышками камер и Джоном. Это была немного ошеломляющая перспектива. Дело. Шерлок должен был закончить это ради дела, потому что это то, что было на самом деле важно, а не странная социальная тормознутость Шерлока. Именно эта мысль захлестнула Шерлока, когда наконец было названо его имя. Он подошел к режиссеру-постановщику и тут же замер, впервые в жизни не в силах придумать, что сказать. — Холмс? — спросил режиссер-постановщик, глядя на его заявление. — Звучит знакомо. Приложенная фотография говорит мне, что Вы человек хорошего... Директор поднял глаза, бросил один взгляд на Шерлока и остановился. — О, — сказал режиссер, а затем сделал паузу. — Это интересно. Он подошел к Шерлоку и оглядел его с головы до ног. Шерлок не двигался, чувствуя себя мышью, очарованной взглядом змеи. Загипнотизированный, он не сдвинулся ни на дюйм, даже когда режиссер обошел его по полному кругу. — Ты видишь это? — требовательно спросил он у одного из фотографов, который кивнул в ответ. — Что? — встревоженно спросил Шерлок. — Восхитительно, — сказал режиссер со счастливым вздохом. — Вы действительно думаете, что выглядите некрасиво, не так ли? — Не просто некрасиво, — запротестовал Шерлок. — Уродливо. Посмотрите на меня, разве Вы не видите этого? Я слишком худой и заостренный, весь бледный и изможденный. Почему я всегда всем это объясняю? — Я понимаю, почему Вы так думаете, — сказал директор. — Как отдельные части, Вы действительно представляете собой нагромождение очень странных деталей. Однако, если Вы соберете их вместе... потрясающе. Шерлок очень устал от необходимости постоянно объяснять, почему он уродлив, когда люди должны были просто видеть это, глядя на него. — Это замечательно, — радостно сказал режиссер. — Половина Вашей эстетики заключается в том, что Вы совершенно не осознаете, насколько Вы великолепны. Ваша застенчивая манера поведения — это именно то, что я ищу. — Что? — спросил Шерлок, слегка дрожа в нижнем белье. — Я должен заполучить Вас, — беспечно продолжал директор. — Я помещу Вас на обложку! — Здесь все в порядке? — Джон, — с облегчением сказал Шерлок. Пока он не обернулся и не понял, что Джон стоит позади него в одних трусах. Шерлок был совершенно прав в своей оценке привлекательности Джона. — О, да, прекрасно, — сказал директор, оценивающе оглядывая Джона. — Этот мужчина будет главной моделью на нашей последней съемке. — Прямо сейчас? — спросил Джон, приподнимая брови. — Его манеры, его поведение... посмотрите, как он держится, — режиссер обошел Шерлока и сделал жест рукой. — Как испуганная девственница в первую брачную ночь. Шерлок покраснел. — Это правда? — спросил директор, сверкая глазами. О, Шерлок не хотел, чтобы кто-нибудь знал об этом, особенно Джон. — Какая вы пара, — сказал режиссер. — Этот уверенный в себе, не скромный телом, но с одним из самых больших телесных недостатков, которые я когда-либо видел. Шерлок издал сердитый звук в знак протеста. — Он имеет в виду мой шрам, Шерлок, — сказал Джон, потирая его рукой. — Мне будет так весело с вами обоими, — сказал режиссер, потирая руки. — Кстати, я Альфред Бэбкок. Но вы мне абсолютно точно нужны вдвоем. Мне нужно еще несколько моделей, но вы должны вернуться завтра днем. Бэбкок некоторое время возбужденно болтал с ними, даже когда провожал их за дверь и совал им в руки визитные карточки. Как только они снова оделись и вышли в вечный шум Лондона, Шерлок почувствовал себя намного лучше. Он завернулся в пальто и поднял воротник. Он посмотрел на Джона краем глаза. Ему всегда было интересно, как Джон будет выглядеть полностью обнаженным. Он улавливал интригующие фрагменты и обрывки во время их совместной жизни, но не во всей ее великолепной полноте. В Чертогах Разума Шерлока уже был построен пьедестал, на который можно было поместить память о теле Джона. — Ты в порядке? — спросил Джон, когда Шерлок поймал им такси. — Да, Джон, почему