Не смотри

Дзен не любил кошек. По крайней мере так он всем говорил. Самое паршивое, что кошки, кажется, безумно любили его. В чужих домах, в кафе, на улице, в подворотнях и мусорках — стоило Дзену там появиться, как они тут же подбегали, выгибали спины и тёрлись о ноги, громко мурлыкали. И хотя было видно, что они чего-то при этом боятся (собаки? но он не пах собакой), это не мешало преследовать Дзена с истошным мяуканьем ещё полквартала. Те немногие разы, когда он соглашался зайти в гости к Сатору, его холёные и капризные коты без объявления войны запрыгивали к Дзену на колени и впивались когтями в штанины. В такие моменты Дзен чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. (мейн-кун Сатору часто пялился куда-то за плечо Дзена и угрожающе шипел, но Дзен не понимал, почему) Он честно старался убедить самого себя, что ему не нужно домашнее животное. Он — плохой и неправильный, не заслужил столь чистой и бескорыстной любви. Кошки ведь не люди, они не умели лгать и причинять боль словами, они просто жили рядом с глупыми смешными двуногими и позволяли о себе заботиться. Так часто говорил Сатору, и Дзен ему верил. Ветеринар глупостей болтать не станет. В его клинике постоянно раздавали новорождённых котят или кошек, за которыми их хозяева не могли ухаживать или самих хозяев уже не было в живых. Сколько раз Дзен почти соглашался? Сколько раз дрожали его пальцы и всё внутри сжималось при мысли, что его снова может кто-то любить не за что-то, а просто так. (не смотри не смотри не смотри СМОТРИ ТОЛЬКО НА МЕНЯ) Ответственность Дзена не страшила: он знал о кошках достаточно, чтобы подобрать хороший корм, купить игрушки и вовремя отвезти к надёжному врачу. Только вот кошки всё равно умирали у него на руках, как бы он ни старался. Слабые и замученные живодёрами, они доверчиво вылизывали его пальцы, а он ничем не мог им помочь, даже если тратил последние деньги на лекарства и не спал ночами, подрываясь на каждый писк телефона. Сатору говорил «ты не виноват», но Дзен знал, что он-то как раз виноват. Каждый раз, когда очередной урод оставлял в мусорном баке изувеченное тельце, это его, Дзена, вина, это он должен был успеть спасти, вырвать из лап смерти. (длинных и липких паучьих лап) Хозяева квартир, где он жил, не разрешали держать животных, и Дзен с ничего не значащей улыбкой лгал, что не любит их. Он прятал исцарапанные пальцы под перчатками и, кажется, стал для жены Сатору врагом номер один, потому что подбирал раненых кошек чаще, чем друг детства успевал их раздавать. В дни, когда дежурства по району были безрезультатными, Дзен долго лежал без сна и прокручивал в голове план следующего обхода. Последовательность действий то и дело прерывали другие мысли, от которых он был бы и рад избавиться, но не мог. В последнее время всё чаще ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Пялится из шкафа или из-под кровати, ха-ха, словно монстры из фильмов. Конечно же там никого не было, он проверял. Только тяжёлый пустой взгляд не отпускал ни ночью, ни днём, и даже в школе Дзен мог ощутить мерзкий холод между лопаток, словно кто-то стоял у него за спиной, практически нависал. На плечи опускалась тяжесть, в нос ударял до ужаса знакомый запах старых ниток, стирального порошка и аптеки. Кто-то невидимый опускал на его голову ладонь и давил на затылок до тех пор, пока ноги Дзена не начинали дрожать, а в горле не застревал комок. (ты для меня целый мир, ты должен дорожить мной, ты мой, мой моя собственность) Ученики очень обижались, что Дзен не запоминал их имена, но он просто не мог; своё бы имя вспомнить. Он слыл нелюдимым одиночкой и холодным красавчиком, и хотя ни разу не взглянул с теплом ни на одного из тех, кого учил, дети почему-то всё равно к нему тянулись, словно новорождённые слепые котята к матери. Хотелось заорать на них, отогнать, потому что он грязный и они могли пострадать, если останутся с ним рядом, но даже этого Дзен почему-то не мог. — Вы любите кошек. Сказала странная девочка-имени-которой-Дзен-опять-не-помнил. Она вела себя подозрительно, она не отдала ему найденного котёнка, она могла быть причастна к тем зверствам, что творились в последнее время, но даже после всех его жестоких слов она не назвала его сумасшедшим и не убежала из палаты. (она, как мейн-кун, хотя и не была им, смотрела Дзену за спину, и от этого взгляда становилось не по себе) — Нет… неправда. — И вы не умеете врать. Кто она такая? Чего от него хочет? Дзен не знал. Но по какой-то причине ему стало легче. Он смотрел на царапины на своих руках, вспоминал ощущение шершавых языков на коже и думал, что когда-то же нужно перестать слушаться маму. Особенно если она мертва. (особенно если он ненавидел именно её, а не…) Дзен на самом деле обожал кошек.