бы и нет? — быстро сказал Шерлок. — Ну, то, что он сказал, — сказал Джон. — О том, что ты... выглядишь как испуганная девственница. — Я уверен, что ты привык к тому, что люди смотрят на тебя, когда ты голый, но не у всех из нас так мало стыда, как у тебя, — огрызнулся Шерлок, сожалея об этом в тот же момент, когда он это сказал. Джон только улыбнулся. — Неужели никто раньше не смотрел на тебя, когда ты был голым? — Весь Букингемский дворец, — напомнил ему Шерлок, хотя в контексте, в котором говорил Джон, настоящим ответом было "нет". — Ах, да, это, — согласился Джон. —Но это было до того, как кто-то сказал тебе, что ты привлекателен, не так ли? — Я не привлекателен, — сказал Шерлок, выплевывая слова. — Но это так, — сказал Джон. — Ты великолепен. Шерлок почувствовал, что снова краснеет, и огрызнулся: — Вряд ли. Он повернулся лицом к окну, глядя на свое отражение, обводя глазами все острые углы, удивляясь, как кто-то может находить это красивым. *** Следующий день застал их в студии, где их быстро провели в раздевалки, чтобы надеть фирменное модельное нижнее белье, которое они будут демонстрировать. Шерлок теребил резинку на трусах, не решаясь выйти из своей безопасной маленькой каморки. — Шерлок? — спросил Джон. — Ты выходишь? Шерлок неохотно вышел, скрестив руки перед собой в защитном жесте. Их отвели в середину комнаты, а вокруг были камеры и съемочная группа, все бегали, готовили вещи, устанавливали освещение и ракурсы. Бэбкок болтал в углу с какими-то людьми в деловой одежде, и в основном все их игнорировали. — Итак, у тебя есть какие-нибудь идеи о том, кто может быть убийцей? — спросил Джон шепотом. Убийца. Боже, Шерлок совершенно забыл об убийствах, он был так поглощен почти голым Джоном и своими собственными сомнениями по поводу того, что он раздет и выставляет себя напоказ перед множеством людей. Он внимательно оглядел комнату, но там ничего не было. Тонны данных о несущественных вещах, таких как наличие домашнего животного, странные личные привычки и статус отношений, но ничего об убийствах. У этого было хобби — коллекционировать маленькие фигурки слонов. Этот любил рисовать. Никому, кого он мог видеть, очевидно, не нравилось протыкать куски проволоки через мертвые тела и ставить их в позы. — Никого не вижу, — прошептал Шерлок в ответ. — Может потребоваться еще один день. Джон вздохнул, но не стал жаловаться. Бэбкок наконец подошел к ним и начал болтать о положении тела и эстетике, которые Шерлок в основном игнорировал. Он просто позиционировал себя так, как было указано, и старался не чувствовать себя неловко. Они поставили его в непосредственной близости от Джона, но не совсем соприкасаясь, так что кожу Шерлока покалывало от близости и желания быть ближе. Он... он не возражал, чтобы Джон смотрел на него. Или, по крайней мере, все было по-другому. Когда Джон смотрел на него, застенчивость, которую он испытывал, была иной, чем когда на него смотрел кто-либо другой. Он сосредоточился на Джоне, пытаясь блокировать вспышки камер вокруг них, позволяя людям ставить его так, как им нравится. Джон ободряюще улыбался всякий раз, когда их взгляды встречались, и Шерлок пытался расслабиться. Во время перерыва в съемках, когда Шерлоку разрешили завернуться в одеяло, Бэбкок подошел поболтать. — Вы знаете о моей кампании, — сказал Бэбкок. — Моя позиция заключается в том, что все так или иначе красивы. Это поиск того, что это такое, что выводит это на поверхность. Теперь я могу сказать, что Вы нервничаете из-за этого. Почему Вы решили попробовать себя в фотосессии, если не для того, чтобы продемонстрировать свою личную красоту? Шерлок не мог сказать ему, что они ищут убийцу. Что сказать? Шерлок поразмыслил и решил, что с таким же успехом он мог бы рассказать ему правдивую историю, даже если бы это не было настоящей причиной, по которой они были здесь. — Они звали меня Утенком, когда я был ребенком, — сказал он. Он объяснил, что произошло, и по мере того, как он говорил, он видел, что Бэбкок все больше и больше заинтересовывается. Джон, с другой стороны, выглядел все более и более сердитым. — Это идеально! — сказал Бэбкок. — Вы, конечно, помните всю историю, мистер Холмс? Разве Вы не понимаете, что Утенок из этой истории никогда не был уткой с самого начала? Он убежал со съемочной площадки, оставив Шерлока и Джона одних. В конце концов их сдвинули в сторону, чтобы другие модели могли сделать свои снимки. — Что он имел в виду? — спросил Шерлок. — Шерлок, в этой истории гадкий утенок вовсе не был обычной уткой, — тихо сказал Джон. — Это потому, что гадкий утенок был необыкновенным. Он вырос и обнаружил, что на самом деле он лебедь. — А... лебедь? — удивленно спросил Шерлок. — Да, — сказал Джон, мягко улыбаясь. — Но лебеди прекрасны, — сказал Шерлок. — Да, точно, — сказал Джон, улыбка стала шире, а в глазах появилось странное, мягкое выражение. У Шерлока перехватило дыхание. — Да, точно! — воскликнул Бэбкок, внезапно появляясь и размахивая руками. — "Освободи своего внутреннего лебедя" — это заголовок нашей новой кампании, благодаря вашей истории. Затем он снова помчался, чтобы помочь срежиссировать следующую съемку. — Лебедь, — повторил Шерлок, пытаясь перенастроить свой мозг вокруг этой идеи. — Да, лебедь, — сказал Джон. — Элегантный, отчужденный, неприкасаемый. Шерлок моргнул. — Я не неприкасаемый, разве нет? Джон замер, и Шерлок внезапно понял, что он сказал. — Ты не неприкасаемый, если не хочешь таким быть, — тихо сказал Джон. — Ты... хочешь? — Н-н-не-не для всех, — заикаясь, пробормотал Шерлок, внезапно почувствовав, что его бросило в жар. Джон пошевелил рукой и медленно вложил ее в руку Шерлока, сжимая его руку и устраиваясь поудобнее, чтобы наблюдать за остальной частью съемки. Шерлок едва мог сосредоточиться из-за того, что его сердце так громко колотилось, и его рука крепко сжимала руку Джона. В конце концов Бэбкок вернулся и сказал им, что у него больше нет времени, чтобы разместить их всех сегодня, но вернутся ли они завтра? У него было еще несколько идей для фото, которые он хотел проработать с ними теперь, когда у них появилась тема. Шерлок даже не думал об убийстве весь день. Он посмотрел на Джона, и Джон коротко кивнул. Конечно, они должны были вернуться за нераскрытым делом. *** Звонок поступил в 3 часа ночи, и они вдвоем прибыли на место происшествия через несколько минут. — Шерлок, я узнаю ее, — сказал Джон. Это была одна из других моделей с дневной съемки, чернокожая женщина. Это было все то же самое. Она была натянута стальными проволоками и позировала как королева, держась широко и уверенно. И тут Шерлок затаил дыхание. В волосах у нее были черные перья, почти скрытые темными прядями. — Освободи своего внутреннего лебедя, — печально сказал Шерлок. — Бэбкок? — спросил Джон шепотом. — Ты уверен? Любой мог подслушать его или поговорить с ним вчера днем о новой кампании. — Я бы не хотел, чтобы это был он, — сказал Шерлок. — Я игнорировал это. Дело. Потому что я хотел... — Хотел? — сказал Джон, подходя ближе. — Я хотел быть красивым, — сказал Шерлок тихим голосом. — Ты прекрасен, — сказал Джон. — Тебе не нужен психопат-убийца, чтобы сказать тебе это. — Парни, у вас есть что-нибудь? — устало спросил Лестрейд. — Я знаю, вы сказали, что к настоящему времени дело будет раскрыто, но нам действительно нужна зацепка. Джон начал объяснять про Бэбкока, и Шерлок оставил его в покое. — Подожди, подожди, — вмешался Лестрейд. — Откуда ты знаешь, что это Бэбкок с его лебедем? — Он только сегодня придумал это, — сказал Джон, взглянув на Шерлока. — Из-за того, что я кое-что сказал, — наконец вмешался Шерлок. — Моя утиная история. Лестрейд странно посмотрел на него, и Шерлок неохотно объяснил, что это значит. — Этого недостаточно для того, чтобы просто обыскать его дом, — сказал Лестрейд. — Что нам нужно сделать, так это обыскать съемочную площадку, задать несколько вопросов друзьям жертвы, допросить этого Бэбкока. — Так что же нам делать? — спросил Джон. — Возвращайтесь на съемочную площадку, — сказал Лестрейд. — Нам нужно допросить некоторых людей, чтобы установить цепочку доказательств, прежде чем мы доберемся до крупной рыбы, так сказать. Так что просто идите, посмотрите, сможете ли вы найти доказательства, пока будете там. *** Они вдвоем молча переоделись в соседних кабинках, готовясь к предстоящему дню. Шерлок был поглощен своими мыслями, когда снимал одежду. Он должен был сразу заметить, что Бэбкок был убийцей. Прокручивая в голове улики, он понял, что это очевидно. Просто посмотреть на рисунок мозолей на его руках, места, гладко натертые скручиванием стальной проволоки между ними, снова и снова. Это не просто случайное хобби. Его одержимость красотой была красноречива. Его отношение и то, как маниакально блестели его глаза, когда он расставлял людей на сцене. Кого он собирался выбрать сегодня вечером? Шерлок вышел из раздевалки в комнату, обставленную контрастными темными и светлыми участками сцены, тени и отражения прыгали во все стороны. Кто-то расставил по комнате реквизит, чтобы рассеять свет и заставить тени создавать очертания ветвей деревьев. Это было похоже на поляну в лесу. Шерлоку потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли. И тогда он понял сразу несколько вещей: Все деревья были сделаны из стальной проволоки. На съемочной площадке вообще никого не было — Шерлок был один. Джону потребовалось слишком много времени, чтобы раздеться, учитывая его статус бывшего военного. Шерлок обернулся только для того, чтобы обнаружить, что Бэбкок стоит у него за спиной с пистолетом в руке. Пистолет Джона. Джона нигде не было видно. — Ах, ах, ах, — сказал Бэбкок, указывая пистолетом. — Знал, что в Вас что-то есть. Шерлок Холмс. Я поискал Вас. Детектив-консультант, ставший моделью нижнего белья, или работающий под прикрытием в полиции? Я думаю, Вы знаете, к какому выводу я пришел. Шерлок двинулся в неверном направлении, но Бэбкок только ухмыльнулся. — Итак, мистер Холмс. Я не дурак. Я связал Вашего спутника, и, к сожалению, в том положении, в котором он находится, смерть наступит в результате позиционного удушения очень скоро. Если Вы не будете сотрудничать и не позволите мне связать Вас и проткнуть кусочками проволоки. Ах. Следующая жертва Бэбкока. Он должен был понять. — Пока я еще буду живым? — спросил Шерлок. — Просто любопытно, — сказал Бэбкок. — Первобытное поведение и его влияние на мое искусство. Нет ничего более порочного, чем борьба за то, чтобы остаться в живых, не так ли? — Вы просчитались, — сказал Шерлок. — Я не думаю, что это так, — сказал Бэбкок. — Я думаю, что я точно понял, как далеко Вы зайдете ради Джона Уотсона. — Нет, на это Вы имеете право. Если бы мне пришлось, я бы, конечно, позволил Вам убить меня, если бы альтернативой была смерть Джона, — Шерлок улыбнулся, показав свои зубы. — Но, как оказалось, в этом нет необходимости. А затем Джон ударил Бэбкока по голове свинцовой трубой, к которой он предположительно был привязан до того, как сбежал. Бэбкок опустился прямо на землю, и Джон с довольным видом взял пистолет из его ослабевших пальцев. — Как он схватил тебя? — угрюмо спросил Шерлок. — Я был голый и оставил свой пистолет в куртке, — сказал Джон. — Как он узнал, что он там, я понятия не имею. Потом этот идиот подвесил меня к разваливающейся трубе. Половина моей работы по побегу была выполнена просто за счет веса моего тела. Лестрейд заехал за Бэбкоком, а Шерлок и Джон вернулись на Бейкер-стрит. Все это дело заставило Шерлока чувствовать себя неловко и незащищенно на нескольких уровнях. Он был бы совершенно счастлив никогда больше не обсуждать это. К счастью, похоже, Джон тоже будет молчать об этом. И он не спросил, почему Шерлок не понял всего этого сразу. По какой-то причине Шерлок был разочарован из-за этого. Казалось, все вернется на круги своя, и Шерлок почувствовал зуд между лопатками, который странно беспокоил от неудовлетворенности, но что он мог сказать? Все еще не было закончено. Шерлок просто думал, что что-то изменится. Теперь Джон кое-что знал о Шерлоке. Несколько вещей, которые Шерлок держал в секрете, и теперь, когда он знал о них, Шерлок думал, что это, по крайней мере, будет как-то признано. Казалось, они просто были слишком британцами для необходимого разговора. А позже они столкнулись с Себом Уилксом у журнального киоска. Шерлок остановился, потому что увидел журнал и больше не смог двинуться. На обложке были они с Джоном. Он не мог вспомнить, решил ли кто-нибудь просто опубликовать фотографию, несмотря на то, что убийца был раскрыт общественности. Должно быть, так оно и было, потому что они были там. Он взял один из них с полки и уставился на него. Он посмотрел... он действительно выглядел так... — Лебедь, — тихо сказал Джон. Шерлок моргнул, а затем быстро переключился на фотосессию. Джон тоже был там, и несколько человек вместе с ним и Джоном позировали вместе. Эстетически это было довольно приятно, в визуально контрастном смысле. Совершенно, совершенно бессознательно это поразило Шерлока, как удар в живот. Весь воздух покинул его легкие, и рот Шерлока наполнился слюной. Он почувствовал резкую боль в животе, а ноги под ним подкашивались, как если бы его бросили на накренившийся корабль в штормовом океане. — Никогда не думал, что доживу до этого дня. А потом он вернулся к реальности так быстро, что его зубы неприятно заскрежетали. — Себ, — сказал он. Джон довольно пристально смотрел на Себа, будто обдумывал насилие. О боже, вероятно, не следовало позволять этому случиться, каким бы привлекательным ни был Джон, когда он был разгорячен победой после физической ссоры. — Позирует как павлин на обложке журнала, — сказал Себ с ухмылкой. — Или, скорее, лебедь. Наконец-то понял это, не так ли, Утенок? — Не называй его так, — прорычал Джон, и волосы на затылке Шерлока встали дыбом. — Я годами думал, что он уродлив, — засмеялся Себ. — Когда на самом деле мы все могли видеть, куда он направлялся много лет спустя. Чертовски забавно, не правда ли? Такой великолепный парень, как он, думает, что причина, по которой все девушки пялились на него, заключалась в том, что они находили его отталкивающим? Ха. — Умора, — сказал Джон и ударил его прямо в нос. Он сломался с очень приятным хрустом, и Шерлок почувствовал, как у него участился пульс. Он никогда не отрицал, что находит Джона привлекательным, и не видел причин начинать сейчас. Не то чтобы он действительно мог скрыть, как покраснело его лицо или как, вероятно, расширились его зрачки. Джон поднял глаза и увидел его лицо. — Боже, — сказал он. И вдруг Джон поцеловал его, и мир закружился. Джон крепко вцепился в края его пальто, наклонился и, используя ткань в своих руках, притянул голову Шерлока к своей. Пульс Шерлока быстро застучал в ушах. Его руки заметались и в конце концов опустились на плечи Джона. Шерлок неуверенно отстранился, неловко поджимая губы, пытаясь сообразить, как поцелуй может дать ощущение полета. Джон ухмыльнулся во весь рот и вообще не остановился и не замедлился, позволив приливу гормонов захлестнуть их обоих. Шерлок ахнул, и его руки скользнули по плечам Джона, добрались до затылка и зарылись в мягкие золотистые волосы. — Я выдвигаю обвинения! Шерлок вынырнул, раскрасневшийся и запыхавшийся. Себ прижимал к носу носовой платок, который уже начал пропитываться кровью. Его голова была запрокинута назад, чтобы попытаться остановить кровь, стекающую спереди, хотя это не мешало ему пристально смотреть на них двоих. — Сделаешь это, и я расскажу твоей жене о том времени на Ибице. Себ сделал глубокий вдох, чтобы поспорить, понял, что это бесполезно, и ушел, яростно ругаясь себе под нос. Шерлок беспомощно улыбнулся Джону. Боже, он, должно быть, выглядит идиотом, но он все еще чувствовал отпечаток рта Джона, все еще чувствовал его вкус на своих губах, и это было просто опьяняюще. Джон ухмыльнулся в ответ, наклонился и поцеловал Шерлока, а затем потащил его обратно домой, сплетая его руки со своими. Шерлок зачарованно уставился на их соединенные руки. Секс. Они собирались заняться сексом. Возможно. На самом деле он не знал. Сексуальный этикет был для Шерлока загадкой, в которую он не испытывал желания вникать до этого момента, но он думал, что то, что его тащили прямо домой после жарких поцелуев, указывало на вероятный половой акт. Шерлок подумал, что на самом деле ему бы очень хотелось заняться сексом. Его анатомия, безусловно, соответствовала плану. Джон открыл дверь в 221B, втащил Шерлока внутрь, закрыл дверь, а затем толкнул Шерлока к ней. Он прижал Шерлока к твердому дереву всем своим телом, требуя его тепла и феромонов, втирая свой запах в Шерлока. Шерлок захныкал. Джон остановился. Шерлок издал несчастный звук и попытался снова поцеловать Джона. — Подожди, — сказал Джон. — Ты уверен в этом? — Совершенно уверен, — сказал Шерлок, извиваясь от удерживающего тела Джона. — Правильно, — сказал Джон. — Должным образом. Давай сделаем это правильно. Джон был так уверен в своей правильности. Честно говоря, Шерлок был бы вполне счастлив, если бы его довели до оргазма полуодетым у входной двери. План Джона, вероятно, был лучше. Ох. Джон собирался раздеться. Шерлок задрожал от восторга. Да. Гораздо лучше. Ему скорее нравилась мысль о том, что Джон разденет его. Дрожа от предвкушения, он последовал за Джоном вверх по лестнице, все выше и выше, пока они не добрались до спальни Джона. Шерлок уже заглядывал туда раньше и точно знал, где Джон хранит смазку и презервативы. Его взгляд метнулся к верхнему ящику прикроватной тумбочки Джона, и Джон уловил направление его взгляда. — Нам не нужно заходить так далеко, — сказал Джон. — Я хочу, — сказал Шерлок. — Я хочу заняться правильным сексом. — Правильный секс не обязательно должен включать это, — сказал Джон. — Все, что действительно нужно для правильного секса, — это по крайней мере один оргазм от всех участников, каким бы ни был метод. — Тогда п-проникающий секс, если ты хочешь быть педантичным, — сказал Шерлок, покраснев от заикания. — Ты никогда... — Как и ты. — Может быть, у меня и не было проникающего секса с партнером-мужчиной, но у меня был анальный секс с партнершей-женщиной. Кроме того, я врач. — Вот именно, — сказал Шерлок, нетерпеливо ерзая. — Ты хорошо позаботишься обо мне. — Смогу ли я? — спросил Джон, но притянул Шерлока в свои объятия. Шерлок радостно замурлыкал, когда Джон процеловал влажную дорожку от его уха вниз по шее. Это посылало небольшие щекочущие мурашки по его телу, заставляя его живот трепетать, а пах пульсировать в предвкушении. Пальцы на его воротнике. Одна пуговица, две, три пуговицы, четыре. Влажный рот на его ключице. У него было стесненное чувство, когда Джон исследовал широкое пространство его груди ртом и вытянутыми руками, чувствуя его через ткань рубашки. Руки Джона раздвинули ткань, нырнув под нее, чтобы погладить его бока и живот. — Великолепно, — сказал Джон, снимая рубашку с плеч Шерлока и пожирая открывшееся перед ним зрелище горячим взглядом. Вспышка дурного предчувствия. Джон смотрел на него, но Шерлок чувствовал себя красивым под его взглядом, так что все было в порядке. Это было хорошо. — Хороший мальчик, — сказал Джон, опуская его на все еще прохладные простыни. Он почувствовал, как у него заурчало в животе, и закрыл глаза. — Скажи это еще раз. — Что? — спросил Джон. Шерлок с трудом сглотнул и сказал: — Скажи это еще раз. Мне нравится, когда ты говоришь мне, что я хороший. И блестящий. И удивительный. Удивительный - одно из моих любимых. Джон наклонился и горячо прошептал ему в ухо, заставив Шерлока задрожать от восторга. — Ты такой хороший, Шерлок. Такой умный мальчик, не правда ли? Такой блестящий и красивый, прямо как лебедь. Просто посмотри на себя, распростертого на кровати, и все это для меня. Прекрасный, великолепный, просто потрясающий. Шерлок захныкал и выгнул шею, а Джон покрыл поцелуями всю верхнюю часть его тела, расстегивая брюки Шерлока и снимая их с бедер Шерлока. Губы Джона коснулись его левого соска, и он не смог удержаться от громкого крика. Джон ухмыльнулся и навис над бугорком, горячо дыша на чувствительную кожу и обводя ее языком. Шерлок ахнул и схватился за затылок Джона. — Великолепно, — сказал Джон. — Ты прекрасно реагируешь. Ты везде такой чувствительный? Шерлок захныкал, и Джон поставил перед собой задачу найти каждое чувствительное место на его теле. Все, что он мог сделать, это лежать под Джоном, чувствуя тепло, исходящее от его тела, и позволять Джону целовать каждый участок кожи, который заставлял его дрожать или кричать. Джон отстранился, и Шерлоку удалось приподняться на локтях, чтобы посмотреть, как Джон снимает джемпер и джинсы. Первое, что Шерлок сделал, как только Джон забрался обратно на кровать, это почувствовал, как напряглись мышцы его груди, пальцы пробежались по жестким золотистым волосам и по твердым мышцам. Джон был так первобытно красив, что у Шерлока перехватывало дыхание, когда он смотрел, как тот двигается. — Вот так, любовь моя? — спросил Джон и поцеловал его в шею. — И это тоже. Зови меня "любовью" таким голосом. — Каким голосом? Это был голос, подобный меду, солнечному свету и далекому будущему, где Шерлок разводил пчел, а Джон писал детективные романы, которые Шерлок читал, насмехался над ними и тайно обожал. — Этот голос, — сказал Шерлок вместо этого. — Да, любовь моя, — сказал Джон, затем погладил руками вверх и вниз по ногам Шерлока, подняв одну к плечу, чтобы он мог прикоснуться губами к внутренней стороне бедра. Шерлок прикрыл глаза, когда Джон намеренно раздвинул ноги, все еще стесняясь, потому что Джон еще не видел его полностью обнаженным. Его член упирался во влажный, липкий хлопок, а пальцы Джона скользили по мягкой, чувствительной коже внутренней части бедер, ближе к верху ног. Затем Джон медленно спустил трусы. Благоговейно. Шерлок несколько раз сглотнул, пытаясь заговорить. — Джон... — сказал он. Затем Джон обхватил его яички одной теплой рукой, перекатывая их в ладони и осторожно ощупывая, мягко надавливая на складку между ними. Шерлок ахнул, ноги задрожали, когда пальцы Джона пробежали по волосам у основания его члена, а затем крепко сжали основание. Шерлок издал один пронзительный звук, а затем прикусил свою ладонь. Джон протянул руку, осторожно вытащил мякоть между зубами Шерлока и сказал: — Давай, любимый, я хочу, чтобы ты кричал на весь дом. Шерлок отрывисто кивнул, а затем неровно вскрикнул, когда Джон погладил его член, большим пальцем найдя место прямо под головкой его члена и потирая, пока дыхание Шерлока не стало вырываться с присвистом. — Я собираюсь заставить тебя чувствовать себя так хорошо, любимый, — сказал Джон, а затем опустился головой на его член. — Джон! — Шерлок закричал, поджав пальцы ног, когда Джон охватил его член влажным, тугим теплом. Он чувствовал, как болят его яйца, а в паху собирается горячий рой. — Я собираюсь сделать тебя хорошо подготовленным для меня, — прошептал Джон, а затем его язык переместился ниже, проводя по яйцам на пути вниз. Шерлок застонал и раздвинул ноги шире, подтягивая их к груди, чтобы дать Джону весь необходимый доступ к этому месту. Джон ласкал его дырочку, надавливая на нежную кожу и уговаривая ее расслабиться. Шерлок заскулил от странной шершавости языка Джона, когда тот провел по его дырочке. Язык Джона на самом деле совсем не был шершавым, но это было так похоже, что Шерлок мог поклясться, что он чувствовал каждый отдельный вкусовой сосочек на своей плоти. Внутренности Шерлока скрутило, и единственная причина, по которой он не свалился с кровати в экстазе, заключалась в том, что Джон крепко держался за его тазовые кости. — Теперь мои пальцы, милый, — прошептал Джон, и он почувствовали, как шелк скользит внутри него. Растяжка была восхитительной, и это было больно именно так, что заставило Шерлока приподнять бедра для большего. Кончики пальцев Джона потерлись о что-то внутри него, и это послало яркий разряд удовольствия по его телу. Он закричал, и Джон, каким умным он был, снова нашел его и решительно и намеренно нажал именно там, где ему было нужно. — О Боже, — сказал Шерлок, не имея больше слов, чтобы что-то сказать. — О Боже. Джон. — Ты готов, милый? — тихо спросил Джон, целуя его рот. Шерлок всхлипнул и кивнул. — Ты можешь сказать "да" для меня, любовь моя? — Да, да, пожалуйста, Джон. Я хочу... я хочу... Джон снова поцеловал его в губы, а затем медленно двинулся вперед. О. Он был очень большим. Шерлок на мгновение перестал дышать. — Все в порядке? — Джон ахнул, стиснул зубы и медленно вошел внутрь. Если Джон остановится, Шерлок действительно может умереть. — Да, — сказал Шерлок, пытаясь ухватиться за бедра Джона, чтобы сильнее притянуть его к себе. Джон засмеялся и вошел немного быстрее, слегка покачивая бедрами, пока не оказался полностью внутри. Шерлок вздрогнул и попытался отдышаться, грудь его вздымалась и блестела от пота. — Вот ты где, милый, — пробормотал Джон ему на ухо, немного отстранился, а затем снова вошел. Шерлок вскрикнул, высоко обхватывая ногами спину Джона. Он еще немного приподнял бедра, и при следующем толчке Джон попал в ту маленькую яркую точку внутри него, которая заставила Шерлока увидеть звезды. Ничто не могло подготовить его к этому. Это было больше, чем удовольствие, хотя оно пульсировало в каждом нервном окончании с каждым движением и толчком бедер Джона и нарастало в крещендо. Это было теплое, сжатое чувство, плотно сидевшее у него в груди, а в голове нескончаемый круг мыслей ни о чем, кроме Джона. Он собирался просто уйти по спирали в небытие, потому что руки Джона, вцепившиеся в его руки, были единственным, что удерживало его на месте. Все сломалось, и Шерлок закричал, как и просил Джон. Ураган внутри него вырвался на свободу и пронесся сквозь него, смывая все сознательные мысли, оставляя его опустошенным. Может, он и мертв, но оно того стоило. Это более чем того стоило. Шерлок пришел в себя, почувствовав пальцы Джона в своих волосах. — Вот ты где, любовь моя, — прошептал он, когда Шерлок удивленно моргнул, глядя на него. Шерлок вдохнул и обнаружил, что на удивление все еще цел, медленно, но верно приходя в себя, собирая осколки своего рассеянного разума. — Как это было? — спросил Джон, и Шерлок услышал улыбку в его голосе. — Революционно, — сказал Шерлок, откидывая голову назад так, чтобы она упиралась в плечо Джона. — Мне придется напомнить тебе на месте преступления, что, по-видимому, способность доводить тебя до оргазма — величайший талант в моем репертуаре. — Не просто секс, Джон, — запротестовал Шерлок. — Весь ты. Все. — Ты говоришь, что я революционер, но ты и сам изменился, — сказал Джон. — Не только я, — пробормотал Шерлок, начиная чувствовать сонливость, когда мягкое, но в то же время прочное тепло и безопасность груди Джона, прижатой к его спине, убеждали его в существовании Джона с каждым ее подъемом и падением. — Ты переделал меня. Внутри. — Ты должен был захотеть измениться, чтобы это произошло, — сказал Джон. — Но ты сделал так, что оно того стоило, — сонно ответил Шерлок. — Ты стоишь всего моего мира. И никто никогда больше не сможет убедить его в том, что он был Гадким Утенком. Джон показал ему, каково это — быть лебедем.